AYAKA 02: Izakaya «KAPPA» Prosperity Story

AYAKA, перевод. Оригинал тут

В ПРОЦЕССЕ

Название: «AYAKA — SIDE STORIES 02»: Izakaya «KAPPA» Prosperity Story
Перевод: Lady Garet
Оригинал: авторы GoRA, перевод на английский Naru-kun
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Янаги Юкито, Сагава Джинги, Амамия Момоко, Митарай Адзуки
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: Обложка официальная.



— Пожалуйста, хватит!
Душераздирающие крики разносились по всей округе. Их издавал парень подросток.
Учитывая возраст, его нельзя было назвать ни высоким, ни маленьким. В его телосложении и причёске также не имелось ничего примечательного. Можно сказать, это был обычный мальчик, которого можно встретить где угодно.
А его взгляд был хмурым и размытым, словно небо, из которого вот-вот пойдёт дождь.
— Пожалуйста, прекрати… уже, — снова позвал мальчик. На этот раз он не кричал. Это была просьба. К тому же окрашенная яркими красками.
Однако сразу после своего появления желание имеет две возможности. Исполнится или нет? К сожалению, сейчас, похоже, случилось последнее.
— Хе, разве я зашёл так далеко, чтобы прекратить?
Стоявший перед мальчиком молодой человек оглянулся через плечо. Лет ему было около двадцати. На его губах появилась опасная улыбка, как у игрока, наслаждающегося острыми ощущениями.
— Когда ешь яд, даже он становится блюдом.
— Не делай этого, Джинги-сан! Хватит! — потянулся к нему ребёнок. Но едва коснулся молодого человека кончиками пальцев. «Фу».
— Ох… Это человек, который выпил мирин*. И всё остальное…
Мальчик, Янаги Юкито, огорчённо опустил плечи и глубоко вздохнул.
— Хм? Что у тебя с лицом? Почему ты выглядишь так, будто вот-вот заплачешь?
Молодым человеком, который наконец заметил выражение лица Юкито, был Сагава Джинги. Он собирался перевернуть бутылку мирина вверх дном и выпить её до последней капли.
— От этого хочется заплакать. Мой учитель пьёт мирин вместо сакэ.
— Ничего не поделаешь. Сейчас у нас в доме нет ни одного приличного напитка.
Сказав это, он огляделся по сторонам. В данный момент они вдвоём находились в углу чистой и опрятной кухни.
— Потому что ты всё выпил, да? Серьёзно, если тебе так хочется выпить, почему бы не купить?
— Если бы у меня были такие деньги… — усмехнулся Джинги на слова Юкито, но вдруг на его лице появилась подозрительная улыбка.
— Эй, Юкито-кун. Дай мне немного денег, а? Я верну их вдвойне, нет, вдесятеро.
— Мне это не нравится.
Юкито оттолкнул руку Джинги, когда тот попытался обнять его за плечи.
— Не будь таким холодным. А? Это мечта всей моей жизни, так что давай.
— Уже в седьмой раз. «Мечта всей жизни» Джинги-сана, — с потрясённым видом сказал Юкито.
Кстати, его последней «мечтой жизни» было приложить компресс на поясницу.
Похоже, несколько дней назад очистка реки по приказу Курамы Харуаки, ученика его отца, оказалась неожиданно жёсткой.
— В любом случае, я не дам тебе денег в долг.
— Ах, бессердечный ученик.
— Пожалуйста, прекрати эти разговоры.
— Ребёнок. Жадный.
— Да, да.
— Жадина-а!
— Можно сказать и хорошее, и плохое!
Юкито, во время оскорблений сохранявший невозмутимость, вдруг закатил глаза и повысил голос.
Кажется, для него, проведшего много времени в одиночестве, три провокации было уже слишком.
— Ты спрашивал разрешения? Скажи, чего ты хочешь.
При виде Юкито, дрожавшего всем телом, как в ловушке, он улыбнулся, словно сдаваясь.
— Я зол! Я расскажу Момоко-сан про мирин!
Юкито был так взбешён, что казалось, из его головы вот-вот пойдёт пар…
— Я услышала своё имя, ты меня звал?
Женщина появилась так, словно наблюдала за кухней. Её блестящие волосы ниже талии были распущены и перевязаны лентой. Красивая женщина с любящей улыбкой даже в фартуке выглядела хорошо.
Это была та самая Момоко, о которой он только что говорил. Владелица этого дома Амамия Момоко также владела комнатами, где жили Юкито и Джинги.
— Момоко-сан! Джинги-сан выпил весь мирин!
— Так. Это правда, Джинги-чан?
Прикрыв рот рукой, Момоко посмотрела на него с удивлением.
— Нехорошо получилось. Я очень хотел выпить.
Он поклонился, используя всего одну руку. Это извинение было лёгким, как воздух, словно не имело веса.
— Тогда зачем пить всё? Стоило подумать о том, что у Момоко-сан во время готовки могут возникнуть проблемы.
— Это, конечно, неприятность. Сегодня на ужин я планировала сделать отварную еду.
— Только не это! Разве это не проблема?
— Тогда давайте возьмём меню, где не используется мирин.
— А?
Юкито, сразу сдавшись, невольно опустил голову. Перед лицом Момоко, имевшей спокойный характер, он решил, что она не станет слишком сурово ругать Джинги за мирин. И всё же, по крайней мере, сделает ему замечание. Этого он ожидал от неё.
— Хе-хе-хе, Юкито, я уверен, ты это упустил, — приблизившись, шепнул Джинги ему на ухо. — Момоко-сан добрая. Если ты искренне извинишься, то многое будет прощено.
— Гм!..
— Когда ты делаешь что-то не так, ты ведь искренне извиняешься? Это совет от старика, который долгое время жил в доме Амамии.
Ободряюще подмигнув, Джинги дотронулся до плеча Юкито.
— Интересно, что можно приготовить вместо еды в мультиварке?
Несмотря на внезапную смену меню, Момоко, казалось, была довольна собой. Она порылась в памяти в поисках рецептов:
— Можно съесть много овощей…
Однако…
— О, нет. Я же направлялась на собрание Организации соседей.
С удивлённым видом Момоко прошла в столовую напротив кухни. Затем она сняла фартук и положила его на один из стульев, стоявших вдоль обеденного стола.
— Вернусь вечером.
На кухне она улыбнулась Юкито и Джинги:
— Извините, — и ушла.
Когда она направилась к выходу, Джинги помахал ей рукой. Глянув на Юкито, стоявшего рядом с ним, он заметил, что его лицо потускнело.
— Ты выглядишь недовольным.
— Момоко-сан слишком ласкова с Джинги-саном.
Юкито был зол и ожидал, что она накажет его. Только по этой причине он хотел возразить против того, что ответила Момоко.
— Момоко-сан ласкова не со мной.
Он не понял, и Джинги пожал плечами, как бы говоря об этом. Затем, после паузы, изменил ответ:
— Она ласкова со всеми.
— Возможно, это…
Юкито попытался опровергнуть его слова, но вскоре понял, что он не ошибается. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он стал жить в семье Амамии. В течение только этого периода Момоко заботилась о Юкито, готовя ему еду и занимаясь другими аспектами его жизни. Более того, если бы Юкито, который жил в интернате на материке, увидел Юкито сейчас, он бы заявил, что тот избалован.
— Видишь? Тебя избаловали. Ты не имеешь права жаловаться Момоко-сан.
— Было ошибкой ожидать, что столь добрый человек сыграет злую роль.
Юкито пожал плечами. Казалось, он размышлял о своей наивности.
— Я желаю иметь доброе сердце, хотя бы наполовину. Тогда я мог бы смеяться и прощать таких беспомощных людей, как Джинги-сан, что бы они ни делали.
— Похоже, ты хвалишь Момоко-сан, но на самом деле проявляешь неуважение ко мне.
Джинги слегка прищурился. Юкито сказал только то, что думал, но неожиданно повёл себя грубо.
— Момоко-сан тоже человек, верно? Есть из-за чего расстраиваться.
— О, правда?
— Это неудивительно.
— Она когда-нибудь ругала тебя, Джинги-сан?
— Ну, определённо было время, когда…
Едва он собрался это сказать, как его взволнованный голос вдруг оборвался. Его лицо помрачнело, а на лбу выступил пот.
— Давай прекратим говорить об этом… Сейчас я вспомнил кое-что ужасное.
Он обмяк, всем телом прислонившись к холодильнику. Увидев этот жалкий вид, Юкито не решился настаивать.
Он был уверен только в одном… похоже, Момоко-сан лучше не злить.
Вот что это означало.
— Я испытываю жажду, когда начинаю сильно потеть и замерзать.
Видимо, через некоторое время к нему вернулось моральное самообладание. Он изменил позу, отойдя от холодильника, на который опирался.
— О, я бы выпил!..
Он от всей души хотел этого. Но…
— Но мирина больше нет, верно? Что будем делать?
Юкито поставил перед Джинги пустую бутылку из-под мирина.
Голос мальчика слегка вздрагивал, вероятно, по той причине, что наставник, обычно заставлявший его совершать неразумные поступки, оказался в затруднении. В отличие от предыдущего раза, сейчас это была намеренная месть. Хотя и скромная.
— Ничего не поделаешь. Ради выпивки… — Он обречённо вздохнул, а затем, посмотрев на небо, с горечью сказал: — Придётся поработать.
— Тебе стоило подумать об этом прежде, чем пить мирин, но как всегда…
Юкито криво усмехнулся. Всю свою жизнь избегавший общения, этот парень не так уж много знал о том, какие люди существуют в мире. Но это понимал даже он. Чувствовал кожей, инстинктивно.
Он не повзрослеет.
— Ладно, Юкито. Сбегай, проверь почтовый ящик.
— Ты снова собираешься перехватить заявку, адресованную Кураме-сану?
Юкито явно не одобрял его намерения.
Почтовый ящик, о котором они говорили, был окошком Курамы Харуаки на Ниносиме. Если оставить там письмо, то можно подать ему заявку как специалисту в области импульсного соединения, не посещая храм Касэн на Санносиме.
На днях Джинги и Юкито перехватили письменное обращение, которое пытались забрать из почтового ящика двое учеников Курамы. А если точнее, Юкито только что видел это: работа лучшего из лучших.
В любом случае, похоже, он снова собирался перехватить работу у старшего ученика.
— Не хочу ссориться с учениками Курамы-сана.
— Я не говорю, что вы должны ссориться. Я просто предлагаю воспользоваться шансом и взять заявку.
— Если ты это сделаешь, у тебя точно будут неприятности! Без должного умения дело может закончиться дракой!
— Ты просто ноешь, верно?
— Что? Я только хочу, чтобы Джинги-сан сказал мне…
Едва Юкито собрался возразить, откуда-то послышалась лёгкая мелодия. Источником оказался сотовый телефон в заднем кармане Джинги.
— Как необычно в такое время.
Увидев имя, всплывшее на экране телефона, который он достал, Джинги наклонил голову.
— Да? — начал говорить он, приложив ухо к динамику. В то же время свободной рукой сделал знак Юкито, который пыхтел перед ним, сказав: «Подожди минутку».
— …О, да. А? Котаро Яшики?
Назвав имя одного из своих дружков, Котаро Яшики, Джинги усмехнулся.
— Значит, ты сегодня один? Хе-хе, жаль это слышать… А? Я?
Джинги раздражённо бросил в микрофон: «Не шути!» Разговор продолжился на повышенных тонах, но вскоре к нему стали примешиваться жалобные нотки. Похоже, владельца телефона ткнули в «больное место», и он не знал, что сказать.
— Ладно, я понял.
Джинги закончил разговор со смешанным выражением недовольства и смирения. Помолчав некоторое время, он вскоре позвал своего единственного ученика:
— Юкито.
— Что?
Юкито ответил, слегка поджав губы, вероятно, всё ещё не успокоившись от злости. Затем его учитель поднял взгляд. Это было выражение редкой серьёзности.
— Приготовься. Мы начнём новую тренировку.
___________________
* Мирин (味醂 или みりん) — сладкое рисовое вино, которое используется в японской кухне в качестве приправы.

* * * * *

Продолжение следует...

@темы: перевод, Ayaka

---

Предсказания 2025

#Uta_no_Prince_sama, перевод. Оригинал тут

Омикудзи Quartet Night на 2025 год из игры Live Emotion

Котобуки Рейджи

1) Жареная курица
Сегодня: поджаренное до хрустящей корочки наверняка принесёт день, наполненный обжигающей любовью! Думаю, на самом деле это будет… Специальное новогоднее «Котобуки бенто» — давайте вместе попробуем и убедимся ♪

2) Двигайся под музыку
Этот день будет раздутым, как маракасы ♪ Ну, тогда как насчёт того, чтобы весело провести вечер вместе с Рей-чаном? Ты точно не пожалеешь ✩

3) О, нет!
Сегодня неожиданно случится то, что заставит тебя сказать «О, нет…» Но не переживай ✩ Если упал, то остаётся только подняться. Ведь я всегда рядом и буду поддерживать тебя.

Куросаки Ранмару

1) Рок
Это будет замечательный день. Воплощай мечты и цели, в которые веришь всей душой. Делай так, и путь откроется сам собой. Я тебя поддерживаю.

2) Мясо
Чтобы набраться сил, начни год с любимых блюд… так советуют. Для меня это, конечно, мясо: без него ничего не начинается. Если захочешь что-нибудь съесть, обязательно скажи мне. Сегодня я буду готовить только для тебя.

3) Дневной сон
Удача — это спать… целый день, что-то в сон клонит. Что ж, наверное, хорошо будет в Новый год набраться сил. Чтобы с завтрашнего дня быть активным и двигаться вперёд, сегодня можно расслабиться.

Миказе Ай

1) Игра
В этот день командная игра наверняка принесёт хорошие результаты… хм. Правда ли такие предсказания сбываются? Если ты не против, давай поиграем вместе и узнаем.

2) Первый снег
Первый снег… Интересно, смогу ли я сегодня почувствовать то же волнение, что и тогда, когда впервые увидел снег? Увидев его впервые, я подумал, что это прекрасно. …Слушай. Давай как-нибудь вместе сходим полюбоваться снежными пейзажами?

3) Холодные ванны
Купание в воде — к удаче… разве это не жестоко в такое время года? Я тоже не горю желанием принимать холодную ванну… но если убегу, то ничего не начнётся, да? Возможно, принять вызов — важно для нас обоих.

Камю

1) Сахар
Сегодня сладости наверняка принесут удачу. Хотя желать юной леди счастья — слишком самонадеянно с моей стороны, я добавлю в напиток кусочек сахара. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7…

2) Александр
«Гав! Гав-гав. Гав!» Так Александр зовёт на прогулку… возможно, стоит выйти на улицу. Можешь тоже пойти с нами, если хочешь.

3) Неужели настанет день, когда я буду волноваться так сильно, что мой мозг закипит?.. Довольно горячая тема. В такие моменты нужно остудить голову. А ещё лучше было бы сделаться полностью ледяным.

@темы: перевод, материалы, Uta no Prince-sama

---

Драка Суо и Кусанаги

#K_Project, перевод. Оригинал тут

Название: Драка Суо и Кусанаги
Авторы: GoRA
Перевод: Lady Garet
Оригинал: Suoh and Kusanagi Fight, перевод на английский Naru-kun (разрешение получено)
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Суо Микото, Кусанаги Изумо, Тоцука Татара, Ята Мисаки, Камамото Рикио и остальные члены Хомры
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: Члены Хомры устраивают вечеринку и интересуются, дрались ли когда-нибудь Суо и Кусанаги между собой.
Примечание: Рассказ из цикла "Мини-эпизоды". Арт официальный



Стремясь в полной мере насладиться летом, члены Хомры устроили пикник на крыше здания, расположенного в Шизуме-чо. Хотя здание находилось в центре большого города, его крышу покрывала естественная трава, деревья были посажены через определённые промежутки, и даже имелся биотоп, где беспрепятственно циркулировала вода.

Это место обычно служило зоной отдыха для людей, арендующих офисы в этом здании.

Однако в тот вечер Кусанаги, находившийся в дружеских отношениях с владельцем здания, забронировал это место только для Хомры.

Они собрались после захода солнца и взяли с собой ящики с пивом и закусками, купленными в магазине Камамото. Сначала Тоцука жарил якитори* на гриле, установленном на крыше, Ята и Камамото разулись для того, чтобы заняться сумо, но просто с удовольствием ходили босиком по траве. Бандо даже в такой атмосфере играл в игры на своём КПК.

Здесь был даже Суо, который обычно не появлялся на подобных сборищах; он удобно лежал и смотрел в ясное ночное небо.

А когда стемнело, они сели с банками пива и чухая** в руках, наслаждаясь напитками и едой, приготовленной Тоцукой и Кусанаги на гриле.

Темы разговоров были разными. Об играх. О стычках со Скипетром-4. О личных неудачах. Страшные истории, которые кто-то пережил. Про девушку, с которой встречался Читосе. О текущих хозяйственных вопросах в магазине Камамото. Тоцука объяснил, что предварительно замачивал якитори в специях карри, а Дэва поинтересовался, достаточно ли пива и сохранился ли ещё холод в холодильнике.

И естественно, в самом разгаре некоторые из этих озорников неизбежно захотели устроить драку.

Сила рук являлась среди них одним из важнейших критериев ценности. Все они в той или иной степени испытали страх в процессе обучения. Каждый говорил, что у него был такой спор, где он пережил оппонента; и вопрос, который случайно задал Акаги Шохей, полностью изменил атмосферу этого места.

— Кстати, а Король и Кусанаги-сан не дрались между собой?

У него самого не было намерения придавать этому слишком большое значение, но, возможно, потому что это интересовало и всех остальных, они внезапно замолчали, тихо отодвинули виски на край дороги и повернулись к Кусанаги, который сидел на земле. Между тем Суо всё ещё лежал поодаль.

В ответ на всеобщее внимание Кусанаги улыбнулся.

— Что? Что вы так смотрите?

Спокойно наслаждаясь оазисом большого города, Кусанаги просто делал дополнительные закуски и коротко переговаривался с Суо, который лежал, наблюдая, как все один за другим проявляли свой героизм. Не вникая в споры, которыми были поглощены молодые участники, они не останавливали их, не насмехались, а наблюдали со взрослым отношением.

— Война с уважением? Интересно, было ли такое или нет. Ладно, забудьте.

Сказав это, он снова взял бумажный стаканчик. Даже старейший участник Хомры никогда не видел, чтобы Суо и Кусанаги играли друг с другом.

Бывали небольшие разногласия (или, скорее, короткие реплики Кусанаги и раздражённые ответы Суо), но трудно было представить сцену, где эти двое вступали в конфликт.

В тот момент, когда повеяло неким облегчением, Тоцука, третий номер Хомры, у которого были самые глубокие отношения с Суо и Кусанаги, со смехом бросил бомбу.

— Нет, было. Один раз, в старшей школе.

Все начали перешёптываться. Кусанаги нахмурился.

— Нет, интересно, было ли это.

Если бы он мог, то хотел бы развернуть эту тему. В то же время Ята громко крикнул:

— Правда?

Он просто спросил то, что пришло ему в голову. Не про обстоятельства, которые привели к драке, а —

— И кто победил?

Все перестали есть и с интересом посмотрели на Кусанаги.

— О, ну. Да. В то время Микото не был Королём, — медленно ответил Кусанаги. — Это была почти ничья; интересно… так ли это было?

Кусанаги тоже был человеком, склонным к озорству, хотя и взрослым. И все вокруг разразились криками:

— Потрясающе, Кусанаги-сан!

— Эй, Кусанаги. Нехорошо оглядываться на других, а?

Это было сказано негромко, однако пугающий голос услышали все, и это заставило их закричать ещё сильнее.

Когда Кусанаги повернулся, Суо неожиданно привстал, глядя на него с улыбкой. Все мгновенно побледнели, но Кусанаги не выразил никакого дискомфорта.

— Микото. Что ты сделал? Не бойся потерять меня. Разве не страшно, что ты привязываешься к моментам и помнишь прошлое?

Его ответ Суо был дерзким, но полным сострадания.

— Это так и есть. Я настаиваю.

— Это ты, Микото.

Оба встали, и когда они медленно подошли друг к другу, их лица оказались совсем близко. Окружающие запаниковали.

— Микото-сан!

Камамото, который был ближе к Суо, попытался прыгнуть в эту сторону.

— Кусанаги-сан, вы труп!

Ята отчаянно пытался остановить Кусанаги. Его пытались остановить все члены Хомры. Он был единственным, кто с улыбкой посмеивался:

— Ну, совсем скоро я сделаю мохито.

Сказав это, он встал в стойку. Однако у всех остальных были грустные лица. Он подумал, что это нехорошо. Это здание исчезнет. Они тоже умрут.

Но…

— Хе.

— Хи-хи.

— Ха-ха-ха-ха-ха.

Суо и Кусанаги вдруг разразились приступами хохота. В то время как все были напуганы, Кусанаги и Микото необычно для себя смеялись от души.

— А. Ты сейчас действительно всерьёз насчёт Кусанаги?

— Мы уже взрослые. Мы не можем драться из-за таких глупостей.

Он закончил тем, что слегка сжал руками плечи Суо.

Ята, Камамото и остальные почувствовали настоящее облегчение.

— Простите.

— Пожалуйста, извините.

У некоторых на глазах были слёзы.

— Прошу прощения. Микото, я восхищаюсь всеми, почему бы нам немного не выпить?

— О.

Присев на траву, они открыли новые банки с алкоголем. Все с радостью последовали их примеру. В конце концов, банкет продолжался до десяти часов вечера, как и было обещано хозяину здания.

Между тем Ята подкрался к Тоцуке и спросил:

— И кто в итоге победил?

— Я забыл, потому что это было так запутанно.

На лице Тоцуки отразились тёплые воспоминания.


_________________
* Якитори (焼き鳥, «жареная птица») — блюдо из кусочков курицы (с внутренностями), поджаренных на углях на бамбуковых шампурах.

** Чухай — слабоалкогольный газированный коктейль.

@темы: перевод, K-Project, Рассказы по K-Project

---

Розы для художника

#Persona, фанфик

Название: Розы для художника
Автор: Lady Garet
Канон: Persona 5: The Animation
Размер: мини, 2209 слов
Пейринг/Персонажи: Амамия Рен, Китагава Юске
Категория: неро
Жанр: экшен, hurt/comfort, броманс
Рейтинг: G
Краткое содержание: Сопровождая Юске в Мементос, Рен случайно раскрывает тайну его сердца.
Примечания: Арт by Pixiv Id 35705276



Как и всегда, Мементос встретил их звенящей тишиной. Мрачные, мёртвые пейзажи, окутанные грязно-серым туманом, простирались здесь повсюду. Казалось, это место было таким от начала времён и навеки останется без изменений — до тех пор, пока будут существовать люди и их желания. Рен украдкой взглянул на Юске и едва заметно улыбнулся: вот ведь сумасшедший!

Они уже не в первый раз приходили сюда вдвоём. Однажды Юске смущённо признался Рену в том, что в Мементосе к нему всегда приходит вдохновение, и вообще вся эта Метавселенная — просто нечто! Но, к сожалению, они бывают там лишь по делу. И поскольку место далеко не безопасное, то спокойно порисовать, забыв обо всём, не получается. Рен тогда, едва услышав это, сразу сказал: «Без проблем, давай сходим вместе», — а про себя со вздохом решил, что среди всех художников Юске, наверное, самый отчаянный, если ему хочется по доброй воле снова и снова спускаться в эти мрачные чертоги, наполненные искажёнными желаниями людей. Но как бы то ни было, а оставить друга одного Рен действительно не мог.

Сегодня он как обычно запустил на телефоне приложение-навигатор, открывающее вход в Метавселенную, и они очутились на стартовой площадке перед эскалатором, ведущим в глубины подземелья. Глаза Юске сразу же зажглись горячим азартом. Сдвинув лисью маску набок, чтобы обзор был шире, он безотчётным движением схватил Рена за руку и уверенно потащил вперёд по тёмным коридорам. Они не шли и не бежали, а, скорее, летели. Может потому, что пространство здесь было каким-то особенным, а может из-за того, что в Метавселенной у всех Призрачных воров пробуждались суперспособности, но по сравнению с реальным миром передвигаться здесь было довольно легко.

— Сейчас сюда, потом направо, там будет белая арка и за ней очень интересная перспектива…

Рен покорно следовал за Юске, с любопытством оглядывая незнакомые закоулки. Но, услышав эту фразу, попытался притормозить.

— Эй, ты что, бывал здесь один? Я не помню, чтобы мы с тобой или с ребятами проходили через эту арку.

Выпустив руку Рена, Юске остановился. Его щёки слегка порозовели, и это оказалось заметно даже в сером сумраке Мементоса. Помолчав несколько мгновений, он сказал:

— Помнишь, когда мы в последний раз ходили за Сокровищем, здесь открылся новый уровень. Мне стало любопытно, как он выглядит. Но ты был занят, девушек не хотелось лишний раз подвергать опасности, Моргана обязательно разболтал бы всем, что я приходил сюда один, а Рюджи совершенно ничего не понимает в искусстве.

Несмотря на смущение, в голосе Юске звучала уверенность, и Рен понял, что он ничуть не сожалеет. Его друг всё равно пришёл бы сюда сегодня, даже в том случае, если бы он отказался его сопровождать. Эта мысль почему-то наполнила сердце странной теплотой, и Рен усмехнулся про себя: «Вот же гордый и упрямый идиот! Совсем не изменился с тех пор, как мы познакомились». Но сказал, конечно, другое:

— Идём. Только в следующий раз тоже давай вместе, хорошо? Мне нравится смотреть, как ты рисуешь.

Рен не врал, это ему действительно нравилось, даже очень. Но если бы сейчас на его лице не было маски Призрачного вора, он вряд ли решился бы упомянуть об этом вслух. В этом мире менялась не только их одежда; их личности тоже приобретали новые черты, словно обнажая внутреннюю суть. На его замечание Юске ничего не ответил, только улыбнулся лёгкой благодарной улыбкой и натянул маску, наверное, для того, чтобы Рен больше не видел его лица.

Через некоторое время мрачный техногенный пейзаж, окружавший их, превратился в удивительную смесь реальности и сказки. Тонкие колонны, перевитые мраморными цветами, уносились ввысь, поддерживая каскады арок, образующих изящные перекрытия, похожие на плывущие в небе хрустальные облака. То тут, то там виднелись невесомые мостики, словно сделанные из тонкого фарфора; где-то журчали невидимые ручьи, а всё пространство вокруг светилось нежно-розовым перламутровым светом. Эта неземная, фантастическая красота завораживала. Даже не верилось, что они находились в Мементосе.

Юске тут же достал скетчбук и принялся жадно рисовать, позабыв обо всём на свете. Рен задумчиво наблюдал за ним. Возможно, настоящий художник и должен быть таким: свободным, гордым, влюблённым в красоту, смелым до безрассудства. В их первую встречу Юске бросился к Анн прямо на улице, на виду у всех прохожих, и попросил её позировать, даже не подумав о том, как это выглядит со стороны. А потом, отказавшись от специальной стипендии для одарённых художников, остался вести полуголодную жизнь ради того, чтобы не потерять драгоценную свободу самому выбирать темы для картин и рисовать их так, как он считает нужным. Теперь Юске тоже в одиночку бродит по Мементосу, не желая обременять товарищей просьбами. Наверное, это и впрямь очень глупо и старомодно. Но Рену отчего-то не хотелось, чтобы он становился другим.

Поймав себя на том, что не может оторвать взгляда от рук Юске, уверенно сжимающих грифель, Рен тряхнул головой и отвернулся. Место казалось светлым и спокойным, однако расслабляться не стоило. Ведь это Метавселенная — мир человеческого сердца, тюрьма страхов, желаний и страстей. Здесь всё, о чём люди мечтают втайне, часто боясь признаться даже себе, обретает форму и становится настоящим. Тени вооружены настоящим оружием, иногда самым неожиданным, стены и решётки крепки и прочны, так что Призрачные воры, приходя сюда, подвергаются вполне реальной опасности.

Время здесь тоже текло как-то по-особенному, и Рен вскоре потерял ему счёт. Но вдруг, оглядываясь по сторонам, он заметил, что окружавшее их пространство немного изменилось. Перламутровые блики на белых арках приобрели красноватые оттенки, и от этого мраморные цветы, которыми были обвиты колонны, стали казаться живыми. В груди шевельнулось неприятное чувство тревоги.

— Лис, — тихо позвал Рен, — ты раньше здесь бывал?

Юске не ответил, продолжая увлечённо рисовать, только слабо вздрогнул от неожиданного звука его голоса: возможно, не расслышал вопроса. Рен сказал громче:

— Пора уходить. Кажется, мы попали в чей-то Дворец, и нас уже заметили.

Юске сразу захлопнул скетчбук. И в это мгновение Рен упал на землю, увлекая его за собой. Фарфоровый мостик у них за спиной со звоном раскололся, пробитый огромным острым шипом. Какое-то время они просто лежали рядом, напряжённо вслушиваясь в тишину, а потом Юске уверенно заметил:

— Это розы. Там, на колоннах. Они были как живые…

В его голосе звучали нотки восхищения. И Рен, с досадой прищёлкнув языком, пообещал себе, что больше никогда не отпустит этого сумасшедшего сюда одного. Ну, как можно думать о красоте роз, когда твоя жизнь в опасности?! Он схватил Юске за руку, и они помчались к выходу, преследуемые опасными цветами.

Однако дверь была уже закрыта: входная арка исчезла. Теперь на её месте стояла сплошная стена, уходящая одновременно вширь и ввысь и теряющаяся где-то в перламутрово-сером тумане. Рен со злости ударил по ней кулаком. А Юске, оглянувшись, воскликнул:

— Смотри, Джокер, они идут сюда!

Рен тоже оглянулся и сразу почувствовал, как холодеет спина: колонны, арки и мостики, казавшиеся навсегда застывшими или нарисованными на огромном холсте, теперь надвигались прямо на них, сворачивая пространство и превращаясь во вторую стену, вооружённую длинными шипами. Ещё немного, и их просто раздавит здесь, предварительно нанизав на эти острые копья.

Рен посмотрел на Юске и прочитал в его глазах, ярко блестящих сквозь прорези маски, ту же самую мысль, что пришла ему в голову: Персон вызывать бесполезно. Их суперспособности здесь не помогут. Пора возвращаться в реальный мир. Но навигатор тоже не отвечал. Отчаянно стараясь не поддаться панике, Рен лихорадочно нажимал на все кнопки, но ни одна из программ не подавала признаков жизни. Даже позвонить отсюда друзьям было невозможно. Они оказались совершенно отрезаны от реальности. Ловушка захлопнулась. А стремительно приближающаяся стена с копьями была такой же бесконечной, как и та, около которой они стояли.

— Не работает? — взволнованно спросил Юске.

Рен с досадой дёрнул подбородком.

— Стены глушат сигнал. Они слишком толстые, наши Персоны их не пробьют. Может попробовать подпрыгнуть?

Небрежно сунув в карман собственный телефон, также оказавшийся бесполезным, Юске растерянно извлёк оттуда кусок графита.

— Не поможет, — стиснув зубы, пробормотал он.

Это прозвучало так уверенно, словно Юске знал, что происходит, и уже не раз пробовал отсюда выбраться. Рен вдруг почувствовал, что ему стало трудно дышать. Скользнувшая по краю сознания мысль была слишком расплывчатой, и обдумывать её было совершенно некогда, но в ней, несомненно, находился ключ к разгадке. И в этот момент Юске, наклонившийся к его телефону, случайно коснулся его плеча.

Рена словно ударило молнией. От внезапной боли на мгновение потемнело в глазах, а в следующую секунду они оба испуганно отскочили в разные стороны и с недоумением уставились друг на друга.

— Чёрт! Что это было? — выдохнул Рен, с трудом приходя в себя.

В окружающем пространстве что-то сразу изменилось, сдвинулось так сильно, что даже стена, неуклонно приближавшаяся к ним, слегка замедлила ход. Синие глаза Юске, устремлённые на него сквозь прорези маски, горели неземным вдохновением.

— Джокер, попробуй ещё раз.

И он, многозначительно указав Рену на кусок графита, который всё ещё сжимал в руке, принялся что-то чертить на белой стене. Рен в ответ только коротко усмехнулся и с радостным воодушевлением начал снова нажимать на заветную иконку навигатора. Потому что Юске рисовал дверь! Полукруглую, приоткрытую, с удобной ручкой, за которую можно было бы схватиться двоим. И эта дверь с каждым новым штрихом становилась всё более реалистичной. А когда Юске провёл на стене последнюю черту, навигатор, наконец, откликнулся.

* * * * *

Они упали на мягкую траву газона. Город уже окутывала ночь, последние запоздавшие прохожие спешили домой, и на двух парней, внезапно появившихся в сквере под густыми кронами деревьев, никто не обратил внимания.

Рен не спешил вставать. Удобнее устроившись на траве, он неторопливо отряхнул школьный пиджак и достал из кармана очки. Почему в реальном мире он теряет способность смело говорить всё, что думает? Она бесследно исчезает вместе с маской Джокера, а взамен остаётся лишь нерешительный подросток, неспособный выразить словами свои чувства. Рен сейчас всей кожей ощущал, что там, у стены, с ними случилось что-то очень важное, и он обязательно должен рассказать об этом Юске.

Лицо Юске, уже не скрытое лисьей маской, сейчас казалось даже более одухотворённым, чем в Мементосе. Выражение сосредоточенности, тайной грусти и глубокой решимости; сжатые губы, слегка сдвинутые тонкие брови, задумчиво опущенный взгляд, — Рен смотрел на друга и не знал, как выразить огромное множество мыслей, теснившихся в эту минуту в его голове.

Пока он собирался с силами, Юске заговорил первым.

— Это было опасно. Прости. Хотя смерть в Мементосе не приводит к смерти в реальном мире, ты всё равно мог серьёзно пострадать из-за меня.

Рен попытался жестом остановить его, но Юске только покачал головой и продолжил.

— Я не имел права так подводить никого из вас, а особенно тебя. Ты наш лидер, ты нужен людям, вдобавок тебе и без меня в жизни здорово досталось. Я поступил эгоистично, больше такого не повторится.

Юске встал и поклонился настолько отстранённо и официально, что Рен почувствовал, как сердце защемило от горькой тоски. Он просто не мог отпустить Юске вот так, особенно сейчас, когда наконец-то всё понял.

— Пойдём в Леблан? — тихо попросил он. — Соджиро всегда оставляет вкусненькое на ужин, а у тебя в общежитии, наверное, и поесть нечего.

— Прости, не могу принять твою заботу. Сегодня я натворил уже достаточно.

Юске улыбнулся ему грустной виноватой улыбкой и, повернувшись, медленно пошёл прочь. Несколько мгновений Рен растерянно смотрел ему в спину, а потом, словно проснувшись, вскочил с газона и бросился следом.

— Юске! — Догнав друга, Рен крепко схватил его за плечо, заставив повернуться. Собственный голос, хриплый и дрожащий, показался ему сейчас чужим. — Это же был твой Дворец? Волшебный свет и красота, и эти розы… которые готовы растерзать тебя, как только ты почувствуешь себя виноватым. Это твоя тюрьма, да? Каждый раз, когда ты не оправдываешь чьих-то ожиданий… снова и снова… А сегодня ты впервые выбрался оттуда живым, потому что был со мной и не мог позволить, чтобы я испытал то же самое.

Молчание между ними натянулось, словно нить судьбы, вот-вот готовая лопнуть. Не выдержав его взгляда, Юске опустил глаза. Рен почувствовал, как к щекам приливает кровь, и совершенно некстати подумал о том, как же хорошо, что никто из ребят этого не видит. Но если он может разрушить Дворец Юске, всего лишь сказав несколько слов, то непременно должен это сделать! Какими бы глупыми и странными ни показались другу эти слова…

— Я действительно люблю смотреть, как ты рисуешь, — продолжил он, отчаянно пытаясь преодолеть смущение. — Хотя в искусстве я совсем ничего не понимаю, как и Рюджи, но мне очень нравится твоя целеустремлённость. И я готов тебе помогать, делать всё, что от меня зависит. Это мой собственный выбор, поэтому в том, что случилось сегодня, нет твоей вины. Я всегда любил наши тайные вылазки в Мементос, когда мы только вдвоём, и ребята ничего не знают. Это… это сложно объяснить. И мне даже представить страшно, что ты можешь про меня подумать. Но я должен сказать тебе всё это. Просто потому, чтобы ты знал: ты не один, Юске! И я не могу позволить, чтобы с тобой это снова повторилось. Ты не заслужил такого ужасного наказания!

Юске поднял голову. Его губы чуть вздрагивали, как будто он хотел что-то сказать. Но он молчал — они оба долго молчали и просто смотрели друг на друга так, словно видели впервые. А потом Юске коснулся руки Рена, всё ещё лежащей на его плече, и медленно проговорил:

— Ты и в самом деле особенный, Рен. Даже здесь, в реальном мире. Я восхищаюсь твоей смелостью. Ты так много для меня сделал… Я не должен был подвергать тебя опасности, зная, чем всё может закончиться, но ничего не мог с собой поделать и ненавидел себя за это. Но я и представить не мог, что ненависть к себе — это тоже жестокость, которая способна выстроить в Метавселенной целый Дворец. Ты снова открыл мне глаза, позволив увидеть правду, как и с Мадарамэ…

— Это больно? — пробормотал Рен, всё ещё не в силах поверить в то, что ему удалось найти правильные слова. Он боялся, что гордый Юске не так поймёт его и навсегда отвернётся. Но его друг лишь серьёзно ответил:

— Это замечательно.

И Рен почувствовал, как тают остатки нерешительности, а сердце наполняется теплом. Он осторожно улыбнулся:

— Ну, тогда… в Леблан?

— Пожалуй.

@темы: Persona, фанфик

---

Что такое Энергия Лей

#AYAKA, фанфик

Название: Что такое Энергия Лей
Автор: Lady Garet
Канон: AYAKA
Размер: драббл, 821 слово
Пейринг/Персонажи: Курама Харуаки, Ибуки Ака, Сагава Джинги, Янаги Юкито
Категория: джен
Жанр: юмор, интервью
Рейтинг: G
Краткое содержание: "После недавних событий, едва не ставших трагическими, мы взяли интервью у наших спасителей — лейлистов, учеников Янаги-сенсея. Братья любезно согласились рассказать о той силе, присутствие которой придаёт островам Аяка неповторимую уникальность".
Примечания: Писалось на челлендж на Фанфикусе: "Четыре кусочка: Бесконечность — не предел!" Арт официальный

Предисловие от редактора

После недавних событий, едва не ставших трагическими, мы взяли интервью у наших спасителей — лейлистов, учеников Янаги-сенсея. Братья любезно согласились рассказать о той силе, присутствие которой придаёт островам Аяка неповторимую уникальность. Каждому из них мы задавали один и тот же вопрос: «Что это такое — Энергия Лей?», — но ответы получили разные. Также как по-разному проходили и сами интервью.

Курама-сенсей, священник храма Касэн, охотно откликнулся на нашу просьбу, прибыл в студию точно к назначенному времени, обстоятельно и спокойно ответил на все вопросы, даже угостил конфетами всех наших сотрудников. По завершении интервью он извинился, сказав, что у него ещё есть срочные дела, а потом вышел в окно восьмого этажа и улетел.

Прибывший вместе с ним Ибуки-сан, директор агентства «Охрана Аяки», давать интервью категорически не хотел. По его словам, ему было просто интересно, «что скажет этот выпендрёжник». Но, к счастью, в этот момент в студию пришёл хозяин закусочной «GOZ» Макита-сан вместе с приёмной дочерью своего босса. Эта милая девочка Ибара-чан в недавнем инциденте также проявила чудеса храбрости и самопожертвования, защищая нас от Огненного дракона. При взгляде на неё Ибуки-сан тяжело вздохнул и, наконец, согласился ответить на наши вопросы. Во время интервью внизу дежурили сотрудники «Охраны Аяки» с автоматами, никого не впуская в здание и не выпуская из него.

Джинги-сан и Юкито-кун также прибыли в студию вместе, немного опоздав к назначенному времени. Юкито-кун извинился за старшего брата и смущённо сказал, что пришёл присмотреть за ним. Мы в полной мере оценили его заботу, когда Джинги-сан неожиданно достал банку пива и, открывая, едва не пролил его на съёмочную аппаратуру. Впоследствии нам пришлось хорошенько почистить текст его интервью от крепких выражений.

Сам Юкито-кун вёл себя скромно, как и подобает старшекласснику. Он очень стеснялся говорить на камеру, и Джинги-сан его периодически подбадривал такими словами, которые мы не решаемся повторить. Также он получал слова поддержки от своих друзей в чате.

Итак, что же это такое — Энергия Лей?

Курама Харуаки: Лей — это великая гармония и красота. Безбрежный океан света, дающий начало всему живому. Всё, рождаясь, выходит из Лей и, умирая, возвращается в Лей. Люди, животные, растения едины в этом потоке. Только приходя в мир, они обретают ту форму, которая лучше всего соответствует их жизненной задаче. Для человека Лей — это бесконечное движение, обновление и познание. В этом мире нет ничего случайного, всё имеет свой смысл. Смена сезонов — тоже Лей. Нежное цветение весны, яркая радость лета, сочная наполненность осени и мудрый покой зимы. Всё, что мы видим вокруг себя, чем восхищаемся. И в то же время Лей слишком прекрасна и необъятна, чтобы человеческий разум смог дать ей какое-то определение. Её можно почувствовать, но, к сожалению, о ней невозможно рассказать.

Ибуки Ака: Лей — это сила. Ярость стихии. Дикая красота мира, в котором нет ни людей, ни богов, ни демонов. Бездна, в которую страшно смотреть и невозможно оторваться. Глубина, куда неспособно проникнуть даже воображение. Но это так захватывает и будоражит кровь! Лей может излечить старые раны и нанести новые. Она создаёт между людьми такие узы, которые неспособна разорвать даже смерть. Впрочем, смерти там нет, как и жизни. Хм… Пожалуй, здесь я согласен с Харуаки: об этом действительно не расскажешь, это можно только почувствовать.

Сагава Джинги: Лей — это… Ну, такая штука… Бу-у-ум! И кругом пузырьки беспричинной радости. Огромная куча булькающих митам, будь им неладно. Когда я попал в этот кисель, то прямо пожалел, что умер не до конца. Не то чтобы мне было неприятно… нормального тела у меня в тот момент всё равно не было, но страшно было до чёртиков! Представляете, ни верха, ни низа, ни дня, ни ночи, не знаешь куда двигаться, да и поток там такой сильный, что просто уносит тебя, как щепку. Я боялся навсегда застрять там, так и болтаться вечно между миром живых и миром мёртвых. Хотелось определиться уже хоть куда-нибудь. Но я очень рад, что встретил там наставника. Потому что Янаги-сенсей тоже не умер до конца, он по-прежнему охраняет наши острова, и за это стоит выпить… Эй, эй! Здесь даже выпить нельзя?! Юкито, отдай пиво!.. Кстати, я рад, что ты пришёл туда за мной. Ты настоящий герой! И настоящий балбес, потому что если бы братец Хару и братец Ака не вытащили нас оттуда, то мы бы с тобой до конца своих дней булькали там вместе с митамами. Отдай пиво, говорю!..

Янаги Юкито: Лей — это... Сложно объяснить. Похоже на то, когда семья собирается вместе за накрытым столом. Тепло и улыбки близких людей. Ощущение того, что на земле есть место, где тебя всегда ждут. И от этого хочется обнять весь мир, а ещё — беречь и защищать его. Когда я прыгнул вслед за Джинги и оказался внутри потока, меня поразила его бесконечность. Словно сияющий океан. Очень-очень красиво! И я тоже был счастлив встретить там отца… Он пожертвовал собой, спасая острова, а я тогда был ещё слишком маленьким и почти ничего не помню. Зато теперь хорошо понимаю, что это место — мой дом, и чувствую в себе силы вместе с братьями защищать его и дальше. Наверное, Лей — это и гармония, и сила, и радость, и доброта — всё вместе. Это — любовь. Точно! Любовь — самое подходящее слово.

@темы: фанфик, Ayaka

---

Side: Black & White (3)

#K_Project, перевод. Оригинал был тут (удалён) и тут (удалён)
рабочая ссылка

Название: K Side: Black & White
Глава 5. "Над Востоком и Западом". Эпилог "К новым приключениям"
Перевод: Lady Garet
Оригинал: K Side: Black & White Перевод на английский happythexceed
Форма: вторичный перевод официальной новеллы
Пейринг/Персонажи: Исана Яширо (Адольф Вайсман), Кокуджоджи Дайкаку, Клаудия Вайсман, Ятогами Куро, Неко
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: PG-13
Примечание: Новелла "K Side: Black & White". Автор GoRA Red (Миядзава Тацуки), иллюстрации Судзуки Синго. Дата выхода 20.05.2013



Начало (Пролог. Глава 1)

Продолжение (Главы 2-4)

Окончание (Глава 5. Эпилог)

Глава 5. Над Востоком и Западом

Ранней весной по улицам Дрездена прогуливался человек. Являясь имперским муниципалитетом Альбертинской линии*, город процветал; с украшениями, отражающими сильное итальянское влияние, со зданиями, возведёнными в стиле архитектуры барокко, и каменными мостовыми, проложенными по его улицам. Весь окружающий пейзаж рассказывал о легендарной истории города, и прохладный ветер, дующий по улицам, нёс с собой слабый запах железа, лошадей и выпекаемого хлеба.
Человека, выросшего среди бумаги, деревьев и риса, нельзя было бы обвинить, если бы он чувствовал себя здесь немного неуместным, но на самом деле он, как ни удивительно, ощущал себя в этой обстановке довольно комфортно.
Прохожие смотрели, думая, что для солдата немецкой армии он одет довольно странно, но один взгляд на его лицо давал понять, что человек был азиатского происхождения. Его униформа, туго стянутая по талии, включала высокий воротник, зелёный цвет ткани и хорошо начищенные сапоги, образ завершала остроконечная фуражка, которая, как и у немцев, в центре была немного приподнята. На его лацканах на жёлтом фоне виднелись две оранжевые полосы и две звезды. Любой мог бы определить с первого взгляда, что этот человек — первый лейтенант японской армии.
Однако изначально в этих районах совсем немногие когда-либо видели японца. Учитывая близость города к границе, для них не было редкостью принимать иностранцев и в течение мирного времени, но в большинстве это были мигранты родом из Восточной и Южной Европы и небольшое количество не западных людей, не считая редких китайских или цыганских путешественников, посещавших город.
Учитывая растущее число беженцев из восточных областей, стекающихся в их город, жители привыкли к виду незнакомых людей, бродивших вокруг, но на самом деле всё ещё было странно, чтобы появился кто-то японского происхождения.
— …
Белокурый голубоглазый ребёнок в залатанной одежде приостановился, зазевавшись на этого мужчину, очарованный его гладкими чёрными волосами и глубокими тёмными глазами. Мужчина в ответ глянул без выражения, его губы даже не дрогнули в улыбке. Наконец примчалась мать мальчика и в ужасе потащила его прочь, даже не кивнув этому человеку — очевидно, она опасалась иностранцев, появившихся среди них.
Но мужчина, казалось, не придал этому значения, продолжая упорно шагать вперёд, и, наконец, естественным образом смешался с городской толпой — его внушительное телосложение являлось одной из причин, почему он не особенно выделялся в этом арийском городе. Его фигура была сильной и крепкой, с широкими плечами, что не должно было превосходить рослых молодых людей города, и хотя в Японии ему приходилось немного наклоняться, чтобы не удариться головой о притолоку, он мог расправить свои крылья здесь, в этой чужой стране. По крайней мере в путешествиях он никогда не испытывал никаких проблем, связанных со своими размерами.
Поездка на ночном поезде, который доставил его сюда из Берлина, прошла довольно приятно, и ему понравилось пиво, которым он часто наслаждался вместе с жирной местной едой.
Однако основной особенностью, выделявшей этого человека из его окружения, было то, что он преодолевал препятствия на пути и шёл вперёд без какой-либо видимой жёсткости, поступь его была почти неслышной, а каждый шаг — управляемым и тренированным, без неверных движений, как учат в додзё дзюдо или кэндо.
Именно эта манера ходьбы сводила к минимуму любое уведомление о его присутствии. Если бы здесь оказались другие военные, то он, вероятно, сразу был бы отмечен как некто, обладающий невероятной силой, — но в нынешнем положении никого из других военных не было вокруг, и потому мужчине оставалось только с невозмутимым выражением идти вперёд по этой незнакомой земле.
— …
В воздухе расплывался пикантный аромат жареного мяса, и мужчина внимательно принюхался, повернув шею, чтобы оглянуться вокруг. На углу аллеи стояла тележка торговца с колбасами, кренделями, горячим вином и тому подобным, видимо, она и являлась источником аппетитного запаха.
Несмотря на военное время, в Дрездене было мало признаков того, что он перенёс какие-либо бомбардировки, он сохранил большую долю продаваемых товаров, чем окрестные города, и хотя здесь было не так оживлённо, как в прошлые годы, этот город всё ещё мог называться процветающим.
Мужчина направился к тележке, за которой виднелся старик с белой бородой и добрым лицом.
— Здравствуйте, вот, пожалуйста, — с немного смущённым выражением приветствовал он на своём родном языке, но мужчина быстро рассеял его беспокойство.
— Здравствуйте, всё ещё так холодно. Могу я взять колбасу? (Привет, ещё довольно холодно, старик? Могу я взять у вас одну из этих колбасок?)**
Старик был явно рад слышать высокопарный, но вполне понятный немецкий, с его лица сразу исчезло напряжённое выражение.
— Конечно, солдат.
И ловкими пальцами он схватил свежеобжаренную колбасу и сунул её в бумажную обёртку, сбрызнув поверх тёмным соусом. Это выглядело острым и крайне вкусным на вид.
— Хорошо, тогда ешьте, пока ещё горячее!
— Спасибо.
Он взял у старика колбасу и потянулся за бумажником, но был остановлен.
— Сегодня за счёт заведения, — отмахнулся от него продавец.
Мужчина помрачнел.
— Нет-нет, я не могу, — начал он, снова открывая свой бумажник, но старик только рассмеялся.
— Вы один из японских военнослужащих, верно?
Глаза мужчины немного расширились; одно дело — испытать это в Берлине, но здесь впервые кто-то догадался о его национальности.
— Я преданный читатель «Сигнала», видите ли.
— «Сигнал»? Вы имеете в виду журнал по военным вопросам?
— Именно. У них там была статья о вас, японские парни.
«Сигнал» был немецким журналом со справедливо небольшим количеством читателей, который в рамках сотрудничества нескольких сторон выпускал статьи и демонстрировал фото новейшего оружия и импортировался в Японию и другие страны.
— Считайте, что моё сегодняшнее угощение — это знак дружбы между союзниками, — закончил он, подмигнув. — Добро пожаловать в нашу далёкую землю, солдат. Как вам Дрезден на сегодня?
— Ну, я здесь недавно, но должен сказать, у вас прекрасный город. Я пробуду здесь какое-то время, так что уверен, у меня будет повод заскочить снова. От всей души благодарю вас за вашу доброту.
Найдя преувеличенность восточного жеста несколько забавной, старик ответил:
— Признаться, ваш вид довольно суров и старомоден, но вы неплохо владеете немецким языком. Мои непослушные маленькие внуки могли бы научиться у вас некоторым вещам.
— Спасибо. Мне пришлось много читать, чтобы достичь даже такого уровня мастерства, но надеюсь, в будущем вы научите меня некоторым более повседневным фразам. Ну что же, тогда я пойду.
Он поднял колбасу и повернулся, чтобы уйти, когда старик окликнул его в спину.
— Эй — ваше имя. Как вас зовут?
Мужчина обернулся и после паузы ответил:
— Дайкаку. — Он улыбнулся. — Кокуджоджи Дайкаку. Первый лейтенант Японских вооружённых сил.
___________________
* Альбертинская линия — одна из двух основных линий владетельного дома Веттинов, потомки саксонского герцога Альбрехта. Правили Саксонией с 1485 по 1918 гг., центр располагался в Дрездене.
** Две первые фразы диалога даны на немецком. В скобках — та же фраза на английском, но с небольшими отличиями. Дальше уже весь диалог написан по-английски.

* * * * *

В конце концов, несмотря на то, что торговец несколько раз повторил его имя вслух, оказалось, что он не запомнил, как произносится «Кокуджоджи».
— Японские имена такие сложные! Не возражаете, если я буду звать вас «Даи»? — огорчённо спросил он, и Кокуджоджи кивнул с ироничной усмешкой.
— Конечно. Пожалуйста, используйте то имя, которое найдёте наиболее лёгким для произношения.
Тем не менее, даже если бы в этот момент здесь находились соотечественники, любой, кто слышал довольно помпезное имя «Кокуджоджи Дайкаку», выразил бы смущение или замешательство. Ничто не могло скрасить того, что такое имя больше подходило мужчине в возрасте, но вместо этого его носил молодой парень в свои 20 лет.
Если бы вы стали настаивать, чтобы этот человек выразил собственное мнение, он бы неохотно признал, что далёк от любви к своему имени, но учитывая, что он являлся нынешним главой семьи Кокуджоджи, то мало что сказал бы по этому вопросу. На протяжении поколений глава семьи Кокуджоджи — имя, тайно гремевшее среди японской секты оммёдо*, — представлялся как «Дайкаку».
«Впрочем, думаю, если я проживу ещё 50 лет или около того, всё-таки, в конечном счёте, окажусь в состоянии, подходящем для этого имени».
Его предшественник, последний человек, известный как Дайкаку, действительно выглядел так, будто имел право на такое имя.
«Полагаю, мне придётся к этому привыкнуть».
Размышляя об этом, Кокуджоджи брёл вдоль реки и, в конце концов, оказался в старых районах Дрездена. Город был разделён примерно на две части: Старый Город и Новый; в то время как Старый Город, казалось, по крайней мере, на бумаге, являлся старейшим из двух частей, новые области испытывали подъём роста и развития.
Во времена Саксонского Владыки произошёл сильный пожар, и первыми после бедствия были восстановлены новые части города. Узкие улочки Нового Города были покрыты бесчисленными магазинами и ресторанами, среди них имелись бары и подобные многолюдные места, тогда как Старый Город славился театрами, музеями искусств и церквами — всевозможными культурными структурами.
В настоящий момент Кокуджоджи направлялся в небольшую церковь именно в этом районе. Хотя здание числилось в качестве флигеля более известной церкви Дрездена — Фрауэнкирхе — подробности за пределами этого были отрывочными. Но, основываясь на архитектурном стиле, ряд исследователей выдвигал гипотезу о том, что она была возведена в ту же эпоху, что и предшественница Фрауэнкирхе — церковь «Либен Врумен»**.
У Кокуджоджи было мало опыта общения с христианской церковью, но всё равно, стоя сейчас перед этим зданием, он чувствовал прилив благочестия, невольно поднимавшийся изнутри. Он много раз совершал паломничества в наиболее известные японские храмы и святые места, и здесь он теперь ощущал точно такое же чувство уважения к некоему великому грозному присутствию, как и тогда, когда ступал на землю храмов или в храмовые святилища.
Он обнаружил, что неосознанно совершает глубокий поклон, сняв фуражку и прижав руку к сердцу, и удерживая эту позу в течение добрых пяти секунд. Прохожие бросали на него странные взгляды, всматриваясь в любознательного уроженца востока.
«Для меня христианство — нечто большее, чем иностранная религия. Впрочем, нет ни «востока», ни «запада» — ни Запада, ни Востока, когда дело доходит до поклонения Богу. Я буду почтительным, когда войду».
И сказав себе эти слова, Кокуджоджи поднял голову и надавил на огромную дубовую дверь, чтобы войти внутрь.
___________________
*Оммёдо (учение об инь и ян) — традиционное японское оккультное учение. Человека, практикующего оммёдо, называли оммёдзи. К умениям оммёдзи относят гадания, заклинание злых духов, защиту от проклятий и другие магические техники.

** Фрауэнкирхе (Frauenkirche — «церковь Богородицы») — одна из наиболее значительных лютеранских церквей в Дрездене. Выстроена в стиле барокко по указанию Саксонского курфюрста и короля Польши Августа Сильного в 1726—1743 гг.
Либен Врумен (Kirche zu unser luiben Vroumen — «церковь нашей дорогой Жены», то есть Богородицы) — небольшая церковь, построенная в XII веке в стиле романской архитектуры на месте нынешней Фрауэнкирхе. Остатки стены этой церкви были найдены при раскопках.

* * * * *

— Вы пришли немного позднее, чем я ожидал, лейтенант… хм-м… Коку… шумитоджи? — заметил человек довольно умного вида в очках в серебристой оправе, просматривая документы, которые держал в руке.
— Мои извинения. Я осматривал город.
Они сидели в церковной комнате, которая была приспособлена под кабинет, и кроме этого мужчины ещё несколько других исследователей в лабораторных халатах сидели за своими столами, изучая материалы.
— О? — Человек поднял глаза и с любопытством вскинул голову. — Для чего?
— …Ну, в обозримом будущем я останусь здесь. Я думал, что будет полезно почувствовать настоящее положение вещей.
— Это что-то присущее людям Востока?
— Вовсе нет. — Глаза Кокуджоджи слегка прищурились от удовольствия. — Это было моё собственное решение.
Человек в очках насмешливо фыркнул.
— Довольно сентиментально, вам не кажется? По крайней мере, мы здесь стараемся не слишком увлекаться рациональным духом местных жителей. Вы знаете почему?
— Нет. — У него были свои подозрения, основанные на утверждениях этого человека, но всё же он покачал головой, и мужчина ответил самодовольным тоном:
— Ваша миссия здесь — проанализировать это с точки зрения более мягких Восточных наук, таких как изучение предсказаний и астрология. Кроме того, вам следует избегать контактов с горожанами или каким-либо образом вовлекаться в дела Дрездена. Вы должны были приехать сюда как можно скорее.
— … — Кокуджоджи был ошеломлён, но, в конце концов, справился с собой, вежливо склонив голову: — … Мои глубочайшие извинения.
Ему приказали только явиться в эту церковь сегодня, точное время не было установлено. Он не мог объяснить причину, по которой этот человек, простой исследователь, требовал бы от него какой-либо меры пунктуальности. Но он рассудил, что неприветливое отношение мужчины было, вероятно, лишь огромным сопротивлением, которое этот человек науки мог бы выплеснуть против тех, кто осмелился принести какой-либо метод антинаучной логики в это научное учреждение. После минутного обдумывания он сказал с чрезвычайно серьёзным выражением:
— Но я сделал ряд интересных открытий, пусть и довольно личного характера. Я обнаружил, что здешние колбаски вкуснейшие во всей Германии.
На мгновение на лице мужчины в очках в серебристой оправе отразилось изумление, быстро сменившееся мягким фырканьем, и он пожал плечами.
— О чём вы вообще говорите? Мы не можем позволить вам думать, что попробовав колбаски только в этом городе, вы теперь знаете все колбаски Германии. Признаю, колбаски в Дрездене превосходны, но они не сравнятся с едой моего родного города. От хрустящей корочки, когда кусаешь, до переполняющей её лёгкой сладости мясных соков, когда жуёшь; это действительно нечто!
После минутного упоения мужчина, казалось, пришёл в себя, кашлянув и добавив:
— Ну ладно, довольно об этом. Давайте ускорим наши исследования, вы согласны? — С этими словами он вскочил на ноги и пошёл.
— …Да, давайте. — Кокуджоджи позволил слабой улыбке появиться на губах, и последовал за мужчиной, размышляя про себя: «Думаю, каждый любит похвастаться своей родиной, независимо от того, откуда он».

* * * * *

Под церковью располагалось потрясающе огромное пространство с двумя уровнями, соединёнными мостками; глядя вниз, можно было увидеть ряд исследователей в лабораторных халатах, работавших над всевозможными задачами с оборудованием, которое неспециалисту казалось ультрасовременным, но довольно сложным и загадочным. Вокруг были установлены лампы, и пространство купалось в свете, словно в полдень.
Человек в очках в серебристой оправе, шедший впереди Кокуджоджи, внезапно остановился, опершись ладонью о поручни и громко крикнув:
— Тихо, все! — Учёные, занятые оживлённым обсуждением, сразу обратили свои взгляды на Кокуджоджи. — Как я уже упоминал ранее, с сегодняшнего дня к нам присоединяется технический сотрудник, приехавший с далёкого Востока, который будет осуществлять совершенно другой подход, отличный от попыток, до сих пор предпринимавшихся в изучении этого.
Он быстро отступил в сторону, чтобы их аудитория могла ясно видеть Кокуджоджи.
— Это лейтенант… Ко… Кунихи Денму.
Он весьма эффектно потерпел неудачу в попытке произнести имя, предложив то, что никто из их аудитории явно не смог бы понять. Но Кокуджоджи ни в коей мере не стушевался, выйдя на первый план.
— Меня зовут Дайкаку Кокуджоджи, и я приехал сюда из Японии. Если вы находите моё имя трудным для произношения, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне просто «Даи». Я попытаюсь применить на практике все скромные навыки и знания, которые имею, чтобы внести свою лепту и помочь вашим исследованиям в меру своих возможностей. Очень надеюсь, что мы сможем хорошо работать вместе. — Он завершил своё знакомство торжественным поклоном.
Все исследователи казались довольно нерешительными: в конце концов, человек, который только что появился перед ними, являлся весьма необычным во многих отношениях. Он был не с Запада, а с Востока; не исследователь, а солдат. Он специализировался не на естественных науках, а на паранормальных, сверхъестественных. И, несмотря на тот факт, что он говорил на превосходном немецком, тот способ, которым он кланялся, и его движения ясно рисовали его как иностранца. Некоторые из них иронично улыбались, в то время как другие устремили на него взгляды, полные удивления, а кто-то уже начал возвращаться к своей собственной работе. Однако большинство из них были просто в замешательстве.
— Ну, давайте поаплодируем лейтенанту Корнерихи Денгелу.
Эти слова, сказанные человеком в очках в серебристой оправе, осветились редкими вялыми аплодисментами, вспыхнувшими среди группы людей. Кокуджоджи только молча поклонился в ответ и отступил назад.
— А теперь давайте приступим. — Мужчина снова отправился в путь.
Именно в тот момент Кокуджоджи осознал, что предвкушает встречу с двумя людьми, к которым он собирался, гораздо больше, чем первоначально ожидал.

* * * * *

Когда Дайкаку узнал, что грандиозный проект, осуществляемый под руководством верхних эшелонов СС, возглавляют брат и сестра, всё ещё находящиеся в юношеском возрасте, он был не столько удивлён, сколько совершенно сбит с толку; но после того как он разыскал информацию об удивительно ранней гениальности Клаудии и Адольфа, а также об их личной карьере и достижениях на данный момент, то сразу пересмотрел свою точку зрения.
Их многообещающие успехи охватывали всевозможные сферы — от военных дел до промышленности и академических наук. Оперативное рассмотрение их досье далее показало, что эта пара обладала интеллектом, значительно превосходящим интеллект большинства людей.
«Итак… эти немецкие люди действительно являются фантастическим племенем, поскольку производят на свет потомство с такими удивительными, находящимися на грани сверхъестественного, талантами».
Он также должен был признать, что стоит снять шляпу перед гибким управлением персоналом со стороны высокопоставленных членов СС, которые поддерживали Клаудию и Адольфа, предоставляя им свободу контролировать все аспекты этого исследования.
«Чтобы демонстрировать такую рациональность, несмотря на стоящие перед ними проблемы, они действительно должны быть в определённой степени одарёнными. Моя родина могла бы учиться у них».
Такие мысли заполняли его голову. Когда он в юном возрасте принял на себя роль главы семьи Кокуджоджи, ему пришлось выступить против огромного множества давних условностей и предрассудков. Сейчас, принимая во внимание этих двух вундеркиндов, наделённых сообразительностью, с которой никто не мог сравниться несмотря на их юный возраст, и возложенной на них столь огромной ответственностью… Кокуджоджи оказался весьма заинтригован.
Как только они достигли основания ступеней, по которым спускались, человек в серебристых очках свернул в длинный коридор, отходивший в сторону и продолжавшийся вниз, пока они не добрались до комнаты в самом конце, где он постучал в дверь.
[КЛАУДИЯ И АДОЛЬФ ВАЙСМАН] гласила дверная табличка, и изнутри донёсся весёлый, беззаботный ответ:
— Входите, входите-е! Здесь открыто, так что входите прямо внутрь!
Человек в очках в серебристой оправе отозвался, входя внутрь:
— Прошу прощения за вторжение, господа. Я привёл с собой лейтенанта Моргена.
— Морген? — раздался озадаченный голос. — Кто это, чёрт возьми?
То, что последовало дальше, было сказано на абсолютно безупречном немецком:
— Вы имеете в виду лейтенанта Кокуджоджи Дайкаку, верно? Из Японии?
Кокуджоджи медленно обвёл комнату взглядом, и тут он увидел…
— Эй, там! Добро пожаловать, Лейтенант.
На столе поверх беспорядка сидел молодой человек с серебряными волосами, и со своими бледными чертами и ясными серыми глазами он никоим образом на земле не мог бы сойти за члена расы Ямато*.
Он непринуждённо протянул руку навстречу Кокуджоджи. Несмотря на его впечатляющий рост, улыбчивое выражение, казалось, пропитывало эту личность, обладавшую особенной чистой невинностью и твёрдо располагавшуюся между «мальчиком» и «мужчиной».
Немного выбитый из колеи довольно необычным первым впечатлением от молодого человека, он пожал протянутую руку по большей части из чисто условного рефлекса. И тогда…
— …!!!
Кокуджоджи всегда был спокойным и невозмутимым человеком, но тут на его черты нахлынуло выражение редкого потрясения, когда рука Вайсмана начисто отвалилась от его плеча. Кокуджоджи уставился на упавшую конечность широко открытыми в шоке глазами и сразу понял, что это была всего лишь целлулоидная подделка.
Мужчина в очках в серебристой оправе огорчённо пожал плечами, а молодой человек согнулся пополам в приступе громкого хохота.
— А-ха-ха-ха! Дружище, я здорово вас подловил! Простите за всё это!
Его настоящая рука теперь высунулась из халата. Судя по всему, он прятал эту руку, пока вместо неё протягивал подделку. В пальцах он держал красный цветок и, предложив его Кокуджоджи, молодой человек озорно подмигнул.
— Просто маленький знак приветствия! С этого момента я буду рассчитывать на вашу помощь, Лейтенант.
Вот так он познакомился с Адольфом К. Вайсманом — человеком, с которым впоследствии будет связан крепкими узами.
___________________
*Ямато («великая гармония», «мир») — древнее самоназвание Японского государства.

* * * * *

Это случилось три года назад в 1941 году, когда некто из Общества СС Аненербе* вошёл в эту маленькую церковь. Работники церкви уже много лет рассказывали истории о священной реликвии, привезённой из Богемии** и спрятанной в недрах церкви, но никто из них никогда не предпринимал никаких попыток детально исследовать достоверность таких утверждений.
Принимая во внимание её тесную связь с фундаментом церкви, эта реликвия никогда не должна была увидеть дневной свет, и на протяжении нескольких веков она лежала за внутренней стеной под церковью. Однако стали появляться слухи — хотя, конечно, ограниченные довольно узкой областью, — что паломники, приближавшиеся к реликвии, чудесным образом исцелялись, и когда эти истории достигли ушей Общества Аненербе, там немедленно стали строить планы по изъятию и извлечению реликвии.
Под предлогом демонстрации превосходства арийской расы они были способны пойти на многое ради получения того, о чём знали просто по слухам. Но, хотя попытка раскопок была начата достаточно быстро, артефакт, который стал известен как «Дрезденский сланец», оказался слишком большим, чтобы удалить его из церкви, и в целях обеспечения сохранности объект, после быстрой фотосессии, был оставлен в том же состоянии ещё на два с половиной года.
Однако всё изменилось после того, как охранники стали свидетелями случая с несколькими мошками — инцидент, который позднее был назван «Процессией Святого Иоанна». Эти мошки, несмотря на отсутствие каких бы то ни было источников света внутри них, стали излучать яркий свет и выстроились в расплывчатую линию, будто вместе летели по небу, а потом вспыхнули в пламени, которое сами же создали, и умерли.
Сообщения об этих событиях по всей стране достигли ушей членов СС, которые давно искали какое-нибудь чудо, чтобы опровергнуть представления о неполноценности своей родины, и они немедленно начали прилагать усилия по привлечению огромного количества денежных и человеческих ресурсов для дальнейшего изучения Сланца.
Хотя подземное пространство изначально являлось открытой территорией, предназначенной для верующих, которые бродили здесь без освещения и поклонялись священной реликвии, всего через два месяца после «Процессии Святого Иоанна» оно было полностью преобразовано в исследовательский центр, подготовленный к тому, чтобы его до отказа наполнили все доступные передовые технологии и самые великие умы.
Участие Клаудии и Адольфа Вайсман, провозглашённых «Двуглавым гением» научных подразделений Третьего Рейха, также было неотъемлемой частью этих усилий. Хотя некоторые утверждали, что подобные ресурсы высокого уровня было бы лучше использовать для решения более неотложных вопросов, верхние эшелоны СС потребовали сосредоточить их усилия на Сланце.
Уже одно это должно было служить достаточным доказательством, насколько велика их вера в то, что они и в самом деле обнаружили что-то поистине чудесное. Но, несмотря на то, что исследовательская работа началась успешно, Адольф и Клаудия сразу же столкнулись с некоторыми трудностями.
Ведь они пытались исследовать нечто действительно уникальное, то, чего раньше никогда не видели. В конечном итоге они на какое-то время сосредоточили свои усилия на оснащении лабораторного пространства всевозможными видами инструментов и оборудования, а также на изучении и реставрации фрагментов камня, извлечённых из той же стены, что и Сланец. Однако их начальство, борясь с беспокойством по поводу того, что эти двое сразу же не показали явных результатов, не упустило возможности выразить недовольство, решив пригласить специалиста из страны союзников, который мог бы применить совершенно другой подход, отличный от научного, предпринимавшегося до сих пор.
И вот так Кокуджоджи Дайкаку приехал в Германию.
___________________
*Аненербе («Наследие предков», полное название «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков») — организация, существовавшая в Германии в 1935—1945 годах, созданная для изучения традиций, истории и наследия германской расы с целью оккультно-идеологического обеспечения функционирования государственного аппарата Третьего рейха.

**Богемия — старое название Чехии.

* * * * *

Когда под руководством Вайсмана он остановился перед пьедесталом, на котором покоился Сланец, Кокуджоджи оказался окутанным странной волной глубоких эмоций.
Это была огромная круглая каменная скульптура — определённо не естественного происхождения, — но ничто больше на ум не приходило. Он не чувствовал ни благоговения, ни удивления; Кокуджоджи вспомнил, что был гораздо более тронут, когда в недавней поездке в Италию ему выпала возможность посетить Колизей.
«Я ощущаю в нём слабое волнение — всё ускоряющееся, — но… кажется, что его истинная форма ещё не проявилась здесь… — размышлял он, пытаясь оценить ощущения от присутствия Сланца. — Это только его оболочка… или он просто спит?..»
— Итак? Что-то уже выяснили? — с любопытством спросил Вайсман. Это не было похоже на издёвку или насмешку, но также и не прозвучало так, будто он действительно чего-то ожидал, его лёгкий тон намекал, что он был не более чем бесцельно витающим в облаках человеком, которым казался на первый взгляд.
Тряхнув головой, Кокуджоджи спокойно признал:
— …Нет, не особенно.
— …Ясно. — Вайсман не настаивал. — Ну, у меня есть некоторые дела, требующие моего присутствия, так что я собираюсь выйти на некоторое время. Я уже убедился, что все знают о вас, поэтому не стесняйтесь ходить там, где пожелаете. Мы можем поужинать позже — позвольте мне услышать всё о Японии!
Он завершил разговор односторонним потоком немецкой речи, оставив Кокуджоджи изумляться про себя: «Он действительно странный человек…» Он был, без сомнения, не похож на большинство людей. Кокуджоджи наблюдал, как Вайсман практически танцует за колоннами, исчезая в тени, прежде чем снова повернуться к Сланцу.
Лампы, установленные с обеих сторон от Сланца, чётко освещали его, и несколько инструментов, располагавшихся перед ним, непрерывно измеряли данные и выдавали записи результатов. Кокуджоджи мимоходом приблизился к оборудованию, когда…
— !!!
Все лампы внезапно вспыхнули красным, и включилась предупреждающая сирена. Нахмурив брови в беспомощной растерянности, Кокуджоджи огляделся вокруг. Он сделал что-то не так?
Едва он подумал о том, чтобы позвать кого-нибудь, знакомого с этим оборудованием, как Вайсман высунул голову из-за колонны.
— Ха-ха-ха! Дружище, я снова вас поймал! — рассмеялся он с выражением, похожим на детское. Он сжал в руке что-то напоминающее пульт дистанционного управления, и при нажатии кнопки на этом устройстве все мигания и звуковые сигналы прекратились. Казалось, он подготовил всю установку оборудования только для того, чтобы напугать Кокуджоджи.
— Знаете, обычно у вас серьёзное выражение, но вы выглядите забавно, когда удивлены! — признался он с трясущимися от смеха плечами и снова упорхнул прочь.
Наблюдая, как он удаляется, Кокуджоджи пробормотал:
— Боже мой… это определённо не сулит ничего хорошего в будущем…
В самом деле, определённо не сулило.

* * * * *

С тех пор прошло около двух недель, и хотя он проделал весь этот путь до Дрездена в целях изучения Сланца с точки зрения мистических знаний Востока, смутное чувство беспокойства, которое он ощутил в момент знакомства с Вайсманом, казалось, было вполне обоснованным.
Для начала, ему было совершенно непонятно, какой подход применить к Сланцу в первую очередь. Пустотелая атмосфера, которую он почувствовал от этого предмета при первоначальном рассмотрении, не изменилась ни в малейшей степени. Если бы ему пришлось описывать, он бы определил это как что-то похожее на забрасывание приманки и бесконечное ожидание клёва в пруду без рыбы. Независимо от того, насколько опытен рыбак, без потенциальной добычи, мелькающей вокруг, его навыки были бы бесполезны. Сланец обладал непонятной силой искусственного происхождения — словно лужи воды, оставленные после ночного шторма.
«Так из чего же я должен исходить, чтобы понять смысл этой вещи?..»
Род Кокуджоджи на протяжении веков жил, скрываясь в тени тайной стороны Японии как великолепные оммёдзи — экзорцисты. При содействии Большого Государственного Совета во время Реставрации Мейдзи* они вошли в Астрономический Отдел и впоследствии были официально утверждены в качестве сверхъестественных защитников государства.
Некоторые могли бы заверить, что они на самом деле были поглощены своей работой, тогда как другие утверждали, что таким способом они втёрлись в доверие правительства и пользовались его расположением. Вот почему Кокуджоджи Дайкаку сейчас носил две маски: военного лейтенанта и главы клана Кокуджоджи, защищающего Японию от воздействия магических влияний.
И эти таинственные секретные техники, тысячелетиями передававшиеся из поколения в поколение, жили внутри ещё молодого главы клана Кокуджоджи. Однако сейчас он столкнулся с артефактом, который, вероятно, полностью отличался от всего, что его предки когда-либо видели раньше.
Откровенно говоря, в настоящее время Кокуджоджи чувствовал себя невольником большого замешательства. Дело осложнялось тем, что дополнительным препятствием в работе, для выполнения которой он был приглашён, оказалось полное и абсолютное нежелание сотрудничества со стороны исследователей, работавших здесь в церкви. Каждый день Кокуджоджи прибывал на место и в дополнение к своему обычному акту наблюдения за Сланцем считал для себя обязательным читать некоторые старые церковные тексты или просматривать данные, собранные к настоящему времени.
Однако, учитывая то, что до прибытия сюда он был аутсайдером проекта, иногда находились моменты, которые он не совсем понимал в своём чтении, и это не оставляло ему выбора, кроме как проконсультироваться у кого-то из окружавших его лаборантов. Но неизбежно, всякий раз, когда нуждался в совете, он сталкивался только с холодным безразличием или реакцией, предполагающей, что они его не слышали. Даже в тех редких случаях, когда ему удавалось оказать помощь исследователям, их ответы всегда сопровождались тяжёлыми вздохами или цыканьем языком. Достаточно сказать, что ему редко удавалось сделать свою работу в организованном порядке.
Кокуджоджи вряд ли принадлежал к тем, кого можно легко обидеть, но было действительно досадно, что прогресс затянулся, и ему снова напомнили, что общества во всём мире, как правило, пренебрегают менее уважаемыми методами исследования.
Но он не оказался совершенно без поддержки: на самом деле, был один человек, который относился к нему без предрассудков, общаясь с ним открыто, дружелюбно и доброжелательно — импровизированный лидер исследовательской лаборатории, один из двоих гениев Третьего Рейха Адольф К. Вайсман.
На самом деле, этот человек, казалось, с момента их встречи смотрел на Кокуджоджи с нежностью. Любые проблемы Кокуджоджи немедленно встречались объяснением, и если тот казался чем-то обеспокоенным, он мог выделить время из своего собственного рабочего дня, чтобы быстро и ясно убедиться, что вопрос решён.
По правде говоря, без Вайсмана Кокуджоджи споткнулся бы о барьер человеческого взаимодействия и, вероятно, вернулся бы обратно на свою родину, оказавшись не в состоянии добиться каких-либо заслуживающих внимания результатов. В этом смысле он был благодарен Вайсману.
И эта благодарность вышла за рамки их рабочих отношений: Вайсман, казалось, также с наслаждением проводил своё личное время вместе с Кокуджоджи. Если их рабочие графики совпадали, он обедал с Кокуджоджи, даже приглашал лейтенанта в частные помещения, которые занимал в церкви, чтобы вместе пропустить по кружке пива.
Вайсман был гением не только в вопросах разума, но и в обеспечении того, чтобы люди вокруг него никогда не скучали, придавая большое значение темам разговора. Истории, изливавшиеся из его энциклопедической памяти, никогда не переставали поражать, затрагивая всё — от последних достижений в области физики до греческих трагедий и вопросов колониального правления в Юго-Восточной Азии, даже до самых современных тенденций в области популярной моды. Он мог перескакивать с темы на тему, переходя от размышлений об экспериментах в области психологии к досужим сплетням о высокопоставленных офицерах, но независимо от темы точный поиск и талант к анализу приводили его к выводам отнюдь не дилетантским, и часто даже железный Кокуджоджи замечал, что на его губах расцветает тайная улыбка.
Вайсман был хорош в таких вещах, и в большинстве бесед, которые они вели вместе, Кокуджоджи участвовал просто в качестве слушателя, хотя когда дело касалось вопросов, связанных с Японией, он брал поводья в свои руки. Вайсман хотел знать о Японии всё, даже мельчайшие детали — о её культуре и обычаях, географии и истории, и его глаза всегда блестели радостным интересом, когда Кокуджоджи потчевал его со всей полнотой своих знаний.
— Вау, это звучит действительно здорово… Я бы хотел когда-нибудь отправиться путешествовать в Японию! Страна тайн, где люди собираются вместе. Это звучит восхитительно… — причитал он, зачарованно вздыхая.
Для непредвзятого наблюдателя, однако, знания Вайсмана о Японии были чрезвычайно несбалансированными. После предоставления волнующе реалистичного изображения деревянной архитектуры и японских политических дел, он мог продолжить с серьёзным выражением лица:
— А японская военная организация состоит, в основном, из самураев и ниндзя, правда? Так вы самурай? Или ниндзя? — И затем: — Вы можете себя клонировать, Лейтенант? Как насчёт движения за освобождение Земли?
Похоже, он не шутил; учитывая, что он, по всей вероятности, взял только что написанный им самим материал за источник информации, его способность различать вымысел и реальность, по-видимому, была очень мала. В вопросах подобных этим становилась ясно видно, каким образом компенсировалась эрудиция Вайсмана.
Взрослый и ребёнок.
Сообразительный ум и невинное любопытство.
Когда ты думаешь, что он пришёл с серьёзными доводами, он превращает ситуацию в дурацкую шутку, пребывая в восторге сам от себя. Этот человек, как ни странно, казался имеющим две стороны, и Кокуджоджи довольно рано это понял.
«Но, учитывая, как он старается, мне всё же легче взаимодействовать с другими исследователями…»
Он никогда не говорил этого вслух, но по отношению к Вайсману внутренне ощущал именно это. Хотя остальные демонстрировали Кокуджоджи явную враждебность, по крайней мере, их было легче понять, а выдающийся интеллект Вайсмана обеспечивал отличную маскировку, что делало его истинные мотивы чрезвычайно трудно различимыми.
Действительно, даже обедая вместе, как это бывало, они могли казаться по-дружески беседующими, но истина в этом вопросе заключалась несколько иная.
«Ему ещё предстоит по-настоящему открыться мне… Совсем как Сланцу», — размышлял он про себя, вполуха слушая, как беззаботно болтает Вайсман. С того момента, как он ступил на землю этой страны, он решил преодолеть все трудности, придерживаясь двух простых правил.
Первое заключалось в том, чтобы относиться ко всем, с кем он контактировал, с предельным уважением. Подобно тому, как он отдал дань уважения самой церкви в тот первый день, он стремился должным образом понять чувства и культуру своих партнёров, обращаясь с ними с предельной искренностью.
И вторым… было проникнуть внутрь себя — как солдат, который получил самую лучшую подготовку, как глава древнего клана оммёдзи, и более чем что-то ещё — собственно как японец Кокуджоджи Дайкаку. Он верил, что сможет это сделать.
___________________
*Реставрация Мейдзи (1868—1889 гг.) — период в истории Японии, во время которого феодальная система управления (сёгунат) сменилась прямым императорским правлением. Прогрессивные реформы, затронувшие все сферы, вывели Японию на качественно новый уровень и сделали развитым государством.
«Палата большого государственного совета» — правительство при императоре в период Реставрации Мейдзи.

* * * * *

Перед лицом многочисленных задержек в то воскресенье был сделан прорыв в виде появления молодой женщины. Как бы неловко это ни было, он не мог не признать, что случайная встреча с этой женщиной стала, насколько он понимал, инцидентом, повлиявшим на него как публично, так и в частном порядке.
Он сидел в углу кафе, расположенного в старой части города, и читал книгу, которую привёз с собой из Японии. В кафе подавали восхитительный тёмный купаж*, а скромные украшения магазина оставляли ощущение комфорта, поэтому он приходил сюда на прошлой неделе или около того, заказав обед в одном из многочисленных ларьков, которые часто встречались в этом районе.
Он сблизился с одним владельцем магазина, человеком по имени Иоганн, и они любили беседовать, когда Кокуджоджи заходил. В этот день после того, как он насладился колбасками из тележки Иоганна, он пришёл в это кафе и стал просматривать текст, который держал в руках.
Именно тогда это и произошло.
— Пожалуйста, простите, если я ошибаюсь, но… вы случайно не лейтенант Кокуджоджи из японской армии? — обратились к нему на мягком немецком, и когда Кокуджоджи оторвался от своей книги, его глаза расширились, поскольку он увидел поразительно красивую женщину, стоящую перед ним.
Её серебристые волосы блестели, оттеняя ярко-серые глаза, и её стройная фигура была окутана атмосферой элегантности. Кокуджоджи знал, как должен выглядеть человек, чтобы по достоинству оценить эстетическую составляющую, но в Японии или Германии он никогда не видел настолько красивой женщины — с ореолом свечения, исходящим изнутри.
— …Да. Это я, — ответил он немного смущённо, и её глаза расширились.
— О, чудесно! Я не знаю, что делала бы, если бы ошиблась! — Тут она весело улыбнулась, с облегчением прижав руку к груди, и это придало ей вид прелестной молодой женщины.
Однако к этому моменту Кокуджоджи сумел разобраться в ситуации, и настала его очередь спрашивать, когда он встал и протянул руку для приветствия.
— Я так понимаю, вы должно быть Клаудия-сан, верно? Старшая сестра Адольфа.
— Вижу, ваши дедуктивные способности достойны восхищения, Лейтенант.
— Это было довольно легко определить; вы очень сильно на него похожи.
Трудно было представить, чтобы в окрестностях Дрездена нашлось много людей, которые держались бы с таким достоинством. Если они и были, то это могла оказаться только вторая половина пары гениальных близнецов. Эта женщина — Клаудия Вайсман — с радостью пожала руку Кокуджоджи, одарив его светлой улыбкой.
— Рада нашей встрече, Лейтенант. Мне наконец-то удалось познакомиться с вами.
Судя по всему, они просто упустили возможность встретиться друг с другом по его прибытии, поскольку Клаудия в течение последних двух недель была в Берлине, далеко от исследовательского центра.
Ощущения от её тонких бледных пальцев, соприкоснувшихся с его собственными, оставались с Кокуджоджи ещё спустя некоторое время.
___________________
*Купаж — смесь напитков, преимущественно алкогольных, для придания им нового вкуса.

* * * * *

По приглашению Кокуджоджи Клаудия села за тот же столик, заняв место напротив него. Она пришла в это кафе, чтобы насладиться коротким перерывом. На самом деле, она была здесь постоянным посетителем ещё до приезда Кокуджоджи.
— Я приму ваше предложение, извините, что беспокою вас, — вежливо обратилась Клаудия, грациозно садясь за столик.
Она заказала чай с корицей у официанта, который подошёл к ней, а потом снова перенесла своё внимание на Кокуджоджи.
— Итак, что вы думаете о Дрездене? Вы более или менее устроились?
Её голос был нежным и трогательным. Кокуджоджи слегка улыбнулся и ответил:
— Да, благодаря вам.
— Мне жаль, что я только сегодня смогла прийти поприветствовать вас, поскольку до сих пор была занята решением вопроса в Берлине.
— Что-то случилось?
— Нет, ничего особенного. Я всего лишь передавала все исследования, которыми Ади… Адольф и я занимались в прошлом, это заняло некоторое время.
— Ясно.
— Сейчас мы с Адольфом можем, наконец, сосредоточиться на изучении этого Сланца.
— …
Кокуджоджи взглянул на Клаудию несколько удивлённо. Похоже, дело было не только в приказе сверху. Вайсман и Клаудия вложили душу в изучение Сланца. Для того чтобы полностью сосредоточиться на этом исследовании, как сестре, ей пришлось вернуться и разобраться с другой работой. Только из одного этого он мог бы сделать вывод, что два гения были по-настоящему увлечены.
«Кажется, что в этом Сланце есть истина», — подумал Кокуджоджи и, потягивая кофе, прищурил глаза.
— Лейтенант? — спросила Клаудия, наблюдавшая за выражением Кокуджоджи. — Прошу прощения, что беспокою вас, когда вы отдыхаете в свой выходной, и задаю подобный вопрос… но если вы не возражаете, пожалуйста, расскажите мне о Сланце…
То, как сияли её глаза, намного превосходило свет интеллекта.
— Каково ваше мнение?
— … — Кокуджоджи занял осторожную позицию. — Это…
Отвечая, он тщательно подбирал слова…
— Честно говоря, я ещё не знаю. — Он остановился на мгновение, а потом продолжил. — Но поскольку вещи, которых я не понимаю, продолжают накапливаться, это привело меня к мысли, что я мог бы найти ключ.
Клаудия внимательно слушала его. Ей было интересно то, что он говорил.
Кокуджоджи опустил взгляд к столу.
— Я взялся за эту миссию сразу, как только завершилась моя подготовка, однако после ещё читал о Христианстве, Каббале, Астрологии, Нумерологии и других западных оккультных учениях. И теперь, когда я использовал свой собственный подход в изучении Сланца, то пришёл к заключению, что всё-таки я чувствую, что этот Сланец содержит какую-то не западную систему ключей. Самое главное… — он заставил себя мягко улыбнуться, продолжив: — У меня нет причин находиться здесь, если бы не это. Я просто хочу сам убедиться во всём. В некотором смысле эти две недели не прошли впустую.
— Лейтенант, вы… — медленно заговорила Клаудия. — Вы действительно честны и искренни по отношению к своей работе.
— Потому что это моя миссия, — ответил он несколько холодно. — Далее я буду использовать все средства, у меня хорошо получается сочетать все техники и знания в исследовании Сланца. Настоящая работа начинается сейчас. Даже если это просто моя догадка, я чувствую, что западные теории или восточные заклинания здесь не сработают. Эта вещь — за гранью всего этого.
В голове Кокуджоджи внезапно возникло ключевое слово.
«Гармония — для того, чтобы не потерять себя, и, оказавшись чужим, соответствовать, чтобы приспособиться здесь».
Даже несмотря на то, что это было расплывчато, казалось, он нашёл ключ.
— Лейтенант?
Услышав голос Клаудии, Кокуджоджи вернулся назад в реальность.
— Простите. Я кое о чём задумался.
— Всё в порядке.
Поскольку Клаудия смотрела на него с нежной улыбкой, он решил рассказать ей всё это.
— Госпожа, поначалу я ничего не смог почувствовать от Сланца. Было впечатление, что это нечто мелкое, появившееся после сильного дождя. Это лежит на самой поверхности. Однако я чувствую, что если мы сможем пробиться сквозь оболочку, нас ждёт нечто большее. В отношении этого… — он немного поколебался, но решил закончить свои слова. — У меня очень сильное предчувствие.
Немного помолчав, Клаудия сказала с весёлым смехом.
— …это слишком большое совпадение. — Она глянула на Кокуджоджи из-под длинных ресниц. — Мы с братом пришли к той же самой идее.
Клаудия так красива. У Кокуджоджи снова возникло это чувство.

* * * * *

После этого они оба некоторое время не разговаривали. Кокуджоджи был человеком немногословным, так что молчать ему было не так уж и трудно. Когда Клаудия заговорила, её щёки слегка покраснели:
— Кстати, Лейтенант, вы только что говорили, что читаете. Какие книги вы читаете?
Чтобы сменить тему, она взглянула на книгу, которую Кокуджоджи оставил на столе.
— Эта книга? — Кокуджоджи безучастно взял её. — Это сборник стихотворений Генриха Гейне.
— Генрих Гейне? — Клаудия выглядела удивлённой. — Но это же не японская книга?
— Госпожа, для хороших произведений не существует преград. Конечно, прежде они должны быть корректно переведены и изданы в Японии. Лично я чувствую, что этот поэт воплощает дух этой страны. У меня есть также немецкая версия книги. Просто сегодня мне захотелось почитать её на японском языке.
Клаудия удивилась ещё больше.
— Так значит, Лейтенант любит стихи?
Кокуджоджи ответил совершенно другим тоном, отличным от того, который использовал на работе:
— Да. По крайней мере, я не мог бы сказать, что мне они не нравятся.
Абрикосовые глаза Клаудии были широко распахнуты, в то время как лицо Кокуджоджи сохраняло непроницаемое выражение.
— О да, говоря о восточном и западном. У меня есть вот такая книга. Это литературное произведение, японские хайку, переведённые на немецкий. Точнее, это исследовательская книга о хайку, написанная на английском языке поэтом-имажистом* и переведённая на немецкий… Вы любите читать?
Пока Кокуджоджи говорил, он достал из своей сумки книгу. На её обложке на немецком языке было напечатано «Японский свободный стих». Клаудия взяла у него книгу.
— Ха-ха. — Она рассмеялась так, словно вспомнила что-то забавное.
— Что-то не так? — смущённо спросил Кокуджоджи.
Клаудия ответила, прикрывая рот:
— Прошу прощения. У меня такое впечатление, что Лейтенант — страшный человек. — После этих слов она посмотрела на него дразнящим взглядом. — Не думала, что вы интересуетесь подобными вещами.
Кокуджоджи ничего не оставалось, кроме как рассмеяться.
— Люди всегда говорят это обо мне. Я не могу в достаточной степени сам заметить это, но я, должно быть, выгляжу устрашающе.
Клаудия не могла перестать хихикать:
— Это потому, что вы солдат. Не лучше ли выглядеть немного более устрашающим?
Напряжённое тело Кокуджоджи начало расслабляться после того, как он это услышал. Ему в голову, как и раньше, пришло внезапное озарение.
Будь собой, обращайся с людьми вежливо.
Это было правильно.
Казалось, он нашёл точку фокусировки. Не только ради Сланца, это могло бы быть эффективным и в отношении тех людей, с кем он хотел сблизиться.
Например, жизнерадостный гений, который любит пошалить, но так просто не открывается людям.
— Клаудия-сан, — обратился Кокуджоджи к даме, сидящей напротив него. — Я нуждаюсь в небольшой услуге от вас, но не уверен, будет ли это вам удобно?
В его голове созрел план.
___________________
*Имажизм — модернистское литературное направление, существовавшее в англоязычных странах с 1908 года и оказавшее огромное влияние на становление современной поэзии.

* * * * *

За следующие две недели ничего особенного не произошло, время пролетело незаметно. Адольф К. Вайсман собирал основные данные по Сланцу со своей обычной страстностью. Добросовестно выполняя свою работу, можно совершить прорыв в любом сложном проекте — это было его твёрдое убеждение. Тому, кто пренебрегает фундаментальными исследованиями, вряд ли откроются божественные знания.
К счастью, вернулась из Берлина его партнёр по исследованиям — сестра, и работа стала продвигаться более успешно.
В течение месяца в их исследованиях наметился некоторый прогресс.
Как только Вайсман смог расслабиться, он начал оглядываться вокруг, отметив некоторые перемены в своём научном учреждении.
Никто, кроме Вайсмана, чуткого к чувствам других, не смог бы с первого взгляда определить, что тем, кто принёс эти перемены, оказался Кокуджоджи.
Отношения между людьми в институте улучшились по сравнению с тем, что было раньше. После внимательного наблюдения за его поведением, Вайсман кое-что понял. Прежде всего, хотя и не все, но многие люди в институте стали здороваться и общаться с Кокуджоджи в повседневной жизни.
Кокуджоджи не делал ничего особенного. Он только приветствовал других очень вежливо. Он обращался к людям с уважением. Если это представлялось разумным, он мог поделиться своим мнением, не выходя за рамки этикета.
Он просто повторял эти нейтральные действия.
Но такое поведение постепенно помогло ему добиться доверия темпераментных исследователей.
«Йоу, посмотрите-ка на это лицо хищной рыбы в железной маске; не могу поверить, что он способен завоёвывать расположение людей. Лейтенант и в самом деле оказался достойным солдатом… Нет, должно быть он — прирождённый лидер».
Вайсман знал, что это проще сказать, чем сделать. Глядя на человека из чужой страны, каким являлся Кокуджоджи, было бы легко заметить, если бы он был неискренним.
«Он хорош».
Его сестра Клаудия активно поддерживала Кокуджоджи, это стало для Вайсмана полной неожиданностью.
Поскольку страна являлась патриархальной, Вайсман занимал пост директора научно-исследовательского центра номинально. На самом деле, касалось ли это результативности или таланта, Клаудия была намного лучше него.
Поэтому исследователи восхищались Клаудией. Подумать только, Кокуджоджи оказался способен беседовать и смеяться с такой молодой и симпатичной начальницей как она.
На взгляд других людей, они могли бы соперничать с ним. Это был очень серьёзный фактор, благодаря которому Кокуджоджи смог влиться в коллектив института.
«Моя сестра никогда не могла общаться с незнакомцами, как я, и она не из тех, кто легко откроется мужчине».
В действительности, Вайсман немного завидовал тому, что происходило перед ним. Разумеется, он не испытывал ненависти к Кокуджоджи, но если тот слишком близко подходил к его драгоценной сестре, всё равно чувствовал лёгкую ревность.
«Ах да, давненько я его не разыгрывал. Почему бы мне не придумать какую-нибудь шутку?»
Впервые с тех пор, как вернулась его сестра, Вайсман, который некоторое время был паинькой, вновь планировал что-то для Кокуджоджи.

* * * * *

Для такого гения, каким являлся Вайсман, план был поистине детским, поскольку ничем не отличался от шутки ученика средней школы. Он придумал использовать бродячего кота, недавно пробравшегося в институт.
Это был толстый кот с длинной мордой, которого совершенно не волновали люди.
Вайсман сам дал ему имя — «Тамагору». Этот кот появился в институте примерно в одно время с Кокуджоджи. Поэтому он решил взять кота с японским именем. Вайсман задумал посадить кота в сумку и сделать так, чтобы Кокуджоджи опустил туда руку. Его целью было повергнуть его в шок. Это должно было сработать как незаметная ловушка.
Однако Тамагору оказался не тем котом, который легко подчинился бы приказу Вайсмана. Он извивался, сопротивляясь; в конце концов, ему удалось поцарапать Вайсману руку и сбежать.
— Ой! — вскрикнул Вайсман, погнавшись за котом. — Подожди меня, глупый кот! В следующий раз я отвезу тебя в Японию!
По-видимому, это предложение не привлекло кота. Он быстро помчался прочь. Вайсман весело побежал за ним, но сразу же столкнулся с кем-то на углу коридора.
— Ах!
Что-то разбилось, с громким звуком ударившись о землю и сопровождаясь чьим-то пронзительным криком.
— Ох! Простите!
Вайсман, на мгновение увидевший звёзды, смог распознать, что человеком, на которого он сейчас налетел, был Кокуджоджи. На полу у его ног были повсюду разбросаны осколки разбитой керамической вазы. В то же самое время сестра Вайсмана Клаудия закрывала рот, останавливая вырвавшийся крик, устремив взгляд в его сторону.
Похоже, он врезался в Кокуджоджи, который шёл бок о бок с Клаудией.
Кокуджоджи держал керамическую вазу?
— Лейтенант! Простите, простите!
Подражая японцам, Вайсман просил прощения, сомкнув обе ладони прямо перед глазами.
До сих пор, даже несмотря на своё крайнее сожаление, он не понимал всей серьёзности ситуации.
Он не ожидал…
— …
— …
Глядя на выражение Кокуджоджи и Клаудии, становилось ясно, что случилась беда. Прежде всего, Клаудия выглядела бледной.
У неё было трагическое выражение лица, которого Вайсман никогда не видел прежде, когда она смотрела на него, и она молча качала головой.
Было ли это его воображением? В её глазах застыли слёзы.
Вайсман почувствовал, как сердце учащённо забилось.
— Э? Что происходит? Почему это выглядит так, будто всё плохо?
С другой стороны, Кокуджоджи казался бесстрастным, как обычно. Он бросил пристальный взгляд на осколки, и на его лице появилась маска отчаяния.
— Ах, она разбилась.
— П-простите… Лейтенант?
— Ничего не поделаешь. Похоже, мне придётся сделать сэппуку.
— Эй?
От этого неприятного слова глаза Вайсмана расширились. Сняв с пояса нож, Кокуджоджи принялся пристально разглядывать лезвие.
— Подождите, а? Эй?
Клаудия громко прикрикнула на обезумевшего Вайсмана.
— Ади! Эта ваза была подарена Лейтенанту японским генералом. Это единственное и неповторимое сокровище в мире!
Кокуджоджи мягко остановил Клаудию, но это не помешало ей продолжить свои слова.
— Это я настояла, чтобы он показал её мне, поэтому он достал её, а ты… — В это время слёзы и в самом деле хлынули из глаз Клаудии. — Что ты наделал?
Вайсманом овладела паника.
— Э? Не может быть! Вы меня разыгрываете, да?
— Мне очень жаль, Вайсман. — Кокуджоджи улыбнулся ему. — Я больше не смогу помочь вам в ваших исследованиях, пожалуйста, сообщите на мою родину от моего имени.
— Почему так? Просто из-за того… Почему?
— Как-то вы спрашивали меня, ниндзя я или самурай? Теперь я могу сказать вам — я самурай. Поэтому, чтобы заслужить прощение, я должен сделать сэппуку.
— Сэппуку?
Холод пробежал по его спине.
Адольф Вайсман знал об этом. Когда самураи совершали непоправимую ошибку, чтобы сохранить свою честь, они должны были покончить с собой.
— Нет! — Он не смог удержаться от крика. — Не надо, Лейтенант!
Было слишком поздно. Кокуджоджи направил клинок себе в живот и нанёс удар.
— !
Вайсман напрасно кричал. Только едва он подумал, что Кокуджоджи сейчас медленно упадёт…
— Вайсман. — На лице, выражавшем мрачную решимость, появилась слабая улыбка. — Удалось вас напугать?
Кокуджоджи осторожно вытащил клинок, кончик которого превратился в букет цветов.
— Теперь, прошу вас, ведите меня за собой дальше. Эти цветы в знак моей благодарности, пожалуйста, примите их.
Приглядевшись внимательнее, он понял, что не заметил, когда Клаудия остановила слёзы и искренне захихикала. Вайсман удивлённо растянул рот до ушей.
«Лейтенант? Человек, который во всём придерживается правил, выставил меня дураком?»
Кокуджоджи серьёзно заметил:
— Сунь-Цзы сказал: «Вся война основана на лжи».* Планирование стратегии изначально было военной обязанностью.
Внезапно Вайсмана озарило.
«Ясно! Лейтенант находится на одной волне со мной!»
Чтобы ответить на его выходку, Кокуджоджи спланировал то, в чём он не был хорош. Это выражение придумал кто-то такой же серьёзный, как и он сам, человек с похожим способом мышления.
Он имел в виду, что готов испробовать всё возможное, чтобы играть вместе с ним.
Его губы сами собой изогнулись в улыбке, которая очень быстро взорвалась смехом. В этот момент Вайсман был действительно счастлив, очень-очень счастлив.
Впервые в жизни он нашёл себе друга, готового играть с ним. На лице Клаудии, стоявшей сбоку, была ободряющая улыбка.
Кокуджоджи также улыбался.
— Лейтенант! — Вайсман бессознательно протянул руку для пожатия. — На самом деле это я нуждаюсь в том, чтобы вы меня направляли.
Кокуджоджи пожал ему руку и сказал:
— Вайсман, по поводу анализа Сланца у меня есть предложение, надеюсь, вы меня выслушаете…
Это предложение открывало новые перспективы, которые в будущем могли бы обеспечить прорыв в успешной активации Сланца.
В тот момент Кокуджоджи, Адольф и Клаудия ещё не знали, какая судьба ожидает каждого из них.
___________________
*Сунь-Цзы (VI—V вв. до н.э.) — крупнейший военачальник и военный теоретик Древнего Китая, автор трактата «Искусство войны».

Эпилог. К новым приключениям

Когда Исана Яширо снова проснулся, в номере было очень тихо.
— Ах, хорошо.
Яширо остался на кровати. Протянув руку к потолку, он почувствовал, что ему снился ностальгический сон.
— Э…
Во сне была женщина, одно присутствие которой дарило ему покой.
И мужчина, который с удовольствием мог бы побеседовать с ним о будущем.
Там у Яширо имелось всё, что он мог бы попросить, он был очень счастлив.
Это был просто сон.
— Ладно…
Почему это было так?
На глаза вдруг навернулись слёзы. Как бы упорно Яширо ни старался думать, пытаясь сосредоточиться, чтобы добраться до глубин своей памяти, он не мог найти причину. Во сне он был действительно счастлив, но когда проснулся, осталась только горечь страдания.
Он не мог вспомнить.
Но он знал, это было что-то важное, с чем он столкнулся однажды.
Это было что-то важное, что он, казалось, полностью потерял.
— Так… что же я за человек?
Устав думать, он зажмурился. В результате у него заболел висок, и он почувствовал тошноту.
— Больно…
Схватившись за голову, Яширо попытался сесть. Чувство тревоги нарастало, заставляя пульс ускоряться. Его нынешнее психическое состояние нельзя было расценить как приятное.
И тогда…
Он осознал.
В комнате царил разгром.
— …
Глаза Яширо расширились, и он лишился дара речи, осматриваясь вокруг.
Со стены упала картина, повсюду были разбросаны полотенца, телевизор валялся на полу, а люстра на потолке была разбита.
Здесь практически только что пронёсся тайфун.
— Э…
Яширо снова огляделся в недоумении.
— Ну, офигеть!
Наконец он заметил Куро и Неко и не смог сдержать вырвавшегося восклицания. Оба они устало сидели спиной к спине в углу комнаты.
И оба пристально смотрели на него дикими глазами.
— …
— …
Судя по их глазам, казалось, им хотелось что-то сказать. Куро выглядел сильно измученным, на его лице виднелись красные царапины, несколько пуговиц белой рубашки оторвались, и он задыхался от боли. Неко тоже не могла перевести дыхание. Её волосы встали дыбом, как будто от удара током. Снизу она была одета в юбку, которую подобрала во время бега, в то время как сверху на неё был наброшен не застёгнутый пиджак Куро.
— …
Некоторое время Яширо глазел на них, затем поднял палец и спросил:
— Вы… — Он кивнул головой. — Вы уже стали добрыми друзьями?
— Ни за что!
— Невозможно!
Куро и Неко встали и возразили в унисон. А потом повернулись друг к другу и опять начали ссориться.
— Девушка, у которой нет чувства стыда, я запрещаю тебе когда-либо снова раздеваться передо мной!
— Кто бы говорил, Куроске! Если ты снова посмеешь мешать мне и Широ, я заставлю тебя страдать гораздо сильнее, чем в этот раз!
Куро и Неко свирепо посмотрели друг на друга. Расстояние между ними было столь небольшим, что их головы почти соприкасались.
— Бесстыдница!
— Тупой и занудный извращенец!
— Что ты сказала?
— Ты хочешь подраться?
Так… они сцепились обеими руками и ногами. Хотя оба выглядели разозлившимися друг на друга, казалось, что двигались они синхронно.
— Пф-ф, — вдруг рассмеялся Яширо.
Он почувствовал себя так, словно освободился от своего психического напряжения. Мог ли он сказать, что с ней он ощущал вокруг себя умиротворение или, наоборот, она всегда являлась причиной суматохи? Что же касается другого человека, то на попытки душевно поговорить с ним о будущем, он получит только заявление, что тот хочет его убить.
Они полностью отличались от пары из его сна.
Ему стоило усилий просто находиться рядом с ними.
Но…
Несмотря на это…
— У-ха-ха-ха! — Плечо Яширо дрогнуло, когда он начал смеяться. И дальше… — А-ха-ха-ха-ха-ха!
Он громко рассмеялся.
Ятогами Куро и Неко.
Его товарищи в этом увлекательном путешествии. Увидев их драку, тревога и дискомфорт в теле, с которыми он проснулся, исчезли без следа. Они оба были потрясающе сильными; их сердца были более закалёнными, чем у него.
— Куро, Неко.
По всей вероятности, оба они носили шрамы от своего прошлого. Они погибали бессчётное множество раз, но двигались вперёд, несмотря на боль.
По их ясным глазам и прямолинейным действиям он мог почувствовать, что их личности были сформированы под задачу текущего момента, в результате их решимости и выбора.
Определённо, они не родились такими по мановению удачи.
Только через повторяющиеся испытания и преодоление трудностей они стали теми, кем были теперь.
Яширо не знал почему, но он был в этом уверен.
«Может быть, я тоже… если только это так. Или, по крайней мере, надеюсь, что я такой же с этого момента».
Яширо улыбнулся, подойдя к смутившимся Куро и Неко. Он обхватил их обеими руками за шеи и крепко обнял.
— Ты… что ты делаешь?!
Куро слегка покраснел, он был взволнован. Но не оттолкнул его, поскольку чувствовал, что аура Яширо отличается от обычной. С другой стороны, Неко просто приняла его объятия.
— Широ!
Неко прижалась лицом к его лицу с выражением: «Широ, наконец, готов приблизиться ко мне».
— …Пожалуйста, выслушайте меня, оба.
Говоря это, Яширо не изменил положения. Куро и Неко замерли, ожидая его следующих слов. Яширо сказал спокойным голосом:
— Я всё ещё не знаю, кто я. Поскольку у меня нет воспоминаний о прошлом, то нет и опыта, который я приобрёл в своей жизни. Буду честен… — Он на мгновение замолчал. — Может быть, я действительно убийца.
Плечо Куро напряглось. Но кроме этого от него не последовало никакой другой реакции. Лёгкая улыбка появилась в уголке губ Яширо.
— Возможно, как сказал Куро, я могу оказаться злым Седьмым королём. Существом, которое необходимо уничтожить ради этого мира, ради людей.
В этот момент притихшая было Неко вдруг воскликнула:
— Ни за что!
Немного сердитым тоном она уверенно сказала:
— Широ — это Широ! Широ мой… Ты — наш Широ!
Куро, казалось, был несколько удивлён.
— …
Лицо Яширо сразу озарилось улыбкой.
— Да, ты права. Всё, что ты сказала, должно быть правдой, Неко.
— Ну, конечно. — Неко выглядела счастливой. Яширо погладил её по голове. Ласково глядя, он продолжал говорить.
— Неко права. Но, тем не менее, я всё же хочу быть Исаной Яширо, делая выбор в пользу того, чтобы жить по своей воле. Поэтому, даже если я столкнусь с какими-либо препятствиями и трудностями, я всё равно хочу жить как Исана Яширо.
— Но ты можешь оказаться виновным, и мне придётся исполнить волю Ичигена-сама.
Яширо продолжил в ответ:
— Даже если и так, я всё равно не хочу нести грех Седьмого короля, о котором не помню, безропотно и ничего с этим не делая. Даже если я виновен, я рассчитываю нести этот грех как Исана Яширо. Не как кто-то другой, а как Исана Яширо.
Он взглянул на него решительными глазами.
— Я надеюсь, что ты убьёшь меня, будучи моим другом.
Куро тихо покачал головой и ничего не сказал.
Неко, казалось, была сильно рассержена.
— Куро — большой идиот! Я обязательно буду защищать Широ, если это потребуется! Я обязательно покажу тебе своё обнажённое тело много-много раз!
— Спасибо, Неко… Э? Обнажённое?
Яширо остановился, наклонив голову, так как не понял этих слов. Неко, напротив, гордо сказала:
— Потому что Широ — это Широ Неко! Широ — мой Широ!
— Понятно.
Яширо оставил попытки разобраться в теме обнажения. Он снова крепко обнял Куро и Неко.
— Я Широ Неко, а также друг Куро, Исана Яширо. Я буду усердно работать, чтобы иметь возможность сказать это с высоко поднятой головой.
После этого он мягко отстранился.
С улыбкой он по очереди посмотрел на Куро и Неко.
— Теперь я должен попросить вас.
В это время вдруг послышалась мелодия, предупреждающая о входящем сообщении. Яширо и Куро с удивлением уставились на Неко, в то время как сама Неко была в замешательстве.
— Мяу?
Она наклонила голову и достала КПК из кармана пиджака Куро, в который была одета. Неко собиралась поиграть с ним.
Куро забеспокоился.
— Эй, что ты делаешь? Это моё!
Куро поспешно выхватил телефон у Неко и открыл сообщение. Он быстро пробежал глазами по экрану, и его лицо вдруг побледнело.
— Похоже, что-то и в самом деле произошло?
— Что случилось?
Куро выглядел заметно удивлённым и озадаченным, поэтому Яширо не мог не спросить.
Куро взглянул на него и перевёл глаза обратно на КПК, прежде чем снова обратить внимание на Яширо; поколебавшись мгновение, он сказал:
— Знакомый информационный агент прислал мне некоторые новости.
— Информационный агент? Ты действительно имеешь дело с такими людьми?
Куро не знал, должен ли он злиться на Яширо, который выглядел удивлённым. Он сказал:
— Для того, чтобы найти тебя… для того, чтобы найти злого Седьмого короля, я просил некоторых людей о помощи.
— Ясно.
Яширо натянуто рассмеялся. Куро добавил:
— Не бери в голову.
«Красный король Суо Микото, находившийся в плену у Синего клана Скипетра-4, по всей видимости, возглавил членов своего клана и захватил Школьный остров».
Глубоко вздохнув, он продолжил.
«Доступ к Школьному острову был полностью отрезан. Ситуация обострилась настолько, что Синий король Мунаката Рейши лично возглавил Скипетр-4 для принятия соответствующих мер — возможно, это приведёт к полномасштабной войне».
Его лицо выглядело крайне напряжённым.
В этот момент Неко внезапно воскликнула:
— Кукури!
Яширо и Куро тоже подумали о том же самом.
— Кукури должна быть ещё там, Широ!
Неко схватила Яширо за воротник. Яширо зажмурился. Куро спросил:
— Что будем делать?
— Широ!
Исана Яширо открыл глаза. На его лице была обычная улыбка.
— Кажется, назревает война, — сказал он беззаботным тоном.
Этот тон принадлежал жизнерадостному Исане Яширо — и подобный настрой позволял ему оставаться своим в любом месте.
— В общем, вот что я предлагаю.
Яширо беспечно рассмеялся.
— Я хотел вернуться на Школьный остров, потому что нужно многое переосмыслить — но никогда не думал, что ситуация сложится таким образом.
— Итак… — Неко взглянула на Яширо сверкающими глазами.
Куда бы Яширо ни захотел пойти, она без колебаний последует за ним. Она, наконец, нашла это после того, как стала кошкой; она, наконец, впервые обрела покой.
— … — Куро с досадой вздохнул. — Ты идёшь наперекор воле Красного и Синего королей, и в одиночку у тебя против них нет шансов. Насчёт Синего короля ничего не могу сказать, а Красный король действительно хочет тебя убить.
Он посмотрел на Яширо.
— Как я могу позволить кому-то ещё убить тебя, прежде чем увижу твоё истинное лицо? Я подведу Ичигена-сама.
Он сказал это очень серьёзно.
Яширо рассмеялся.
На том стадионе у Куро было много возможностей бросить Яширо. Но он этого не сделал. Следовательно, он верил, что сдержит своё обещание.
На карту была поставлена честь покойного Ичигена.
И «узы», которые он избрал.
Яширо взглянул на этих двоих, стоявших перед ним. Его поразила мысль о судьбе, которая связала их троих вместе.
Этим же жизнерадостным и на редкость легкомысленным тоном Исана Яширо произнёс ключевые слова их собрания:
— Идём. Давайте вернёмся на Школьный остров!

@темы: перевод, K-Project, Рассказы по K-Project

---

K Seven Stories: 24 Pieces

#K_Project, перевод. Оригинал тут

Название: K Seven Stories: 24 Pieces
Перевод: Lady Garet
Оригинал: K Stories Index Перевод на английский chilly-territory
Форма: вторичный перевод официальных рассказов
Пейринг/Персонажи: Суо Микото, Кусанаги Изумо, Тоцука Татара, Кушина Анна, Камамото Рикио, Ята Мисаки, Мунаката Рейши, Авашима Сери, Фушими Сарухико, Фушими Ники, Мива Ичиген, Исана Яширо (Адольф К. Вайсман), Кокуджоджи Дайкаку, Клаудия Вайсман, Ятогами Куро, Неко, Хисуи Нагаре, Мишакуджи Юкари, Годжо Сукуна, Ивафуне Тенкей, Хабари Джин, Зенджо Гоки, Шиоцу Ген, Кусухара Такеру
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: PG-13
Примечание: Рассказы с открыток, выпущенных к выходу в кинотеатрах серии полнометражек K Seven Stories в 2018 году

Часть 1. Суо Микото (Тлеющие угли: R) Автор: Адзано Кохэй

Оригинал


— …Эй, ты слушаешь?
— Да, да, безусловно.
— …Позволь мне быть откровенным: я впервые встретил придурка, который так меня бесит.
— Верно, верно, бесит, очень сильно бесит.
— …
— Тебе не нужно на меня так смотреть только из-за этого. Держи свою злость под контролем, чтобы не вымещать её на неподходящих людях, ладно?
Это происходило в баре Хомра, и час можно было скорее назвать ранним утром, чем поздней ночью. У барной стойки сидел Суо и, весьма необычно для себя, ворчал над рюмкой. Сказать, что он был пьян в стельку, было бы довольно точно. В результате его глаза стали стеклянными, отчего смотреть в них — имея в виду настоящее положение вещей — казалось пугающим более чем на 80 процентов.
— Однако должен сказать, тебе обязательно надо было в это ввязаться, эх… — пробормотал Кусанаги себе под нос, и Суо тотчас стрельнул в него острым взглядом.
Блеск в глазах Короля был таким жестоким, что более слабый человек, чем Кусанаги или Тоцука, наверняка почувствовал бы себя обессиленным только от этого. Благодаря сегодняшней битве, приведшей к столь неудовлетворительному итогу, Красный король остался в расстроенных чувствах. Это объясняло причину, почему Суо был так взволнован и неуравновешен: возможно, сильно погружённый в противостояние со своим противником, рыжеволосый проявлял эмоции, которые тот вызвал. Можно было смело утверждать, что такое эмоциональное состояние являлось крайне редким для человека, почти никогда не интересовавшегося другими. Что касается Кусанаги, то он был обеспокоен тем, что на его шею свалилась боль, с которой он предпочёл бы не иметь дела.
— Слушай, Микото, я уже четвёртый раз повторяю этот дружеский совет, но завтра нам предстоит выволочка от Его Превосходительства, поэтому как насчёт того, чтобы бросить уже пить и отправиться в кровать немного проспаться?
На опасения друга Суо только фыркнул и сделал вид, что осушает свой стакан. Придвинув ближайшую бутылку, он налил себе ещё выпить.
Кусанаги глубоко вздохнул. Он задавался вопросом, не обнаруживал ли сейчас новый Синий король свой гнев и недовольство столь же неуправляемо. К огорчению Кусанаги, он совершенно не мог себе представить этого холодного человека в таком же состоянии…
— Я беспокоюсь о будущем. Очень беспокоюсь.
Ясно было одно: это будет долгая ночь. Более того, с этого момента количество таких ночей грозило увеличиться.
— …Ну, наверное, лучше так, чем как было в последнее время. — Кусанаги улыбнулся, глядя в глаза своему Королю — всё ещё мрачному, конечно, но в то же время пылающему жизненной силой. Следующее, что он сделал, это пожал плечами и налил себе виски в стакан, который до сих пор полировал.
— За наглого новичка и будущее Яматы, — поднял он бокал навстречу Суо.
Бросив на светловолосого пристальный взгляд, Суо ничего не сказал по поводу того, что он выпил свой напиток.

Часть 2. Мунаката Рейши (Тлеющие угли: B) Автор: Адзано Кохэй

Оригинал


Лёгкий ночной ветерок ворвался в кабинет, и Мунаката, стоя у окна, приветствовал его.
В последнее время одна душная ночь сменяла другую, но сегодня жара, казалось, немного утихла. Тем не менее, это не смогло остановить стрёкот цикад, раздающийся в воздухе по всему пространству штаб-квартиры Скипетра-4 подобно рокоту моря, так, словно они не могли забыть дневную жару.
И они были не единственными. Внутри Мунакаты также оставалась сегодняшняя лихорадка, всё ещё потрескивающая и жгущая глубоко в груди. Лихорадка, чтобы остудить которую, он совершенно не мог найти эффективного способа. Для Мунакаты, который гордился превосходным контролем над своим психическим состоянием, подобный опыт был в значительной степени первым сам по себе. Каждый раз, когда он вспоминал, что именно послужило тому причиной, то чувствовал, как его брови сдвигаются, а лицо становится злым.
— …Какой бесконечно неприятный человек.
В дверь постучали.
— Прошу прощения. — Его лейтенант, Авашима, появилась в кабинете сразу же, как только он разрешил войти.
— Капитан, — обратилась она к нему, заметив его состояние. — Извините, что беспокою вас вечером. Гм… Понимаю, что, возможно, я выхожу за рамки дозволенного, но время такое, что хотелось бы предложить вам пойти отдохнуть…
— Не вопрос. Хотя, чисто гипотетически, если я обойдусь без сна, никаких проблем не возникнет.
— Но завтра у нас встреча с Его Превосходительством… Более того, сегодняшний день, должно быть, утомил вас? — аргументировала Авашима, хотя и не без некоторой доли смущения.
По всей вероятности, это было её честное мнение по поводу дуэли между двумя Королями, которая случилась сегодня, — и оценка ущерба, понесённого в этой дуэли. Синий король не хотел заставлять её волноваться. С другой стороны, её беспокойство — и предположение, что оно было основано на таком ущербе, безусловно имеющемся, — принесло Мунакате чувство неясного раздражения. Раздражение же, в свою очередь, заставило его испытать сильное удивление, потому что это чувство выступило на первый план. Это было целиком и полностью не похоже на него.
— Действительно. Это довольно приятная ночь, но… Думаю, пришло время нам идти на покой.
Услышав его ответ, Авашима с явным облегчением поклонилась Королю и вышла из кабинета.
Проследив за её уходом, Мунаката перевёл взгляд обратно к окну.
— …
Некоторое время он всматривался в темноту, а потом закрыл глаза и затворил окно.
Только на исходе этой долгой ночи после рассвета Мунаката, наконец, задремал.

Часть 3. Авашима Сери (Новобранец) Автор: Адзано Кохэй

Оригинал


— С вашего позволения.
С этими словами Авашима ушла отдыхать, выйдя из кабинета капитана и направившись в свою комнату в общежитии. К сожалению, пока она шла, её шаг не был пружинистым. Но этому вряд ли можно было помочь. В конце концов, сегодня она подверглась второму по величине потрясению в своей жизни. Психическое напряжение и физическая усталость от этого события до сих пор тяжким грузом отзывались в её сознании и теле.
Когда она думала о решениях, которые ей пришлось принять в течение нескольких часов, и их последствиях, то не могла не задаваться вопросом, каким в итоге стал бы лучший курс действий и какой именно момент оказался самым опасным. Однако прямо сейчас объективное выявление результатов, которое она могла себе дать, обосновать было сложно.
Перед её мысленным взором встала картина сегодняшней битвы, её мощь и интенсивность бросали вызов фантазиям.
— …Так вот каковы «Короли»…
Так вот на что была похожа полномасштабная битва между Королями, и вот как в действительности выглядел образ того мира, в который ступила Авашима.
По телу Авашимы пробежала дрожь. Была ли это дрожь восторга? Или смертельного страха? Были напряжение и усталость, терзающие её, а также смятение. Всё так. На данный момент чувство смятения царило безраздельно.
Но…
— …Не дрогни.
Она приняла решение сама, по собственной воле, следуя своей интуиции.
— Не бойся.
Ей было так хорошо, словно она уже умерла однажды, в том далёком небе, где её жизнь была чудесным образом спасена. О чём она могла сожалеть, посвятив жизнь своему спасителю и господину, которого сама выбрала? Само собой разумеется, она никогда не сможет делать то же самое, что её капитан, и ей не стоит даже пытаться. От неё требуется просто и честно выполнять то, на что она способна.
— Такое рабочее место трудно получить. Не правда ли, Авашима Сери? — бесстрашно пробормотала она и, подняв голову, уверенными, твёрдыми шагами пересекла коридор.

Часть 4. Мива Ичиген (Судьба) Автор: Адзано Кохэй

Оригинал


— Честно говоря, я был удивлён. — Мива без прикрас рассказал о своём впечатлении.
— Чем же? — низким голосом поинтересовался его друг уже в течение десяти лет — и называть его так в лицо ощущалось обоими смертельно немыслимым и неловким — Кокуджоджи Дайкаку.
— Встречей, случившейся ранее. Это напомнило, что в первый раз, когда я увидел тебя, ты веселился так же, как и на этой встрече.
— Веселился… Это выглядело так?
— Да, выглядело так, будто ты смеялся от души.
— Хм. — На замечание Мивы Кокуджоджи погладил подбородок, скрытый ухоженной белой бородой. При воспоминании о сцене, очевидцем которой он оказался, его глаза сузились. — Это было… Хорошо. Может быть, я смеялся над своей собственной мелочностью.
На этот неожиданный ответ глаза Мивы широко распахнулись.
Кокуджоджи, напротив, дерзко скривил губы.
— Неважно, что подобные мне могут делать или как сильно они могут этого бояться, в итоге снова всё закончилось столкновением Красного и Синего. Теперь я уверен, что человеческий интеллект в действительности не может постичь концепцию «Королей». И когда я об этом думаю, становится очевидна моя собственная мелочность называть себя лидером… или, скорее, являясь Королём, который не может избавиться от такого рода мелочности, как ни странно, начинаешь чувствовать внутренний трепет.
— Озорной поворот судьбы? Или, возможно, это тоже лишь замыслы Дрезденского сланца?
— Если у этой штуки есть разум, я, безусловно, желал бы с ней поговорить. В конце концов, у меня имеется бесчисленный список претензий.
С последней частью Мива был полностью согласен.
Красный и Синий собирались начать творить свою судьбу заново. Только куда это их приведёт? И что это будет означать?
Мива улыбнулся спокойной мягкой улыбкой и необычно для себя продекламировал танку в шутливой манере:
— Что за мысли высечены в камне, с каким намерением…
Услышав это, Кокуджоджи пожал плечами:
— …Я хочу знать, я желаю знать невозможное.

Часть 5. Зенджо Гоки (Собачий навоз, птичий помёт) Автор: Фурухаси Хидэюки

Оригинал


В течение десяти минут своей ежедневной тренировки с мечом на заднем дворе штаб-квартиры Зенджо спиной чувствовал пристальный взгляд. Когда он обернулся, чтобы проверить, то обнаружил Хабари, который сидел на низкой каменной стене, скрестив ноги и подбородком опираясь на руки.
— Что случилось, Хабари?
— Ну, я просто подумал, что это весело, Зенджо.
— Что?
— То, что ты делаешь. — Копируя Зенджо, Хабари сделал движение, словно замахивался деревянным мечом.
— Хм? — Зенджо немного склонил голову набок. — Да, думаю, размахивать палкой достаточно весело. То есть, для меня. Однако просто наблюдать со стороны должно быть скучно.
— Нет, это весело. Просто наблюдать тоже довольно весело.
— Вот как.
Ну, если Хабари так сказал, значит, это должно быть правдой. В любом случае, на Зенджо было не похоже нуждаться в дополнительных причинах. Он вернулся к своей тренировке… только чтобы чуть позже изменить элемент своего упражнения. В следующий момент что-то белое приземлилось возле его ноги. Оказалось, это был помёт голубя, пролетевшего над головой Зенджо.
— Ага, это определённо весело.
— Что?
— Только что ты увернулся от птичьего дерьма, да?
— Что с того? — Зенджо снова наклонил голову в недоумении. — Это нормально — уклоняться от таких вещей, будь то птичье или собачье дерьмо.
— Не-а, обычно невозможно. Вернее, собачий навоз обойти можно, но от птичьего помёта невозможно увернуться.
— В самом деле?
— С собачьим навозом это вопрос пространственного маневрирования, а с птичьим помётом — вопрос времени. В последнем случае помёт летит на тебя из-за границ твоей осведомлённости, делая его «незримой судьбой в действии», так сказать.
Говоря это, Хабари вдруг привстал, изменив своё положение на каменной стене… и в следующий момент птичий помёт упал прямо на то место, где он раньше сидел.
— Ты и сам прекрасно увернулся.
— Просто дурацкая удача. Я не знаю, смогу ли уклониться от него в следующий раз или нет.
С этими словами Хабари рассмеялся.

Часть 6. Шиоцу Ген (Суперорганизм) Автор: Фурухаси Хидэюки

Оригинал


— Хабари, ты слишком снисходителен, если дело касается Зенджо.
Когда планы были подготовлены заранее, упомянутый Зенджо мог проигнорировать их и умчаться; когда было общее построение, он тоже мог пропустить его и, так или иначе, улизнуть сам по себе. В действительности он имел тенденцию везде выполнять лёгкие распоряжения… или, скорее, у него изначально не было никакого стремления следовать приказам.
Передовой отряд бойцов Скипетра-4 и особенно их командир Зенджо Гоки часто был виновен в том, что действовал произвольно, и Шиоцу указывал на это, а также на небрежное отношение Синего короля Хабари Джина, который допускал такие действия уже довольно давно.
— Ха-ха, думаю, это правда. Какая незадача. — Хабари всегда отшучивался, возводя взгляд к небесам.
Но однажды, когда Шиоцу повторил своё откровенное мнение неизвестно в какой раз, Хабари вдруг принял серьёзный вид и сказал:
— Сидеть сложа руки, пока я не отдам вам приказ… Является ли Скипетр-4 организацией такого рода?
— Нет, это не так… — замялся Шиоцу. Он не мог прямо спорить, когда вопрос был поставлен таким образом. Что, однако, не означало его согласия.
— Сюда. — Хабари выхватил меч. Движение было лёгким, но навык владения мечом, скрывавшийся за ним, являлся необычайно отточенным.
— А?! — Шиоцу тоже выхватил свой меч и чисто рефлекторно отбил клинок Хабари.
— Шиоцу. Сейчас ты обнажил меч до или после того, как подумал хорошенько?
Хабари с улыбкой на губах вложил меч в ножны. Как ранее при обнажении, клинок был убран мгновенно, одним умелым движением, словно испарившись в воздухе. Только меч Шиоцу остался торчать, словно больной большой палец, в буквальном смысле ставя своего хозяина в неловкое положение.
— Если бы мы сравнили Скипетр-4 с одним единым живым организмом, нам пришлось бы признать, что его движения помимо всего прочего продиктованы рефлексами.
— И ты хочешь сказать, что это Зенджо?
— Нет, это не ограничивается только Зенджо. Ты и другие члены — каждый исполняет свои собственные соответствующие роли, как предписывают рефлексы. Набор этих рефлексов, взятых вместе, и есть действие Скипетра-4 в полном составе, что вполне отвечает моей воле… Ты сомневаешься в моих словах, не так ли?
Проговорив всё это, Хабари разразился хохотом, вернувшись к своему обычному состоянию.
— Ха-ха, это именно твоя роль. Продолжай сомневаться во всём, Шиоцу.
— …Ясно. — С угрюмым лицом Шиоцу убрал свой меч обратно в ножны.
Стоит ли говорить, что он не был согласен ни с чем из сказанного.

Часть 7. Хабари Джин (Безголовая курица) Автор: Фурухаси Хидэюки

Оригинал


— Скипетр-4 как организация будет сохранена, — объявил Шиоцу Зенджо сразу после церемонии похорон. Обычной практикой для клана, потерявшего своего Короля, являлся его роспуск, но… — Этой стране потребуется долгий срок, чтобы исцелиться после Инцидента Кагуцу. Со временем появится новый Синий король, чтобы подняться как носитель порядка, а до тех пор нужно бороться с преступлениями обладателей сверхъестественных способностей. Дворец-Вне-Времени в одиночку не справится с этой задачей.
Это была официальная причина. Зенджо молчал, ожидая, когда Шиоцу продолжит, и зная, что следом может услышать другую, по-человечески личную — и истинную — причину.
— …Хабари однажды мне кое-что сказал. Действия бойцов, взятых как Скипетр-4 целиком, самостоятельны, и это отвечает его воле. До тех пор, пока Скипетр-4 продолжит действовать во имя справедливости, воля Хабари будет жить… Это то, во что я верю. — Шиоцу, который обычно прямо смотрел на всё, в первый раз отвернулся. — Зенджо, что будешь делать ты?
— Хм?..
— Я позабочусь обо всём делопроизводстве. Всё, что от тебя потребуется, это формальное присутствие в качестве того, кто знал Синего короля.
— …Я не знаю, — наконец сказал Зенджо после довольно долгой паузы. — Я действительно не понимаю Хабари. Раньше мне казалось, что я его понимаю, но… теперь я хочу побольше подумать об этом.
— …Ясно.
Если бы Хабари сейчас был здесь, он сказал бы что-то вроде: «Зенджо, думать — это, на самом деле, не для тебя», — и рассмеялся. Но здесь некому было так сказать. Это обстоятельство заставляло внутренне окончательно увериться, что Синего короля больше нет.
— Ладно, тогда я просто сделаю то, что смогу, то, что умею лучше всего, это всё, — подытожил Шиоцу. Это была клятва самому себе.
Клан, который оказался отторгнутым после потери своего Короля. Нынешний Скипетр-4, и порядок Скипетра-4, который сохранился бы после этого, был подобен безголовой курице. Он продолжал бежать, не осознавая, что его голова уже отрезана. Но куда он направлялся?
Пожалуй, только Хабари в мире ином знал ответ на это.

Часть 8. Кусухара Такеру (Ты поймёшь, без сомнения) Автор: Фурухаси Хидэюки

Оригинал


В течение десяти минут обычной ежедневной тренировки по отработке замаха в ночном додзё Кусухара чувствовал пристальный взгляд на своей спине. Когда он обернулся, чтобы проверить, то обнаружил Зенджо, сидящего в позе сэйдза* как обычно. Только сегодня его голова была немного повёрнута в сторону Кусухары.
— Что-то не так, Зенджо-сан?
— М-м… Нет, прошу прощения. — Зенджо застыл в своей позе. — Я просто подумал, что это весело.
— Ох.
Кусухара с любопытством взглянул на свою одежду. Его тренировочная форма была ничем не примечательна.
— Весело?..
— Да, весело.
— Возможно, способ моего замаха выглядит нелепо?
— Нет, не поэтому… — Зенджо слегка склонил голову, пытаясь найти правильные слова. — Это просто весело.
— Ох… Тогда, если нет особых проблем, надеюсь, вы не будете возражать, если я продолжу?
Кусухара поправил захват рукояти своего деревянного меча и возобновил тренировку.
Довольно много его разговоров с Зенджо были такими, как этот — лишёнными направления и заметного смысла. Но молодой новобранец часто задавался вопросом, была ли причина только в том, что Зенджо не обладал даром красноречия, или в том, что по большей части он пытался говорить о вещах, которые невозможно выразить словами. В частности, было несколько случаев, когда Зенджо делал неясные замечания, о которых Кусухара изначально не мог даже сказать, являлись ли они обрывками рекомендаций или просто общими впечатлениями, а затем, несколько дней спустя, молодого человека прямо в середине тренировки озаряло, что именно Зенджо имел в виду.
— …В прошлом был некто, кто сказал мне, что это весело — просто смотреть. Полагаю, он имел в виду именно это, да, — сказал Зенджо с чувством, вероятно, несущим в себе большое «веселье».
— Ох…
Кусухара не думал, что был особенно необычным или что-то в этом роде по сравнению с другими бойцами, но, по-видимому, в нём заключалось нечто не сразу заметное, что было трудно выразить словами.
— Интересно, пойму ли я характер этого веселья, когда буду в вашем возрасте, Зенджо-сан, — задумался Кусухара.
— Да. К тому времени ты поймёшь, без сомнения, — сказал Зенджо и улыбнулся.
_______________
*Сэйдза — традиционная японская поза сидения на коленях.

Часть 9. Хисуи Нагаре (Продолжить) Автор: Судзуки Судзу

Оригинал


— Нагаре, ты вообще никогда не совершаешь ошибок, ха, — проворчал Сукуна, играя в видео игру с Зелёным королём Хисуи Нагаре.
Игра, в которой участвовали эти двое, являлась экшеном, требующим от игроков сотрудничества друг с другом. Несмотря на то, что в ней не содержалось ничего новаторского, она была достаточно хороша. С того момента, как они начали, и до сих пор Сукуна сделал около трёх ошибок, но счёт Хисуи Нагаре был — большой жирный ноль.
— Это не совсем так, — ответил Хисуи, не отрывая глаз от экрана. — Я всего лишь человек. Бывают моменты, когда я ошибаюсь.
— Не похоже на правду. И когда были такие моменты?
— Например, в то время, когда я бросил вызов Золотому королю.
Волнение Сукуны отразилось на его игре, добавив ещё одну ошибку в растущую коллекцию. Персонаж, за которого он играл, закричал, рухнул и исчез.
Между тем Хисуи бесстрастно играл дальше, продолжая говорить:
— В то время я совершил ошибку. Я получил удар от Золотого короля и упал, прямо как твой персонаж сейчас.
Даже теперь он слишком ясно помнил вес кулака Золотого короля. Удар был таким невыносимо мощным, что заставил получившего его поверить, что в него, должно быть, врезалась планета. Если бы у Хисуи было сердце, оно наверняка остановилось бы при ударе.
— В то время, помнится, я думал про себя: «Ах, я не смогу победить его в одиночку. Мне нужны товарищи».
— …И поэтому ты создал Jungle?
— Верно. После этого я действительно создал Jungle и приобрёл надёжных товарищей, таких как ты и Юкари.
На экране персонаж Хисуи открыл сундук с сокровищами. Из него выскочил персонаж Сукуны, снова готовый к действию. В этой игре, сотрудничая, игроки могли оживлять других.
— И теперь я снова готов бросить ему вызов. Я похищу Дрезденский сланец и перепишу мир. «Продолжить».
Сукуна фыркнул с улыбкой и поднял свой пульт управления.
— Ладно, тогда сейчас я выиграю эту игру затем, чтобы «Продолжить» тебе!

Часть 10. Годжо Сукуна (Цена победы) Автор: Судзуки Судзу

Оригинал


«Прекрасный☆Ангел, стоимостью 100 тысяч очков Jungle, выслежен!»
Когда Сукуна увидел этот тред на форуме пользователей Jungle, он нахмурился. Какой-то совершенно неизвестный пользователь делал так, как ему нравилось, отдавая приказы на доске инструкций.
«Пятый△»
«На складе в портовом районе был полный разгром»
«Ого, ничего себе, это почти война»
«Синие болтались по всему району»
«Прекрасный☆Ангел так себе чувак, ничего особенного»
— Тц. — Сукуна цыкнул языком и швырнул свой КПК через татами. — Придержи свой чёртов язык, если не знаешь, о ком говоришь!
Чтобы поднять его упавший КПК, протянулась рука. Якобы «выслеженный» Прекрасный☆Ангел Мишакуджи Юкари бросил беглый взгляд на экран и тонко улыбнулся.
— Это слова похвалы. Ты молодец, не правда ли, Сукуна-чан?
— Эта похвала ничего не значит. Это просто жульничество. Не стоит ни хрена.
Сукуна отказался от всего, чтобы бросить вызов Юкари, но остановился в шаге от достижения своей цели. Таким образом, с этим несделанным шагом, это могло бы чего-то стоить. Победа, одержанная при помощи вмешательства третьей стороны, была ни чем иным как позором.
Брови Юкари дрогнули, выдавая его досаду.
— Ты выиграл, но тебе не нравится, да? Какой же ты эгоистичный ребёнок, скажу я тебе. …Но ладно, давай посмотрим. В таком случае, у меня есть одна идея.
— А?
— Нападай на меня, здесь и сейчас.
У Сукуны перехватило дыхание. Юкари лишь бесстрашно улыбался.
— Если на этот раз ты выиграешь у меня честно и справедливо, не прибегая ни к чьей помощи, эти твои разочарования будут успокоены, не так ли? Или что, может быть, ты слишком боишься идти против кого-то, кого ты не можешь победить, как бы ни старался?
Провокация была очень простой, но Сукуна попался на эту наживку. Взяв в руки длинную палку, он встал.
— Как бы тебе потом не пришлось плакать, размазывая слёзы по лицу.
— Если ты действительно заставишь меня плакать и размазывать слёзы, то сможешь гордиться этим, Сукуна-чан.
Сукуна на данный момент был никак не способен победить Юкари. Однако, хотя он и не мог выиграть, отказ от вызова даже не рассматривался в качестве альтернативы. В конце концов, переворачивание неблагоприятных раскладов было именно тем, за что он боролся.

Часть 11. Мишакуджи Юкари (Стих для жареной курицы) Автор: Судзуки Судзу

Оригинал


«В специях твои чувства сокрыты…»
Этот стих сорвался с губ Юкари, когда он взбивал в миске яичный состав для смазывания, и тогда он обнаружил, что очень удивлён.
Чем он занимается в момент приготовления еды? Добавив взбитое яйцо к куриным ножкам, которые до времени оставались в холодильнике, он принялся обмазывать их яичной смесью. Мясо было таким холодным, что кончики его пальцев покалывало от боли, но это была небольшая цена за изысканный вкус, который, как он знал, будет достигнут в результате этого дополнительного усилия.
Эта хорошо прожаренная курица должна была стать главным блюдом сегодняшнего ужина, а также звездой завтрашнего бенто.
Добавив в смесь пшеничную муку, Юкари также намазал это сверху. Когда он закончил, то вспомнил, где слышал стих, который только что процитировал.
Это было, когда он ещё являлся учеником Бесцветного короля Мивы Ичигена. Оставив подготовительные этапы на попечение младшего ученика Ятогами Куро, он взял кухонный нож, чтобы помочь своему наставнику готовить. Когда они закончили приправлять курицу и поставили её жариться второй раз, Ичиген сочинил это стихотворение на лету.
Все многочисленные строки великолепной поэзии, которые читал Ичиген, были запечатлены в памяти Юкари. Иногда их блеск оживал в повседневной жизни Юкари, как сейчас, непрошено срываясь с губ молодого человека. И в такие моменты вместе с оттенком сентиментальности Юкари остро чувствовал, что его ныне покойный наставник действительно живёт в своём ученике, его сияние наполняло Юкари изнутри.
— …Так, сделано.
Вытащив курицу из масла, Юкари положил её на лист бумаги для выпечки, и вдруг неожиданно вспомнил: ах, да, он ещё не подготовил коробку для бенто. Он догадывался, что, вероятно, она была в кладовке, и, ненадолго оставив жаркое без присмотра, отправился за ней…
Когда он вернулся, то обнаружил нечто такое, чего совсем не хотел: Ивафуне, с пивом в одной руке, закусывал жареной курицей. На бумаге для выпечки ничего не осталось.
— О, Юкари-чан! Это действительно вкусно. Эта закуска идеально подходит к моему пиву! Ах, но почти ничего не осталось, так что, давай, сделай ещё, будь добр!
Кухонный нож, брошенный Юкари, задел щёку старика Ивафуне, а потом воткнулся в стену позади него.
Сомкнув ладонь на рукоятке другого ножа, Юкари вспомнил: «Когда крадёте еду, будьте готовы съесть лишь возмездие за съеденное».

Часть 12. Ивафуне Тенкей (Серая мечта) Автор: Судзуки Судзу

Оригинал


Бездна простиралась бесконечно.
Люди, которые были в курсе истинной причины появления этого кратера, называли его кратером Кагуцу, по имени чудовища, который его создал. Один лишь вышедший из-под контроля стоил 700000 жизней, которые он унёс с собой.
Прищурив глаза от морского бриза, зарождающегося в глубинах кратера и дующего в лицо, Ивафуне был погружён в свои размышления.
В прошлом здесь была его мечта.
Сущность Серого короля заключалась в том, чтобы защищать. И он пытался сделать это место раем для слабых. Серый клан, Собор, должен был стать щитом для тех, кто лишён клыков.
Но этот план провалился.
Отори Сейго не смог защитить даже собственный клан. Члены его клана, почитавшие его как своего Короля, были ввергнуты в пучину этого кратера — вместе с Кагуцу Генджи и Хабари Джином — и вместе с Отори Сейго.
Человек по имени Ивафуне Тенкей, находящийся здесь сегодня, был только шелухой, пустой оболочкой.
И теперь…
— Ива-сан. — Голос сзади позвал его по имени. Ивафуне повернулся в ту сторону, чтобы увидеть молодого человека — Хисуи Нагаре, Зелёного короля.
В некотором смысле, он являлся таким же, как Ивафуне. Это было то место, где он умер, и где родился. Хисуи умер как человек, чтобы затем возродиться как Король.
Мечта, занимающая Хисуи в настоящем, отличалась от мечты, которую в прошлом лелеял Отори Сейго. Отори Сейго стремился стать щитом для тех, кто лишён клыков. А Хисуи хотел дать клыки беззубым.
Являлось ли это дело хорошим или плохим, Ивафуне был не вправе судить. Всё, что он мог, это своими глазами увидеть, чем станет Зелёная мечта, которая появилась на свет в этом самом месте.
— Солнце почти зашло. Мы должны вернуться.
— …Да. Ты прав. — Ивафуне горько улыбнулся и бросил последний взгляд на кратер.
Оболочка Серой мечты была нескончаемо безгранична, глубока, туманна и так мучительно прекрасна.
_______________
*The Dream of Gray — вероятно, в названии имеется в виду «Мечта о Сером мире», «о мире Серого клана», «о мире, построенном Серым королём».

Часть 13. Фушими Сарухико (После потери) Автор: Кабэй Юкако

Оригинал


— Когда я был на первом году обучения в средней школе, Jungle стал внезапным поветрием. Все в моём классе установили это приложение даже прежде, чем я узнал о нём. Эй, эй, скажи, Фушими-сан, как это было в твоей средней школе? — простодушно спросил Домёджи, потягивая чай в комнате отдыха.
Вена на виске Фушими вздулась. «Даже если мы одного возраста, ты не можешь обращаться к старшему по званию офицеру с «эй, эй, скажи», ты, тупица…» — кипел он внутри, видимо, не замечая своего собственного отношения к Мунакате. Только в данный момент у него действительно не было времени, чтобы злиться на каждую мелочь, которую сказал или сделал Домёджи, поэтому, вздохнув, он неохотно решил ответить.
— Это было примерно так же. Прежде чем кто-либо во всём разобрался, приложение незаметно пропитало среду общения учеников средней школы… благодаря страху остаться в стороне и быть отвергнутыми своими товарищами количество пользователей росло в геометрической прогрессии.
С того момента, как Мишакуджи Юкари был отправлен, чтобы ворваться в Башню Михашира в качестве авангарда, Jungle, которые до сих пор скрывались, начали открыто делать то, что им вздумается. Скипетр-4, как ответственная за поддержание общественного порядка организация, был вынужден дежурить в режиме 24/7, чтобы сдерживать Jungle.
В свободную минуту, когда Фушими ненадолго вернулся в штаб принять ванну, он столкнулся в комнате отдыха с несколькими членами Особого отряда.
— Ты тоже его использовал, Фушими-сан? По счастью, я сам невольно избежал этого; в то время моё использование КПК было ограничено из-за строгости моей семьи и всё такое.
— Если ты рос в таком строгом доме, как получилось, что ты стал вот таким?.. — Бензай уставился на Домёджи с выражением полнейшей растерянности, написанным на его лице.
— Вчера, когда я делал обход, то столкнулся с Ятагарасу, и мы немного поговорили. Оказывается, он тоже недолго использовал приложение Jungle в средней школе. Фушими-сан, вы с Ятагарасу учились в одной средней школе, верно?
— Эй, Домёджи! Пожалуйста, думай хоть немного, прежде чем говорить! — Акияма сделал попытку осадить Домёджи, который обычно болтал, не думая, а затем взглянул на Фушими, проверяя его реакцию.
Беглый просмотр личной истории этих двоих наряду с другими обладателями сверхъестественной силы — дело, за управление которым отвечал Скипетр-4, — это всё, что нужно, чтобы сопоставить факты. Поэтому отрицание только сделает ложь очевидной, так что Фушими цыкнул языком, а потом подтвердил:
— Ну, да.
«Сарухико, ты такой классный!!!» — отозвался в его сознании голос, переполненный энергией до краёв.
Это просто значит, что прежде чем пересечь эту черту, наш мир был настолько крошечным, что я для тебя выглядел «классным», и всё.
Отбросив эту значительную самоиронию, Фушими взял форменный пиджак.
— Нет времени распивать чаи. Мы на дежурстве.

Часть 14. Ята Мисаки (Расстояние, на котором будет слышен голос) Автор: Кабэй Юкако

Оригинал


Ята растоптал отобранный КПК прямо на глазах у временного члена Зелёного клана.
— А-а-а-а-а..! Моя си-и-и-ла-а-а..! — заорал в отчаянии член клана.
— Твоя сила, мой болван. Это совсем не то, чем ты можешь гордиться, или то, что даёт тебе какую-то реальную связь; вместе с твоим КПК от тебя уходит и твоя сила.
Член Зелёного клана печально повесил голову, и Ята взглянул на него с презрением.
Сила Хомры, которую дал ему Суо, а Анна сохранила вживую, не имела ничего общего с тем, чем обладал этот жалкий парень, по значимости и весу они были несопоставимы. Сила Хомры была гордостью Яты.
— Я почти набрал достаточно очков, чтобы перейти на следующий уровень… У меня было больше очков, чем у кого-либо ещё в моём классе…
Всё же при виде того, как парень жалобно плачет и стенает, убитый горем, чувство вины стиснуло Яту изнутри — совсем чуть-чуть.
Может быть, такие парни, как этот, тоже ощущали недовольство своим маленьким тесным миром, противясь ему. Невозможность выдержать. Желание отомстить за это. Стремление вырваться на свободу… Может быть, их жажда силы была результатом всех этих удушающих чувств, которые они носили внутри.
— …Кхе! Никогда больше не смей ступать на территорию Хомры!
С упавшим настроением он оставил члена Зелёного клана, пригрозив ему, а когда повернулся, то понял, что на другой стороне дороги была припаркована машина Скипетра-4 с находившимся там лейтенантом.
Среди Синих, едущих по своим делам в организованной и дисциплинированной манере, при этом переговаривающихся по внутренней связи, был Фушими; он остановился на пути своего следования и теперь пристально смотрел на Яту.
— Что? У тебя ко мне претензии или типа того? С этой улицы вниз — город Шизуме, ха! И не смей лезть в наши дела, Синий!
Не задумываясь, Ята по привычке заорал во всё горло.
Теперь, когда он думал об этом, то всякий раз, когда сталкивался с Фушими после того, как тот покинул Хомру, он срывался на крик. Ну, для начала, его голос был громким от природы. Но впрочем, это едва ли могло помочь при таком расстоянии, которое его голос не мог преодолеть без крика.
Дымный ветер, несущий выхлопные газы, мчался вдоль дороги, разделяя этих двоих, развевая подол синей униформы Фушими.
Фушими коротко сказал что-то, может быть, Яте, а может, в переговорное устройство, прикреплённое к его лацкану.
С такого расстояния Ята ни хрена не расслышал его тихое бормотание.
Раньше он был уверен, что всегда сможет услышать Фушими, независимо от расстояния, но теперь просто не мог…

Часть 15. Фушими Ники (Причина для отказа умереть) Автор: Кабэй Юкако

Оригинал


Снова завыли сирены… В последнее время в городе возросло количество странных инцидентов. Похоже, что на сей раз случился взрыв, на том месте поднимался серый дым. Пока полиция не взяла дело под контроль, любопытствующие зеваки собирались в хаотичные толпы, даже несмотря на то, что на место происшествия прибыло несколько машин синего цвета. Застучали по земле сапоги, и молодые люди, одетые в синюю униформу, быстро вышли на улицу.
— Я дипломированная медсестра. Могу чем-то помочь? — окликнула я человека, который почти пробежал мимо меня, в резком тоне отдавая приказы в переговорное устройство.
— Ну, мы свозим раненых вон туда, так что, может, вы осмотрите их?
Когда я увидела лицо человека, давшего мне эти краткие, но чёткие инструкции, я была поражена… Нет, этого не могло быть. Боец казался чрезвычайно молодым, на вид ему едва исполнилось двадцать. С того инцидента прошло более пяти лет, так что это, конечно, не мог быть тот же самый человек…
В то время я прогуливалась по городу, как сегодня, когда мужчина, идущий в противоположном направлении, прямо передо мной внезапно захаркал кровью и упал. Обычно при падении человек инстинктивно пытается поддержать себя руками, но этот довольно высокий мужчина просто опрокинулся со всей изрядной силой свободного падения, как ребёнок, чья нервная система ещё не закончила развиваться.
Хотя на секунду я была парализована от неожиданности, но потом, бросившись к этому человеку, склонилась над ним.
— Вы страдаете хроническим заболеванием? У вас есть с собой лекарства? Кто-нибудь, пожалуйста, вызовите скорую! Эй, господин в жёлтой одежде, пожалуйста, позвоните!
Я позвала одного из случайных прохожих, который пытался снять эту сцену на свой КПК, несколько мгновений он был ошарашен, а потом начал набирать номер.
Тем временем распростёртый на земле человек, который, казалось, даже не понял того, что он упал, поскольку начал с крови на своей руке — её было так много, что она полностью окрасила конечность в красный цвет, — внезапно разразился диким хохотом.
— А-ха-ха-ха-ха! Что это за фигня?! Я умру?! Вы надо мной издеваетесь! Вот чёрт! Я не могу умереть! Если я умру, он почувствует тако-о-ое облегчение! Дерьмо! Это сли-и-ишком хреново! Ясен пень, я не собираюсь подыхать! Га-ха-ха-ха-ха!
Эксцентричное поведение упавшего человека, который бился в конвульсиях от смеха, крича о том, как не хочет умирать, напугало меня и людей, видевших это, так что в результате кольцо любопытных прохожих вокруг нас расступилось.
Я сопроводила машину скорой в больницу экстренной помощи и подробно рассказала персоналу о том, что произошло, но что стало с этим человеком дальше, я не знала. Я могла только надеяться, что ему станет лучше, и он покинет больницу, но, скорее всего, он страдал от какой-то сильно запущенной болезни.

Часть 16. Айдолы K (Предыстория к Айдолам К) Автор: Миядзава Тацуки

Оригинал


По сравнению с айдолом, продюсер, ответственный за представление исполнителя, такого как айдол с его или её очарованием для публики, является совершенно другим зверем, несмотря на то, что действует в том же мире шоу-бизнеса. Для айдола необходимое условие работы — вглядываться в свой внутренний свет и через обучение и самоотдачу позволять ему свободно сиять. С другой стороны, работа продюсера предполагает умение различать эти искры света в других, вынося их наружу, шлифуя их блеск и представляя их миру в удобной для восприятия форме. Айдол говорит, в основном, за себя. Говорить за других — этим занимается продюсер.
Разумеется, способы мышления и выражения, необходимые для того, чтобы быть айдолом или продюсером, оказываются совершенно разными. По этой причине, как правило, один из них вряд ли когда-либо будет сочетать в себе качества обоих. Но бывают и редкие исключения. Например, Широ, то есть, Исана Яширо, представляющий студию звукозаписи «Silver Records».
В дополнение к выступлениям в качестве айдола, он также успешно продолжал продюсировать Куро — полное имя Ятогами Куро — и темпераментного айдола Неко, удостоверившись, что они отвечают тенденциям времени. Он не выглядел слишком солидным или сосредоточенным, но на самом деле являлся продюсером с отличным чутьём.
И всё же, как бы редко это для него ни было, на сегодняшний день ещё некоторые из его дарований оказывались проблемными. Он пересмотрел тонны видеоматериалов, прочитал все статьи, которые смог найти, сделал множество звонков своим старым знакомым, но всё ещё не имел возможности устранить нынешнее препятствие. Его инициатива создать группу айдолов, включающую Куро, с которым он долгое время работал, чтобы сделать его популярным, и перспективных айдолов Яту Мисаки и Фушими Сарухико, столкнулась с неожиданными трудностями. Если быть точным, то всё сводилось не к Широ, представляющему «Silver Records», а скорее к агентству развлечений «Homura» и рекламному агентству «Scepter-4», с которыми, соответственно, были связаны Ята и Фушими, и к очевидному факту испорченных взаимоотношений между двумя агентствами, причём проблема имела более глубокие корни, чем это казалось на первый взгляд.
— И тут я подумал, что мы выйдем за жёсткие рамки агентств и сделаем что-то действительно серьёзное.
Недавно он попросил композитора из андеграунда написать песню для Неко, но это не сработало, поскольку он и «Jungle Pro» не смогли достичь хорошего взаимопонимания.
— Хм-м, почему все не могут слаженно работать вместе?
Когда Широ жевал онигири из белого риса, которые Куро приготовил и принёс ему на ужин, на него снизошло большое яркое озарение.
— Я знаю! Рис прекрасно всё объединяет. И с включением других ингредиентов, таких как измельчённая сушёная скумбрия, морская капуста и маринованный сушёный чернослив, вкус будет меняться!
Внезапно он увидел свет в конце тоннеля.
— Вот оно! С этим я внесу совершенно новую свежую струю в мир айдолов!
Этот пример талантливого продюсера с отличным чутьём представляется слишком непонятным для обычных людей.

Часть 17. Тоцука Татара (Маленькое обещание) Автор: Райраку Рэй

Оригинал


У Тоцуки было плохо с обещаниями.
Те, кто с детства слишком любят свободу, могут жить счастливыми и сильными сами по себе, даже не будучи под защитой, но ценой за это оказывается неспособность справиться с ограничениями, вне зависимости от их вида и того, находятся ли они на стороне тех, кого ограничивают, или тех, кто накладывает ограничения.
— Это так неудобно, что у тебя нет КПК, — заметил однажды Кусанаги, когда Тоцука был ещё в средней школе.
— Правда? Но я совсем не чувствую неудобства.
— Даже притом, что тебе снова пришлось ждать нас так долго?
В тот момент Тоцука пришёл в школу, где учились Суо и Кусанаги, и в течение некоторого времени ему пришлось бродить около школьных ворот, ожидая, пока эти двое выйдут. Для Тоцуки, у которого не было возможности связаться со своими друзьями, это являлось обычным делом, чтобы увидеть их, это доставляло ему удовольствие, поэтому он не беспокоился по этому поводу.
— Ну что ж, думаю, нам лучше составить расписание наших следующих встреч.
— Э, зачем?
— Что значит «зачем»?.. Если мы установим определённое время и место для наших встреч, мы избежим при встрече любых проблем. Не давая такого обещания, мы можем напрасно заставить других ждать или даже разминуться друг с другом…
— Мы можем обойтись без всяких обещаний.
— Почему? — спросил Кусанаги. Рядом с ним молчавший до сих пор Суо тоже взглянул на Тоцуку в лёгком недоумении.
У Тоцуки было плохо с обещаниями. Во многом из-за того, что он был ребёнком, который плохо переносит ограничения, но теперь, когда Тоцука задумался об этом, оказалось, что была ещё одна возможная причина: наверное, он также был ребёнком, который редко видел выполненными обещания, данные ему самому.
— Даже без обещания я выйду на улицу и найду Короля и тебя, Кусанаги-сан, так что всё в порядке! — сказал он тогда с улыбкой.
При воспоминании об этом Тоцука в настоящем слабо усмехнулся, несмотря на своё затруднённое дыхание. Он чувствовал, как кровь сочится изнутри без остановки и температура его тела постепенно снижается.
Тоцука больше не мог просто выйти на улицу и увидеть тех, кого он хотел увидеть. Теперь его обожаемая свобода была вне его досягаемости.
А то, что было в пределах досягаемости — это КПК, которого у него не имелось, когда он был ребёнком, и маленькое обещание от Кусанаги о встрече: «Дождись меня», — сделанное через КПК, когда линия соединилась.
Вдалеке Тоцука услышал звук стремительных шагов, бегущих вверх по аварийной лестнице.
Пока он ждал, когда шаги приблизятся, Тоцуке пришло в голову, как это неожиданно приятно — когда обещание, данное тебе, выполнено, — и он только слабо улыбнулся.

Часть 18. Камамото Рикио (Достоинства и недостатки слёз) Автор: Райраку Рэй

Оригинал


Камамото Рикио не мог видеть людей в слезах.
Зрелый мужчина с соответствующим телосложением, представительный и сильный теперь, он был слабым рыхлым мальчиком раньше, когда был маленьким. Даже цвет его кожи не являлся здоровым загаром, как сейчас; в то время его кожа была бледной, ясно указывая на то, что он почти никогда не бывал на солнце, и это принесло ему обидное прозвище «белой свиньи», когда над ним издевались.
Поэтому юный Камамото часто плакал. И когда Камамото плакал, Ята оказывался единственным, кто ему помогал.
Возможность быть подчинённым Яты наполняла юного Камамото гордостью и чувством безопасности. Ята был храбрым и сильным — героем, который прилетал на помощь Камамото, когда мальчик был в беде.
Таким образом, плакать было делом Камамото, в то время как Ята почти никогда не плакал, хотя это было не совсем «никогда». Камамото забыл причину, но ясно помнил, что видел, как большие капли, которые Ята не смог полностью сдержать, падали из его глаз, когда мальчик, покраснев, кусал нижнюю губу, а также беспомощное чувство потери опоры, которое тогда захлестнуло юного Камамото и заставило его тоже разразиться слезами, причитая: «Не плачь, не плачь, пожалуйста!» «И не собираюсь!» — огрызнулся Ята, подкрепив свои слова кулаком, несмотря на то, что он явно плакал.
С тех пор Камамото не мог видеть, как люди плачут. Те тревожные чувства из его детства оживали, когда он видел это, и под влиянием эмоций плачущего человека он оказывался не в состоянии сдерживаться.
…И сейчас в поднятых вверх глазах Яты, который сидел на диване напротив Камамото, дрожали слёзы.
— Проклятье!.. — Позволив гневу овладеть собой, Ята ударил себя кулаком по колену. Его одежда на животе была мокрой от крови Тоцуки. — Почему… Почему!.. — выдавил Ята, и это прозвучало скорее как стон.
В баре собрались члены Хомры, которые слышали, что произошло. Некоторые плакали, другие молча закипали от возрастающей ярости.
Наблюдая, как ещё одна слеза падает из красных и опухших глаз Яты, который продолжал кусать губы, Камамото вместе с беспокойством, всегда нападавшим на него в такие моменты, почувствовал в себе другой, даже более сильный всплеск эмоций, подозрительно напоминающий облегчение.
По крайней мере, Ята мог плакать.
Камамото был уверен, что гораздо больнее — не плакать, думая о тех, кто, как он знал, не мог пролить ни единой слезинки.

Часть 19. Кушина Анна (Розы и улыбки) Автор: Райраку Рэй

Оригинал


Кушина Анна не умела улыбаться.
До прибытия в Хомру она прошла через многое. Её заставляли носить одежду того цвета, который она не могла увидеть, — синего — и испытывать страдания в количестве, более чем достаточном для неё.
Под впечатлением, что плач только увеличит её переживания, Анна превратилась в куклу, которая ничего не чувствовала. И когда она это сделала, вскоре позабыла не только о том, как плакать, но и как улыбаться.
Но она думала, что, в основном, преодолела эту свою неспособность после прихода в Хомру, потому что члены Хомры показали ей так много весёлых и приятных вещей.
— Я считаю, что, улыбаясь, ты можешь сделать своё счастье больше, а при плаче твоя печаль уменьшится, вытекая со слезами твоих рыданий, — сказал однажды Тоцука. — Не нужно себя заставлять, но надеюсь, со временем ты научишься выражать свои эмоции.
…Ночь, когда умер Тоцука, подошла к концу.
Анна очнулась после короткого сна и с пустым лицом куклы спустилась в бар. Она не нашла там никого. Наверное, Кусанаги приказал всем уйти.
Некоторое время она просто вглядывалась в пустое пространство бара, застыв на месте, пока не услышала тяжёлые шаги, спускающиеся по лестнице позади ней.
— Микото. — Когда она обернулась, взгляду явился Суо.
Несколько мгновений он смотрел на неё, затем протянул правую руку. В ней была зажата одна красная роза.
Анна робко протянула руку и взяла её.
— Что бы ни случилось, сегодня — твой День рождения. Поэтому держись прямо и гордо, — сказал Суо ласковым голосом.
Потрясённая, Анна уставилась на розу в своей руке.
Для её глаз красный цвет цветка казался ярким и таким красивым, что этого было почти достаточно, чтобы заставить её плакать.
— С Днём рождения.
Анна сумела едва заметно улыбнуться.
…Я бы отдала эту розу Татаре.
Вместе с розой она передаст Тоцуке эти тёплые и счастливые чувства, трепещущие в её груди в настоящий момент. А печальные чувства она сохранит в себе, удерживая их скрытыми, так, чтобы они не показывали больше, чем то, что уже видно; она так решила.

Часть 20. Кусанаги Изумо (Отложенные чувства) Автор: Райраку Рэй

Оригинал


Кусанаги не был хорош в умении отпускать себя.
Чем больше был инцидент или чем серьёзнее оборачивалась ситуация в результате такого инцидента, тем спокойнее становился Кусанаги.
Если подумать, то же самое было, когда Суо пробудился как Красный король.
Его друг внезапно превратился в сверхъестественного Короля. Но Кусанаги не испугался. Он только указал на огромный Дамоклов меч, который материализовался над головой Суо, и сказал тоном, прозвучавшим почти шутливо:
— Эй, над твоей головой парит Меч, ты в курсе?
Думая об этом сейчас, он был более шокирован, но тогда им двигало лишь желание успокоить Суо, насколько это было в его силах.
Но неспокойные дни всё ещё продолжались. Кусанаги отчаянно пытался удержать их внезапно изменившуюся ситуацию, и, спустя примерно месяц, всё, наконец, настолько утихло, что его жизнь вернулась к норме, достаточной для того, чтобы начать думать о реконструкции бара Хомра и открытии его снова.
— Ха-а… Это точно вывело меня из себя.
Едва закончив большую уборку бара с помощью Суо и Тоцуки, в которой он сам принимал активное участие, Кусанаги вяло опустился на диван и, возможно, из-за усталости, чувство очень запоздалого шока прорвалось в нём, заставляя слова бесконтрольно падать с губ.
Тоцука вопросительно склонил голову набок:
— Что?
— Тот факт, что Микото теперь Красный король. Что делает нас членами его клана. Словно настоящие вассалы Короля, которые могут управлять пламенем… Обалдеть…
— А?! Ты обалдел только сейчас?! — Глаза Тоцуки были широко распахнуты от изумления. — Ты, определённо, здорово провёл время, Кусанаги-сан. — Он рассмеялся. — У тебя есть склонность слишком остро реагировать на мелочи, но когда случается что-то действительно важное, первое, что ты делаешь, это откладываешь на время свои чувства, да? И отпускаешь их только тогда, когда твоя осторожность в очередной раз ослабевает. — Тоцука высказал своё интригующее наблюдение; Кусанаги в настоящем вспомнил этот разговор, поскольку с объективной точки зрения пришёл к выводу, что в данный момент он был чересчур спокойным.
Кусанаги шёл, слушая звук волн, разбивающихся о берег и отступающих. Широко раскинувшийся океан был прекрасен и, по иронии судьбы, спокоен.
По-видимому, в настоящий момент чувства Кусанаги всё ещё были, как выразился Тоцука, «отложены» — для того, чтобы позволить ему сделать всё необходимое и не стать игрушкой необузданных эмоций.
Впереди Кусанаги показалась фигура Суо, в одиночестве сидящего на скале и попыхивающего фиолетовым дымом. Человек, который совсем недавно сжёг тело своего умершего друга, так что ни крови, ни костей, ни даже пепла не осталось, спокойно смотрел на океан.
Размышляя над вопросом, когда его всё ещё сдерживаемые эмоции, наконец, освободятся, Кусанаги медленно пошёл навстречу Суо.

Часть 21. Исана Яширо (Комната счастья) Автор: Такахаси Яситиро

Оригинал


Эта комната очень успокаивающая. Тёплое место, где обитают те, кто ответит: «Рады видеть тебя», — всякий раз, когда я возвращаюсь туда со словами: «Я вернулся».
Наверное, это то, что называется местом принадлежности. Вот почему я хочу остаться здесь.
Посреди этой маленькой комнаты стоит низкий чайный столик. Здесь все мы едим, окружая его со всех сторон, разговариваем и делаем много других вещей.
Наверное, именно так выглядят покой и безмятежность. Вот почему я хочу иметь своё место за этим столом.
Когда я сажусь там, то вижу, что все остальные тоже там. С ними я чувствую тепло в своей груди, моё сердце сжимается и иногда болит, но всё равно они дарят мне это счастливое чувство.
Наверное, именно так ощущается семья. Вот почему я хочу проводить с ними как можно больше времени.
Этот мальчик немного шумный, но очень добрый. Он несёт в сердце справедливость и честь, и живёт в соответствии с этим.
Эта девочка взбалмошна и свободолюбива, но также она постоянно нуждается во внимании и легко становится печальной. Озорная девочка, которая больше всего остального любит удивительных людей.
Этот человек во много раз умнее меня, и всегда помогает мне, когда я в этом нуждаюсь. Это весьма тревожно, потому что ничто не ускользает от её внимания.
А другой человек строг и серьёзен, и идёт своей дорогой в жизни чётко и прямо. Он гордится непоколебимой твёрдостью.
Просто проводить время с ними со всеми достаточно, чтобы заставить меня почувствовать радость. Под яркими лучами солнца мы вместе смеёмся и вместе размышляем над проблемами. И в темноте ночи, когда выключаем свет, мы вместе укладываемся и ворчим.
— Боже мой, ты безнадёжна.
— Это моё место и всё, мяу!
— Ты не можешь разгуливать в таком виде, Неко-чан.
— Сделай с ней что-нибудь, Вайсман.
— Хотел бы я это сделать, но э-э…
В этом нет ничего неправильного. Не было случая, чтобы я когда-либо считал, что счастье может быть неправильным.
Вот почему я отдыхаю и расслабляюсь в этой комнате. В моём успокаивающем и ярком месте принадлежности.
И сегодня, как всегда, мы все говорим в унисон слова, которые говорят, когда находятся со своей семьёй:
— Приятного аппетита.

Часть 22. Ятогами Куро (Ежедневная битва) Автор: Такахаси Яситиро

Оригинал


Кокуджоджи Дайкаку-ши был грозным.
Он сразу видел насквозь все мои ошибки. Стоит ли говорить, что халтурить, подходить к делу несерьёзно или действовать небрежно, не вкладывая душу, с ним было недопустимо. К моей гордости, являясь вассалом предыдущего Седьмого и Бесцветного короля Мивы Ичигена, я абсолютно не мог опозориться. Победа… могла быть трудной, но самое меньшее, что я должен был сделать, это убедиться, что он в начале своего дня будет сыт и доволен.
В конце концов, еда нужна для этого.
А буквально на днях он коротко заметил:
— Мисо с рыбой и бульоном из водорослей из пакета? Ему немного не хватает аромата.
— Ах?! И-извините. — Шока и унижения было почти достаточно, чтобы мои колени подогнулись.
Это не то, что вы думаете, я просто увидел пакет в супермаркете и подумал, что он отлично смотрится, почувствовав, что было бы неплохо добавить некоторое разнообразие, и более того, я был увлечён перспективой исследования новых качеств, которые он представлял… Нет, оправдания бесполезны, и делать их — только позорить себя дальше.
Если на то пошло, не похоже, чтобы Кокуджоджи Дайкаку-ши выразил мне своё недовольство и претензии. Он просто дал еде, которую отведал, беспристрастную оценку. Но это было именно то, что сделало даже хуже, глубоко пронзив моё сердце. Это было, словно смотреть в зеркало, которое отражает каждую твою ошибку; каждую попытку схалтурить или подойти к делу несерьёзно, каждое небрежное действие без души оно возвращает тебе назад… это было очень больно.
От Клаудии Вайсман-джоши, которая не могла должным образом оценить вкус японской кухни из-за ежедневных усердных научных исследований и изменения вкусовых рецепторов, моя готовка благополучно заслужила следующий отзыв:
— Куро-кун, еда, которую ты сегодня приготовил для нас, была восхитительной, как всегда.
В самом деле, человек, чьё умение лично выращивал Ичиген-сама, должен был обладать очень большим потенциалом. Поэтому если я просто поверю в себя и вложу все силы в свою готовку, этот путь обязательно откроется передо мной. А пока вернёмся к теме сегодняшнего курса…
— Эти овощи… Я не знаком со вкусом, но он довольно изысканный.
— Да. Он вызван приправой, которая в старой Японии была известна под названием kosui. В наши дни её называют phakchi или coriander*.
— Ясно. Неплохо.
Эти слова… Действительно ли мне можно принять их как похвалу высшей степени от Кокуджоджи Дайкаку-ши?
Среди восхищения, хором выраженная благодарность: «Спасибо за вкусную еду», — заставила мою грудь трепетать от волнения, поскольку я был тем, кто готовил эту еду.
А теперь перейдём к следующей битве — послеобеденному чаю.
_______________
* Кориандр (кинза) — в Японии эта приправа продаётся под разными названиями.

Часть 23. Неко (Мяустический человек) Автор: Такахаси Яситиро

Оригинал


Она странная и мяустическая женщина.
Она не удивляется ничему, что я делаю. Просто её лицо становится слегка обеспокоенным, и всё. В отличие от Куроске, она не сердится и не кричит на меня: «Эй, ты!!!»
Она похожа на Широ, но не полностью. Если бы это был Широ, он бы побездельничал со мной, а потом уснул так же крепко, как я, если бы нам случилось вместе греться на солнце. Но она не такая: позволяет мне использовать свои колени как подушку, пока сама только слегка дремлет, и можно сказать, что она сразу проснётся, если что-то произойдёт.
— Ни-и-ичего вообще не случится, так почему ты такая? — спросила я её однажды.
— Просто это я, — ответила она.
Она может быть даже более загадочной, чем Широ. Но я совсем не против, потому что её колени-подушка тёплые, и это позволяет очень крепко уснуть.
Я припоминаю, она часто гладит мои волосы, когда я сплю. Это тоже ощущается очень хорошо. Её руки тёплые, даже слишком, и как-то по-особенному нежные.
Также, когда кажется, что меня вот-вот отругают, она выходит немного вперёд и заслоняет меня от других. Тогда я могу сбежать, и ни Куроске, ни Лейтенант ничего больше не скажут.
Поэтому она действительно является очень необычной и мяустической женщиной.
Ах, но иногда она также может быть и ужасной.
— Неко-чан, знаешь, мне интересно, какого рода силой обладает твоя способность манипулировать восприятием. Мне очень интересно узнать, как восприятие соотносится с физическим проявлением, — сказала она, когда я превратилась в кошку, а она начала ворошить мою шерсть до самых корней и тискать меня, чтобы проверить размер моего кошачьего тела. Она обладала такой мяустической силой, что заставляла слушаться себя, поэтому я не могла убежать даже тогда, когда она начала дёргать меня за усы.
— Ой! Пожалуйста, прекрати уже это!
Если бы Кукури не вмешалась, спасая меня, она, возможно, продолжила бы «проверять» меня до самых кончиков моих клыков и когтей.
Когда я пожаловалась Широ, он только сказал:
— А-ха-ха! Моя сестра — просто такой человек.
Блин. Я не понимаю, что за человек — «такой человек», но с другой стороны, наверное, я в некоторой степени это понимаю.
Другими словами, Клаудия Вайсман — очень, о-о-очень мяустическая и странная женщина.

Часть 24. Таинственный мальчик (Связи) Автор: Такахаси Яситиро

Оригинал


Прежде чем мой голос умолкнет на тихой ноте, позволь сказать тебе это.
Не то чтобы я думал исчезнуть. Я не попрощаюсь и не уйду. Я просто ненадолго выпустил руку, которую держал, и всё. Молитвы ещё собираются здесь и кружатся вместе со мной, принимая форму цикла даже сейчас.
Ты всё ещё продолжаешь идти, двигаясь вперёд, только вперёд? Или ты ищешь своё следующее предназначение? Или, может быть, ты крепко держишься за то, что уже имеешь? Или тебе, возможно, просто нравится странствовать?
Поскольку есть люди, которые точно знают, что они хотят сделать со своей жизнью, также существуют те, которые лишь плывут по течению… В такие дни я буду приближаться — как проявление человеческого сердца, безграничного и… настолько могущественного, что сила, дарованная каменным диском Сланца, покажется лишь каплей в океане.
Требования, желания, стремления, надежда, тоска… — собрание этих молитвенных приношений не более чем крошечная капелька. То, что придаёт этим каплям форму и превращает их в цикл — это связи. Насколько я помню, ты называл эту объединяющую силу «узами».
Приди — сейчас, через эти узы — и твоя молитва также будет…

@темы: перевод, K-Project, Рассказы по K-Project

---

Side: Black & White (2)

#K_Project, перевод. Оригинал был тут (удалён) и тут (удалён)
рабочая ссылка

Название: K Side: Black & White
Глава 2. "Интерлюдия — Дремлющий". Глава 3. "Я — кошка!" Глава 4. "Интерлюдия — Ссорящиеся"
Перевод: Lady Garet
Оригинал: K Side: Black & White Перевод на английский happythexceed
Форма: вторичный перевод официальной новеллы
Пейринг/Персонажи: Исана Яширо, Ятогами Куро, Неко
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: PG-13
Примечание: Новелла "K Side: Black & White". Автор GoRA Red (Миядзава Тацуки), иллюстрации Судзуки Синго. Дата выхода 20.05.2013



Начало (Пролог. Глава 1)

Продолжение (Главы 2-4)

Глава 2. Интерлюдия — Дремлющий

Наконец Куро завершил свои воспоминания словами:
— Как видишь, Ичиген-сама имел опыт в разных областях, так что я не мог бы даже надеяться на сравнение. — Он скрестил руки в гордом удовлетворении.
— …
Но когда Яширо ничего не ответил, Куро беспокойно нахмурил брови и повернулся, чтобы заглянуть назад…
— Хр-р…
…где нашёл Яширо, как и ожидалось, крепко спящим — с лёгким и беззаботным выражением на лице.
Куро тихо вздохнул: «Похоже, он действительно был совершенно измучен…» Довольно непринуждённым движением он поднялся с кровати и, взяв одеяло, укрыл им Яширо — на его лице застыло выражение нежности, напоминавшее времена из прошлого, когда он делал то же самое, присматривая за трио дайфуку в качестве их старшего. «…Такой странный человек, — подумал он про себя. — Любопытная смесь тайны — с невозможностью понять то, о чём он думает, — и детской беспечности… Но вопрос в том, каково его истинное «я»?» Или может быть… «…обе стороны являются частью его характера?»
В то время как он, возможно, был лжецом, обманувшим Куро в момент их знакомства, он также являлся человеком, который с очень реальным риском для собственной жизни вернулся на стадион, чтобы спасти Куро.
Хотя его слова и действия, казалось, говорили о том, что он был поверхностным, не задумывающимся вообще ни о чём, имелись сведения, предполагающие неумеренную поглощённость земными заботами и спокойный, коллективный характер, не подходящий его очевидному возрасту.
— Он кажется одновременно добрым и злым… — Его глаза сузились в щёлочку, когда он глянул вниз на Яширо. — Боюсь… я всё ещё не понимаю тебя.
Вернувшись на тот стадион, он сказал Яширо, застряв в яме отчаяния, что «я всё ещё не понимаю тебя» — и это не было ложью. Но это ни в коем случае не означало, что он считал его «добрым Исаной Яширо». Просто он ещё не принял твёрдого решения.
Если он действительно был убийцей Тоцуки Татары, то…
— _ _ _
Глаза Куро вспыхнули опасным блеском, и он схватил Котовари. «…Тогда я буду вынужден тебя прикончить». Это была миссия, доверенная ему, поэтому он сидел здесь, охраняя Исану Яширо во время путешествия с ним. «Подозреваю, что прямо сейчас мы оба имеем дело с нашими демонами. Я должен выполнить свой долг, а ты… должен просто решить, кто или что ты есть на самом деле. Но, полагаю, это находится за пределами нашего контроля. Никто из нас не может взять на себя бремя другого, независимо от того, нравится нам это или нет, даже если мы оба оказываемся в одной и той же суровой реальности…»
Куро вздохнул, и вдруг —
— Куроске.
Строгий голос окликнул его сзади, и, обернувшись, он увидел Неко, обнажённую, только с единственным полотенцем, обёрнутым вокруг её тела, — она в упор смотрела на Куро с явным выражением обвинения.
— …Ты сейчас думал о чём-то странном, не так ли?
Её взгляд переместился на Котовари, который он держал в руках; вероятно, она что-то почувствовала и вышла из ванной, чтобы проверить.
Куро ответил, не потрудившись притвориться, будто ничего не понял:
— Я думал о том, что мне, возможно, придётся убить Исану Яширо.
На это Неко издала звук, средний между «Что-о?!» и кошачьим визгом, и вытаращила глаза. В следующее мгновение она выполнила невероятный кульбит, подскочив прямо с пола без каких-либо подготовительных движений и, оттолкнувшись от телевизионной стойки, сделала пол-оборота и приземлилась на кровать, обернувшись вокруг Яширо, чтобы защитить его. Это был акробатический подвиг, достаточный, чтобы вызвать у Куро бессознательное восхищение.
— Куроске-е-е… — Её тон стал глубоким и угрожающим. — Если ты хоть пальцем тронешь моего Широ, я буду…
Спящий Яширо неловко скорчился, поскольку руки Неко почти душили его, обвившись вкруг шеи. Тем не менее, Неко, казалось, нисколько не замечала этого, всё сильнее сжимая Яширо и глядя на Куро глазами, подёрнутыми тонким блеском слёз.
— Широ… Широ — мой!
— … — После долгого молчания Куро тихо фыркнул. — Успокойся. Я бы никогда не опустился так низко, чтобы убить кого-то во сне. Если я соберусь прикончить его, то это случится только тогда, когда я буду хорошо осведомлён о его преступлениях.
— К-как это должно меня успокоить?! И знаешь, Куроске, я уже давно думаю, что до тебя «не доходит» слишком многое! Ты — абсолютно из ряда вон!
— Ты последний человек, от кого я хотел бы это услышать! — Тем не менее, после этой вспышки он оборвал себя и кашлянул: — Гм. И вдобавок… — Он попытался вернуть самообладание. — Я не принял о нём твёрдого решения. Поэтому у меня нет причин убивать его. По крайней мере, пока нет. И просто чтобы ты знала… Мне не особенно нравится мысль о том, что придётся его убить. То, чего я действительно хочу — это верить ему.
Такие слова ясно говорили о его искренних чувствах по этому вопросу, и Неко замолчала, хотя в её глазах ещё оставался след настороженности.
— …Я всё ещё не совсем доверяю тебе. — Она скользнула вбок. — Широ — это всё, что мне нужно. Пока у меня есть он, то… это достаточно хорошо для меня. — Она нежно прижалась щекой к груди Яширо.
Куро хорошо знал, у Неко — девушки, чьё настоящее имя было тайной, под этой бездонной жизнерадостностью, яркой, поверхностной личностью должна была скрываться другая сторона: условно негативная. Иначе она бы никогда не оказалась так упорно, сильно привязана к Яширо, учитывая относительно короткое время её знакомства с ним.
Как она выразилась, она действительно приложила все усилия, чтобы построить для Яширо его идеальную фантазию, мир, в котором он мог бы чувствовать себя совершенно спокойно, — и в некотором смысле это в основном удалось, поскольку она удерживала жителей всего острова под контролем своих нервных манипуляций.
Не было бы преувеличением описать её силы как поистине пугающие.
«Как бы мне не хотелось это признавать, но Синий король тогда на стадионе опасался этой девушки больше, чем меня, — и она тоже была одной из тех, кто, в конечном счёте, спас нас. Хотя план, возможно, придумал Широ… Дамоклов меч, созданный ею, обманул даже Синего короля».
Силы Куро и Неко являлись настолько разными по своей природе, что сравнивать их было почти невозможно, но глубоко внутри он чувствовал, что… вероятно, она была более сильной, чем он, когда дело доходило до искривления обзора.
Здесь Куро смутно вспомнил Миву Ичигена, объяснявшего, что Стрейн можно было бы назвать «недоделанными Королями». «Хотя, по правде говоря, я даже не могу быть уверен, что она является в первую очередь Стрейн…» — иронично усмехнулся он про себя.
— Широ, Широ! — Неко начала поддразнивать Широ, во многом как настоящая кошка. Яширо довольствовался мирным похрапыванием, но Неко, похоже, не возражала.
Тут в голове у Куро возник вопрос. «Это напоминает мне… Широ говорил, что она однажды просто внезапно изменила форму с кошачьей на человеческую, как гром среди ясного неба… Если это так, тогда почему она изначально жила с Широ в образе кошки?..» Сейчас, возвращаясь к этому мыслями, это казалось ему действительно странным.
Для неё могло бы быть много других, более подходящих способов проводить с ним время, если бы она пожелала; она могла бы предстать как его одноклассница, или даже убедить его, что она — его возлюбленная или младшая сестра. Любое из этого было бы более естественным и, вероятно, тоже соответствовало её чувствам.
«Итак… почему кошка?»
Куро оперся коленом о кровать, открыв рот, чтобы спросить:
— Эй, почему…
… ты стала кошкой?
Неко при этом медленно подняла голову, её глаза сверкнули…

Глава 3. Я — кошка!

Первое, что она увидела… было огромное, бесконечное небо, вымытое до бледного оттенка.
Когда огромный Меч упал с небес на землю, все звуки и краски мира исчезли, и она парила в воздухе.
Она не знала, каким образом выжила. Ей казалось, будто она была спасена кем-то ещё, но с другой стороны, возможно, нет. И всё же первое, что она сделала, придя в сознание, несмотря на то, что не понимала, кто она и где находится, — открыла рот и громко закричала, осознав, насколько сильно изменилось то, что её окружало.
На пустынном фоне осталось несколько полуразвалившихся зданий, рухнувших в кучу, словно они были не из этого мира. Она не могла найти ни отца, ни мать, которые, как она знала, должны были быть с ней, и нетвёрдыми шагами начала блуждать по развалинам.
Она звала своего отца, звала свою мать; вспоминая об этом сейчас, она думала о том, что, возможно, именно тогда начала пробуждаться сила, дремавшая внутри неё.
Далеко-далеко.
Она чувствовала, как что-то звало её из какого-то невероятно далёкого места.
И всё же так близко. Что-то шептало ей прямо от пульса её сердца, и, используя эту странную силу, она наконец снова нашла тех, кто мог бы защитить её, кто мог бы её любить.
Но она делала это неосознанно, без каких-либо навыков или махинаций.
Эта сила… посеяла внутри неё семена скорби и боли для будущего, с которым ей наверняка придётся столкнуться.

* * * * *

Официальные документы зафиксировали факт падения Меча на землю как Инцидент Кагуцу.

* * * * *

Как только Папа вернулся домой, их дом превратился в особняк посреди оазиса. Папа, в реальности одетый в форму оператора беспилотника — в костюме и при галстуке, шагая от парадного, сменил эту одежду на тюрбан и ниспадающую складками шёлковую драпировку.
— Моргиана, — позвал он Маму. — Я дома!
— О, добро пожаловать! — Мама, которая только что вышла в прихожую, также была наряжена в костюм какой-то танцовщицы из далёкого королевства с довольно экстравагантным дизайном, оставляющим открытым живот.
— Как прошло твоё последнее путешествие? — спросила она тоном, в котором не было ни малейшего беспокойства.
— Ну, находясь между тем, чтобы быть схваченным птицей Рух и проглоченным морскими чудовищами, должен сказать, это был довольно тяжёлый день, но мы всё же сумели благополучно вернуться в гавань. Вот, возьми, дорогая: сокровища, которые я нашёл в секретных рудниках.
С этими словами он протянул ей мешок, наполненный огромными алмазами, сапфирами и другими драгоценностями.
— Боже мой! — Мама радостно взяла протянутые сокровища. — Не стоило! Большое тебе спасибо.
Мама поднялась на цыпочки, естественно, как и всё остальное, и поцеловала Папу в щёку. Эти двое вели себя, словно молодожёны — даже сейчас, спустя семь лет после их свадьбы.
Папа слегка рассмеялся, довольный, и проследовал в огромную гостиную. В ней стояло несколько больших мраморных колонн, а в центре переливался радужными оттенками фонтан с рыбами, резвящимися и прыгающими в его струях. Комнату украшала обстановка, отделанная золотом и серебром, а на возвышении лежала шкура с растянувшейся поверх неё девочкой.
Она болтала в воздухе ногами туда-сюда, поглощённая чтением, и Папа широко улыбнулся ей.
— Вижу, ты довольно страстный читатель, ???*.
— Кажется, ей действительно нравится эта «Коллекция детских шедевров со всего мира», которую ты купил для неё, дорогой, — объяснила мама, радостно зажмурившись.
Эта умная маленькая девочка являлась их гордостью и радостью. Её баллы по тесту на интеллект, проводившемуся перед поступлением в детский сад, заставили многих специалистов вернуться для более тщательного изучения. Она была не просто умной, их маленькая ??? была также по-детски яркой и доброжелательной.
Папа, Мама и ??? — это был их собственный маленький мир.
Тут в комнате раздался низкий рык животного — прямо за мраморными колоннами простирался огромный парк.
— О боже, кажется, Шафшар здесь.
— Я вижу. Полагаю, это означает, что нам нужно дать ему немного мяса!
Взгляд молодой пары был устремлён на великолепного льва, стоящего прямо за ними и нетерпеливо царапающего землю передними лапами.
— А! Папа! — Тут голова ??? поднялась…
… и в этот момент всё приняло свой обычный вид. Особняк стал обыкновенным арендованным домом, Папа вернулся в свой костюм, а Мама — в платье, и лев превратился в местного бродячего кота.
Лицо ??? расплылось в широкой улыбке, и она бросилась навстречу Папе:
— Добро пожаловать домой!
Книга, которую она отложила в сторону… называлась «Приключения Синдбада Морехода».
___________________
* ??? — обозначение имени Неко

* * * * *

??? только относительно недавно узнала о своих силах. Она отличалась от других детей в детском саду: в конце концов, ни один из них не мог позволить остальным переживать те же самые фантастические картины, которые рождались в её воображении; и осознание того, что она может делать это, явилось для неё подобием шока.
Она получила некоторое представление о своих силах после прочтения нескольких книг, которые купили ей родители, и решила, что для описания её способностей лучше всего подходит термин «Волшебник» — старики с длинными белыми бородами, которые часто появлялись в детских фантастических романах.
Эти люди могли побеждать врагов вспышками молнии и выпускать в воздух пылающие огненные шары. Но ??? считала своим самым главным уникальным навыком способность наколдовывать образы воображаемых чудовищ и больших дворцов, взгромоздившихся на скалах, — другими словами, силу иллюзии.
«Я тоже волшебник!» — заключила она.
Было два момента, в которых она вела себя довольно разумно: первый заключался в том, что она скрывала свои силы от окружающих; сами книги и шоу, которые ей очень нравились, подсказывали, что нужно делать. В этих историях тех, кто были известны как Волшебники, всегда уважали за их огромные силы, но одновременно они внушали страх и жили одинокой, уединённой жизнью глубоко в дикой местности и лесах.
— Определённо, я не хочу оказаться в таком положении, — сказала она себе.
Примерно в то же самое время в эфир вышло аниме, сюжет которого строился вокруг четырёх молодых ведьм-учениц, и ???, в восторге посмотрев его, взяла на заметку, что девушки в шоу уделяли большое внимание тому, чтобы скрыть свою настоящую природу от окружающих.
Те, у кого есть возможность владеть магией, как правило, не открывают этот факт кому-то ещё — это ??? усвоила из своего чтения и просмотров аниме.
Следует отметить, что хотя ??? была счастлива считать себя «волшебником», она ни разу не говорила о себе, используя термин «ведьма» — и это было просто потому, что «Я не превращаюсь!» Действительно, это был критерий, на котором она основывала своё решение.
Ведьмы-ученицы, которых она видела по телевизору, превращались в элегантных взрослых и сражались со своими врагами в лёгких, роскошных костюмах — но всё, что она действительно умела делать, это плести иллюзии. «Значит, я не ведьма…» — заключила ???, немного расстроенная пониманием этого.
И ещё был второй момент, в котором она была осторожна: ей хотелось убедиться, что она правильно понимает, каким видом силы владеет. Какими качествами она наделена? Каков диапазон эффекта? На ком она могла бы эффективно использовать свои силы? Это были моменты, на которых ??? строила своё исследование, довольно детским способом.
Сначала её родители. Затем её воспитатели в детском саду. Её друзья и соседи. Почтальон. Она даже зашла так далеко, что пыталась использовать свои силы на совершенно незнакомых людях, которых никогда не встречала раньше, и на ведущих новостей, которых видела по телевизору.
Её эксперименты показали следующее: применяя свои силы, она могла окутать иллюзиями целый город, заставив всех жителей верить, что идёт снег, хотя на самом деле был яркий солнечный день. Все, кто выходил на улицу, надевали высокие сапоги и брали в руки зонт, казалось, приготовившись сражаться со стихией.
Однако, несмотря на отсутствие каких-либо реальных препятствий или помех, несколько человек поскользнулись и упали, и, обнаружив это, ??? быстро в панике растворила иллюзию.
Это удивило даже ???; она и представить не могла, что её силы настолько велики. Однако эксперимент показал и кое-что ещё: как только она рассеяла иллюзию, все, кто находился под её чарами, полностью и совершенно забыли, что что-то вообще случилось. Более того, они не просто чувствовали пробелы или ошибки в памяти; вместо этого они могли переписать всё, что пережили под воздействием её иллюзий, в соответствии со своим собственным пониманием.
В случае с людьми, которых застигли вооружёнными зонтами против несуществующего снега, они просто объяснили это так: «Ну, я решил, что это похоже на снег, поэтому взял зонт на всякий случай. В конце концов, в прогнозе погоды передавали, что может пойти снег. Или, возможно, знакомый упомянул об этом». Таким образом, они равномерно продолжали свою повседневную жизнь, довольствуясь этими ошибочными воспоминаниями.
Вот каким образом ??? могла время от времени приглашать своих Маму и Папу в фантастические миры «Синдбада Морехода» или «20 тысяч лье под водой», уверенная, что в тот момент, когда она рассеет иллюзию, всё вернётся к норме. На сегодняшний день это даже дошло до того, что когда она была поглощена книгой, которую читала, то бессознательно создавала иллюзии и втягивала в них окружающих.
Также она постепенно пришла к пониманию, что если она потеряет концентрацию и начнёт сосредотачиваться на чём-то ещё, её «чары» становится легче разрушить. Однажды она попыталась заставить окружающих увидеть её как взрослую женщину, но эффект естественным образом исчез после одной ночи. Хотя напротив, незначительные изменения внешности — вроде того, что она казалась на несколько сантиметров выше, — можно было поддерживать до двух месяцев.
Открытие, что чем больше расстояние между реальностью и иллюзией, которую она хочет сохранить, тем труднее задача, — действительно явилось важным достижением.
Она также узнала, что её силы не распространяются на людей и объекты, которые она не может непосредственно воспринимать. И почему-то она, кажется, не могла навести никаких иллюзий на Тамагору — кота, который иногда заходил к ??? в дом. Она, как могла, пыталась повлиять на толстого чёрного кота — животное только спокойно наслаждалось едой, приготовленной Мамой, и, бросив взгляд на ???, удалялось снова.
Также и в этот особенный день, когда ??? вернулась домой из детского сада, она нашла Тамагору растянувшимся подремать на веранде, и быстро подкралась к нему.
— Доброе утро, Тамагору.
Кот только поднял голову и начал умываться; бросив лишь беглый взгляд на ???, казалось, безучастный к её присутствию, а затем вернулся к своему умыванию. Учитывая его конституцию и состояние шкуры, было ясно, что Тамагору пришёл сюда сквозь годы. Как рассказывали Мама и Папа, он бродил по этой области даже задолго до того, как ??? родилась.
Он бесстыдным образом заходил к людям в дома, выпрашивая еду, а иногда исчезал на несколько дней в зависимости от своего настроения. Но, несмотря на его своенравный характер, вместо того, чтобы презирать его, он, напротив, был весьма популярным любимцем среди местных жителей.
Очевидно, «Тамагору» его назвал старик, живущий по соседству, но, видимо, от рождения он не имел настоящего имени, поскольку был котом, живущим, как ему вздумается. Действительно, ??? слышала, как учитель фортепиано, живущий через четыре дома, зовёт его «Куро», в то время как мясник, живущий в торговом квартале, называл его «Чабби-чан»*.
— …
???, застыв, уставилась на Тамагору, успокоив своё сознание. На передний план её разума выступил серый оттенок с несколькими пронизывающими его нитями, и хотя это могло показаться запутанной массой, в действительности всё было не так уж сложно — и эмоции, которые она уловила от этого, все были спокойными, расслабленными.
— Похоже, у тебя сегодня хорошее настроение, Тамагору.
Она улыбнулась про себя; ??? была способна, в определённой степени, улавливать настроения и эмоции других живых существ вокруг неё — сила, которую можно было назвать продолжением её способностей. Каждый раз, когда она использовала свои силы манипулирования восприятием, она могла — на мгновение — машинально считывать эмоции тех, кто являлся её целью. Затем она принимала это как собственный образ и приступала к раскрашиванию этих эмоций в цвета, которые она подбирала для них в своём воображении. Этот запрос осуществлялся с такой молниеносной скоростью, что она могла творить своё волшебство.
Процесс распространения её иллюзий на весь город проходил по той же самой схеме. Она считывала эмоции нескольких сотен людей — одновременно, хотя и достаточно вскользь, — а затем начинала раскрашивать их разум информацией, которой хотела их наполнить.
Причина, почему она не смогла повлиять на диктора телевидения, объяснялась только тем, что она не могла захватить контроль над мыслями диктора через телевизионный экран. Другими словами, диапазон её сил ограничивался областью, в которой она могла непосредственно ощущать умы тех, кто являлся её целью. Однако ??? на самом деле не понимала этого в таких подробностях — она просто знала, что если сможет читать мысли своей цели, это облегчит использование её сил.
И прямо сейчас: «Хорошо… Давай сделаем ещё одну попытку!» Она снова попыталась направить на Тамагору свои силы, меняющие восприятие.
Она настойчиво фиксировала пристальный взгляд на Тамагору, внушая животному уверенность в том, что «Я — человек».
Тамагору молча взглянул назад жёлтыми, похожими на бусины глазами, а потом открыл пасть в широком зевке, потянулся и плюхнулся на спину, выставив мех на животе с прострелами белых прядей на всеобщее обозрение. Как бы вы ни смотрели на это, было ясно, что это не животное, считающее себя человеком.
Плечи ??? опустились от признания поражения; как она и подозревала, казалось, её иллюзии не работали на Тамагору. Хотя она ещё не могла определить, был ли это недостаток, присущий всем котам, или просто Тамагору оказался особенным, она фактически обнаружила, что вместо того, чтобы расстроиться… на самом деле почувствовала, что раздувается от восхищения.
Её силы могли влиять на самих взрослых, таких как Мама и Папа, и её воспитатели в детском саду, но всё же этот одинокий чёрный кот мог с лёгкостью избавиться от её иллюзий. «Он потрясающий…» — подумала она про себя с некоторой долей страха и потянулась вперёд, чтобы погладить живот Тамагору. Она решила, что в будущем также потренируется использовать свои силы на других, не похожих на человека, животных, когда…
— Тамагору! — раздался хриплый голос, и ??? удивлённо приподнялась. — Тамагору!
Зов послышался довольно близко, и старик, одетый в серую одежду в японском стиле и соломенную шляпу, высунул голову поверх высокого бамбукового забора, отделявшего дом ??? от соседнего участка.
— Тамагору!
??? застыла на месте, но Тамагору в ответ, казалось, выглядел счастливым: он с мяуканьем умчался в направлении голоса, прыгнув в сад и скользнув сквозь бамбуковую ограду на территорию соседей.
— О, Тамагору! Ты здесь, хороший мальчик! — Он медленно перевёл взгляд вниз; казалось, что, пройдя сквозь бамбуковый забор, Тамагору ласково тёрся о ноги старика. Это был старик, который жил по соседству, — и тот, кто назвал этого чёрного бродячего кота «Тамагору».
Когда ??? поклонилась в его направлении, он крикнул:
— Ты хорошо делаешь? — с широкой улыбкой, застывшей на лице.
Один глаз его начал становиться мутно-белым от катаракты, и к этому моменту в его рту осталось лишь несколько зубов, но ??? вежливо ответила:
— Да, просто отлично, спасибо, — прежде чем быстро встать и отступить внутрь.
Честно говоря, этот человек казался ей немного пугающим. В прошлом году или вроде того его разум начал уходить; иногда он мог забыть лицо своего собственного сына, и Мама говорила, что его видели бесцельно блуждающим по окрестностям среди ночи. Когда она отважилась взглянуть через плечо, то обнаружила, что человек всё ещё широко усмехается и смотрит на неё.
Почти бессознательно она заглянула в сознание этого человека — и не нашла каких бы то ни было организованных мыслей или эмоций, только тёмная, спутанная, перемешанная масса. От этого холод пробежал по её спине, и она торопливо шмыгнула внутрь.
Человек продолжал говорить с ней, но сейчас она находилась слишком далеко для того, чтобы разобрать его слова, думая про себя: «Я не могу понять чувства этого человека… Значит, мои силы, возможно, не будут действовать на него».
___________________
* Куро (в оригинале написано Kurou) в японском означает «чёрный», Чабби (Chubby) в английском — «толстый». Применительно к кошачьим кличкам, Тамагору могли называть — Черныш и Толстяк.

* * * * *

В тот вечер за обедом Мама и Папа обсуждали старика-соседа. По-видимому, он вызывал немалое раздражение среди окружающих соседей, стуча в чужие двери, ударяясь в громкое пение среди ночи и тому подобное.
— Мне действительно хотелось бы сделать для него всё возможное. В конце концов, он очень любит ???, — заметила Мама — очень добросердечный человек, но Папа криво усмехнулся.
— Правда, но… в действительности это не наше дело. Будет лучше оставить подобные вещи профессионалам.
Сидя на своём детском месте и слушая разговоры взрослых, она подумала про себя: «Надеюсь, с Цзидзи никогда такого не случится…»
В то время как её дедушка по материнской линии уже умер, её дедушка по отцовской линии ещё был в добром здравии. Живя всего в нескольких сотнях метров отсюда, он иногда заглядывал навестить свою обожаемую ???. Даже миска для риса, из которой она ела прямо сейчас, была подарена дедушкой на день её рождения; миску украшало изображение дракона на белом фоне.
Тем не менее, даже для умной ??? было трудно постигнуть понятие «старения».
«Пожалуйста, пусть с ним никогда такого не случится..!» — молилась она, с суровой невинностью ребёнка отчаянно отличая её собственного дедушку от человека по соседству.

* * * * *

После еды ??? почистила зубы, приняла ванну и приготовилась идти спать, и тогда, забравшись под свой футон, начала читать книгу. Отрывок, который она в этот вечер выбрала для удовольствия перед сном, назывался «Старая японская сказка» — история из «Коллекции детских шедевров со всего мира», которую подарил ей отец.
Позже она поняла, что это… было неправильным выбором, поскольку на страницах этой истории оказалось несколько довольно пугающих сказок, например, одна о послушнике из храма, который едва остался в живых после того, как его схватила старая ведьма, или другая, о снежной женщине, которая заморозила юношу во льду, или ещё одна, о том, как буддистский священник стал одержим блуждающими духами на месте древней битвы и изуродовал свои собственные уши.
Это было уже слишком.
Хотя, вероятно, эти истории были адаптированы для детского понимания, они ни на йоту не лишились своего изначального ужаса, и, возможно, чтобы усилить ощущение реализма, на страницах красовались жуткие иллюстрации.
Старая ведьма, протягивая пальцы, похожие на сучья, пыталась схватить молодого послушника; снежная женщина широко усмехалась, выдыхая поток ледяных кристаллов; духи павших солдат окружили человека, чья кожа была покрыта сутрами*. Такие картинки можно было найти разбросанными по важным моментам в рассказах, что ясно демонстрировало тщательность, с которой была отредактирована книга.
Тем не менее ??? теперь была совершенно напугана и отставила книгу в сторону. Она с головой забралась под одеяло, попытавшись заснуть, но вскоре почувствовала непреодолимое желание — ей нужно было сходить в туалет.
Мама должна была скоро прийти, чтобы поцеловать её на ночь, поэтому она хотела, по крайней мере, дождаться её — но, в конечном счёте, желание стало невыносимым и, пересилив себя, она выскочила из-под одеяла и направилась к ванной внизу.
___________________
* Сутры — священные тексты в буддизме.

* * * * *

Закончив своё дело, она окликнула маму, которая мыла посуду на кухне, и начала подниматься по лестнице в свою комнату. Заметив, что из кабинета Папы просачивается свет, она заглянула внутрь и обнаружила, что её отец сидит в кресле и читает книгу в мягкой обложке. Можно было бы сказать, что ??? унаследовала любовь к чтению от своего отца.
Он медленно потягивал виски из массивного стакана, который держал в руке, и читал, перелистывая страницы. Эта комната была до краёв заполнена Папиной коллекцией книг.
— Папа? — позвала она.
Он обернулся к ней с нежностью на лице.
— Что случилось, ??? ? Не спится? — ??? ощутила огромную любовь, исходящую от него в этот момент, и её лицо расплылось в широкой улыбке.
Чувствуя, что ей хочется немного внимания, она спросила:
— Что читаешь, Папа?
Он взял в руки старую книгу.
— О, это? Ну, это называется «Wagahai wa Neko de aru»* или «Я — кот». Я впервые прочёл её довольно давно, но мне нравится возвращаться к ней и перечитывать снова и снова.
Первым впечатлением ??? было: «Ну, какое же смешное название».
— О чём это?
На её вопрос выражение Папы стало задумчивым.
— Хм-м… трудно объяснить. Это история о коте, который был домашним любимцем профессора университета.
— История о коте?
— Именно. Это довольно интересно, здесь рассказывается о том, как кот видит мир людей.
Глаза ??? стали огромными от удивления.
— …Что означает «wagahai»?
Папа рассмеялся.
— Да, полагаю, ты ещё слишком мала для того, чтобы знать это слово. Это личное местоимение, подобное тем, что мы сегодня используем, говоря «я» или «меня» — слова, которыми мы пользуемся для обозначения самих себя.
На его объяснение ??? ответила:
— Ясно… Так значит, кот называет себя «wagahai»? — Здесь в её голове возник образ Тамагору, и ??? обнаружила, что невольно задаётся вопросом, не будет ли он также обозначать себя этим словом.
Папа лукаво рассмеялся.
— Ну, это не совсем так. История пытается описать, с точки зрения кота, юмор и странности, свойственные человеческому обществу. Этот литературный жанр называется «сатира». Поэтому автор сделал кота чрезмерно важным и использовал напыщенное местоимение «wagahai» для того, чтобы он говорил о себе, словно возвышаясь над окружающими его людьми.
Но, конечно, ??? ещё не совсем всё поняла, и поскольку она сидела, молча моргая, Папа с нежностью погладил её по голове.
— Я уверен, ты всё лучше поймёшь, когда станешь старше. И тогда сможешь взять это.
— Правда?! — Её глаза заблестели; без сомнения, эта книга содержала удивительно интересную историю. В конце концов, Папа перечитывал её десятки раз, и его выражение в тот момент, когда взгляд пробегал по странице, ясно показывало, что он получает удовольствие. — Обещаешь?
— Обещаю, — с усмешкой ответил он, и они переплели пальцы, чтобы скрепить свою клятву.
Тут вошла Мама, вытирая руки о передник.
— О боже, и что это вы двое тут замышляете? — Видимо, она уже закончила мыть посуду.
— Что? — настаивала она в ответ на Папино лукавое выражение.
— О, просто преподаю нашей дочери немного литературной теории.
Мамины глаза прищурились от радости, и она положила руки на бёдра.
— Ну, это всё хорошо и правильно, но не время ли ??? быть в постели?
— Да! — ответила она, размахивая руками, как клоун, и вызывая у своих родителей смех.
___________________
* «Wagahai wa Neko de aru» («Я — кот» или «Ваш покорный слуга кот») — сатирический роман, написанный в 1905—1906 гг. Нацумэ Сосеки. Является классикой японской литературы.

* * * * *

После обещания, данного в присутствии Мамы, ??? вернулась в свою комнату и нырнула под одеяло, а Мама ласково погладила её.
— Спокойной ночи.
Её улыбка была наполнена нежностью, а потом она ушла, оставив включенным только ночной свет. Несмотря на свой возраст, ??? нисколько не боялась спать одна, она как будто немного растягивала свои ощущения, улавливая нежные чувства любви и ласки, струящиеся от её Мамы и Папы. Она была благословлена способностью ощущать их любовь всегда, когда хотела.
Сегодня, как и в любой другой день, она купалась в их абсолютной любви, поскольку их чувства просачивались из всех уголков комнаты. ??? довольным взглядом обвела свою комнату, отметив фигурки супергероев и футбольный мяч, и тому подобное; все подарки от её родителей.
«Они действительно дорожат мной…»
С такими мыслями, танцующими в её голове, ??? медленно погрузилась в сон.

* * * * *

Вот так ??? проводила большинство своих дней. Несмотря на юный возраст, она была довольно красивой и пользовалась популярностью среди товарищей по детскому саду, а также среди учителей и других взрослых вокруг неё.
— Она уже сейчас так очаровательна, что вполне может стать какой-нибудь знаменитой артисткой или актрисой, когда вырастет! — размышляли матери, приходившие забрать своих детей в послеобеденное время, и это заставляло щёки ??? покрываться румянцем.
По сути, её мир был полностью пропитан любовью, направлявшей её путь. Все обожали её, все хотели с ней пообщаться, все хотели завязать с ней какие-либо отношения. В общей сложности, единственным, кто, казалось, не желал уделять ей должного внимания, был кот Тамагору.
Однако… среди такой комфортной, удовлетворительной ситуации иногда — заметьте, лишь изредка, время от времени — что-то случалось… будто рябь пробегала по спокойным водам, которые составляли жизнь ???.
И это почти всегда было связано со стариком по соседству.
В тот особенный день ??? как обычно играла перед своим домом, когда старик шагнул из ниоткуда — и ??? застыла там, где стояла.
— Ах… ах… — обратился он медленным, приглушённым голосом. Его фигура отбрасывала длинную тень на землю, а беззубый рот распахнулся в тёмной, зияющей пасти.
— Я… я-а-а… — Его глухой, охрипший голос скользнул сквозь вечерний воздух и эхом отозвался в ушах ???, просачиваясь внутрь.
Она попыталась найти убежище в доме, но человек стоял прямо на пути, ведущем к её подъезду, и она не смогла пошевелиться.
— □□□□□□□□, — сказал он, выпустив поток неразборчивых слов, и ??? не смогла понять, что именно он говорил.
— □□□□□□□□, — повторил он снова, но ??? всё ещё не понимала. Человек подошёл на шаг ближе, и в ответ ??? тоже отступила на шаг. Он вскинул голову, и солнечный свет, струящийся из-за его спины, бросил на его лицо глубокую тень.
— □□□□? □□□□□ □□□? — И вдруг, в одно мгновение, она внезапно поняла его речь, её разум, наконец, правильно сложил слова. Он говорил: «Итак, теперь ты маленькая девочка, а? Мне так жаль. □□□□ — как долго ты была маленькой девочкой?»
Она вздрогнула, словно на неё только что опрокинулось ведро холодной воды. «Этот старик…!» Она дрожала, напоминая себе: «Он просто сумасшедший! Его разум в таком расстройстве, что он даже не помнит, как выглядит собственный сын!» Если бы она не утешала себя таким образом, то, вероятно, рухнула бы на землю. Её сердце глухо колотилось в груди, как сигнал тревоги, её голова болела, раскалываясь.
Было такое чувство…
Было такое чувство, будто что-то важное… разрушалось, и она инстинктивно испустила пронзительный визг.
— □□□? — позвал человек, произнеся на этот раз чужое имя. Имя мальчика, которое ??? никогда раньше не слышала. Этот человек казался ей какой-то демонической фигурой, монстром.
— Мрряу. — В этот момент… раздался ленивый голос кота — просительно мяукавший, наполненный жизненной силой, но при этом нагло дерзкий, выпрашивающий внимания. Мир медленно, но верно снова обрёл свои краски, и зрение ??? прояснилось.
Существо, стоявшее перед ней в лучах заходящего солнца, было не демоном и не монстром, а стариком с непринуждённой улыбкой на лице. Чёрный кот спрыгнул с верхушки соседской бетонной стены.
— О, Тамагору! — Старик вяло взял кота на руки и поднял его. Кот издал глубокое урчание, и человек стал гладить голову животного трясущимися пальцами.
??? не упустила свой шанс.
— Я ухожу! — с этими словами она бегом обогнула старика и умчалась в подъезд своего дома.
— Ах… — начал он, очевидно, собираясь возразить, но она не стала слушать его, вместо этого захлопнув дверь. Закрывшись на замок, она круто повернулась и крепко прижалась к двери спиной.
Почему-то на её глаза навернулись слёзы.
— Нет, это… это не так… — безотчётно убеждала она себя. — Это не так, это не так.
Она была очень, очень расстроена… но не понимала почему — и поэтому объяснила свои эмоции так: «Это — глупый Тамагору! — обвиняя про себя маленького чёрного кота. — Не приближайся к этому странному старику!»
Но даже она понимала, что только обманывает себя.

* * * * *

Для детского возраста ??? не являлось трудным подвигом забывать подобного рода несчастные инциденты, и поскольку каждый день приносил новые приключения, то, о чём говорил старик, исчезло естественным образом, без усилий со стороны ???. Чтение книг, игры с друзьями, общение с родителями — посредством этих действий чувства тревоги и страха, которые ??? испытала в тот момент, в конце концов успокоились, и дни ??? постепенно снова вернулись к своему нормальному, удовлетворительному состоянию.
Но эти чувства отнюдь не исчезли полностью.
Как заноза, они глубоко вонзились в юную память ???, в самую слабую, наиболее чувствительную часть её психики, и иногда — только иногда, — если она переставала быть бдительной, то ловила себя на том, что её сердце пульсирует острой болью.
В такие моменты она была взволнована и, встряхивая головой, напоминала себе: «Этот человек… это были просто речи сумасшедшего» и «Я не должна беспокоиться о нём. Все эти пугающие вещи… ничто из этого не было реальным».
Когда она услышала, что старика поместили в дом престарелых, то испытала прилив нескрываемого облегчения, который потряс даже её саму; она плясала от радости, приговаривая: «Слава Богу» и «Наконец-то!..»
Однако она чувствовала и приступ сожаления. «Надеюсь, там он обретёт покой… — молилась она, сложив руки вместе. — Пожалуйста, пусть этот старик найдёт там счастье».
Тем не менее для ??? это теперь означало возвращение к поистине мирным дням. Она была уверена в этом. Пожалуй, несколько чересчур удобная жизнь — но, тем не менее, являвшаяся счастливой, безопасной и доброй. Жизнь, в которой мама и папа не чаяли в ней души, любили её — и где она в ответ любила их. Прекрасная жизнь.
Возможно, единственным источником разочарования в этом повороте событий было то, что вместе с исчезновением старика из соседнего дома… также исчез Тамагору.

* * * * *

В этот день, когда Мама уходила за покупками, она напомнила ???:
— Обязательно закрой за мной дверь, хорошо?
И, будучи послушной маленькой девочкой, ??? ответила со своего места на диване, где читала книгу:
— Да!
Без сомнения, она была уверена, что заперла дверь, но когда ей пришлось повернуться и взглянуть назад… она увидела четырёх странных мужчин, сидевших за их маленьким столиком на четверых. Она вообще не почувствовала их присутствия — они просто появились из ниоткуда, магическим образом.
— Привет. Извини за вторжение, — приветствовал один, выражение которого показывало, что он решительно не в восторге.
??? не могла найти сил даже на то, чтобы быть шокированной; она просто застыла на месте.
Другой заговорил, поясняя:
— Мы контролируем всех, кто наделён особыми силами.
— Прости за то, что ворвались сюда, мы займём не более пятнадцати минут твоего времени.
Третий добавил:
— Мы здесь из Исследовательского центра химиотерапии Нанакамадо.
Четвёртый уточнил:
— Этот Центр работает под эгидой Золотого клана. Главным образом, мы сосредотачиваем наши усилия на исследовании Стрейн.
??? даже не догадывалась, о чём говорили эти люди, глупо их разглядывая, и мужчины бросали неопределённые взгляды друг на друга.
— Возможно… мы должны объяснить наши цели простыми словами?
— Но её умственные способности должны быть более чем достаточны…
— Это не проблема, просто… будьте немного более чувствительны к её ситуации.
— Я знал, мы должны были взять с собой кого-нибудь из дипломированных специалистов по уходу за детьми…
Мужчины обменивались замечаниями между собой. Со своей явственно похожей одеждой и манерой речи — без всяких интонаций — эти люди казались пугающе лишёнными индивидуальности, безучастными к своим ближним. Они продолжили разговор между собой с выражением мрачности, и совершенно игнорируя ???.
Но как ни странно… ??? не боялась этих людей. Однако она ощущала тихое предчувствие по поводу того, о чём они, скорее всего, будут говорить с ней. Она не понимала, о чём они разговаривают… но чувствовала, что уже слишком поздно.
— Ты проходила тест, когда поступала в детский сад, помнишь? Тот, где ты рисовала много разных картинок или определяла предмет, который не принадлежит изображению? — сухо сказал первый человек.
Его спутник, не дождавшись ответа ???, добавил:
— Понимаешь, в довольно сложных терминах, это был тест для оценки твоего «Смещения первоначального изменения»*. Помимо оценки базового интеллекта, этот тест также используется для выявления тех, кто наделён особыми способностями. Мы проводим его в различных учреждениях, чтобы найти тех, кто наделён особыми способностями и нуждается в нашей защите или в том, чтобы быть собранными вместе.
— Маленькая девочка. — Третий человек заглянул ей в глаза, говоря: — У тебя есть особые силы, не так ли?
На глаза ??? навернулись слёзы, и она немного прикусила губу, яростно покачав головой.
Мужчины вздохнули, и четвёртый объявил безжалостным тоном:
— Мы подвергли тебя двухнедельному периоду проверки, внимательно наблюдая за тобой издалека, и сделали выводы. Ты, без сомнения, Стрейн, наделённый силой изменять чужие представления о реальности. Фактически, твои силы являются одними из самых мощных, что мы вообще имели удовольствие наблюдать.
После этой фразы её прорвало.
— Вы… говорите о моей магии? — зарыдала она, и при виде этой маленькой девочки, доведённой до отчаяния, эти люди замолчали, прежде чем заговорить разом.
— Безусловно.
— Это было бы правильно.
— Ах, нет — не совсем…
— Ну, строго говоря, нет.
После такого ответа они все снова замолчали. ??? теперь плакала в полную силу — больше ничто не имело смысла. Кем она была? Что она сделала?
Мгновение прошло в молчании, и первый человек снова заговорил:
— Ты очень умная молодая леди. Это было очевидно из нашего теста. Поэтому сейчас я собираюсь говорить с тобой, полагая, что ты поймёшь всё, что я скажу. Ты… совершила серьёзную ошибку против тех, с кем живёшь.
Второй человек уточнил:
— Но ты сделала это без злого умысла.
И третий:
— И хотя мы понимаем, что…
Четвёртый:
— Ты держала этих людей, уверенная в том, что они твои родители… в постоянном состоянии изменённого восприятия.
В действительности ты не их ребёнок.
Кто-то из четверых сказал это, и дрожь пробежала по телу ???, словно ледяная рука обернула и сжала холодными пальцами её сердце.
— Ты обманываешь даже себя.
— Ты осуществляла непрерывное манипулирование восприятием…
— …и мы просто не можем игнорировать этот поступок.
— Теперь мы хотели бы покончить с этим без всякого шума.
Эти люди протянули к ней свои руки и все как один потребовали:
— Пожалуйста, идём с нами.
— УБИРАЙТЕСЬ! — завизжала ???, и из её глаз засиял сверхъестественный свет.
___________________
* В оригинале использована фраза «Induction Variation Drift». Я перевела так, потому что в контексте явно идёт речь об отклонении от какой-то исходной точки уровня интеллекта.

* * * * *

Пять минут спустя…
Эти люди, наконец, покинули дом; они должны были забыть, что она даже существовала, и хотя они могли вспомнить, что хоть раз приходили сюда, поскольку покинули пределы пространства, в котором её силы были способны повлиять на них, но всё это заняло бы как минимум несколько часов. Вероятно, в следующий раз они придут уже более подготовленными.
Только ??? было всё равно. Она бросилась на землю и принялась рыдать.
Теперь всё встало на свои места. То, что сказал старик. Причина, почему так много игрушек в её комнате не казались подходящими для маленькой девочки. И — тот уголок в гостиной, которого она почти бессознательно избегала.
Она глубоко вздохнула и целенаправленно отключила свои силы… а когда подняла голову, то заставила себя принять увиденное.
Стон рыданий сорвался с её губ.
Перед ней стоял давно забытый маленький алтарь для мёртвого ребёнка. Настоящего сына её «родителей». Она обманывала этих людей долгое время — теперь она ясно это поняла.

* * * * *

Слова, которые она надеялась услышать, были:
— Даже если ты не наш настоящий ребёнок…
— …ты всё равно наша дорогая маленькая ??? !
Когда мужчина и женщина, которых она называла Папа и Мама, вернулись домой, они испустили вопль отчаяния. ??? наконец освободила их от своих чар, и это было подобно тому, словно растаял толстый лёд, которым они были пойманы в ловушку, во всём забрезжила ясность осознания.
Осознания… того, что они забыли, что их любимый сын вообще когда-либо существовал.
Женщина прильнула к маленькому алтарю и, рыдая, извинялась перед своим ребёнком. Букет, которым был украшен алтарь, давно увял и засох, и улыбающееся лицо, смотрящее из рамы, испачкалось и потемнело за годы пренебрежения. Кулак мужчины был сжат сбоку, по-видимому, в недоумении, как справиться со смятением и гневом, закипающим внутри него.
Это было страшно. Очень страшно.
Она не находила в себе сил, чтобы позвать мужчину и женщину. Она очень хотела извиниться перед ними — объяснить, что это была её вина, что всё это было делом её рук, но не могла заставить себя спуститься со второго этажа, вместо этого свернувшись в своей каморке дрожащим клубком, подтянув колени к груди.
И всё же она не могла избежать ощущения отчаяния женщины и ужаса мужчины, смешанных с негодованием. Она хотела закрыть свой разум, остановить просачивающуюся в него информацию, но её силы не давали даже этой крошечной отсрочки — словно наказывая её за тяжкий грех обмана этих бедных людей все эти годы.
Она была вынуждена испытывать боль и страдания людей, которых так нежно любила. Постоянное напоминание о том, насколько она была неправа. О том, что само её существование было грехом.
«Простите, — рыдала она, прося прощения у всех, кто когда-либо был с нею связан. — Простите меня».
У этой пары был сын, которого они потеряли в раннем возрасте. В тот день, когда огромный Меч упал на землю, они были среди тех, кто помогал оказывать помощь пострадавшим, взяв на себя заботу о маленькой девочке, которая ещё толком не могла ходить.
Они даже не поняли… что она заменила их воспоминания об их собственном настоящем ребёнке. Она ловко взяла на себя роль их ребёнка.
«Я не знала, правда! Клянусь, я не осознавала, что делаю! Я действительно думала, что была вашей дочерью!»
По иронии судьбы, единственным, кто заметил что-то странное в существовании ???, был старик, потерявшийся в своём собственном мире. Только он — и он один — помнил настоящего ребёнка, который когда-то жил здесь.
Не в силах больше это вынести, ??? поднялась на ноги.
— …Папа! Мама!
С плачем она выскочила из своей каморки. Она просто хотела позвать их снова. Она хотела, чтобы они снова заключили её в объятия, чтобы они снова любили её. Снова улыбались ей.
Она хотела, чтобы они снова называли её имя.
Она бросилась вниз по лестнице — и на минуту в ней вспыхнула мечта, в которой её Мама и Папа снова примут её, словно ничего не случилось, и они будут жить счастливо.
Но… мужчина и женщина, которых она увидела, когда добралась до гостиной, неподвижно застыли, в страхе распахнув глаза.
— Ик! — завопила Мама с жёстким выражением на лице, опровергая ожидания ???; она всегда была такой доброй и ласковой раньше…
Папа, который так нежно обожал её, закричал:
— МОНСТР! Не подходи, монстр!
??? застыла на месте, эти слова снова и снова эхом отдавались в её ушах. Женщина неуверенно пятилась прочь, словно плыла, всё время вопя в испуге. Она быстро исчезла из поля зрения ???, точно боясь, что даже простое прикосновение может лишить её жизни. Она даже не обернулась.
Мужчина последовал за ней, бросив угрожающий взгляд в сторону ???.
— Не подходи! Не смей приближаться к нам, монстр!
Таким тоном можно было разговаривать с каким-нибудь отвратительным существом, а его глаза сверкали ненавистью. ??? только смотрела в тихом шоке, как они уходили, покидая дом.
Она присела там же, в гостиной… как будто все нити в ней вдруг резко оборвались. Она больше не могла даже плакать. Она забыла, что значит печаль.
Она смогла лишь подумать: «О… я всегда считала, что была волшебником…»
но, похоже, всё это время я была только монстром

* * * * *

В течение нескольких часов ??? продолжала сидеть в пустой тёмной гостиной в совершенной растерянности.
«Папа… Мама… Интересно, что стало с этими двумя?»
Когда она задалась таким вопросом, мягкое мяуканье донеслось до неё из сада. Это был Тамагору…
…и впервые, так внезапно, она смогла наконец… ощутить чувства этого кота. Он думал: «Дедушка?»
— Мяу…
«Дедушка? Куда ты ушёл?»
— Мяу-у-у…
«Я искал его повсюду… Но я просто не могу его найти…»
Я скучаю по нему
Подступили слёзы, и ??? встала. Она открыла дверь веранды и вышла в сад.
— Тамагору… старик, он… — Она яростно вытерла слёзы кулаком. — Его больше здесь нет. Теперь он не живёт по соседству.
Как она и ожидала, Тамагору сидел перед одним из садовых деревьев, глядя в её направлении, и казался немного растерянным. И хотя было неясно, понял он её слова или нет, он резко повернулся и, бросившись через стену, ушёл.
У неё было сильное подозрение… что кот больше никогда не вернётся сюда, и она улыбнулась сквозь слёзы.
Она, наконец, поняла, что должна сделать.
Вернувшись в свою комнату, ??? взяла пастельный карандаш и бумагу для рисования, сочиняя послание:
/Простите меня./
Она не смогла придумать что-то ещё, но потом добавила для мужчины и женщины, которые временно одаривали её любовью и лаской: /Спасибо. Спасибо вам большое./
И в конце подписала своё имя, думая покинуть это место. «Монстры не могут жить с нормальными людьми». С этим решением, принятым самостоятельно, на ум пришёл более подходящий вариант.
«Да… Я могу просто сделать это..!»
Она могла бы совершить самое сильное волшебство, которого не делала никогда в жизни.
«Я стану кошкой».
Сильным, благородным, нежным существом.
«Да, кошкой».
Она наложила на себя иллюзию, которая позволила бы ей жить самостоятельно. Совершенно как Тамагору. Чтобы она могла выжить в одиночку.
До тех пор, пока не придёт кто-то… кто принял бы её такой, какой она в действительности была.
«Становлюсь… кошкой…»
Становлюсь кошкой… и живу сама по себе.
«Как называли себя кошки? Папа… этот человек, он сказал, что это… О, верно!»
И она провозгласила: «Я — кошка! Wagahai wa Neko de aru!»
Таким образом она стала кошкой.

Глава 4. Интерлюдия — Ссорящиеся

Неко молчала в течение неестественно долгого времени и, наконец, весело ответила, с улыбкой вскинув голову:
— Не знаю! На самом деле мне никогда не удавалось запоминать то, что произошло давным-давно! Похоже, я забыла!
— …
Куро помолчал, пристально глядя на Неко, а потом спросил с мягким вздохом:
— …Тогда почему… ты плачешь?
Слёзы начали течь, несмотря на её улыбку, ручейками струясь по бледной коже и капая на простыни и подушку, даже на лицо Яширо. Её выражение потрясённо расплылось, Неко вздохнула:
— Ч-что? — Она торопливо вытерла лицо тыльной стороной ладони, и это движение больше подошло бы девушке, а не кошке. — Я… плачу?
Куро кивнул:
— Но… почему?
— …
Куро был похож на заботливую мать, и Неко продолжила, в искренней растерянности удивляясь сама себе:
— Почему? Почему я плачу?..
— … — Наконец Куро тихо ответил: — … Не знаю. — И добавил, пробормотав: — Я и сам этого не понимаю.
Некоторые вещи могут понять только те, кто испытал невыразимую боль. «Эта девушка…» Глаза Куро наполнились жалостью и сочувствием; было очевидно, что в прошлом Неко случилось что-то несказанно трагическое. Однако он не мог заставить себя словами подтолкнуть её продолжить воспоминания, вероятно, запечатанные глубоко в подсознании.
— Это и в самом деле загадка… — пробормотал он, покачав головой.
Неко поморщилась и заговорила сквозь новую волну слёз:
— Ах! Могу поспорить, это потому, что я так счастлива! — И она уткнулась носом в Яширо, улыбаясь сквозь слёзы. — В конце концов, я встретила Широ! Я встретила его, и это сделало меня такой счастливой, что я расплакалась!
Она продолжала тереться щекой о Яширо, щебеча его имя сквозь ласковый смех в той манере, которую Куро сравнил бы одновременно с нежностью к любимому, обожаемому отцу и привязанностью к возлюбленному, которого она не видела целую вечность.
— Я встретила Широ… человека, которого искала всё это время…
— …
Куро подумал про себя: «Возможно, она… говорит правду…» Для Неко Исана Яширо был, по всей вероятности, лучом надежды, который ей, наконец, удалось найти; убежищем, предназначенным для того, чтобы смести прочь всё отчаяние и помочь ей выжить. «Видимо, именно поэтому она так упорно охраняет своё место рядом с Широ…» Она странная, заключил он.
Для них обоих — для Неко и его самого — тот, кто был известен как Исана Яширо, кардинально изменил ход их жизни. Просто связавшись с этим человеком, чья истинная личность оставалась окутанной тайной, обнаружилось, что их преследуют сразу Красный и Синий кланы, подвергая риску их жизнь и здоровье, а теперь они оказались вынуждены скрываться в каком-то сомнительном любовном отеле.
«Я никогда не думал, что окажусь в таком месте, как это…» — размышлял он с ярким румянцем на щеках. Более того, у него, вероятно, никогда бы не нашлось причины завязать разговор с Неко, тогда как теперь он это делал без посредничества Яширо.
Но судя по тому, что её прошлое не было до конца ясным в её собственном сознании, Куро взял на себя заботу о его изучении — чувство, не слишком отличавшееся от его заботы о своих товарищах в том, что он не желал лишний раз причинять ей боль. «Нет… Полагаю, это больше похоже на чувства к соучастникам в преступлении…»
Проводя свои дни в компании такого типа как Исана Яширо — учитывая половину вероятности, убийцы, склонным извергать самую нелепую ложь, — он испытывал некое странное чувство солидарности с этими людьми, с которыми теперь делил судьбу.
«Он действительно странный…»
Этот человек, создавший некую связь между Куро и Неко, у которых в противном случае не было бы абсолютно ничего общего, — Исана Яширо.
«Что же ты представляешь собой на самом деле? Добро, зло… или какое-то их сочетание?.. — Куро снова остановил взгляд на Яширо, и его лицо стало серьёзным. — Я хочу… больше узнать о тебе…»
Но спустя всего мгновение этот серьёзный вид превратился в довольно комичный, поскольку на его глазах разворачивалась очень «неприличная» сцена. «Урк…»
Неко лежала, прижавшись к Яширо, и весело тёрлась об него носом, но эти движения заставили банное полотенце сползти, оставив её в чрезвычайно завораживающем состоянии.
Грубо говоря, её груди были полностью обнажены.
— Э-ЭЙ. — Куро отчаянно попытался остановить Неко, ощущая, что здесь творится что-то Очень Нехорошее. — Не… делай этого! Это неправильно! Посмотри сюда — надень какую-нибудь приличную одежду! — Он потерял счёт, сколько раз говорил подобные вещи после знакомства с Неко.
Неко бросила взгляд на Куро с выражением решительного недоумения, а потом внезапно села.
— Замолчи, Куроске! — И она осуждающе ткнула в него пальцем.
— А-АХ! — Он попятился прочь; когда она полностью повернулась, чтобы посмотреть на него, его взгляд сразу упал на её тело, находившееся в том же виде, как при рождении. Бледная кожа. Красивая грудь. Плавно изгибающаяся линия бёдер, переходящая в линию её длинных ног.
Полотенце — это всё, что на ней было надето, но теперь и оно соскользнуло на пол.
Взгляд Куро поплыл, словно ослеплённый каким-то странным светом, и он взвизгнул:
— СТОЙ! Оденься, ПОЖАЛУЙСТА. Ради всего святого, просто надень что-нибудь!
— Хм! — Казалось, Неко была в замешательстве от того, что её прекрасное времяпровождение с Широ грубо прервали. Она упёрла руки в бёдра, огрызнувшись:
— Ты просто большой извращенец глубоко внутри, Куроске!
— Я — что?! — Он попытался глянуть на неё, но, увидев обнажённое тело, снова закрыл глаза руками.
При этом Неко издала торжествующий смех.
— Как и сказал Широ! Ты возбуждаешься, когда видишь меня без одежды, и это означает, что в душе ты грязный извращенец!
— Ох… почему ты… ИСАНА ЯШИРО! — Его гнев, который по-настоящему впервые за долгое время пробудился против Яширо, был огромен. Каким языком этот человек учил Неко?!
Тем не менее, Неко просто скрестила руки, издевательски усмехнувшись.
— Я обещала Широ всегда носить одежду, потому что иначе такой тайный извращенец как Куроске выйдет из-под контроля — ты хоть представляешь, как это неудобно?!
Куро парировал:
— Т-ты даже не понимаешь, почему нехорошо бегать голышом?!
— М-м… — Её руки всё ещё были скрещены, Неко в задумчивости вскинула голову. — …Потому что обнажённые тела девушек действительно ужасны? — И усмехнувшись, она расхохоталась: — О, теперь ясно… Всё это время ты боялся моего тела!
Она медленно встала в позу.
Куро вздрогнул, опасаясь того, что она может сделать, тогда как она громко рассмеялась, поднеся руки ко рту.
— Вот, получи, Куроске! Смотри на меня обнажённую! — И, соскочив с кровати, она приземлилась прямо перед Куро, открыто выставив напоказ всё тело.
— И-ИК…
Ятогами Куро — который рассматривал свою стычку с Ятой Мисаки из Красного клана не более чем детскую игру и возможность померяться силами; не отступивший ни на дюйм в схватке с Синим королём Мунакатой Рейши — выдал то, чего никогда не говорил раньше, независимо от того, сколько раз сражался на поле боя.
— ТЫ… ПРЕКРАТИ ЭТО! РАЗВРАТНИЦА!
— Погоди, Куроске!
Неко прыгнула, преследуя Куро, который ради этих слов сделал перерыв. Учитывая, что они оба обладали необыкновенными физическими способностями, довольно тесная маленькая спальня быстро превратилась в достаточно странное место замысловатой игры в догонялки. Пыль поднялась, мебель попадала — и когда Куро врезался в зеркало, оно разбилось, исказив отражение появившимися трещинами.
Неко издала издевательское рычание; а посреди всего этого на кровати лежал Исана Яширо, хмуря брови и тихо постанывая во сне.

Окончание (Глава 5. Эпилог)

@темы: перевод, K-Project, Рассказы по K-Project

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

K Side: Black & White

#K_Project, перевод. Оригинал был тут (удалён) и тут (удалён)
рабочая ссылка

Название: K Side: Black & White
Пролог "В бегах". Глава 1 "Связанные вместе"
Перевод: Lady Garet
Оригинал: K Side: Black & White Перевод на английский happythexceed
Форма: вторичный перевод официальной новеллы
Пейринг/Персонажи: Исана Яширо, Ятогами Куро, Неко
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: PG-13
Примечание: Новелла "K Side: Black & White". Автор GoRA Red (Миядзава Тацуки), иллюстрации Судзуки Синго. Дата выхода 20.05.2013

Начало (Пролог. Глава 1)

Пролог. В бегах

Стены были оклеены розовыми обоями, а двуспальная кровать бесстыдным образом имела форму сердца. Хотя это выглядело достаточно неплохо, внутреннее убранство оставляло ощущение дешевизны.
— Ух! — Исана Яширо вяло плюхнулся на кровать и начал расстёгивать воротник. — Это место вроде ощущается оторванным от мира, из которого мы…
Он впервые оказался в таком месте. Используя довольно устаревшее выражение, они пришли в «место встреч влюблённых». Проще говоря, это был всего лишь любовный отель.
Было почти невозможно избежать чувства любопытства, которое вызывали зеркальный шар, свисающий с потолка, и холодильник, украшенный появляющимися цветными звёздами. Но Яширо был слишком измучен, чтобы в этот момент уступить своему обычному любопытству.
— Широ! Широ! — подала голос Неко, высунув голову из ванной; её было видно только по ключицы. — Ты уверен, что не хочешь принять ванну вместе?
Вероятно, она уже сняла всё, что на ней было надето, и теперь вернулась в состояние, в котором была, когда они встретились впервые. Другими словами — совершенно голая.
Яширо поднял только голову.
— Неко, что ты мне обещала?
— М-мр… — Неко поджала губы. — Я не буду вызывающе показывать людям моё обнажённое тело.
— Именно. А теперь исчезни, — приказал он с усталой улыбкой, снова опустив голову на матрас, чтобы отдохнуть.
Из ванной раздался громкий удар, и Неко вернулась, явно недовольная:
— Ты скучный! Я просто хотела булькать и плескаться в воде с Широ! — и убрала голову обратно внутрь.
Только мгновением раньше она начала нетерпеливо снимать с себя одежду прямо у них на глазах, и Яширо очень нервничал. Ему как-то удалось убедить её остановиться, невзирая на то, что она сильно упрямилась, и он направил её в ванну в одиночестве — подвиг, который почти полностью исчерпал все его силы. Однако теперь из надлежащей комнаты раздавался приятный напев вместе со звуком включенного душа.
У Неко была очень светлая кожа и приятные пропорции, а линии её тела изгибались в нужных местах. Ни один мужчина не смог бы сопротивляться её очарованию. Вероятно, прямо сейчас она делала всё, что заставило бы любого парня ревновать…
Яширо с горькой улыбкой закрыл глаза; в действительности ему хотелось просто уснуть, именно так, — но у него ещё осталось незавершённое дело. Он всё ещё…
— Её непристойному поведению нет конца! — вышел из себя Ятогами Куро, который всё это время сидел на диване, скрестив руки и ноги, и казался вполне безучастным. — И что за неприличное заведение, в которое ты нас привёл?!
В отчаянии он встал, сжав кулаки по бокам, и Исана Яширо смягчил горькую улыбку, которая при этом появилась на его губах.
— С какой стати мы скрываемся в этом… этом… этом… — Казалось, Куро не мог заставить себя даже произнести слова «любовный отель», его щёки вспыхнули, и он продолжил: — …этом доме отдыха для мужчин и женщин, находящихся в отношениях?!
Каждое слово, падавшее с губ Куро, заставляло его казаться старше своих лет, и с тяжёлым усилием Яширо поднялся вертикально, рывком откинувшись на изголовье кровати.
— Но оно превосходно как укрытие, ты не находишь? Всё анонимно, поэтому здесь отличное место для сохранения секретности. Или вернее — это единственное место в городе, где можно это сделать. В конце концов, не похоже, чтобы они спрашивали идентификационный номер у каждого человека, кто сюда приходит. Это идеально подходит для таких людей, как мы, кому нужно скрыться от людских глаз.
— Но я пытаюсь сказать, — с укором ответил дотошный Куро, — что это место морально отвратительно!
— Ну… Я полагаю, в этом ты прав. — Яширо представил здесь своего друга Мишину, и на его лице мелькнула пошлая улыбка. Будь он здесь, он бы, вероятно, пролил свет на эту ситуацию. — Но люди приходят сюда, чтобы сделать то, в чём они нуждаются, так сказать, поэтому трудно ожидать, что это будет вершиной морали.
— Это не так! — Куро настойчиво тряхнул головой, снова густо покраснев. — Я-я не порицаю тех, кто… решил участвовать в таких действиях. Сексуальные отношения по взаимному согласию между партнёрами далеки от того, что следовало бы осуждать. Меня не устраивает предпринимательский смысл этого отеля. Другими словами, то, как просто мы смогли войти внутрь!
Отель, который они занимали, использовал полностью автоматическую платёжную систему, позволяя клиентам пользоваться комнатами без единого контакта с другими людьми. На очевидное замешательство Яширо Куро с раздражением пояснил:
— Нас трое — явно больше, чем пара!
— О… Да, теперь ясно.
Вход в отель охраняли камеры безопасности, по всей вероятности, проверявшиеся на другом конце владельцами здания. Несмотря на то, что система была полностью автоматизированной, всё равно где-то поблизости должен быть, по крайней мере, управляющий здания, — и хотя они использовали изощрённую маскировку и возможности Неко скрывать их личности, опасаясь быть схваченными Скипетром-4, они не догадались рассмотреть их число.
— Ну, я полагаю, что такого рода вещи не так уж редко встречаются в такого рода месте — двое парней и одна девушка.
— Совершенно неприлично!
— Интересно, как они это делают?
На поддразнивающий смех Яширо Куро впился в него острым взглядом — и именно в этот момент из ванной раздался музыкальный голос:
— Э-эй, Широ! Здесь какая-то странная кнопка! Смотри, смотри!
Они оба повернули взгляды на её голос — и внезапно стены стали совершенно прозрачными, открывая свободный обзор ванной. Неко, покрытая пеной, широко улыбнулась им.
— Смотри, смотри! — Поскольку она нажала кнопку рядом с выключателем душа, им обоим представилась возможность увидеть то, чего они не хотели, — Неко, полностью обнажённую, как в день своего рождения. Кажется, она нашла довольно пикантную систему, позволявшую наблюдать за тем, что происходит в ванной.
— Йе-е! — Казалось, её удовольствие достигло своего апогея, она пританцовывала на цыпочках, её длинные волосы едва скрывали самые «опасные» места.
Куро и Яширо в один голос закричали:
— Стой, стой!
— Прекрати это немедленно!
— Ня? — Она перестала крутиться, двигая бёдрами, и стена вернулась в нормальное положение.

* * * * *

После преследования человека, известного как Серебряный король Адольф К. Вайсман, и оказавшись в эпицентре взрыва его дирижабля, трио чудом избежало верной гибели. Если бы не молниеносная реакция Куро и его сверхъестественные способности, они все трое, вероятно, лишились бы жизней прямо там.
Куро направил вертолёт, который он пилотировал, в пике, что позволило избежать непосредственно взрыва. Как он выразился:
— Вертолёты, как правило, оборудованы сцеплением, чтобы предотвратить их резкое падение, даже если двигатель остановится; поэтому, если пилот попадает в такую ситуацию, он обычно просто снижает скорость вращения главного винта, но PELL402 имеет такие же функции передачи, как операционные вертолёты и им подобные, так что я смог привести его к резкому снижению высоты быстрее, чем при свободном падении.
Яширо от удивления открыл рот.
— …Я в шоке уже от того, что ты вообще можешь летать на вертолёте, — где ты научился таким вещам?
На его вопрос Куро загадочно ответил:
— Это ожидалось от вассала Ичигена-сама, служившего у него.
Но Куро ещё не закончил — и крепко прижав к себе Яширо и Неко, он исказил пространство вокруг трио, используя свои силы, и сбежал с неуправляемого вертолёта.
«Если бы не он… — размышлял Яширо. — Мы все трое, вероятно, сгорели бы дотла…» Затем он добавил немного самокритично: «Но… возможно, по крайней мере, я бы это сделал. В конце концов, я сумел выжить, упав с того дирижабля…»

Звук шипящего ветра.
Открытый люк дирижабля.
Серебряный король Вайсман смотрит на него сверху вниз и беспечно смеётся —
«Пока»
— прежде чем он вытолкнул Яширо прочь, положив начало его свободному падению на землю.

Силы Неко что-то привели в действие внутри него, и хотя он ещё ничего не помнил, но, по крайней мере, крепко держался за это воспоминание, это ощущение беспомощности, похожее на то, словно душа покинула его тело.
Почему он оказался на борту корабля Серебряного короля?
Как он выжил, упав с неба с такой силой, что пробил крышу здания?
Кем он был?
Чтобы разгадать эту загадку, они взбудоражили Синего короля, Мунакату Рейши, и попытались добиться непосредственной аудиенции у Серебряного короля — но в итоге всё стало даже более запутанным, чем раньше.
«Тем не менее, что касается того взрыва… Я не могу заставить себя думать, что кто-то столь замечательный, как тот человек, умер бы так легко».
А что если Серебряный король… сам инициировал взрыв?
Тот, кто в своём ранге стоит рядом с Золотым королём — самый первый Король…
В каких отношениях находились Серебряный король и Яширо?.. Его взгляд на Яширо был наполнен радостью, граничащей с экстазом, заставлявшим кожу покрываться мурашками. Его сердце болезненно пульсировало в груди, а тело слегка дрожало.
— …Что случилось? — Куро, казалось, заметил едва уловимые изменения, произошедшие с Яширо.
— О-о, это… ничего. — Он улыбнулся в ответ. «Куро всегда такой добрый…» Он бросил взгляд на парня, который каким-то образом стал чем-то вроде партнёра и компаньона на этом пути. Опытный в обращении с мечом, а также с кухонным ножом, превосходный во всех областях домашнего хозяйства, он был благословлён честной, искренней личностью. «Хотя я должен признать, ему было бы легче ладить с людьми, если бы он просто позволил себе чуть-чуть больше непринуждённости…» — подумал он про себя.
Несмотря на попытки убить Яширо, когда они встретились впервые, сейчас они испытывали относительно небольшие трудности в обычном общении друг с другом. Он даже изменил обращение к нему с жёсткого «Исана Яширо» на просто «Широ», а также смягчил свою речь. Трудно было сказать, умел ли он искусно адаптироваться к ситуации или просто позволил себе быть захваченным потоком…
Куро нахмурил брови.
— Итак? Что мы теперь будем делать?
Где-то в пути Яширо оказался лидером их необычного трио — факт, который Куро, казалось, принял без проблем.
Яширо ответил с некоторой озабоченностью:
— Ну… Я думаю, мы могли бы отдохнуть здесь немного и подождать наступления темноты?
— … — Казалось, Куро хотел на это что-то сказать, но придержал свои слова.
— Это единственный выбор, который у нас есть, когда думаешь об этом. Прямо сейчас нам просто недостаточно информации для того, чтобы сделать следующий шаг: например, нам надо знать, что собирается предпринять Мунаката-сан или что случилось с Серебряным королём, когда взорвался его дирижабль. Если мы не оценим, как с этого момента обстоят дела, мы не сможем решить, что делать дальше.
— …
— Так я полагаю, ты мог бы сказать, что мы используем здешний телевизор и твой КПК для сбора информации?
На высказанное с усмешкой предложение Яширо Куро неохотно кивнул.
— Что ж, хорошо.
— И ещё… — добавил Яширо с несколько усталым выражением, — честно говоря, я уже довольно измотан. Если я немного не посплю, то не смогу двигаться.
С этими словами он перекатился на свою сторону матраса, прежде чем протянуть Куро хрупкую руку.
— Ты, должно быть, устал, Патраш*? Я тоже. Я почему-то действительно очень устал…
— Кого ты называешь Патрашем?! — После столь откровенного ответа выражение Куро, тем не менее, стало взволнованным. Он приблизил своё лицо к Яширо, как будто проверял свежесть овощей на рынке.
— …Признаю, сейчас ты выглядишь не слишком хорошо. Твои глаза налиты кровью. — Он понизил голос. — Ой, Широ. Ты уверен, что это только из-за того, что ты устал? Или это…
Яширо просто рассмеялся — он даже сам не был уверен. С тех пор, как силы Неко запустили разблокировку его памяти, он начал ощущать какое-то странное разъединение между телом и разумом, поднимавшееся внутри него. Было ли это просто истощение… или некое предзнаменование — Яширо не мог бы сказать. Поэтому он ответил так:
— М-м, думаю, что сейчас я просто попробую вздремнуть.
Если он не попытается поспать, он никогда не узнает ни того, ни другого.
— Тогда ладно, — ответил он с серьёзным выражением и сразу сел на край кровати спиной к Яширо, скрестив руки на груди.
— … — Яширо только смотрел на него, широко открыв глаза. — Хм, это..?
— Я буду наблюдать за тобой, чтобы ты мог спокойно поспать.
— …Хорошо. — Так вот что это было. Его глаза чуть прищурились. — Ты действительно добрый, ты знаешь.
Плечи Куро дрогнули, а его следующие слова несли в себе крайнюю степень раздражения:
— Мы не сможем сделать следующий шаг, пока ты не наберёшься сил! А теперь перестань болтать и спи! Если ты не… — Он обратил внимание на напевы Неко, доносившиеся из ванной: — Как только она выйдет оттуда, здесь сразу станет шумно.
Яширо издал сухой смешок. Казалось, Неко нашла соли для ванн и играла с пузырьками во время купания. Она являлась странной девушкой, и её прошлое оставалось тайной, но было ясно, что ей нравятся её ванны.
— Ты прав… Полагаю, тогда я приму твоё предложение. — Он натянул на плечи одеяло, свернувшись клубочком. Куро проворчал что-то про себя, и Яширо повернулся, чтобы спросить:
— Эй… каким человеком был Ичиген-сама?
Куро застыл на месте.
— Почему… ты спрашиваешь что-то подобное?
— Похоже, мне просто любопытно. — В его голосе начала проявляться усталость, и он продолжил, приглушённо зевнув: — Я имею в виду, что ты можешь делать множество разных вещей. Готовить и шить, а ещё летать на вертолётах и тому подобное. Так что я просто подумал, возможно, Ичиген-сама тоже был действительно замечательным человеком.
— …
Куро молчал, скрестив руки, не шевелясь ни на дюйм. Глядя на него, Яширо лениво подумал: «И он, по всей вероятности, всё ещё будет сидеть так же, когда я проснусь через несколько часов».
Он был немного раздражён, но в то же время внушал чувство стабильности, надёжный, как скала, и Яширо лениво усмехнулся сам себе, когда он кивнул:
— Ичиген-сама был…
Но начавшийся рассказ Куро… потерялся где-то между сном и реальностью.
___________________
* Патраш — верный пёс, персонаж романа Марии Луизы де ла Раме «Нелло и Патраш» (в английском варианте «A Dog of Flanders»). В Японии сюжет получил довольно широкую известность: книга рассматривается как детская классика, по ней снято несколько анимационных экранизаций.

Глава 1. Связанные вместе

Одиннадцатилетний Ятогами Куро застыл на кухне.
— О нет… я испортил рецепт…
Сегодня на ужин должны были быть луковый омлет с сушёной макрелью, тофу и луковый мисо суп. По дороге из школы домой он тщательно продумал это меню прежде, чем решиться. Он даже выстроил в уме модели того, как будет использовать содержимое холодильника.
Каждое блюдо было особенным; он не мог просто пожарить или потушить ингредиенты — он должен был аккуратно приготовить яйца, старательно добавляя приправу. Поэтому возникала довольно заметная разница между теми блюдами, чей образ он заранее ясно представлял, и теми, о каких не думал. В воображении он видел картину готового продукта, разрабатывая детали, которых, как он знал, нужно будет достичь в конце. Он продумал всё — от того, сколько в маленькую миску помещается приправ, необходимых вначале, до приготовления в отдельной посуде овощей, что понадобятся позже.
Конечно, эти виды подготовки действительно составляли часть основного набора навыков всякого, кто называл себя поваром, но для Куро это стало довольно важным открытием. Он надеялся таким образом преодолеть свою врождённую неуклюжесть, но…
— Эх… как я мог?!..
Лук, который он положил на разделочную доску… теперь был абсолютно непригоден. Только вчера он проверил и решил, что лук ещё свежий, но сейчас было ясно видно, как концы его подгнивают, почти тая на доске и испуская неприятный запах. Это был один из худших периодов сезона дождей — хотя лук лежал в холодильнике, было очевидно, что дольше его хранить нельзя.
— Ах…
Что теперь делать? В воображении он видел превосходный жареный луковый омлет — тот самый, который его опекун Мива Ичиген приготовил всего две недели назад и научил его.
— Понимаешь, Куро? Сперва ты нарезаешь лук, затем обжариваешь его в кунжутном масле.
Движения и объяснения Ичигена были такими быстрыми, что Куро успел только взять это на заметку. Мужчина плавно передвигался по кухне, объясняя:
— Что касается меня, то в конце я люблю добавить немного сладкой бобовой пасты, но ключ в том, чтобы использовать не уксус, а понзу*. Таким образом, вкус становится мягче.
Куро кивнул в знак согласия, не отрывая глаз от рук Ичигена, чтобы не упустить движения, которые он делал. Нож, казалось, танцевал в его руках, когда он нарезал лук, и даже отбрасывая в сторону тот факт, что Куро был особенно неравнодушен к этим рукам, можно было сказать без предубеждений, что его движения заключали в себе красоту и очарование.
Его пальцы, длинные и тонкие для мужчины, были наделены элегантной гибкостью, что делало его похожим на пианиста. Это явно были руки художника, размышлял Куро, всё время восхищавшийся этими руками с точки зрения, не имеющей ничего общего с кулинарией.
И конечно, его еда всегда оказывалась фантастической.
Сегодня Куро вошёл на кухню, намереваясь воссоздать луковое блюдо, которому его научили в тот день, но делать это блюдо главным теперь было совершенно бесполезно. Беспокойство об этом удержало Куро от осознания кое-чего ещё: макрель, которую он жарил в это время, начала подгорать.
При таком раскладе вся еда грозила быть испорченной. Но как только Куро собрался дать волю отчаянию, сзади подошёл кто-то, облачённый в повседневную одежду, — с тёмными, немного взлохмаченными волосами и улыбкой, которая, казалось, никогда не покидала его черты.
Человек вышел вперёд, чтобы потушить огонь, на котором жарилась рыба, и немного наклонив голову, предложил:
— Не хочешь ли помочь, Куро? — Его голос был нежным.
— И-Ичиген-сама!
В самом деле, это был хозяин усадьбы, Мива Ичиген. Он бросил взгляд на увядающий лук.
— О, дорогой, кажется и правда этот лук в довольно печальном состоянии. — Он вздохнул. — Хотя мне нравится сезон дождей, учитывая, что он даёт время нагнать моё чтение, но он не позволяет ходить на прогулки, во время которых я сочиняю свои хайку, и ещё — заготовленные в это время продукты легче гниют…
Он повернулся к холодильнику, разглядывая овощной отсек.
— Хм-м, но, кажется, этот сезон дарит тебе лучшее настроение, чем обычно. А не сделать ли нам?..
Он вытащил помидор из ящика, и здесь они вступили в царство, в котором Мива Ичиген оставался неподражаемым. Со скоростью, слишком быстрой для того, чтобы удавалось уследить, он нарезал помидор, бросил его на сковороду с кунжутным маслом и обжарил на огне вместе с солью и перцем. Мгновение спустя он достал кусочки из сковороды и заменил их яйцами, смешанными с майонезом, снова добавив помидоры после того, как яйца начали становиться пышными.
— Э-это же… — Выражение Куро ярко передавало то, каким разбитым он себя чувствовал. — Вы следовали… тому же самому рецепту, что и для лукового омлета?
— Хм? — Он бросил лёгкую улыбку в сторону Куро. — Правильно. В конце концов, мы не могли использовать лук, поэтому вместо него я попытался взять помидоры. Вкус довольно сильно отличается, но думаю, это получилось великолепно.
В то же время он готовил блюдо из сладкой бобовой пасты в китайском стиле, сбрызгивая им томатно-яичную смесь. Это была еда, с одного взгляда вызывавшая аппетит. Затем Ичиген кончиками своих палочек деликатно разделил на ломтики немного подгоревшую макрель и окутал рыбу огурцом и соусом из масла, уксуса и водорослей, завершая блюдо в мгновение ока. Куро мог только отступить и удивляться.
«Какая неограниченная универсальность!..» Несмотря на свой одиннадцатилетний возраст, это были слова, которые он перенял, живя под одной крышей с поэтом хайку Мивой Ичигеном. Успокаивая себя, Куро спросил:
— Как?.. Как вы можете так свободно манипулировать такими ингредиентами?..
Ичиген помолчал мгновение, размышляя над ответом.
— Хм-м, полагаю, ты можешь сказать… что я умею слышать голоса ингредиентов? Я просто старательно слушаю и обращаю пристальное внимание на то, как помидоры, лук, яйца, макрель хотят быть обработанными.
Куро затих.
— Еда может говорить с тобой, но ты должен чистить её кончиками пальцев или вдыхать её запах. Еда знает, как она хочет быть приготовленной.
Он не шутил, не обманывал, не нёс пьяной ерунды. Нынешний Седьмой король был вполне серьёзным. Он добавил с усмешкой, вытирая руки о ткань:
— И они рады говорить с нами.
Обычный человек, вероятно, в этот момент ответил бы на такую причудливую риторику: «О чём, чёрт возьми, ты говоришь?» Но не Ятогами Куро.
— … — Его глаза сверкали, он низко поклонился, как делал всегда. — Как и ожидалось от вас, Ичиген-сама! Теперь я прекрасно понимаю!
Они действительно были вполне подходящей парой наставник-ученик.
___________________
* Ponzu — жидкий соус, основу которого составляют цитрусовые. Имеет терпкий кисловатый вкус и тёмно-коричневый цвет. Является хорошей альтернативой соевого соуса.

* * * * *

Когда они сели за обеденный стол, Куро снова выразил своё восхищение.
— Еда превосходная, Ичиген-сама!
— Ясно. Это приятно слышать. — Ичиген улыбнулся, ловко орудуя палочками. В комнате на десять циновок имелся только один низкий обеденный стол, и хотя там не было телевизора или кондиционера, зато были большие часы, висящие на стене, а также ламповое радио.
Окно, выходящее на веранду, было распахнуто, впуская прохладный вечерний ветерок. Шедший до этого дождь давно перестал накрапывать, и облака лениво плыли по красному мареву неба.
— Но… Я немного расстроен. — Куро слегка опустил плечи, орудуя палочками. — Мне нужно было самому суметь правильно приготовить эту вещь, но всё же я до сих пор полагаюсь на вашу помощь на кухне.
Он снова повернулся к Ичигену и опустил голову.
— Я глубоко извиняюсь. — Это был очень по-мальчишески чистый порыв.
— … — Выражение Ичигена стало сложным. — Знаешь, по поводу этого, Куро…
Голова Куро поднялась, глаза заблестели.
— Да?
— Конечно, я был взволнован тем, что ты решил приготовить еду, но как бы мне объяснить это… Ты же не думаешь, что это входит в категорию тяжёлой работы по дому?
Некоторое время Куро потрясённо моргал, а Ичиген изо всех сил старался правильно сформулировать мысль.
— Видишь ли, хотя моё здоровье оставляет желать лучшего, я, по крайней мере, могу заниматься домашней работой.
— Конечно! Нет ничего, чего вы не могли бы сделать! Если бы вы захотели, могли даже стать астронавтом или премьер министром, я уверен в этом!
— Спасибо. — Он улыбнулся словам своего простодушного ученика. — Это согревает моё сердце — слышать, как ты говоришь подобные вещи.
— Да, учитель!
— Подожди, это не то, чего я добивался. Я хочу сказать, что чувствую себя плохо, взваливая на тебя всю домашнюю работу. Ты даже заходишь настолько далеко, что используешь ко мне почётное обращение «сама», и должен признать, это немного смущает.
Куро в замешательстве склонил голову. Его черты лица — с глазами, большими, чем у любого из других детей в деревне, — были утончёнными, выделяя его из своего окружения и гарантируя, что с возрастом он станет довольно красивым. Прошло уже более четырёх лет с того времени, как этот мальчик стал жить с ним, но до сих пор он ещё сохранял чувство жёсткой формальности. И это, напротив, могло стать даже сильнее с отъездом из их дома старших учеников.
— Но, Ичиген-сама… — начал Куро. — Разве прежде вы не упоминали, что заботились о своём дедушке, как о ребёнке?
— О, это было… — Ичиген сделал паузу, обрывая себя. — М-м, хорошо, это был особый случай. Помнишь, что я сказал? В течение нескольких поколений моя семья владела школой традиционного фехтования Мива Мейдзин, и мой чрезвычайно строгий дед воспитал меня таким, каков я есть. Тем не менее, эти методы не сработают сейчас и в этом возрасте.
Но поскольку он рассказал это с тёплыми нотками, то понял, что его слова не имеют убедительной силы, и, конечно же, Куро объявил с широкой улыбкой:
— Тогда я бы хотел быть воспитанным тем же самым способом! В конце концов, я хочу стать таким, как вы, когда вырасту, Ичиген-сама!
— Ох…
Куро весело продолжил:
— Ичиген-сама, забота о вас приносит мне больше счастья, чем что-либо ещё.
Ичиген отправил в рот немного еды, не вполне уверенный, что пришёл в себя. В этот момент было трудно отказать мальчику, даже невзирая на то, что фактически он был воспитан в гораздо более жёстких домашних условиях.
Куро добавил:
— Ичиген-сама, пожалуйста, расскажите мне больше о том, что представляла собой ваша жизнь, когда вы были ребёнком?
— Когда я был ребёнком? Это вряд ли подходит для достойной истории.
— Я хочу знать о вас всё что угодно! — Глаза Куро сияли невинностью мальчика, который до глубины души был уверен, что смотрит на настоящего героя, и выражение Ичигена смягчилось.
— Тогда давай посмотрим… Как насчёт того, что я расскажу тебе про моего деда? В действительности, он был по-настоящему опытным фехтовальщиком. Я даже слышал, что он обучался владению мечом под опекой Окита Содзи из Синсенгуми. Хотя я не слишком верю в эту легенду.
Ичиген бодро заговорил, и Куро позволил себе целиком погрузиться в этот рассказ. Они не имели телефона, живя в крошечной деревушке глубоко в горах, где не было источников развлечений, но они, без сомнения, нашли время насладиться содержанием своих сердец.

* * * * *

Признаться, Ятогами Куро не так много знал о прошлом человека, известного как Мива Ичиген. Он знал, что Ичиген воспитывался в додзё школы Мива Мейдзин, что обучался владению мечом у своего строгого деда и тщательно усвоил всё: от классического боевого искусства до владения копьём, китайскую классическую литературу и древнее письмо, этикет и даже верховую езду, а также то, как выжить одному в горах. Как только он окончил старшую школу, то покинул дом своих родителей и поступил в Японии в высшее учебное заведение. Он изучал экономику и, получив стипендию, отправился в Америку, где получил степень в области менеджмента и поступил работать в одну из ведущих брокерских фирм на планете. Там он также замечательно показал себя, но из-за пошатнувшегося здоровья, в конце концов, вернулся в Японию. Сейчас он опирался на лавры успешной жизни, проводя мирный досуг.
Этим ограничивались знания Куро о прошлом своего наставника, но он ещё понимал намного больше об этом человеке за пределами его учёбы и карьеры. Как он был добр. Как силён. Как велик. Как не любил насекомых и натягивал противомоскитную сетку вокруг их дома намного раньше, чем кто-либо ещё, но редко мог заставить себя прихлопнуть насекомое, которое его укусило, не желая отнимать жизнь.
Однажды зимой, когда навалило столько снега, что даже машины не могли проехать по улицам, он отнёс старика-соседа, жаловавшегося на боль в желудке, на своей собственной спине сквозь снег в центральную больницу далеко за две горы. Их соседи часто приходили к нему за советом, любовно и с почтением обращаясь «Мива-сенсей».
Умиротворённое выражение, которое он принимал во время чтения; серьёзность, с которой сочинял хайку; его искренний, беззаботный смех и пугающая холодность, которая исходила от него в те редкие моменты, когда он по-настоящему сердился.
Куро видел все эти стороны Мивы Ичигена за их четыре года вместе, вероятно, больше, чем кто-либо другой.

* * * * *

— Мне бы очень хотелось встретиться с ним однажды, — сказал Куро, когда Ичиген закончил рассказывать про своего деда. Ичиген слабо улыбнулся:
— Да, это могло бы быть хорошо, но, как я уже сказал, он скончался, когда я учился в старшей школе.
— … — Куро был гораздо более проницательным, чем большинство подростков одиннадцати лет. По всей вероятности, Ичиген воспитывался так, чтобы наследовать управление школой Мива Мейдзин, и всё же он был сейчас здесь — живущий обособленно от своей семьи, скрытый глубоко в горах. Казалось, он не имел никаких контактов с родственниками, и вероятно, в этом заключалась большая часть истории, которой он не поделился с Куро. Скорее всего, это было связано со смертью его деда.
Но Куро был терпеливым; если Ичиген не говорил об этих вещах, тогда он не стал бы спрашивать. Он усмехнулся:
— Мне очень нравится слушать о прошлом!
Ичиген в ответ горько улыбнулся.
— Полагаю, его истории могли бы тебе понравиться. Конечно, я их наслушался достаточно, чтобы устать от них.
— Ичиген-сама, вы… — Он отважился заглянуть Ичигену в лицо. — …действительно любили вашего дедушку, не правда ли?
Ичиген усмехнулся.
— М-м, да. — В его ответе не было никаких колебаний. — Он, конечно, был строгим, но я действительно был к нему глубоко привязан.
Эти слова почему-то взволновали Куро, но его плечи немного опустились, когда Ичиген продолжил:
— Но… я думаю, что даже если бы он не умер тогда, мы, в конечном счёте, расстались бы, как это часто бывает со временем.
— …
— Я уверен, ты тоже однажды покинешь этот дом.
Его выражение было мягким и умиротворённым, когда он произнёс эти слова с уверенностью и спокойным пониманием… и странным чувством надежды.
Куро, однако, был ещё недостаточно взрослым, чтобы суметь разобрать глубокий смысл этих слов, и он почти сердитым голосом ответил:
— Я никогда не покину это место!
Существовало несколько причин его резкого ответа, и глядя на потрясённого Куро, Ичиген ещё раз напомнил себе, что хотя этот мальчик иногда мог использовать довольно сложный язык, он всё ещё оставался ребёнком, даже не в средней школе; и горько рассмеялся:
— М-м, возможно, но… — Он попытался сменить тему, чтобы успокоить Куро. — …Ну, тебе самому нужно будет уйти, как только ты возьмёшь невесту, не так ли? Было бы немного затруднительно жить здесь в такой момент. Я уверен, что не понравился бы твоей жене в качестве свёкра.
Куро от этого вспыхнул, а Ичиген добавил с нежной улыбкой:
— Или тебе, может быть, не нужна невеста?
Куро на мгновение смущённо уставился в землю, прежде чем слегка тряхнуть головой.
— Нет. — Затем он вскинул голову и продолжил: — Подождите! Тогда я просто женюсь на ком-то, кто захочет жить с вами! Я уверен, это не составит труда! Уверен, они будут любить вас так же сильно, как я!
Он казался совершенно убеждённым в этом замысле: кулаки сжались по сторонам, и лицо сияло так, будто другого выбора не было.
Несколько мгновений Ичиген смотрел на него отсутствующим взглядом, прежде чем ответить с ласковой усмешкой:
— Да, я полагаю так. Уверен, что те, кто решат остаться рядом с тобой, будут добрыми и яркими, теми, кто шагает в такт своему собственному ритму.
— Ч-что вы под этим подразумеваете? Ичиген-сама?.. — Удручённо глядя на Ичигена, Куро не мог сказать, просто ли его дразнили или Ичиген правда открыл ему будущее.
Ичиген рассмеялся до слёз, потянувшись, чтобы потрепать Куро по голове.
— Спасибо, Куро, — ответил он, не объясняя этих слов.

* * * * *

Прежде чем пожелать друг другу доброй ночи и разойтись по своим комнатам, они убрали посуду и по очереди приняли ванну. Их не связывало кровное родство, а годы разделяли по возрасту, но всё же в течение этих четырёх лет им удалось заложить основу доверия между собой…
— Я приготовлю завтрак ровно в семь утра! На этот раз обещаю не испортить! — заверил Куро, выпрямившись и вытянувшись в струнку. Он низко поклонился: — А теперь, спокойной ночи, Ичиген-сама!
С этими словами он направился в свою комнату. Его твёрдость и почти военное поведение были совсем неуместны в это время и в этом возрасте.
Ичиген скользнул руками в рукава кимоно, бормоча себе под нос с ласковым сухим смешком:
— Тебе тоже спокойной ночи, Куро. Но постарайся не переусердствовать.
Возможно, это была черта его личности, с которой он родился. «Может быть, он был воином в прошлой жизни?..» — подумал он, по правде говоря, наполовину всерьёз, несмотря на своё утончённое воспитание и большую образованность.
Он пробормотал про себя:
— Так воин… Представший рождённым заново, как… Мой Куро-кун, ха…
Здесь была попытка хайку. Если бы Куро стал свидетелем этого, он бы, блестя глазами, разразился взрывом аплодисментов. Ичиген потёр шею.
— Хм-м, не совсем… Может быть, не «так воин», а «воин, имея…» — с этими словами он неторопливо направился в свою комнату.
Мива Ичиген и Ятогами Куро были наставником и учеником, но также их объединяло что-то более прочное. Что-то уникальное, осязаемое — узы, которые связывали их очень существенно. Для Куро эти отношения ощущались гораздо более драгоценными, чем просто наставник и ученик, похожими на родство душ. Но поскольку у него не было явных причин испытывать эти чувства, и учитывая, что Ичиген не описывал свою привязанность к нему в таких терминах, он никогда не говорил этого вслух, но это не уменьшало факта того, что он на самом деле это чувствовал.
«Учитель, мой Учитель». Мива Ичиген.
Бывший аналитик брокерской фирмы.
Последний оставшийся мастер искусства традиционного фехтования школы Мива Мейдзин.
Поэт-самоучка, авангард хайку.
Один из семи Королей, избранных Дрезденским сланцем. Седьмой король — Бесцветный король.
И Ятогами Куро был вассалом этого Короля, членом его клана.

* * * * *

Пути Ятогами Куро и Мивы Ичигена впервые пересеклись примерно четыре года назад. В то время у Куро не было семьи, которую он мог бы назвать своей.
Он не всегда был один; до пятилетнего возраста у него были мать и отец, а также старшие брат и сестра, и дед, и все они жили радостной, весёлой жизнью вместе под одной крышей; но всё это изменилось одним осенним днём, когда они отправились на семейную прогулку полюбоваться листопадом.
В тот день под осенним солнечным небом все они сели в свой семейный фургон и направились к горам соседней префектуры в регионе Канто, запланировав ночёвку, чтобы подольше полюбоваться пейзажем.
Но беда обрушилась по дороге в забронированный отель.
Куро вместе с братом и сестрой весело напевали мелодию из популярного аниме, а взрослые смеялись над их выходками — обычная картина счастливой семьи, такая же как всегда… до тех пор, пока в их машину не врезался грузовик, мчавшийся из встречного переулка, сразу стерев радость, в которую они были погружены, не оставив ничего. Их машина резко перевернулась, разбившись об ограждения, перед тем как упасть со скалы.
Оказалось, у водителя встречного грузовика случился сердечный приступ, и он был мёртв задолго до того, как произошёл несчастный случай. Единственным выжившим в аварии… был Куро, мальчик, ещё даже не в начальной школе.
Его мать, сидевшая рядом, крепко обхватила его, что сыграло роль подушки, защитившей его от главного удара, как он узнал намного позже.
Реальностью для Куро стала невыносимая боль, трубки, оплетающие тело, и провода, тянущиеся к нему, прежде чем, в конечном счёте, он вернулся на землю к живым. Однажды он фактически умер на столе и пробыл в реанимации больше двух недель, предсказать его дальнейшую судьбу было невозможно. Наконец его лечащий врач решил, что кризис миновал, и перевёл в основное крыло больницы, где его ждало долгое и болезненное восстановление.
Куро провёл в этой больнице шесть месяцев. Это было всё, что он мог сделать, чтобы справиться с переменами, произошедшими в окружавшем его мире, и в действительности он осознал, что потерял всю семью, только ко времени своей выписки из больницы. Он сдружился с мальчиком из своей палаты и наблюдал, как семья мальчика навещает его. От этой картины он испытывал большую нежность — до тех пор, пока не услышал, как они обсуждают, куда вместе пойдут после выписки, и это заставило Куро, наконец, понять: «О… Я никогда больше не увижу снова маму и папу, ах…»
Он чувствовал себя ошеломлённым от боли и печали, угрожавшим разорвать его на части, поэтому ускользнул в небольшой закуток на крыше, где молча рыдал наедине с самим собой. Он не хотел омрачать их счастье своими слезами — даже в детстве у него было много гордости.
Но после выписки Куро ждала жестокая и суровая жизнь — если бы он это знал, то пожелал бы остаться в стенах больницы. Это началось, когда дом родственников, к которым его отправили жить, сгорел, унеся жизни его тёти и дяди. Младший брат его отца с женой были чрезвычайно хорошо настроены, сжалившись над Куро в такой ситуации и позаботившись о том, чтобы после выписки стать его новыми опекунами. Живя с этой парой, он стал посещать начальную школу недалеко от их дома.
Хотя раны его сердца полностью ещё не зажили, Куро тем не менее оставался волевым ребёнком, и с благодарностью по отношению к тёте и дяде, а также ради своей потерянной семьи он поклялся себе, что сделает всё возможное для новой жизни.
Но не прошло и года, как это случилось.
Пожар начался от возгорания в соседнем доме. Так как это было в середине ночи, Куро, его тётя и дядя все крепко спали, совсем не замечая пламени. Дым тихо проник в дом, быстро заполнив все доступные пространства, и все трое отравились угарным газом. К счастью, комната Куро выходила на улицу, и пожарным удалось добраться до него как раз вовремя, но его тётю и дядю, чья комната была рядом с домом, где первоначально вспыхнул пожар, спасти не удалось. Позже полицейские попытались утешить его, уверяя, что пара мирно умерла во сне, без боли или страха.
Ни в столкновении с грузовиком, а теперь и в пожаре… не было ничего, в чём Куро мог бы быть признан виновным. Во всём этом он оказался всего лишь жертвой. Но теперь он стал участником двух инцидентов, в которых потерял всех известных ему родственников, а сам выжил. Это привело к тому, что даже тем, кто, как правило, не был суеверным, а также тем, кто обычно был довольно уравновешенным человеком, становилось всё труднее исключать некоторую причинную связь между Куро и смертями, которые, казалось, следовали за ним, как инфекция.
Не то чтобы кто-нибудь со злостью говорил об этом вслух; это была дискриминация из-за нелогичного вывода. Каждый всё понимал умом, но когда пришло время оставшимся родственникам обсудить, что теперь делать с Куро, ни один из них не вышел вперёд, чтобы предложить забрать его. Один говорил, смущённо объясняя:
— Я имею в виду, что на самом деле я не против, но, видите ли, жена… Ей просто некомфортно в такой ситуации.
Другой предложил такое объяснение:
— У меня сейчас трудные времена, мы и так достаточно стеснены в средствах… И лично я немного беспокоюсь, что если что-нибудь случится, у меня возникнет соблазн возложить вину за это на Куро-чана.
Всё это были люди с довольно высоким уровнем образования. Это являлось не столько вопросом экономики или семейных дел… сколько вероятной перспективой бессознательно обвинить Куро за любое несчастье, которое могло с ними случиться.
Ангел Смерти.
Никто не хотел принимать в свои дома то, что могло нарушить их спокойную жизнь, и, в конечном счёте, Куро оказался взят дальним родственником-мужчиной. Было очевидно, что он согласился на это только из-за наследства, которое осталось Куро после родителей, но они все решили притвориться ничего не знающими.
Одно время этот человек был женат, но жена уже ушла, оставив его одного в комнате на шесть циновок. Он был алкоголиком и игроком и имел уже достаточно большой долг.
С самого начала было ясно: вероятность того, что Куро сможет вести надлежащую жизнь под крышей этого человека, равна нулю. Даже ребёнок, такой маленький, как Куро, понимал это, но, тем не менее, он перешёл к этому человеку без единого слова недовольства.
Сначала этот человек просто зло дразнил его, но на третий день их нахождения вместе начал прибегать к насилию. Очевидно, у этого человека не было понимания, что он несёт ответственность за маленького мальчика, он оставлял Куро без еды, не желая платить за него, даже в школу редко давал денег. Куро делал всё возможное, чтобы выжить, и, сдерживая слёзы, принимал испытания от руки, которую ему протянули.
Этот человек растратил наследство Куро в мгновение ока. Он бил Куро, жалуясь, что проиграл в пачинко, или бил, заметив, что ему не нравится его выражение лица. По случаю он даже жестоко бросал:
— Чтоб ты сдох, Ангел Смерти.
Если бы Куро не родился с такой сильной волей, он бы давно последовал желанию этого человека. Но однажды такой образ жизни внезапно закончился, когда как-то вечером этот человек не пришёл домой. Куро не знал почему, возможно, с ним произошёл несчастный случай, или он стал участником какого-то инцидента, или что-то другое. Хотя наиболее вероятным объяснением было то, что он просто отказался от своих обязанностей и жизни с Куро. Недавно он начал отношения с проституткой и, по всей вероятности, переехал к ней.
Куро прождал три дня, потом четыре, а потом неделю, прежде чем, в конце концов, пришёл к выводу, что его бросили. К этому моменту он страдал от сильного недоедания и не мог остановить кашель. Он опасался, что это может быть бронхит или ещё хуже — воспаление лёгких, но ему не хватало денег даже на покупку тёплого питья в ближайшем магазине, не говоря уже о том, чтобы обратиться в больницу.
Собрав всю принадлежавшую ему одежду, он пешком отправился в сторону, удалённую от цивилизации. Единственной мыслью, занимавшей его разум, было: я больше не должен причинять неудобство другим. Это всё.
Начал падать снег, но он продолжал двигаться вперёд, в конце концов, достигнув подножия горы. Городские огни, которые, казалось, были вездесущими, здесь погасли.
Вокруг него простирался мир из серебра, и, окутанный слабым светом ртутного фонаря, Куро, шатаясь, шёл, пока не упал.
— Это красиво… — Из последних сил он заставил себя поднять голову к небу. — Очень… очень красиво…
А потом… мягкий голос позвал его:
— Итак… полагаю, ты тот «ребёнок будущего», что я предвидел.
К тому моменту Куро потерял способность различать реальность и галлюцинации. Человек приблизился к нему, держа ярко-красный зонт в японском стиле. Его выражение казалось чуть-чуть сердитым… но в то же время немного печальным.
— Бедняжка. — Он осторожно потянулся, чтобы поднять Куро, как будто знал всё, что Куро пережил. — Тебе больше не нужно беспокоиться. Теперь ты будешь жить со мной. Тебе никогда не придётся снова голодать или простужаться от холода.
Куро сквозь тусклый туман пытался сопротивляться, отчаянно объясняя:
— Со мной вы найдёте одни несчастья; я Ангел Смерти, поэтому, пожалуйста… не прикасайтесь ко мне.
Но человек только ответил:
— Всё в порядке. В конце концов, это не что иное, как ложь.
Куро был в недоумении от этих слов: ни один взрослый раньше не говорил ему подобных вещей.
— Напротив, — радостно улыбаясь, добавил человек с зонтом, — я намереваюсь отвести любое несчастье и неудачу, которая может с тобой случиться.
В конце концов, я Король.
Этот человек, Мива Ичиген, спокойно провозгласил себя таковым.

* * * * *

Куро узнал намного позже, что на тот момент Седьмой король Мива Ичиген уже считал Ятогами Куро членом своего клана. Силой Ичигена как Короля была способность предвидеть будущее, и он уже предсказал появление Куро. Но более того, чтобы спасти Куро — измученного и умирающего, у него не было выбора, кроме как использовать свои сверхъестественные способности Короля и сделать Куро членом своего клана. Его боль была такой, что сознание на самом деле оставалось довольно ясным, но он страдал от серьёзного недоедания и проявлял симптомы воспаления лёгких, так что пламя его жизни почти угасло.
Ичиген мягко сказал:
— Это всё время происходит в шоу о супергероях, верно? Чтобы спасти твою жизнь, я должен был соединиться с тобой.
Так он объяснил, но для Куро это не имело особого смысла. Значимо было лишь то, что Ичиген в конечном счёте оставался человеком, который спас Куро жизнь, и пока Куро цеплялся за это, ничто иное не имело значения, не затрагивало его тело и душу.
Даже теперь, четыре года спустя, он не совсем понимал, как Ичиген это совершил, но прежде чем осознать это, он был официально усыновлён Ичигеном и начал посещать школу.
— Хорошо, давайте просто скажем, что я призвал на помощь некоторое покровительство, — легко объяснил Ичиген. Куро мог только вообразить, что он использовал свои личные связи как Король.
По правде говоря, даже теперь «Королевская» сторона Ичигена оставалась тайной для Куро. Он имел довольно хорошее представление о склонностях Ичигена и о его жизни в этой деревне, но что касается другой маски, которую носил Ичиген — маски Короля со сверхъестественными способностями, — ему почти ничего об этом не говорили.
И для этого была одна причина…

* * * * *

На следующее утро Куро направился в сад, чтобы попрактиковаться во владении деревянным мечом. Натянув белую мягкую майку, которую собственноручно сшил для него Ичиген, он босиком выскочил на холодную землю. Ночь ещё не полностью уступила дорогу дню, и бледно-оранжевый рассветный свет рассеивался вокруг него.
— Хо! Хо!
По его подбородку заскользила капля пота, поскольку он взмахнул деревянным мечом вверх и вниз сотню раз или около того, будучи уверенным, что принял форму, которой научил его Ичиген.
— Хо! Хо!
Он всегда проводил эти тренировки по основам фехтования перед приготовлением завтрака — это был ежедневный распорядок Куро. Независимо от летней жары или зимнего холода он никогда не отклонялся от этого пути и продолжал упражнения до тех пор, пока не чувствовал, что окружающая атмосфера приходит в гармонию с его собственной личностью.
— Всё в порядке!
Сейчас он почувствовал себя удовлетворённым и, поправив осанку и дыхание, мягким движением отложил деревянный меч и, взяв полотенце для рук, перекинутое через бамбуковую ограду, вытер пот. Ичиген только недавно похвалил его за то, что он наконец начал набирать хорошую форму, и щёки Куро несколько раздулись от гордости, когда он вспомнил об этом, но он сразу же упрекнул себя: «Нет, я должен заниматься ещё усерднее!»
Можно сказать, что такой способ сосредоточения усилий был частью того, что делало Куро самим собой. В конце концов, он всё ещё оказывался основательно побеждённым из-за скорости, за которой даже не мог уследить всякий раз, когда сражался с Ичигеном в тренировочных поединках. Всё же, в то время как Куро в этих поединках всегда был вооружён своим деревянным тренировочным мечом, Ичиген время от времени сражался свёрнутой газетой, а в других случаях — кусочком пенополистирола, но даже когда использовались эти нетрадиционные материалы, Куро так или иначе ещё отбрасывало прочь на два или три метра. И всё это — без всякого приложения усилий. Казалось, это просто вопрос правильного выбора времени и темпа.
— … — Куро на мгновение задумался, прежде чем решиться снова попробовать это сегодня.
Он обвёл взглядом сад в поисках мишени: старые деревья хурмы и камелии, изгородь цветущих фиолетовых гортензий, каменный фонарь, пруд, служивший домом для жабы, о возрасте которой Куро не имел представления.
— Мяу.
В это время кот лениво прокрался от веранды в сторону Куро. Сперва он подумал, что тот надеется получить немного внимания и ласки, но кот проскользнул прямо у него под ногами, прежде чем вскочить на один из садовых камней и приняться спокойно вылизывать свою шерсть.
Отчуждение, с которым он наблюдал за попытками Куро, было похоже на ненависть, и Куро горько улыбнулся. Это был кот, который недавно поселился по соседству. Куро понятия не имел, откуда он пришёл, но он выглядел довольно длиннозубым, и по этой причине Ичиген решил назвать его «Тамагору».
«Сомневаюсь, что смогу попробовать это на кошке…» — сказал он себе. Интуитивно он понимал, что его вид силы не является опасным, с чем он мог бы спалить всё вокруг или разорвать противника в мелкие куски, и также получил похожие заверения от Ичигена, его Короля. Но он всё ещё не решался применять этот способ на живых существах.
Это просто означало, что сам Куро до сих пор пока слабо представлял, как должны проявиться его силы члена клана Седьмого короля.
Его пристальный взгляд упал на пластиковую лейку, которой он пользовался в саду. Возможно, на ней появилось бы несколько царапин, если бы Куро не справился…
Он распрямил плечи и глубоко вдохнул, прежде чем тесно сомкнуть ладони. Плотно прикрыл глаза, как во время медитации, и заставил своё сердце и разум успокоиться.
«Фокус…» — напомнил он себе. Он почувствовал, как волны наполняют его целиком до кончиков пальцев — ощущение, давно ставшее для него привычным. Четыре года назад у него получалось только слабо воспринимать это, но теперь он мог ясно это ощущать. Выражаясь образно, это было похоже на невидимый бассейн у основания его внутреннего центра, с небольшим количеством частиц света, пузырящихся вокруг. Это ощущалось немного щекотным… и очень тёплым.
Небезосновательно: потому что в этот момент он был подсоединён к самому корню Бесцветного короля — душе Мивы Ичигена. Он чувствовал вибрации сильной яркости, резонирующие внутри него, и это вселяло в Куро безграничную смелость, подбадривающую его.
У него была только одна задача: сосредоточить свои силы на этом ощущении на пределе возможностей, а затем —
«Выброс!» Его глаза открылись, фиксируя фокус на лейке, ставшей для него мишенью, он выпустил образ своей силы в большом взрыве —
Однако…
Пуф! — послышался сухой звук, и ветви на дереве камелии в совершенно противоположной стороне заколебались, сбросив на землю два-три листа. После звука, раздавшегося в это мгновение, кот повернулся и почти презрительно глянул на Куро, а затем продолжил умываться. Жаба, охранявшая пруд, казалось, отскочила прочь, похоже, в ответ на расширяющийся круг волн на своей территории.
— Ещё один провал…
Плечи Куро разочарованно упали, его выражение стало удручённым, поскольку он вздохнул про себя. Несмотря на медленный, но стабильный прогресс, которого он добивался со своим мечом под руководством Ичигена, он за их четыре года вместе ещё ни разу не смог успешно воспользоваться силами, предоставленными ему как члену клана Седьмого короля, и эта неудача бросала тёмную тень на сердце Куро.
«Я действительно совершенно бесполезен…» Он ненавидел свою неловкость. Это походило на то, будто он отвергал связь с его Ичигеном — самым дорогим для него человеком, и с каждой неудачей он становился всё более и более удручённым. Ичиген предупредил его об опасностях простого достижения знаний и пообещал объяснить всё о системе Королей, как только он должным образом научится основам использования своих возможностей, но мог ли он надеяться, что теперь это произойдёт?.. Что если… этого никогда не случится?
Однако он отмахнулся от этих опасений и поплёлся обратно внутрь.

* * * * *

Опекун Куро Мива Ичиген наблюдал за всей картиной из окна второго этажа.
«Ну, боюсь, по крайней мере, это всё зависит от тебя. В конце концов, это трудно выразить словами. — Он прищурил глаза и улыбнулся слегка заинтересованно. — Даже я не могу объяснить всё настолько хорошо».
Он бесшумно опустил шторы, прежде чем вернуться в свою комнату; он должен был притворяться спящим всё время до тех пор, пока Куро, в конце концов, не позовёт его завтракать.
— Я полагаю, у тебя нет выбора, кроме как следовать трудным путём — падая и собирая себя снова. Держись, Куро, — тихо прошептал он про себя.

* * * * *

Деревня, которую Куро и Ичиген называли домом, лежала в долине между двумя горами в префектуре и могла похвастаться населением около 200 человек. Расстояние до ближайшей станции занимало примерно 30 минут на автобусе, в котором приходилось толкаться туда и обратно. Хотя у них не было удобных магазинов, но был один универмаг, в котором продавалось практически всё, что можно было бы пожелать.
Начальная и средняя школы располагались в одном и том же помещении, и все деревенские дети учились там. Хотя «все» составляли всего десять человек. В то время как лето было терпимым, зимой наваливало много снега, и это осложняло жизнь школьникам, направляющимся на занятия по узким горным дорогам — слишком маленьким даже для того, чтобы могли протиснуться снегоочистители, — но Куро ежедневно делал 40-минутный переход с удовольствием.
Хотя по официальным бумагам шёл пятый год, вся начальная школа включала только четырёх учеников, и поэтому Куро обучался в большой классной комнате с тремя другими школьниками и двумя учителями на них четверых. Это была довольно уютная учебная среда.
Остальные трое учеников, кроме Куро, носили фамилию «Ямамото» и представляли старшего, среднего и младшего сыновей семьи гончаров, которая переехала сюда из города. Их звали Сейта, Коута и Хейта, и все они оказались младше Куро соответственно на четыре, три и один год. Хотя их имена, возможно, были очень похожими, сходство их лиц являлось даже большим, и они были довольно известным среди местных жителей трио братьев. Их лица были очаровательно пухлыми, этому соответствовали тела здоровяков, и хотя ни один из троих не мог быть описан как искусный в учёбе, они имели добродушный нрав и ластились ко всем вокруг — действительно располагающие дети.
Их прозвали «трио дайфуку*», и казалось, они приняли это довольно близко к сердцу, напрямую представляясь так другим. Первым членом трио дайфуку был Сейта, вторым — Коута, и третьим — Хейта. Учитывая его большую разницу в возрасте с братьями, Хейта имел более слабое телосложение, чем у двух старших, но Сейту и Коуту разделял только год, вдобавок они были почти одного роста, и это приводило к тому, что учителя часто путались и называли одного из них именем другого.
Однако для Куро эти трое были единственными одноклассниками и товарищами его возраста в этом районе.
В этот день, к сожалению, с утра начался дождь, не позволяя детям играть на улице, поэтому они провели свой дневной перерыв в помещении. Старший брат Сейта, возможно, похожий на своего отца гончара, имел очень ловкие пальцы и довольно хорошо рисовал, часто набрасывая эскизы манги. Сегодня также его можно было видеть рисующим на уголках своего учебника и вызывающим восхищение младших братьев, которые с нетерпением ожидали, когда будет готова движущаяся картинка.
— Ах! Оно движется, оно движется! Старик танцует!!!
— Братец, это поразительно! — Коута и Хейта рассмеялись, выражая свою радость и восхищение, и Хейта повернулся, обращаясь к Куро, который сидел у окна, тихо записывая что-то в своей школьной тетради.
— Эй, Куро-чан! Иди сюда посмотреть! Последняя работа братца действительно забавная — это «танцующий лысый старик»!
Мягко улыбнувшись, Куро поднял голову.
— Сначала закончу это писать.
Как внутри, так и снаружи школьных стен Куро считался для трио кем-то вроде старшего брата, и даже большинство взрослых доверяли ему, иногда полагаясь на него, чтобы он один присматривал за тремя остальными. Такое возникает вследствие близких связей, созданных между всеми, кто живёт в границах одного общества, — в конце концов, большинство живущих здесь были знакомы со всеми остальными, и Куро, конечно, находился в хороших отношениях с родителями трио дайфуку. Куро часто заботился о трио дайфуку не просто из какого-либо чувства обязанности, но потому, что ему нравилось ухаживать за ними.
Слушая звук дождя, рассеивающегося подобно пелене тумана и барабанящего по оконному стеклу, он попытался возобновить свои дневниковые наброски, но когда Хейта издал ещё один вздох глубокого восхищения, его рука снова прервала письмо.
— Ты действительно можешь всё, братец!
Его слова снова напомнили утренний эпизод.
«Я…»
Перед глазами мелькнуло, как его силы дают осечку, — он потерял счёт тому, сколько раз повторял то же самое. Казалось, его понимание находилось только на одном уровне, и никак иначе.
«Может быть, я действительно слишком неумелый…» Он бросил взгляд на трио дайфуку. Его пальцы не были такими ловкими, как у старшего, и он не был таким быстрым на ногу, как средний ребёнок. Он надеялся, что, по крайней мере, ещё превосходит младшего во всех областях, но совсем недавно они все поняли на уроках музыки, какой у него был потрясающий певческий голос.
Вернувшись к записям, он погрузился в размышления. «Я испортил свою готовку и до сих пор не научился основам использования своей силы члена клана… Такими темпами я точно собираюсь разочаровать Ичигена-сама…»
Так он сидел, погрузившись в тёмные мысли, не слыша голоса, обращённого со стороны.
— Ятогами-кун, могу я поговорить с тобой?
— А… да? Что случилось, Кавамура-сенсей?
Это была Кавамура Мицу-сенсей, одна из двух учителей во всей школе. Она была странной, недавно в свои почти двадцать по собственной воле переехав в эту бедную деревню, но очень увлечённой преподаванием, и действительно заботилась о своих учениках. Её лицо было таким молодым, что она походила на старшеклассницу; она носила довольно скучные очки в чёрной оправе и не делала макияж. Тон её кожи был бледным, и у неё были довольно приятные черты лица, но казалось, она никогда не пыталась наряжаться или модно выглядеть.
Учитывая, что он говорил с учителем, Куро сделал движение, чтобы вежливо подняться, но Акаги-сенсей остановила его со словами:
— О, нет-нет, не беспокойся, Ятогами-кун. Действительно, ничего важного. Ах, ну, это… — Она немного волновалась, подбирая слова. — Ты… совершенно уверен, что мне будет уместно прийти к вам домой сегодня вечером?
— Вечером? — Немного подумав, он вспомнил. — О, да! Сегодня наша очередь, ха! — Он широко улыбнулся ей. — Конечно! В конце концов, вы жительница этой области!
Акаги-сенсей замолчала, слова застряли у неё в горле, и она слегка покраснела по какой-то причине. В их деревне каждый вечер пятницы все взрослые собирались на «собрание», которое в действительности было не более чем вечеринка с выпивкой. Собрание проводилось у разных замечательных жителей деревни каждую неделю, все приносили с собой еду или напитки и ночью хорошо веселились, — и сегодня вечером это должно было состояться у деревенской знаменитости Мивы Ичигена. Как-то раз, когда Акаги-сенсей зашла к ним домой, Ичиген добродушно пригласил её присоединиться. «Если вы свободны, не могли бы вы присоединиться к нам в следующий раз?»
— Ах-ха, ох… — голос Акаги-сенсей принял странный тон. — Хорошо, гм… что…бы мне надеть, как ты думаешь?
— Надеть? — Куро поднял голову, пытаясь вспомнить, во что обычно были одеты люди, посещавшие собрания. — Посмотрим… Я думаю, все обычно просто носят повседневную одежду?
Правда, большинство из них появлялось в рабочей одежде или свитерах, а на стол подавалось местное сакэ, варёные овощи и сушёные продукты.
— Ясно. Мива-сан сформулировал это как «повседневный сбор друзей», так что всё не слишком формально, ха. — Она кивнула сама себе. — Также, кажется, есть правило принести какой-то подарок, но интересно, подойдут ли сладости ручной работы?
— Ах, да, я уверен! — немедленно ответил он. Его воображению предстали картины мандзю — приготовленных на пару булочек, наполненных сладкой бобовой пастой, и охаги — рисовых шариков, покрытых сладкой пастой из красной фасоли, — угощения, которые пожилые женщины приносили на эти собрания. — Есть те, кто не пьёт алкоголь, поэтому я уверен, они будут в восторге от того, что есть возможность наслаждаться сладостями.
Акаги-сенсей весело рассмеялась.
— Ясно! Тогда полагаю, что я вложу в это всё, на что способна!
Куро вернул ей улыбку, как требовали правила вежливости, но про себя подумал: «А..? Интересно, она воображает то, что как-то отличается от реальности?..» Он не мог правильно выразить это словами, но… совершенно точно существовала некоторая разница между «повседневным сбором друзей» в представлении молодой женщины, только недавно переехавшей сюда из города, и фактическим «собранием, которое в действительности было не более чем вечеринка с выпивкой», проводившимся в их деревне.
Однако прежде чем Куро смог исправить это заблуждение, прозвенел звонок, завершивший их перерыв. Акаги-сенсей бросила взгляд на настенные часы, добавив:
— Вот и хорошо, сегодня вечером я обязательно там буду! Передавай привет Миве-сану! — Из «местной молодой женщины» она вновь стала учительницей и улыбнулась ему.
— Да, госпожа учительница! — ответил он, сияя.
___________________
* Дайфуку (букв. «большая удача») — японская сладость, небольшой рисовый колобок с начинкой из бобовой пасты анко.

* * * * *

Когда Куро вернулся домой, Ичиген уже готовился к вечернему празднеству, одетый в фартук и поглощённый приготовлением чего-то на кухне. Куро предложил свою помощь, но Ичиген отказался со словами:
— Не-ет, нет-нет, я не позволю тебе помогать готовить закуску для выпивки.
И Куро не стал больше настаивать на этом вопросе, решив, что Ичиген получает большое удовольствие от готовки и приготовлений.
Он изящно подхватил сковороду, напевая весёлую мелодию, и Куро на это усмехнулся, прежде чем уйти с кухни. Будь он старше, то потребовал бы у Ичигена научить его готовить такие же закуски для вечеринки. Вместо этого он решил начать убираться, чтобы быть уверенным, что их гости могут насладиться общением с максимальным комфортом.
По-видимому, их дом когда-то принадлежал учителю. Он поднялся в ранге до руководителя школы, которую сейчас посещали Куро и другие дети, но умер более десяти лет назад. Казалось, он был очень приятным человеком, и даже по сей день, когда деревенские старики выпивали, они с теплом вспоминали истории о нём.
Также он являлся довольно известным местным историком, публиковавшим заметки в фольклорном журнале. Возможно потому, что их дом был построен таким разносторонним человеком, он имел намного больше площадей хранения и ровных шкафов с книжными полками, придававших ему неповторимое очарование, чем большинство зданий. Даже сейчас эти шкафы были всё ещё заполнены связанными стопками фольклорных записей и реквизита, собранного учителем за все эти годы, и рыться в них после наступления темноты было немного жутко.
Ичиген, однако, очень любил все маски, куклы и народное искусство, и после обсуждения вопроса с живыми родственниками учителя, видимо, получил разрешение хранить экспонаты там, где они были.
После уборки гэнкана* он заменил покрытие сиденья и коврик для унитаза, а потом энергично вытряс комнатные циновки. Когда он брёл по коридору второго этажа с ведром в руке, то на мгновение приостановился в раздумьях перед тем, как заглянуть в комнату в дальнем конце, решив проветрить её. Он почувствовал слабый запах духов.
Прошло некоторое время с тех пор, как человек, являвшийся для Куро старшим товарищем по обучению, покинул их дом, но эта комната была такой, как он её оставил. Ичиген, улыбаясь, предложил: «Я не ожидаю, что он вернётся, но на всякий случай давай оставим это как есть». Однако Куро были непонятны такие слова. Когда этот человек уходил из их дома, было похоже на прощание.
Куро всё ещё ясно помнил, как этот человек направил свой меч на Ичигена с явным намерением его убить, и как Куро прыгнул между Ичигеном и этим человеком, зная о том, что нет никакой надежды на победу, но всё-таки отчаянно защищая Ичигена. И как Ичиген спокойно положил на него руку, улыбнувшись: «Всё в порядке, Куро».
Ни до того момента, ни даже с тех пор, как заметил кровь на лбу Ичигена, Куро не видел, как этот человек с криком орудует своим клинком, уровень владения которым говорил об искусстве противника: достаточном, чтобы заставить мастера школы Мива Мейдзин полностью выкладываться в битве. Хотя, в конечном счёте, Ичиген победил, Куро, признаться, не мог судить о фактической разнице в силе между этой парой, настолько совершенным был уровень, на котором они сражались.
Но этот человек легко принял своё поражение, с усмешкой ответив: «Спасибо, что заботились обо мне всё это время», — прежде чем уйти. Он жил здесь с Ичигеном задолго до того, как пришёл Куро… но всё же ушёл без каких-либо очевидных сожалений.
Ичиген только ответил: «Конечно, заботился», — отпустив его с улыбкой. До сих пор Куро изо всех сил ещё пытался понять это. Он не мог себе представить, чтобы между этой парой были какие-либо существенные разногласия, и было загадкой, почему они внезапно начали сражаться.
Но…
В тот раз этот человек действительно пришёл к Ичигену с явным намерением его убить. Это была единственная вещь, в которой Куро не сомневался.
— Он, конечно, был странным… — пробормотал про себя Куро, оглядывая комнату.
У восточной стены стоял комод, вдоль западной — кровать, но, возможно, самой любопытной особенностью комнаты было высокое зеркало с туалетным столиком, стоящее у южной стены: на нём выстроились в ряд лосьоны и духи, кремы и косметические изоляционные пакеты. Часто этого человека можно было найти за столом, где он просиживал часами, никогда не уставая от режима ухода за своей кожей.
— …Да, определённо странным, — вспомнил он с новой уверенностью.
Куро всегда испытывал смешанные чувства по отношению к этому человеку; факта того, что он пытался навредить Ичигену, к которому Куро чувствовал большую привязанность, было более чем достаточно, чтобы вызвать враждебность, но сам Ичиген ни в малейшей степени не казался обеспокоенным, и главное — этот человек был не просто старшим товарищем, но сэмпаем Куро как члена клана Седьмого короля. Казалось, он изучил всё о системе Королей, о которой Куро ничего не знал, наслаждаясь другим видом доверия Ичигена, отличным от того, что получал Куро.
Оглядываясь назад, этот человек почти никогда не бывал дома, а в те дни, когда он возвращался, то рассказывал о своих путешествиях, выпивая с Ичигеном. Временами его поездки предпринимались по приказу Ичигена, но в других случаях он мог просто путешествовать по собственному желанию. Он имел свободную душу и открытый разум, но был довольно неуловимым товарищем. Куро не испытывал к нему никакой ненависти.
Определённо, были времена, когда он не совсем понимал, как подойти к этому человеку, но честно верил, что тот не был злым, и уважал его мастерство владения мечом и проницательность, которую он иногда показывал.
И именно потому, что он был человеком такого рода… Куро не мог принять способ, при помощи которого он сбежал, похожий на то, словно он предал Ичигена. Перед тем, как уйти, последнее, что он сказал Куро, было: «Надеюсь, когда-нибудь мы снова встретимся, Куро-чан». А потом, мимолётно улыбнувшись, исчез.
Куро задумался: если даже он увидит этого человека снова, как он сможет приблизиться к нему?
С уважением, как к сэмпаю той же школы?
Или…
На поле битвы, как к врагу?
___________________
* Гэнкан — зона у входной двери, традиционная для японских домов и квартир, представляет собой комбинацию крыльца и прихожей.

* * * * *

«Собрание» началось как обычно, примерно на закате. Несмотря на то, что точное время сбора не было установлено, гости начали собираться небольшими группами, и через короткое время можно было наблюдать, как стали раздавать стаканы с сакэ — в самом деле, спокойный, истинно «деревенский» порядок.
Также был обычай вешать бумажные фонари с фамильным гербом усадьбы, принимающей собрание. В этом случае даже без официального приглашения прохожие в деревне могли зайти на досуге. Светильники зажигали, когда празднество начиналось, и тушили их, когда всё заканчивалось, и на этот раз зажечь фонари на усадьбе Мивы входило в обязанность Куро. Хотя Ичиген уверял его, что ему особо ничего не нужно делать, Куро намеревался до своего отбоя помогать всячески, как только мог.
Но, несмотря на своё дружелюбие, он всё ещё оставался ребёнком, и потому приложил все усилия, чтобы держаться подальше от того места, где взрослые веселились под воздействием алкоголя, вместо этого ограничившись доставкой еды и напитков. На многих собраниях, таких как это, он научился подавать тёплое сакэ, и в течение вечера можно было видеть, как он ходил туда-сюда, наполняя стаканы из большого чайника с горячим сакэ.
Около восьми часов он направился в комнату, неся поднос с несколькими графинами, и обнаружил, что вечеринка в самом разгаре. Убрав комнатную перегородку, он соединил гостиную Ичигена со своей гостиной, которая обычно использовалась только в таких случаях, как этот, создав пространство размером в сорок циновок с двумя длинными рядами столов по сторонам, где хорошо вмещалось приблизительно пятьдесят гостей.
Куро начал убирать пустые стаканы и посуду, когда некоторые соседи, которых он узнал, похвалили его, сказав: «Ты такой хороший мальчик, Куро» и «Какой замечательный, трудолюбивый молодой человек!» Он смущённо вспыхнул и поблагодарил за эти слова. Бросив взгляд в центр собрания, он увидел Ичигена, окружённого большой группой людей и спокойно поддерживающего беседу. Казалось, всем нравилось разговаривать с ним — молодым или старикам, мужчинам или женщинам, — и на собраниях, подобных этому, Ичигена редко можно было увидеть без того, чтобы кто-нибудь не подсел к нему.
Куро почувствовал, как его сердце раздувается от гордости, взволнованный тем, что человек, которым он так сильно восхищался, тоже явно любим и другими. В некотором смысле, вместо того, чтобы наполнять его восторгом, это заставляло его чувствовать удовлетворение — физическое и духовное.
Действительно, популярность Ичигена в этой деревне была поистине удивительной. Мужчины в расцвете сил приходили к нему за советом по налогам и наследованию, в то время как молодые люди консультировались у него по вопросам любви. За чашкой чая он выслушивал пожилых женщин, жалующихся на то, что не могут поладить со своими невестками, и даже мэр спрашивал у него совета по вопросам внутреннего управления деревней.
Его открытая и честная личность, использовавшая глубокие знания, полученные вследствие обширного опыта общения со всеми, кто стремился к этому, без дискриминации, делала Ичигена самым важным человеком деревни. Если когда-либо кто-то чувствовал беспокойство, среди жителей деревни стало обычной привычкой говорить: «Я собираюсь кое о чём поговорить с Мивой-саном», — причём многие называли его «Мива-сенсей».
В настоящее время толпа вокруг Ичигена слушала его рассказы о путешествиях по Центральной и Южной Америке — истории, которые Куро уже слышал много раз. Сейчас он рассказывал забавную историю, как его захватили вооружённые грабители, и дело кончилось тем, что они стали его друзьями. Как ожидалось, в кульминации рассказа толпа разразилась хохотом, и Куро, стоя на некотором расстоянии и прислушиваясь, не смог удержаться от весёлой улыбки, непрошено появившейся на губах.
Ичиген мог легко рассказывать анекдоты и смешные истории, сохраняя серьёзное выражение лица, ещё с ироничной усмешкой добавляя в придачу:
— И с тех пор я больше никогда не мог есть тако*! — и это снова вызывало у всех приступы смеха.
В то время как большинство завершило бы на этом, Ичиген продолжил с широкой улыбкой:

— Мне интересно,
Танцевали ли вы «Бразилию»?
Или же — это Самба?

Он повторил эту фразу снова, кивнув себе.
Зрители застыли в некотором недоумении. «О… О…» или «Ах, да… ясно…» — неопределённо отвечали они со смущённым выражением на лицах — реакция, которая явно обозначала общее чувство: «Мы не знаем, о чём, чёрт возьми, вы говорите, но вы нам так нравитесь, что мы не собираемся говорить что-либо». Но Ичиген, казалось, был вполне доволен собой, и когда он бросил пристальный взгляд на Куро, мальчик, сохраняя выражение сдержанности и серьёзности, всё же послал ему едва заметный жест аплодисментов, который осветил черты лица Ичигена взволнованной, но застенчивой улыбкой, так что он почесал в затылке.
— …
— …
Здесь, сейчас, толпа вокруг него позволила себе заразиться его хорошим настроением до смеха, но ни мастер, ни ученик не поняли… что люди в деревне просто смотрят в сторону в моменты, подобные этому, кивая на Ичигена: «Он действительно удивительная личность, и, кроме того, за ним не замечено ничего плохого, но иногда, неожиданно, он возьмёт, да и скажет что-то странное!»
Как откровенно призналась одна пожилая женщина: «Если бы не это, он бы имел выбор жён, я уверена». Другие утверждали: «Возможно, это что-то, связанное с его предками? Может, ему стоит сходить к одной из горных женщин и изгнать из себя духов». В то время как ещё одни придерживались противоположного: «Нет, это не связано с его предками, ясно, это работа кицунэ**!» Хотя все были убеждены, что он каким-то образом одержим.
Напротив, те, кто выступал в его поддержку, говорили: «Но даже если вы оставляете ему один этот недостаток, это просто ставит его на тот же самый уровень, что и всех нас. Он действительно умный человек». Он просто исполнил «Историю и Песню Мивы Ичигена», и мэр явно поддерживал этот лагерь, произнеся со смущённой улыбкой, когда потребовался его комментарий:
— Боюсь, что ваша глубина выше моего понимания, Мива-сенсей, — стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно безобиднее.
Деревенские жители, по большей части, воспринимали это как «болезнь Мивы», относя к побочному эффекту его занятий поэзией или, возможно, принимая за какую-то авангардную шутку. Естественно, ни Ичиген, ни Куро не видели этого, как такового; Куро чувствовал, что готов заплакать всякий раз, когда слышал, как Ичиген декламирует свои стихи, настолько трогали его эти слова, — и это побуждало окружающих беспокоиться о его будущем.
Ичиген мог так легко и небрежно разбрасывать эти «драгоценные слова», что Куро серьёзно задумался о том, чтобы сделать это своей обязанностью — так или иначе записывать и собирать их. В настоящее время он ускользнул с вечеринки, планируя как-то раздобыть записывающее устройство.
___________________
* Тако — традиционное блюдо мексиканской кухни. Состоит из кукурузной или пшеничной лепёшки, сложенной пополам и заполненной начинкой с приправами.
** Кицунэ — демон-лисица в японском фольклоре. Среди прочего обладает способностью создавать иллюзии и сводить людей с ума.

* * * * *

Когда Куро вернулся на кухню, он увидел трёх домохозяек-добровольцев, помогавших хозяину в приготовлении закусок, которые нужно было вместе с напитками отнести на стол. По сути, не было никакого сменного списка, и обычно работа шла в зависимости от того, какая из деревенских женщин оказывалась в тот вечер свободной. Без их тяжёлого труда у них вряд ли было бы то, что называеся «вечеринкой».
По-видимому, выдался свободный момент, все трое сидели на стульях и болтали, и когда они увидели Куро, одна заметила:
— Куро-чан сегодня вечером хорошо поработал.
В то время как другая обратилась к нему со словами:
— Тебе скоро пора идти спать.
Куро обернулся с улыбкой:
— Да, спасибо большое. Я уйду сразу же, как закончу с этими тарелками.
С точки зрения взрослых, Куро являлся слишком уж хорошим мальчиком, чтобы это было правдой; хотя Ичиген определённо пользовался большой любовью, Куро одновременно обожали все остальные жители деревни. Одна из женщин заговорила:
— Мне вспомнилось, Куро-чан, этот вопрос может показаться странным, но… Мива-сенсей никогда не был женат?
Куро закатал рукава и уставился на раковину, выглядевшую немного сомнительно.
— Э? А, нет, я не уверен, что слышал что-то подобное.
— Ясно.
— Хм-м. — Женщины переглянулись немного двусмысленно, и другая сказала: — И… он ни на кого не заглядывается, верно?
— … — Куро задумался на мгновение, прежде чем ответить без особой убеждённости: — На мой взгляд… нет?
Если бы такое было, Куро определённо знал бы об этом. В конце концов, он постоянно находился рядом с Ичигеном.
Но женщины тут же возбуждённо заговорили:
— Тогда у Акаги-сенсей, возможно, есть шанс!
— М-м-м, но Мива-сенсей ужасно недогадливый…
Куро не вполне понимал их разговор. «Почему внезапно появилось имя Акаги-сенсей?» Ах, верно, Акаги-сенсей ранее находилась в гостиной — празднично одетая, её волосы были красиво уложены (действительно, редкое зрелище), но ей не повезло: её загнал в угол самый болтливый старик в деревне — Танака, и она была вынуждена слушать его историю, имеющую отношение к специальной миссии, за которую ему доверили отвечать во время войны.
«И тогда я получил приказ от лейтенанта, и мы сели на эту подводную лодку, направляясь в порт в Германии, откуда, как предполагалось, должны были вернуться с чем-то, что изменило бы судьбу страны, и…» Она слушала его болтовню приблизительно в течение двух или трёх часов и выглядела несколько измученной.
— И она даже пошла и сделала такие прекрасные слойки с кремом, но вероятно, старый пердун Танака сожрал их все.
— Так что же, человек, которого она действительно хотела угостить, до них не добрался, ах… Бедняжка.
Женщины дружно вздохнули, и Куро стало любопытно:
— А кого она хотела угостить?
При этом женщины — все разного возраста — сразу повернулись и, пристально глядя на него, заговорили хором:
— Ох, Куро-чан… — и:
— Ты не должен вырасти ворчуном, ладно? Уверена, ты вырастешь приличным человеком, который может понять чувства женщины! — и:
— Или иначе ты станешь как Мива-сенсей и упустишь шанс жениться!
Куро в ответ только слабо выдохнул:
— Э-э…
Затем женщины, блестя глазами, добавили с лукавыми улыбками:
— Хотя, возможно, рановато обсуждать такие вещи с Куро-чаном.
И казалось, на этом всё завершилось.

* * * * *

Едва стрелки на часах достигли девяти, Куро направился в свою комнату на втором этаже. Собрание всё ещё продолжалось в гостиной, но учитывая, что Куро был только в начальной школе, вероятно, это было время, когда он ложился спать. Он уже принял ванну и почистил зубы, осталось только переодеться в пижаму и забраться в постель, но заметив, что ещё не слишком устал, он лёг и принялся смотреть в окно на ночной пейзаж.
Свет лился наружу из комнаты, где шла вечеринка, окрашивая сад в оранжевый цвет, и луна ярко светила во всё небо.
«Я действительно… хочу поторопиться и научиться использовать свои силы члена клана. И для этого…» Он перевёл взгляд на пространство вокруг пруда, пристально глядя на то, как кот, виденный им утром, почёсывает подбородок. Возможно, чувствуя, что за ним наблюдают, кот поднял голову и открыл рот, чтобы мяукнуть, но звук эхом отразился от вечеринки внизу, не достигнув его ушей.
Кот отвернулся и убежал на другую сторону ограды, и Куро прищурился, в его голове возникла идея.
— …Хорошо, — удовлетворённо кивнул он себе. — Начиная с завтрашнего дня, я буду тренироваться ещё усерднее. Сейчас это единственный способ.
Затем он лёг и свернулся калачиком под своим футоном, его долгий день, наконец, подошёл к концу.

* * * * *

На следующее утро Куро принялся тренироваться ещё более яростно. В то время как это обычно включало его учёбу и занятия с мечом, он также попытался сделать несколько приёмов, чтобы развить способности члена клана.
И он решил, что самый лучший способ достичь этого… заключается в более тщательном наблюдении за Мивой Ичигеном. Он обосновал это так: «Просто я ещё не совсем понимаю Ичигена-сама. Конечно, именно поэтому я всё ещё не могу обладать силой Седьмого короля — Бесцветного короля».
Хотя, по правде сказать, он ещё не был посвящён в подробности того, что именно представляет собой член клана. Он даже не изучил понятия «Король» и «члены клана», черпающие силу от самого Ичигена, — косвенно узнав эти понятия от человека, который некоторое время жил в одном доме с Куро и Ичигеном. Таким образом, у Куро не было выбора, кроме как попытаться выяснить подробности самостоятельно.
Член клана получал часть силы Ичигена, для чего требовалась как можно большая синхронизация с сознанием Ичигена. Следовательно, после вечернего «собрания» Куро пришёл к довольно упрощённому заключению, что лучший способ добиться этого — подражать движениям и поведению Ичигена.
Куро был таким, что как только в его голову приходила идея, он воплощал её предельно сосредоточенно. Во время еды он поднимал и опускал палочки с тем же самым временем и ритмом, как Ичиген, старался, чтобы движения его ног во время ходьбы совпадали с темпом шагов Ичигена, а когда Ичиген устраивался читать книгу, Куро также пытался заниматься чтением. Он повторял его усмешки и способ вскидывать голову, и посредством всего этого… действительно обнаружил, что такие упражнения доставляют ему некоторое удовольствие.
В какой-то момент он попытался носить ту же самую одежду, что Ичиген, но это выглядело слишком ужасающе, поэтому он остановился на том, чтобы просто подражать стилю Ичигена как только возможно. Ещё он пытался иногда бормотать хайку при ходьбе, подражая склонности Ичигена:
— Сезон дождей… порождает столько мучений… над стиркой, — а также:
— Созерцаю здесь этих улиток… сбежались, ошеломлённые… сквозь туманные дожди.
Но ни один из его стихов, казалось, совершенно не отличался от других. Ичиген действительно, должно быть, являлся гением, признал Куро снова.
Хотя, конечно, в это же время Ичиген не мог не заметить, как Куро всё это делает, и однажды он спросил с любопытством:
— Эй, Куро… Есть ли какая-то причина, почему ты в последнее время ведёшь себя, словно моё зеркало?
Куро откровенно объяснил свои усилия, как он тренировал способности члена клана, подражая Ичигену.
— Хм-м… — Ичиген скрестил на груди руки, его выражение колебалось между восхищением и замешательством, и Куро начал немного волноваться.
— Это… означает, что оно не сработает, так?.. — Если сам Ичиген определил его методы, как бесполезные, не было никакого смысла в дальнейших попытках.
Но Ичиген только ответил, ласково извиняясь:
— Прости. По правде говоря, я даже не знаю, поможет это или нет.
Куро удивлённо моргнул. Он никогда бы не подумал, что сам Король не сможет дать ему совет по этому вопросу.
Ичиген медленно продолжил:
— Видишь ли, это что-то вроде… попыток объяснить, как воспринимать мир, в котором мы живём. Мы смотрим на один и тот же красный цвет, но наше индивидуальное восприятие этого оттенка на самом деле может отличаться. Если я говорю тебе «используй красный», то красный, который ты видишь, и который вижу я, могут быть не одним и тем же. Поэтому, боюсь, что я сам не знаю, стоящая ли это попытка или нет. В конце концов, размер одежды и вкус еды у всех людей отличается.
— Ясно, — пробормотал Куро про себя, замолчав на мгновение. «Я чувствую, что понимаю и не совсем понимаю одновременно…» А потом продолжил:
— Тогда как вы используете свою силу как Король, Ичиген-сама?
На это Ичиген ответил:
— Хм-м… Полагаю, это что-то похожее… на ловлю звёзд, когда они падают с неба…
— … — Куро не нашёл слов для ответа.
— Кажется, ещё один Король однажды описал это, как «освобождение в крошечных количествах бушующего ада, который ревёт внутри».
— А…ада?
— Так и есть; например, БУМ! — Хотя, конечно, это только дальше запутывало Куро, Ичиген продолжил с нежной улыбкой: — Куро, это, в основном, просто вопрос того, что ты хочешь сделать. Та самая сила, которой я обладаю, уже спит внутри тебя.
Куро вспомнил, что ему уже говорили об этом раньше: «Договор между нами уже заключен; ты должен лишь самостоятельно вывести эту силу наружу».
— Твоя истинная сущность — как ты столкнёшься с этим миром, как будешь ему противостоять. Возможно, в этом… ключ ко всему?
Куро при этих словах повесил голову. Он всё ещё не совсем понимал свою истинную натуру. Тем не менее, Ичиген, словно ясно осознавая чувствительную природу сердца Куро, положил обе руки на его маленькие плечи.
— Но, возможно, лучше всего просто попытаться решить вопросы, связанные с тем, что ты не уверен, подходишь или нет, по крайней мере, пока не сможешь разобраться с этим самостоятельно, — закончил он с усмешкой. — И из-за этого сейчас ты следишь за мной двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю и делаешь то же самое, что и я, Куро!
Жесты вроде этого красноречивее всяких слов говорили, насколько терпимым был Ичиген.
— Э? Вы это имеете в виду?
— Конечно. Всё-таки ты только в начальной школе; временами я забываю об этом. На самом деле, было бы более тревожно, если бы ты мог отлично понимать себя в этом возрасте. — Он склонил голову набок. — Я бы рискнул предположить, что прямо сейчас ты, вероятно, самый младший среди членов всех кланов.
— Я-я?
Ичиген очень редко говорил с Куро о чём-то, связанном с Королями.
— Да, — усмехнулся он. — Поэтому больше уверенности в себе, Куро.
Куро выпрямил спину, щёки его вспыхнули.
— Да, Ичиген-сама!
Его истинная природа… Он всегда думал, что «почитания Ичигена-сама» было бы достаточно; и после этого они весело провели время, сочиняя хайку вместе.

* * * * *

Получив официальное разрешение от Ичигена, Куро ещё более рьяно погрузился в свои попытки подражания. Однако, хотя Ичиген допускал это, говоря: «Действительно, копирование учителя является довольно распространённым способом обучения в области боевых искусств, и также ты кажешься довольно к нему приспособленным», — фактические результаты были… не слишком удачными. Как ни старался, Куро просто не мог использовать свои сверхъестественные силы, и он погружался в глубокие раздумья об этом даже в школе.
— Что случилось, Куро-чан? — спросил младший из трио дайфуку, Хейта.
— О… на самом деле, ничего. Извини. — Куро заставил себя улыбнуться.
Пользуясь перерывом, он проверял работу Хейты и только что отвлёкся. Два старших брата Хейты, Сейта и Коута, разложив сделанную вручную доску для сёги*, играли, двигая свои фишки.
— Теперь ты берёшь один из десяти, и затем в этом месте… — Он объяснил Хейте вычитание, и мальчик кивнул, блестя глазами.
— Удивительно! Я полностью понял это, Куро-чан! — Куро довольно кивнул, а Хейта продолжил немного дерзко: — Этот способ отличается от того, как делают братья!
— Ну, в общем, простите нас!
— В конце концов, не похоже, чтобы у нас была какая-то надежда стать такими же умными, как Куро-чан! — Куро вскинул голову, опровергая протест, и трио дайфуку лукаво рассмеялось: — Что ты ещё говоришь? Ты самый умный; хорошо, во всей школе нас только четверо, но всё-таки ты самый умный здесь!
— Мы все думаем, что ты потрясающий! — продолжили оба старших брата.
— …Ясно… — В действительности, сам он никогда не задумывался об этом, но казалось, что трио дайфуку в самом деле это чувствовали. — …Спасибо.
— Эй, эй, Куро-чан! Как ты стал таким умным? — спросил Хейта.
Куро склонил голову в раздумьях, а потом ответил:
— Хм-м… возможно, потому что иногда Ичиген-сама проверяет мою работу? — Тут его лицо прояснилось. — Эй! Почему бы вам троим не прийти позаниматься немного у Ичигена-сама на свободных выходных?
О, это была прекрасная идея! Но, услышав это предложение, трио переглянулись, и их лица приняли слегка неопределённое выражение.
— …Что случилось? — нерешительно спросил Куро.
— О, нет, просто…
— Мы — пас.
— Хорошо?
Выражение Куро стало несколько раздражённым, на что старший, Сейта, сразу вскочил, размахивая руками в знак протеста:
— Нет-нет, не пойми нас неправильно. Это не говорит о том, что у нас есть проблемы с Мивой-сенсеем! Мы все любим его, понимаешь?
— Тогда — почему?
— Ну, это, просто… — Сейта высказался за всех, объясняя: — Ты… знаешь, что Мива-сенсей… действительно очень плохо учит других, да?
Куро вытаращил глаза:
— А?
— М-м-м, ну, похоже… — вмешался Коута, поддерживая. — Похоже, он слишком умён. Он может всё, поэтому, возможно, у него действительно не получается легко объяснить какие-то вещи тем из нас, кто не умеет делать их? Мой папа сказал, что гении в самом деле плохо учат других. У знаменитых баскетболистов тоже есть похожее; когда они обучают кого-то так же плохо, все они будут говорить: «Просто делаешь своё запястье здесь таким, а потом СИЛЬНО БЬЁШЬ по мячу», — и никто вокруг не может понять, что они имели в виду.
— Это не…
«…правда», — собирался возразить Куро, но слова застряли у него в горле.
«Я полагаю, это что-то похожее… на ловлю звёзд, когда они падают с неба…»
С этим Ичиген ассоциировал ощущения, которые он испытывал, когда использовал свои силы. «Ну, возможно… просто очень, очень немного… выражения Ичигена-сама могут быть несколько трудными для понимания простыми людьми…»
— Но, — он сердито бросился защищать Ичигена, — это просто потому, что ему доверена великая сила.
Двое старших из трио дайфуку попытались успокоить его:
— О, нет-нет-нет, мы полностью это поняли!
— Это то, о чём мы говорим! Мива-сенсей — гений!
— Поддерживаю, — добавил Сейта с улыбкой. — Ты тоже не слишком отличаешься от него.
— Что ты имеешь в виду?
Коута ответил, посмеиваясь:
— Точно, временами ты довольно гениален. По крайней мере, с мечом.
Куро застыл.
— Конечно, ты, должно быть, шутишь, — рискнул сказать он без всякой уверенности. Куро — гений? Невозможно, подумал он. Его навыки владения мечом были развиты в результате многочисленных изнуряющих тренировок. Это достигалось посредством тяжёлой работы, так что, в конечном счёте, он смог преодолеть врождённую неуклюжесть и неспособность схватывать понятия. У него не было никаких талантов — он не был любого рода «гением».
Сейта бросил на него ласковый взгляд.
— Я понял… Ты просто не видишь этого сам. Помнишь, как однажды мы все ходили смотреть, как ты тренируешься с мечом?
Куро кивнул:
— Да, я вспоминаю.
— Тогда Мива-сенсей отбросил тебя, помнишь? Мы вообще не могли бы сказать, что он сделал — это было какое-то странное движение.
— Похоже, он крутнулся в воздухе вокруг тебя, а потом отбросил тебя в сторону.
— А, — Куро теперь вспомнил. — Вы имеете в виду kasumisansou**.
— Ну, как бы оно ни называлось, ты узнал, как сделать это движение от Мивы-сенсея, верно?
— Да, — подтвердил Куро, и Коута сдержанно захихикал.
— Это был момент, когда все мы осознали глубоко внутри, что ты и Мива-сенсей находитесь на совершенно другом уровне по сравнению с нами.
Куро поднял голову, смутившись по-настоящему.
— А? Как так? Я не понимаю…
Сейта ответил:
— Ну, просто это то, что мы имеем в виду, когда говорим, что ты гений. Ваш разговор перед этим был просто удивительным!
— О чём ты говоришь? Объяснись точнее!
— Нет, понимаешь, когда ты спросил его, как он сделал это движение, Мива-сенсей принял абсолютно искренний вид и сказал: «Хм-м, да… Ну, сперва ты подпрыгиваешь прямо над своим противником примерно на два метра, потом переворачиваешься в воздухе», помнишь?
— Да…
При этом выражение Куро становилось всё более и более застенчивым, и Коута и Сейта заговорили вместе:
— Обычные люди просто не могут подпрыгнуть на целых два метра прямо в воздух!
Потрясённый Куро ответил:
— …Они не могут?
— ОНИ НЕ МОГУТ.
— Определённо невозможно.
— Да, невозможно, — добавил Хейта с улыбкой.
— … — здесь Куро замолчал, и Сейта продолжил.
— И вот где действительно начинаются странности: Куро-чан, ты слушал его так серьёзно, а потом просто сказал: «Я понял», и начал тренировать это — и тогда, возможно, через час или позже, ты подпрыгивал что-то вроде на целый метр в воздух! И ещё выглядел разочарованным! Повторяя: «Только на полпути…»
— Ох… да…
— Обычные ученики начальной школы не могут подпрыгивать даже на один метр! — теперь здесь вступили все трое из трио дайфуку, и Куро схватился за голову:
— Тем не менее, я был… абсолютно уверен, что любой взрослый мог бы легко прыгнуть на два метра…
Сейта и Коута переглянулись.
— …Как мы и думали.
— Ты кажешься действительно способным и собранным, Куро-чан, но ты определённо «оторван от мира» во многих отношениях.
— Да… — Куро глубоко задумался, Сейта добавил:
— И как я упоминал прежде, причина, по которой мы все думаем, что ты потрясающий… заключается в том, что ты смог понять его объяснения. Большинство обычных людей не понимают, что он говорит! Никто не понимает, что говорит этот человек!
— Значит, это, должно быть, потому, что ты тоже гений в некотором роде. Серьёзно.
— … — Куро погрузился в глубокое раздумье. Возможно, эти трое… просто дали ему важный ключ.
«Я… даже не понимал этого сам?» Отбросив в сторону то, является ли он на данный момент гением или нет, дело было в том, что, по-видимому, существовала некая определённая разница между Ятогами Куро таким, как он сам себя воспринимал, и тем, что видели окружающие. «Может быть, это ключ… Может, это и есть моя настоящая природа». Он взял себя в руки:
— Спасибо. Ваши слова помогли мне понять многое.
Сейта и Коута переглянулись.
— А? М-мы?
— Я не думаю, что мы сказали что-то действительно важное…
Двое почесали в затылке немного застенчиво, а младший, Хейта, заметил:
— Всё в порядке, Куро-чан! Мы все здесь друзья, верно? — Он протянул руку и с улыбкой сжал руку Куро.
Куро сказал:
— Спасибо, — с ответной улыбкой сжимая его руку и чувствуя, что находится на пороге прорыва.
___________________
* Сёги — японская настольная логическая игра, аналог шахмат.
** kasumisansou — вероятно, название упражнения. Моих возможностей не хватает, чтобы это перевести)) Kasumi — лёгкий туман, sansou — горный отдых.

* * * * *

После школы братья пригласили Куро вместе с ними ловить рыбу на реке, но Куро отказался, направившись домой. Он строго предупредил их, чтобы до возвращения они были осторожны; только оказалось, что Ичиген ушёл, оставив ему записку на маленьком столике в гостиной.
«Меня не будет около двух дней. Прости, но, пожалуйста, сам позаботься о своём питании в это время. Уверен, что мне не нужно напоминать о твоём возрасте, однако присматривай за пламенем, когда будешь пользоваться плитой».
Иногда Ичиген таким же образом исчезал без предупреждения и раньше. В большинстве случаев он не объяснял причины, и Куро думал, что он уходил по каким-то делам, связанным с тем, что являлся Королём. Куро никогда слишком глубоко не доискивался, но это всегда заставляло его желать быстрее вырасти, чтобы иметь возможность помогать Ичигену в этих поручениях.
— Ясно… — немного расстроился он. Он чувствовал, что теперь, получив помощь трио дайфуку, мог бы выразить свои вопросы более изящно. Он был уверен, что является лучшим в том, чтобы не отставать от гения Мивы Ичигена, — те слова внушили ему большую уверенность.
— Полагаю, в конце концов, мне не нужно было торопиться домой…
Он обдумывал, как пойдёт и присоединится к братьям в их рыбацком походе — вполне ребяческая дилемма, — когда услышал голос из сада:
— Куро-чан, ты тут?
Он быстро встал и поспешил к стеклянной двери, распахнув её как раз вовремя, чтобы впустить пожилую женщину с мягкими чертами, входящую через кухонную дверь.
— А, Ватанабе-сан. Пожалуйста, проходите внутрь, — кивнул он; это была их ближайшая соседка.
Двумя годами раньше она потеряла мужа, и сейчас проводила спокойные дни со своим вторым сыном и его женой. Она была очень мудрой и доброй женщиной, и с того момента, как Куро был взят Ичигеном, блестяще помогала заботиться о нём. «От одинокого мужчины невозможно ожидать надлежащей заботы о ребёнке, верно? Плюс ко всему, мои старшие дети теперь живут отдельно, мне на самом деле доставляет удовольствие заботиться о Куро-чане». Она часто угощала Куро и даже связала ему тёплый шарф. Для Куро она была несравненным спасителем.
Учитывая личность Куро, он часто ударялся в тон чрезмерно преувеличенной вежливости со старшими, считая их более чем достойными уважения, и здесь он также почтительно заговорил с пожилой женщиной, как с каким-то персонажем исторической пьесы:
— Мои глубокие извинения за то, что вы до сих пор посещаете наше скромное жилище, но боюсь, Мива сейчас недоступен.
— О да, я знаю. Он перемолвился со мной словечком перед тем, как ушёл, просил присмотреть за тобой. Итак, я принесла небольшой обед, хочешь что-нибудь?
— Боже мой! Я не сообразил! — Он открыто улыбнулся ей. — Огромное спасибо, Ватанабе-сан! Я ваш вечный должник! — Такие слова и выражения было довольно неожиданно слышать из уст ученика начальной школы.
— Ты всегда такой правильный молодой человек, Куро-чан. — В её словах был крошечный намёк на поддразнивание, но он пролетел мимо Куро, который просто покраснел от комплимента — возможно, последнее оставшееся свидетельство того, что он всё ещё был ребёнком.
Он взял у пожилой женщины пластмассовый контейнер и издал восхищённый возглас.
— Ах! Вы сделали омлет дасимаки*! — Его голос был полон искреннего восторга. — Большое спасибо! Я люблю ваши омлеты, Ватанабе-сан!
— Ты вправду любишь? — Её глаза с улыбкой прищурились. — Я рада это слышать.
— Да! У него очень сильный аромат, но вместе с тем очень простой и освежающий! Надеюсь, я когда-нибудь смогу делать омлеты дасимаки так же, как вы!
Ватанабе-сан на мгновение застыла в раздумьях.
— Куро-чан…
— Да?
— Хочешь, чтобы я научила тебя готовить такой омлет?
От этого предложения Куро замер, только через минуту придя в себя.
— Э?
— Что случилось? — спросила она озадаченно.
— Ох, да, просто… — мгновение он боролся с собой. — …Прошу прощения. — Он извинился, опустив голову в искреннем раскаянии. — Для меня это большая честь, в самом деле, но… Это просто, понимаете…
Ватанабе-сан прервала его в некотором недоумении.
— Нет-нет, я не пытаюсь принудить тебя к чему-то, но… почему нет?
— Ах, да, видите ли… — объяснил он сбивчиво. Ему была ненавистна мысль, чтобы какой-то грубый варвар отверг её доброе предложение без всякой причины. — Ну, прямо сейчас я изучаю многие вещи у Ичигена-сама, вы знаете?
— Действительно, — усмехнулась она. — Тяжело работать каждый день.
Куро покраснел.
— Большое спасибо. Но я чрезвычайно несобранный, и просто… я должен осваивать вещи очень медленно, и думаю, что… будет лучше, если я не стану пытаться научиться многому у разных людей.
Ватанабе-сан медленно склонила голову набок.
— …И почему так?
— Ну, если я буду так делать, то почувствую, что таким образом мои усилия станут нерешительными и неполными. Поэтому я думаю, что в первую очередь должен обучиться у Ичигена-сама — будь то готовка или что-то ещё, — а потом, после освоения деятельности под его руководством, продолжить обучение у других.
Глаза женщины немного расширились, и она удивлённо ответила:
— …Ты действительно серьёзный молодой человек, не правда ли?
— Простите…
— Вовсе нет. Не нужно об этом беспокоиться. Я достаточно хорошо поняла твой образ мысли. — Затем она усмехнулась: — Но ради всего святого, наставник и его ученик находятся на разных уровнях. Мива-сан с радостью и без протеста принял моё предложение взять у меня уроки.
— … — Куро позволил себе с минуту подумать, а потом спросил: — Вы имеете в виду уроки по приготовлению омлета дасимаки?..
— О нет, — ответила она с лёгкостью. — Я имею в виду уроки кулинарии в целом.
— А? — Куро застыл. — Общие уроки кулинарии?
Казалось, женщина была удивлена тем, что он шокирован.
— Ой? Он никогда тебе не говорил? Мива-сан ничего не умел делать, когда переехал сюда! Он мало чем мог помочь себе сам, поэтому я научила его всему.
— !!! — Несмотря на некоторое преувеличение, для Куро это было как гром среди ясного неба. «Ичиген-сама? Этот гений… стал таким способным, какой он теперь, совсем недавно?»
— Хотя, конечно, такому человеку, как он, не потребовалось много времени, чтобы превзойти меня. — Её глаза прищурились в ностальгической радости. — Но вначале он пытался утопить овощи в масле, стараясь размешать жаркое, или выбросить бульон даси, думая, что это часть горючего мусора, — ты не поверил бы, сколько времени мне пришлось заниматься с ним.
Куро простонал:
— Это просто..! — но, немного поразмыслив, пришёл к выводу, что, возможно, это действительно было не так странно. В конце концов, Ичиген изначально являлся наследником школы фехтования и опытным бизнесменом. Легко могло оказаться, что в первой половине своей жизни у него просто не было времени научиться кулинарному искусству. «Но думать, что он выучился только после прибытия сюда…»
Казалось, он всегда испытывал огромное удовольствие от готовки, но всего лишь несколько лет назад даже не мог правильно обжарить в масле овощи…
Так значит… существовали вещи, которых Ичиген не мог сделать, ха… Это было странное ощущение — что-то вроде шока, но в то же время открытие, которое наполнило его свежей страстью.
— Ясно… Так Ичиген-сама научился своему мастерству у кого-то ещё…
Пожилая женщина лукаво рассмеялась.
— Естественно, Мива-сан не родился таким, каким ты видишь его сейчас, знаешь ли. Он был резвым маленьким мальчиком, когда вышел из чрева матери, и в какой-то момент он был таким же ребёнком, как и ты.
— Как бы то ни было…
— И он получил все свои знания из рук учителей и вырос под порицанием и похвалой взрослых вокруг него. Это вполне естественно, правда?
«Значит, он точно такой же, как я…» — подумал Куро про себя.
— Плюс, я уверена, он говорил тебе, что выучился мастерству владения мечом у своего деда. Я не ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь, — серьёзно кивнул он. Он знал об этом уже давно. Но всё-таки… никогда полностью не принимал во внимание.
Взгляд Ватанабе-сан смягчился.
— Куро-чан, так люди и становятся связанными друг с другом. Дед Мивы-сана обучил его фехтованию, а сейчас он учит тебя.
— …
— И теперь это не просто Мива-сан, который живёт внутри тебя, но мысли и чувства его деда также сейчас достигли тебя через естественный поток вещей.
— …Внутри меня?
— Именно. Итак, даже если ты предпочитаешь обучаться готовке только у Мивы-сана, мои уроки через него также автоматически достигнут тебя. — Затем она добавила, слегка поддразнивая: — Которые точно так же могли бы сделать тебя моим учеником.
— Ясно… — Он глубоко вздохнул. — Я был бы вашим…
— И просто чтобы ты знал, это сделало бы меня очень счастливой. Когда-нибудь меня не станет, но через свои кулинарные навыки я всё ещё буду соединена с такими же юными как ты. И тогда, возможно, однажды ты передашь свои умения кому-то ещё моложе — будь то уроки или фехтование, независимо от того, что ты выберешь. Этот способ соединения мыслей и чувств каждого поколения со следующим, снова и снова, в бесконечной эстафете… — сделав паузу, она медленно добавила: — Возможно, это то, что мы подразумеваем под словом «узы».
— … — Глаза Куро сияли, и он поднял голову, открыв рот, чтобы заговорить: — Ватанабе-сан, я…
— Мива-сенсей здесь?
Выражение Куро изменилось, поскольку в сад примчался человек — это был сын Ватанабе-сан, с которым она жила.
— Что случилось? Мивы-сана сейчас нет. — Её брови раздражённо нахмурились от его безумного состояния, но казалось, мужчина не обратил внимания на реакцию матери.
— Чёрт побери, в такое время? О боже, это плохо…
Он закрыл лицо, подняв голову к небу, и его мать закружилась над ним, уже полностью расстроенная.
— Что случилось?
При этом мужчина бросил на Куро обеспокоенный взгляд, а потом быстро рассказал о положении дел:
— Это дайфуку — я имею в виду младшего из семьи Ямамото. Он пропал!
Лица Куро и Ватанабе побледнели.
___________________
* Дасимаки тамаго — разновидность японского омлета: без соли и сахара, но с бульоном даси — из водорослей ламинарии и стружки сушёного тунца.

* * * * *

Как объяснили Сейта и Коута, в то время, пока трио ловило рыбу, перед ними появился белоснежный олень, и они, не раздумывая, погнались за ним. Хотя они выросли вполне привычными к деревенской жизни, ничто не отменяло факта, что изначально они жили в большом городе, и поэтому, учитывая редкость существа, которое только что заметили, они оставили без внимания предупреждения не ходить в горы одним и отправились туда.
И Сейта, и Коута отлично знали, что нарушили правила, которые вбивали им в голову старшие, поэтому, потеряв оленя из виду, они вернулись на прежнее место. По их словам, они, вероятно, отошли от границы леса не более чем на сто метров. Но, лишь вернувшись обратно на пляж, они поняли, что самый младший, Хейта, когда-то исчез.
Слушая эту историю, Куро ощущал, как всё внутри у него сжимается от боли. Двое братьев, потеряв из виду младшего братишку… должно быть, не почувствовали ни малейшего страха. По всей видимости, они боролись с собственными сомнениями: немедленно вернуться в горы и попытаться найти Хейту или бежать за помощью?
Их окончательное решение было таким, что с объективной точки зрения им следовало бы аплодировать: хотя они очень хорошо знали, что будут наказаны, они помчались в ближайший дом, который смогли найти. Это было действие, принятое после тщательного рассмотрения, чтобы также избежать затруднительного положения для любого из оставшихся братьев, — и это оказалось подходящим решением, поскольку в мгновение ока новости о том, что случилось, разлетелись по всей деревне.
К тому времени, когда Куро добрался до дома мальчиков, Сейта и Коута, рыдая, льнули к своей матери. Она крепко обнимала их, в то время как их отец с суровым лицом давал инструкции по поводу поисково-спасательных работ собравшимся молодым людям из деревни.
Солнце уже садилось.
Вооружённые фонарями и сосновыми факелами, они выбрали лидером человека, лучше всех знакомого с горами, и разбились на группы по четверо. Все группы имели приёмопередатчики GPS, чтобы постоянно оставаться на связи, а дом Ямамото назначили основной базой.
Некоторые взяли с собой для поисков собак-ищеек, и группы вразбивку распределились вокруг горы. Время от времени можно было услышать, как кто-нибудь громко выкрикивает имя Хейты.
Женщины принялись бродить по деревне на случай, если Хейта вернётся. Принимая во внимание его возраст, всегда оставался шанс, что он просто прячется где-нибудь поблизости. Акаги-сенсей также можно было увидеть ходящей туда-сюда, с тревогой на лице ищущей своего ученика. Ещё одни готовили тёплую еду для мужчин, блуждающих в горах в темноте, а другие пытались успокоить мать мальчиков.
Ватанабе-сан заверила её:
— С ним всё будет в порядке. Детям порой просто нравится, чтобы их искали! Такие вещи, как эта, случаются каждые несколько лет — вот, только в прошлую зиму, — так что я уверена, с ним всё будет в порядке.
К этому моменту… Куро уже сделал свой выбор: он пойдёт спасать Хейту сам.
Он был ребёнком, готовым отправиться после захода солнца в опасные горы в одиночку — действие, которое при любых других обстоятельствах было бы абсолютно непростительным. Тем не менее, Куро… имел странную уверенность, обнадёживающую его. Он знал… что сможет спасти Хейту.
«Если я пойду, то я уверен…»
Он знал, что если бы это стало известно другим участникам поисковых команд, его бы сильно отругали, и он был прекрасно осведомлён о риске, который предпринимал. Поэтому он посоветовался со своим внутренним моральным кодексом. «Что бы сделал Ичиген-сама?..»
Если бы Мива Ичиген был здесь, Куро вообще не нужно было уходить. Вероятно, он бы терпеливо ждал дома вместе с остальными детьми.
Но прямо сейчас его уважаемого наставника нигде не было видно.
«Тогда… — Он отправился в горы. — Я ухожу. Я должен. Я спасу Хейту!»
Хейта, который крепко пожал ему руку со словами: «Куро-чан!»
Хейта, который с уважением, идущим из самой глубины сердца, смотрел на Куро.
Хейта, которого обожали все жители деревни.
Он уверял Куро, что они друзья.
«Тогда…»
Мива Ичиген в его сознании лукаво улыбнулся и кивнул — Тогда ступай, Куро!
Это не являлось ошибкой — рискованно, без сомнения, но не ошибочно. Хейта был в беде — прямо сейчас, и давящее ощущение предчувствия накрыло Куро, испугав до самой глубины души.
«Быстрее! Быстрее! БЫСТРЕЕ!»
Ятогами Куро был похож на одинокого волка, несущегося сквозь ночь. Полагаясь только на слабый лунный свет, он мчался через чащу, прыгая по валунам, чтобы увеличить скорость.
«Только держись там, Хейта!»

* * * * *

Много позже Куро поинтересовался, почему он был в такой панике и на чём основывалось его знание того, что нужно было делать, — и Ичиген объяснил это так: «По всей вероятности, твои силы начали пробуждаться внутри, позволив тебе на некоторое время использовать мои собственные силы — дар предвидения».
Другими словами, в тот момент Куро был единым целым со своим Королём.
Он спотыкался о корни деревьев и мчался через горный хребет, пока, в конце концов, не поймал слабый голос. Он насторожился, крикнув:
— Хейта! Ты там?!
Скоро снова послышался полный тревоги голос:
— Ку-Куро-чан?
В мгновение ока он бросился вперёд, соскользнул на животе к краю скалы, выглянув за уступ, — и едва не упал в обморок, увидев попавшего в беду измученного Хейту, отчаянно цеплявшегося за тонкую ветку дерева, растущего на склоне скалы и наполовину склонившегося вниз. Само растение выглядело довольно слабым — слишком слабым, чтобы выдержать даже лёгкий вес Хейты, — и было ясно, что эти корни медленно начинают уступать, осыпая почву, готовясь упасть на дно.
— Ку-Куро-чан! — позвал его Хейта. Голос выдавал, что он был на грани слёз; он вытянулся, протягивая руку, но Куро резко упрекнул его:
— Не двигайся, Хейта! Просто держись!
С жалобным стоном Хейта сжался в комок, усилив хватку. Куро быстро оценил ситуацию: от того места, где он находился, до Хейты было добрых три метра… и двадцать метров отделяли Хейту от основания скалы.
Если Хейта упадёт, он, без сомнения, умрёт мгновенно.
«Успокойся! — напомнил он себе. — Ты должен сохранять спокойствие, Ятогами Куро!»
Что бы сделал Ичиген-сама в этой ситуации? Что человек, на которого он равнялся, сделал бы в ситуации, подобной этой? Его голос прозвучал сам по себе:
— Всё в порядке, Хейта. — В этих словах была лёгкая дрожь, но он продолжил: — Не волнуйся, я спасу тебя, Хейта. Поэтому продержись там ещё чуть-чуть, ладно?
Хейта кивнул, слёзы текли по его лицу.
«Я должен вернуться за какой-нибудь верёвкой… Подожди, нет — сейчас слишком поздно. Я не могу терять ни секунды».
И тут раздался зловещий треск ветки под весом Хейты — вид, способный заставить любого побледнеть от испуга. Но Хейта начал бормотать объяснения того, что здесь случилось, возможно, заметив, что ветка наклоняется, а может быть, и нет.
— Куро-чан, я потерял своих братьев и прежде, чем понял это, все исчезли, поэтому я некоторое время блуждал совсем один, а потом упал на эту скалу…
Куро вытянулся так далеко, как только мог, но не достал до Хейты. «Это нехорошо… — Капелька пота скатилась по его щеке. — С такой скоростью Хейта будет…» Изо всех сил он растянул мышцы почти до предела, высунув руку вниз.
И тут —
Звук чего-то разрывающегося — и трещина расколола ветку дерева. В этот момент Хейта взглянул на Куро со слезами на глазах и улыбнулся:
— Куро-чан.
Я не хочу умирать.
Без тени колебания Куро прыгнул в воздух, успев обхватить Хейту сразу перед тем, как рухнуть в свободное падение. Хейта крепко схватился за Куро, зажмурив глаза, и Куро в ответ столь же отчаянно обнял маленькое тело.
Гравитация тянула юную пару вниз с беспощадной силой — и тут, расширяясь, вперёд вырвался свет, яркий, словно взрыв. Сверкающая полоса вытянулась вверх от протянутых пальцев Куро, соединившись с человеком, который внезапно появился на краю скалы, прежде чем двое достигли дна ущелья.
— Мы сделали это!
Мива Ичиген, мокрый от пота, со своей позиции на вершине скалы объявил в ответ:
— Молодец, Куро! — и сцепил свою руку с невидимой рукой Куро.

* * * * *

Спустя всего лишь несколько мгновений Куро и Хейта оказались в объятиях Ичигена, а потом сразу упали на край скалы. Хейта плакал без остановки, но учитывая, что он только чудом избежал челюстей смерти, его сложно было бы обвинить.
Ичиген гладил мальчиков по головам, снова и снова, часто и тяжело дыша.
— Вы сделали так хорошо… слишком хорошо — вы оба. Я горжусь вами, правда!
Куро по-детски смутился от того, что его пошатывало, и, изменив положение, сел ровно и спросил:
— М-м-м, Ичиген-сама… — Он ничего не мог с этим поделать, ему было любопытно. — Почему… вы здесь? Разве вы не уехали по делам?
— Хм? О да, я собирался посетить Дайкаку-сана в Нанакамадо, но потом мне внезапно было видение вашего затруднительного положения, и я не смог остаться в стороне.
В это мгновение со дна ущелья вырвался порыв ветра, и прямо перед их глазами в ночное небо поднялся транспортный вертолёт, осветив группу яркими огнями прожекторов. Ичиген наконец улыбнулся, помахал воздушному судну и объяснил, озорно подмигнув:
— Ну, я полетел.
Куро мог только удивлённо наблюдать; Ичиген действительно был потрясающим, и в тот день он приобрёл новое уважение к своему наставнику.

* * * * *

Когда они вернулись, Хейту сильно и тщательно отругали, но объятия сквозь слёзы от своих родителей он получил даже более яростные, и все деревенские жители также были рады до глубины души, что Хейта вернулся невредимым.
Все предположили и признали, что Хейту спас Мива Ичиген, и это было правильно, поскольку объясняло то, как ученик начальной школы Куро рискнул отправиться ночью в горы совсем один, — создавая больше вопросов, чем того стоила проблема, с которой они имели дело.
Вот почему Куро позволил узнать обо всём только двум старшим братьям из трио дайфуку, и Хейта также держал рот на замке о том, что произошло. Но с того момента Хейта ещё больше, чем прежде, полюбил Куро, глядя на него с выражением обожания, которое не слишком отличалось от того, как сам Куро смотрел на Ичигена.
Но только один человек из всех, казалось, подозревал, насколько глубоко Куро был вовлечён в общее дело — Ватанабе-сан.
— Куро-чан?.. — Очевидно, она заметила, что Куро исчезал на некоторое время. — Я поняла, что ты не хочешь говорить об этом… но, возможно, ты сыграл какую-то важную роль в спасении Хейты-чана?..
Куро тревожно улыбнулся, не подтвердив и не опровергнув её подозрений, и женщина не стала больше настаивать, вместо этого предложив:
— Ясно… Тогда я просто предположу, что ты сделал что-то совершенно удивительное. Могу ли я чем-нибудь отблагодарить тебя?..
На этот вопрос Куро склонил голову набок.
— Тогда можно мне… пожалуйста, научите меня готовить? — «Сначала самое главное», и он добавил с улыбкой: — Мне бы действительно хотелось узнать, как делать вкусный омлет дасимаки.

Продолжение (Главы 2-4)

Окончание (Глава 5. Эпилог)

@темы: перевод, K-Project, Рассказы по K-Project

---

K Side: Green. Глава 1

#K_Project, перевод. Оригинал тут

Название: K Side: Green. Глава 1 "Новый мир"
Перевод: Lady Garet
Оригинал:K SIDE:GREEN Chapter 1 (Part 1), (Part 2) Перевод на английский dennou-translations
Форма: вторичный перевод официальной новеллы
Пейринг/Персонажи: Годжо Сукуна, Куэ Хикотаро
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: G
Примечание: Новелла "K Side: Green". Автор GoRA Orange (Судзуки Судзу), иллюстрации Судзуки Синго. Дата выхода 1.11.2016



Пролог "Король и Чудовище"

Глава 1 "Новый мир"

Часть 1

— Объяснись, Сукуна. — Такие слова повторяли красные губы его матери.
Годжо Сукуна не пытался встретиться с матерью глазами. Он отвёл взгляд в сторону, храня гробовое молчание. В уголке его обзора отражались большие каминные часы, которые медленно отсчитывали время.
В тот день Сукуна ударил одноклассника.
Задолго до этого он собирался познакомить Сукуну со своей группой. Не из-за того, что ему нравился Сукуна, а потому, что семья Годжо имела в классе больше власти, чем кто-то другой.
В школе, которую посещал Сукуна, и в которой было много детей из выдающихся семей, считалось, что эта причина имеет большее значение, чем личные качества или способности людей. Если бы попытка привлечь Сукуну увенчалась успехом, его группа смогла бы пользоваться наибольшим влиянием в классе.
— Вы, ребята… мусор, ха.
Сукуна откровенно высказал тому мальчику свои мысли. Он вспомнил, как лицо последнего сразу посинело, а затем покраснело. Казалось, что он обменялся взглядами со своими сторонниками. Если бы он отступился, то потерял бы своё положение. Тогда он схватил Сукуну за воротник и произнёс что-то похожее на угрозу.
В следующий момент Сукуна ударил его кулаком в лицо.
Класс мгновенно притих. Мальчик упал на спину, уставившись на Сукуну с выражением недоумения. Его сторонники остолбенели, затаив дыхание.
Сукуна сделал вывод, что, по логике вещей, ситуация должна перерасти в драку. Вероятно, его будут бить, пинать и сбивать с ног. Во всяком случае, с точки зрения количества, он оказался в невыгодном положении. Тем не менее, он был в полном порядке. Он решил, что это принесёт ему гораздо большее облегчение, чем перспектива быть поглощённым подобными человеческими отбросами и стать одним из них.
Но этого не произошло.
Ни мальчик, ни его сторонники не пытались нападать на Сукуну. Мальчик зажал рукой кровь, льющуюся из носа, и все они вышли из комнаты.
Через некоторое время появился учитель, вывел Сукуну из расшумевшегося класса, а слуга, объявившийся в ходе его расследования, забрал Сукуну из школы домой. Таким образом, всё привело к настоящему. Оставшись в холодной комнате наедине с матерью, он оказался в неловкой ситуации, когда должен был самостоятельно объяснить то, что случилось.
Её красные губы сжались, мать хранила глубокое молчание. Скорее всего, она продолжит делать это вечно, если он не заговорит.
Подавив желание цыкнуть языком, Сукуна наконец сказал:
— Я не виноват.
— Это не так.
От ласкового голоса матери лицо Сукуны исказилось. Он был прекрасно осведомлён о том, какой позиции она от него добивалась. От этого готовность отвечать стала ещё меньше, но если он не ответит, его ждёт вечное молчание.
— Это… не моя вина.
Поскольку он сдался и перестроил предложение, красные губы его матери сложились в улыбку.
— Правильно. Не может быть, чтобы Сукуна сделал что-то плохое. Конечно, неправ был Ниномия-сан, не так ли?
Его мать встала с дивана и подошла к нему. Уютным жестом руки погладила его по голове.
Сукуна не встретился с ней глазами, глядя только на её красные губы.
— Сукуна, тебе не о чем беспокоиться. Я надлежащим образом скажу то, что нужно, твоему отцу, школе и конечно, Ниномии-сану тоже.
Молчание.
— Твоя мать — твой союзник. Не правда ли, Сукуна?
Трудно дышать, подумал Сукуна.
Это было здесь всегда. Ощущение преград, которые существовали лишь в мире, окружавшем Сукуну, независимо от того, находился ли он дома или в школе. Сукуна знал источник этого.
Красные губы матери, и заботливые слова, которые они произносили.
Однако Сукуна не знал никакого способа вырваться оттуда. Всё, что он мог сделать, это просто слушаться свою мать.
— Да. Большое спасибо, Мама.
Губы его матери изогнулись в улыбке наподобие растущей луны. Сукуна снова почувствовал, будто он задыхается.

* * * * *

С давних времён род Годжо был одним из знатных семейств, известных по всей стране. Однако если бы некто прочертил родословную семьи назад к её мирному прошлому, это проиллюстрировало бы факт, что она не была известна в тот период. Она представляла собой не что иное как фамилию, которая просто очень долго не прерывалась и могла быть найдена где угодно. Именно в послевоенное время семья Годжо смогла укрепить своё имя.
Годжо были ветвью клана Кокуджоджи.
Когда огромное существо по имени Кокуджоджи Дайкаку предприняло попытку сплотить страну, ему потребовались люди, которые могли бы стать в этом его руками и ногами. Те, кто мог бы работать в открытую, и те, кто мог бы делать ходы из-за кулис. Годжо, оказавшиеся кланом, который Кокуджоджи Дайкаку стал использовать «снаружи», в основном, в области политического управления, быстро начали выделяться. Как только к власти в стране пришёл Кокуджоджи Дайкаку, семье Годжо был дарован статус, соответствующий их работе. Большая часть этого клана, включая его главу, занимала национально значимые должности.
Сукуна родился как единственный сын в семье Годжо. Из-за обстоятельств своего рождения он до сих пор рос без какой-либо свободы. Бесчисленные слуги давали ему всё, чего он желал и чем интересовался, словно аристократу королевской крови. Несмотря на это, Скукна порой хотел улететь из своего дома.
Его общение с отцом-политиком было редким, но это никогда не вызывало у него недовольства. Начать с того, что из-за особенностей своей личности он почти не чувствовал одиночества. Вместо того чтобы резвиться с кем-то, ему было намного веселее закрыться в своей комнате и играть.
Проблема заключалась в его матери.
В отличие от отца, отношения между Сукуной и его матерью были тесными. Всякий раз, когда Сукуна пытался что-то сделать, мать всегда вмешивалась. Она находила вещи, о которых мечтал Сукуна, даже те, о которых он не мечтал, и отдавала их ему прежде, чем он что-нибудь скажет. А потом обязательно спрашивала:
— Ты хотел это, правда, Сукуна?
Вопросы о том, хочет ли он чего-то, становились для него причиной, чтобы в это поверить. Видя, что Сукуна нерешительно кивает, красные губы его матери удовлетворённо изгибались.
Подобные явления охватывали всю повседневность Сукуны. Руки его матери заботились обо всём — о его жизненных потребностях, об учёбе, спорте, увлечениях и даже о человеческих отношениях. Среди того, что делал Сукуна, не было ничего, о чём не знала бы его мать.
По мере того, как его ум развивался вместе с ростом тела, Сукуна начал чувствовать удушье. Его мать контролировала всё. Всё было решено заранее, и если бы он попытался хоть немного отступить в сторону, это было бы устранено в считанные секунды. Его мать давила на него «вещами, которые он хотел», и Сукуна становился неспособен понять, действительно ли они были ему так уж необходимы.
Независимо от его воли, его жизнь двигали чужие руки. Эта реальность медленно, но неуклонно грызла сердце Сукуны, как будто его горло было набито ватой.

* * * * *

Как только прозвенел звонок, учитель поднял лицо и обратил к своим ученикам улыбку, похожую на маску.
— Это всё на сегодня. Всем спасибо за усердную работу. — Его фигура с учтиво склонённой головой больше напоминала слугу, чем наставника.
Экран на заднем плане погас, и учитель убрал со стола свой ноутбук. Он зажал его под мышкой, снова поклонился ученикам у выхода из класса и после этого сразу ушёл.
Ученики, до сих пор хранившие молчание, начали неторопливо двигаться. Однако в углу классной комнаты, которая раскинулась в форме веера, сидевший у подоконника Сукуна оставался неподвижным, с интересом глядя в окно.
Сукуна, который с самого начала был оторван от класса, после предыдущего случая уже полностью рассматривался как «несуществующий». Даже когда его одноклассники пошли в свои группы и на переменах принялись дружески болтать, никто из них даже не взглянул на Сукуну. Словно они были уверены, что стоит им только посмотреть на него, их настигнет проклятье.
В некотором смысле это было правдой.
Одноклассник, которого побил Сукуна, — Ниномия, перевёлся спустя неделю после инцидента. Сукуна не знал, какие обмены происходили за кулисами этого вопроса. Однако мог это представить. Короче говоря, авторитет у Годжо был значительно больший, чем у Ниномии.
Он цыкнул языком: «Тц».
Сукуна побил Ниномию, потому что тот затеял драку. Вот почему он вступил в неё. Он был готов принять ответный удар. Несмотря на это, хотя он ударил первым, он не получил никакого наказания, а Ниномия, единственный побитый, перевёлся в другую школу, словно убегая.
Это была отвратительная, неприятная и тошнотворная история.
Сукуна не мог думать о Годжо, Ниномии и школе иначе, как о чём-то бессмысленном. Жертва, безропотно сдающаяся без каких-либо жалоб, которая могла бы появиться в третьесортных поэтических драмах о правосудии. И больше, чем всё остальное, его раздражали мысли о том, что в драме он был бы назван обидчиком — этакий прожигающий жизнь сын, который применил насилие, защищаясь при помощи силы своих родителей.
В этот момент сзади его окликнул голос:
— Годжо-кун, у тебя есть минутка?
Обернувшись, он увидел, что там стоят трое его одноклассников. Он не помнил их имён, но лица были знакомыми. Это были друзья Ниномии, которые стояли позади него во время инцидента.
Месть? — такая мысль на секунду пришла ему в голову.
Однако этого ни в коем случае не произошло.
— В-видишь ли, мы кое-что не поняли на сегодняшнем уроке математики. Годжо-кун, ты ведь не так давно получил за это 100 баллов? Поэтому мы подумали, что ты мог бы объяснить нам, если у тебя будет желание.
— Э-это правда, это правда! Кстати, Годжо-кун, ты ведь любишь играть, не так ли?
— Мы тоже любим! Если хочешь, может, поиграешь с нами?
Уставившись на группу из трёх человек, которые говорили со страстным единодушием, Сукуна дважды моргнул. Вместо растерянности с его губ сорвался честный вопрос:
— Разве вы не друзья Ниномии? — Его голос прозвучал громче, чем он ожидал.
Троица испуганно замерла. Словно само имя «Ниномия» наложило на них какое-то проклятие. Однако поверх этого выражения на их лицах показались подобострастные улыбки.
— Е-его? Забудь этого парня.
— Мы ему не друзья, и всё такое. Мы просто тусовались с ним потому, что это было выгодно.
— Я уже удалил его электронный адрес. Также удалил его из френд-листа своего приложения. Плюс мы ненавидели его. Он всегда выпендривался из-за своей семьи…
Услышав это, Сукуна понял. Они, потеряв Ниномию, пришли к нему, чтобы следом стать его собственными сторонниками.
Если Сукуна был «прожигающим жизнь сыном, который применил насилие, защищаясь при помощи силы своих родителей», эти трое были бы «мусором, который стремился нажиться на этом прожигающем жизнь сыне, подлизываясь к нему».
Сукуна молча встал.
— Го… Годжо-кун?
Троица быстро отступила. Может, они подумали, что он собирается побить их, как сделал это с Ниномией?
Подавляя желание цыкнуть языком, Сукуна спросил:
— Это ваши родители… велели вам стать моими друзьями?
Троица придерживала языки, но по выражениям их лиц стало ясно, что он попал в яблочко. Скорее всего, в школе не было ни единого человека, который противостоял бы влиянию семьи Годжо. Как ни странно, прошлый инцидент отлично это доказал. Если кто-то будет дружить с ребёнком из указанной семьи, он в конечном итоге получит громадную выгоду. Глядя на ситуацию сквозь подобные расчёты, отвращение Сукуны стало ещё сильнее.
Тем не менее он криво улыбнулся.
— Прекрасно. Я стану вашим другом.
— П-правда? — Лицо одного по центру засияло.
— Да. Вы можете говорить своим родителям и людям из вашего круга всё что хотите. Вы можете распространяться о том, что я ваш приятель или лучший друг, как вам угодно. — После этого Сукуна стёр с лица улыбку. — Так что никогда больше даже не заговаривайте со мной, — прошептал он низким голосом, оставив мальчика внезапно потерявшим дар речи. Оттолкнув троицу, чьи глаза были пусты от шока, Сукуна пересёк класс и вышел в коридор.
Они не преследовали его.

* * * * *

Ему было настолько тошно, что он решил пропустить все дневные занятия. В медпункте, просто сказав правду: «Я чувствую себя больным», — ему сразу предоставили кровать.
С одной стороны, имя Годжо принесло свои плоды. С этой точки зрения, иметь его в качестве фамилии не заключало в себе один лишь вред, но он чувствовал, что подобные выводы делают его таким же, как те отбросы.
Пока он лежал боком на кровати, возясь со своим КПК и находясь в прострации, пришло письмо от матери. Тема была: «Удалось ли тебе завести друзей?»
«Удалось ли тебе завести друзей? Я слышала от учителя, что, возможно, тебя изолировали в классе, так что я волновалась. Поэтому сделала всё, что смогла. Сукуна, я была бы счастлива, если бы ты был доволен. В конце концов, твоя мать — твой союзник».
Сукуна демонстративно сглотнул, хотя он лежал.
Не было никаких сомнений, что его мать любила его. Однако Сукуна порой задавался вопросом, не была ли его мать сумасшедшей. Неужели она действительно думала, что он будет доволен такими вещами? Так же, как она обеспечила его домом, едой и одеждой, она пыталась опередить Сукуну и организовать для него то, чего он хотел — то, чего, как она думала, он хотел, — например, сладости, мангу, игровые приставки и поездки. Для неё друзья, вероятно, были частью этого списка.
Он вообще не мог думать о ней как о здравомыслящей.
Но Сукуна всё равно должен был ответить. Это была его обязанность. Хотя Сукуна был неспособен понять её, она приходилась ему матерью и являлась человеком, который присматривал за ним. Он не мог противостоять этому положению вещей.
«Я завёл друзей. Большое спасибо, Мама».
Сукуна ответил, уделяя как можно меньше внимания набранному тексту, и после этого выключил КПК. Затем он встал с кровати.
— Хм. Я чувствую себя лучше… — Произнеся оправдание, он открыл занавески, которые отгораживали кровать.
Однако медицинских работников нигде не оказалось. Они ушли на занятия или на обед? Сукуну это не интересовало. Написав своё имя в списке пациентов, он вышел из медпункта.
В коридорах стояла мёртвая тишина.
На первом этаже здания частной начальной школы Увагами располагались медпункт, учительская и методический кабинет для учащихся. Классные комнаты были на втором этаже и выше. Сукуна впервые осознал, что полные неподвижности коридоры, по которым эхом не разносились даже звуки идущих занятий, были тихими до такой степени, что у него заболели уши.
Должен ли он вернуться в класс или где-то убить время до полуденного перерыва? Размышляя над этим, Сукуна вдруг увидел что-то необычное.
Ученик.
Он был одет в ту же форму, что и Сукуна. Это было хорошо. Хотя коридор по-прежнему напоминал смерть, он находился внутри школьного здания. Для ученика или двух не было странным находиться там. Однако ученик, без каких-либо движений стоящий на коленях перед входом в методический кабинет и вглядывающийся в свой КПК, — это не то, что можно часто увидеть.
Сукуна наклонил голову, всерьёз наблюдая за ним сзади. Казалось, он работает со своим КПК, но Сукуна не мог сказать, что именно он делает. Общается в чате? Если бы это было так, он не должен был делать это в таком месте, которое заставляло его так сильно выделяться.
— Миссия — старт, — вдруг пробормотал он.
В следующий момент пронзительно завыла сирена.
Тело Сукуны содрогнулось. Сирена слышалась из учительской — следующей за методическим кабинетом. И с ней смешивалось то, что казалось криками учителей внутри.
Ученик, работавший на своём КПК, поспешно открыл дверь методического кабинета и быстро спрятался там.
Одновременно с этим дверь учительской распахнулась, учителя — несколько мужчин и женщин — беспорядочно выбежали прочь. Все они были мокрыми, потому что сработал огнетушитель.
— Ч-что случилось?! Пожар?! Землетрясение?!
— Я-я не знаю. В любом случае, давайте свяжемся с охраной!
— Это же и радиоточка! Мы должны провести эвакуацию!
Несмотря на панику, учителя пытались справиться с ситуацией.
Между тем один из них заметил Сукуну, всё ещё стоявшего в изумлении, и, даже не пытаясь вытереть капли воды, падавшие с подбородка, с обеспокоенным выражением указал за спину.
— Эй! Это опасно, поэтому, пожалуйста, выйди на школьный двор! Скоро будет объявление!
Сукуна удивлённо уставился на него, вяло кивнув. Сам учитель также кивнул и широкими шагами направился прочь, поскользнувшись на линолеуме и едва не упав. Наконец, когда в коридорах и учительской никого не осталось, дверь методического кабинета медленно открылась.
— Хорошо, — снова прошептал мальчик, управляя КПК. Когда он это сделал, звуки пронзительно ревущей сирены и вода, льющаяся из разбрызгивателей, одновременно прекратились.
Сначала у Сукуны были слабые подозрения на этот счёт, но он наконец смог подтвердить их. Именно этот мальчик вызвал нынешнюю ситуацию. Сукуна был потрясён и настроен скептически, но у него имелась мысль, которая пересиливала всё это.
Он открыл рот, но в итоге закрыл его и достал свой собственный КПК. Включив камеру, он открыл дверь в методический кабинет и нажал кнопку, фокусируясь на спине мальчика. Тот вздрогнул, как только раздался резкий щелчок камеры.
Когда он судорожно повернулся, Сукуна спросил с искренним любопытством:
— Как ты… это только что сделал?
Губы мальчика дрогнули, и он в испуге спросил:
— Ты видел?
— Я видел это, слышал и записал, — ухмыляясь, сказал Сукуна, размахивая КПК. — Если расскажешь, как ты это сделал, я буду молчать.
Вот так он познакомился с Куэ Хикотаро и «Джунглями».

* * * * *

— Миссия?
— Да. Если успешно выполнишь то, что тебе прикажут, то получишь бонусные очки. Затем, когда наберёшь определённое количество очков, твой уровень повысится.
— Хм-м. Похоже на игру.
— Верно. Короче говоря, это игра, в которую можно играть в реальной жизни.
Это был обеденный перерыв. Сукуна и Хикотаро сидели на крыше, прислонившись к ограждению.
В начальной школе Увагами не было системы школьного питания, и людям разрешалось есть там, где они пожелают. Терраса была также открыта для учеников, которые всегда толпились на ней во время обеда, но сейчас там были только Сукуна и Хикотаро. Всех остальных учеников эвакуировали из здания на школьный двор.
Все ученики и учителя собрались на большой спортивной площадке.
Поскольку был скандал по поводу пожара, они, возможно, шумели, но с отдалённой крыши их голоса не были слышны.
Глядя вниз сквозь проволочную сетку, Сукуна прерывисто пробормотал:
— Я никогда не слышал о «Джунглях».
— Это потому, что приложение нелегальное. Но в этой школе их очень много. Игроков, я имею в виду.
Хикотаро активировал огнетушитель ради «Джунглей», к которым, можно сказать, принадлежал. Он затопил учительскую для того, чтобы выполнить миссию, выданную участникам. Это был бессмысленный мотив, и совершенно невозможно было представить, чтобы он исходил от ученика престижной начальной школы Увагами. Однако именно поэтому это вызвало у Сукуны сильный интерес. По крайней мере, понимание того, что мальчик перед его глазами отличается от отбросов, подходивших к нему ради самозащиты, безусловно, обнадёжило Сукуну.
— Кто выдаёт эти миссии? — спросил Сукуна, и Хикотаро наклонил голову.
— Кто знает? На этот раз авторство миссии было анонимным, поэтому я даже понятия не имею, кто её дал и с какой целью.
— Что за дела?
Из-за слова «миссия» Сукуна представлял что-то вроде тайного общества. Это значило, что Хикотаро был одним из его нижестоящих членов и получал приказы от своего начальства. Однако Хикотаро понятия не имел, зачем выдаются эти миссии, не говоря уже о том, кто их выдаёт.
— Это случается часто. Такие миссии как «громко петь перед вокзалом» или «нарочно пролить кофе в кафе и позвать официанта» приходят без конкретной цели. Проще говоря, это как если бы они говорили, «привлеките чьё-то внимание; подойдёт кто угодно». Такое обычно приносит большие очки, но те, кто дают это, как правило, анонимны. Можешь сказать, почему?
Нужно было привлечь внимание людей, и никто не хотел раскрывать свои имена. Эти два факта легко соединились в сознании Сукуны и превратились в один ответ. Медленно сглотнув, Сукуна произнёс этот ответ:
— Потому что… это незаконно.
— Правильно. Ты умный, Сукуна. — Хикотаро усмехнулся. Невозможно было представить, чтобы такая яркая улыбка исходила от человека, который принимал участие в преступлениях. — Ну, анонимность распространяется на обе стороны. Та сторона дала миссию «сделать учительскую пустой», и я выполнил её анонимно. Мы не знаем лиц и имён друг друга. Есть только факт, что кто-то выдал миссию, а я успешно завершил её. А награда за это должна скоро прийти — ой.
Внезапно КПК Хикотаро отозвался электронным звуком:
— Миссия выполнена! Миссия выполнена! Добавлено 100 очков «Джунглей»!
— 100 очков, ха? Я получил совсем немного. А, это сейчас были так называемые «Очки Джунглей» и герой-талисман «Джунглей».
— Меня это не волнует! Почему тебе сказали затопить учительскую?..
— Человек, который привёл миссию в действие, вероятно, хотел что-то украсть из учительской. Например, ответы на тесты или записи учеников — а-а, кстати, регистрационные записи учеников этой школы можно довольно дорого продать. Потому что люди, которые сюда ходят, в основном, из известных семей.
Как и следовало ожидать, лицо Сукуны дёрнулось.
— Если тебя поймают, тебе это с рук не сойдёт.
Его не могли отчислить из школы общеобязательного образования, но проблемные дети должны быть «переведены». Кроме того, частная начальная школа Увагами являлась известным учебным заведением. В интересах её репутации, а также покровителей, они не могли себе позволить оставить ученика, причастного к преступлениям подобного рода.
Однако Хикотаро лишь пожал плечами в полном спокойствии.
— Проблем не будет, если меня не поймают. Сукуна, ты ведь тоже будешь держать это в тайне, правда? Если я расскажу, как активировал огнетушитель.
Сукуна закрыл рот. Действительно, он так сказал. С другой стороны, он сделал это потому, что считал поступок Хикотаро «тщательно продуманным розыгрышем». Что касается истории последнего, то сделанное им значительно превосходило масштабы озорства. Если бы он стал участвовать, он, скорее всего, не ушёл без последствий. У Сукуны не было намерения становиться преступником.
Однако…
— В конце концов, как ты это сделал?
… правдой было также и то, что он обнаружил свою заинтересованность историей Хикотаро.
«Джунгли» являлись приложением, цели которого, идентификация и всё остальное были покрыты тайной, также как и секретные миссии, которые оно запускало. Желание хоть немного разгадать эту загадку стало для Сукуны таким большим стимулом, что удивило его самого.
— Хе-хе, — сдержанно смеясь, Хикотаро придвинулся ближе к Сукуне. Прижавшись к его плечу, он положил перед Сукуной свой КПК.
В КПК отображался экран приложения? В пространстве кромешной тьмы парило здание, состоящее из зелёных рамок. Сукуна понял, это был обзор начальной школы Увагами.
— Я ничего особенного не сделал. В этой школе установлено много внутренних сетей проводного и беспроводного интернета, но управляют ими здесь — в центральной диспетчерской. — Ткнув пальцем, Хикотаро указал в центр кадра.
Прикосновение сразу вызвало появление слов «Центральная диспетчерская» в белом прямоугольнике. От этого прямоугольника протянулись бесчисленные белые линии, проходя через весь кадр, как кровеносные сосуды.
— Одно название «Центральная диспетчерская» говорит, что это также имеет отношение к управлению оборудованием по предотвращению стихийных бедствий. В случае реального пожара огнетушители активируются от аварийной сигнализации, но в том случае, когда информационные устройства не срабатывают, их также можно включить вручную.
— Даже если и так, ты не можешь этого сделать без аккаунта.
— Мне не очень нужно иметь его. Я просто должен воспользоваться аккаунтом учителя.
— Как?
— Как ты думаешь, как я это сделал?
Сукуна пристально глянул на Хикотаро холодными глазами, но не захотел задавать повторный вопрос. Он хотел как-нибудь проучить последнего. Для этого он должен был сам найти ответ. Скрестив руки на груди, он задумался.
Чтобы использовать аккаунт учителя, нужно знать его имя пользователя и пароль. В обычных условиях просить их было бесполезно, никто бы не дал. Если так, то не было иного выбора, кроме как украсть их.
— Ты вошёл в учительскую, увидел, как кто-то вводит имя пользователя и пароль, и украл их, или что-то в этом роде?
— Ха-ха, — рассмеялся Хикотаро. — Невозможно, невозможно. Всё-таки в настоящее время у этой территории надёжная охрана. Имя пользователя отдельно, пароль также полностью скрыт, и для начала, если кто-то проделает такой трюк в учительской, его моментально отправят в методический кабинет для учащихся.
Сукуна вздохнул: «Эх». Он был раздосадован тем, что его идею отклонили, но просить правильный ответ только из-за этого было ещё более неприятно. Отчасти благодаря гордости он погрузился в размышления.
Сукуна должен был раздобыть пароль, не вызвав подозрений. Было очень рискованно войти в учительскую и попытаться его получить. Ученик, находящийся в учительской, не является чем-то необычным, но, наверное, в подобном месте лучше избегать любых действий.
Это значит…
Сукуна думал, думал, а потом сказал:
— Ты установил… камеру CCD в столе своего классного учителя.
Глаза Хикотаро расширились.
Задаваясь вопросом, попал ли он в яблочко, Сукуна продолжил:
— Она была маленькой и высококачественной. Поскольку рабочий стол учителя напрямую соединён с большим экраном и терминалом, установленным в классе для чтения лекций, учителя всегда могут подключать к ним свои собственные ПК. Благодаря этому учителя также могут набирать строки символов, которые они вводят в свои ПК. Так ты можешь взять их логины и пароли.
Говоря это, он задавался вопросом, почему он произносит такие вещи, считая это таинственным. Несмотря на то, что всего час назад он лежал в постели в медпункте и отвечал на электронное письмо своей матери, теперь он беседовал о преступных методах. Он вообще не мог подумать, что был тем же самым человеком, что и час назад. Однако это не было ему неприятно. Несмотря на то, что он знал, что обсуждает вещи, противоречащие морали, Сукуну охватило странное возбуждение.
Казалось, Хикотаро испытывал то же самое. Кровь прилила к его лицу, и он захлопал в ладоши.
— Ясно! Блин, я об этом не подумал. Это аналог, но это удивительно слабое место. Даже учителя, возможно, не представляют, что их будут тайно снимать. Если бы я установил это рано утром, меня бы никто не поймал. Ты действительно умный, Сукуна!
В этой похвале не было злого умысла, но, несмотря на это, выражение лица Сукуны не смягчилось, когда он спросил:
— Я правильно догадался?
— Можно считать, правильно. Хотя я сделал это другим способом.
— Как я уже сказал, это то, о чём я спрашиваю!
Когда он повысил голос, потеряв самообладание, Хикотаро весело рассмеялся:
— Я сделал это более простым способом. Внешний накопитель — в этот раз я использовал SD-карту, но я тайком вставил её в ПК моего учителя. Она была пустой, но правда в том, что внутри имелся незаметный вирус. После заражения этим вирусом — всё моё. Имя пользователя, пароль, содержимое — ой!
Сукуна в гневе ударил Хикотаро в плечо.
— Не валяй дурака! Никто не додумается до такого!
— Т-тогда ты просто мог бы сказать «я не знаю»! Я тоже не думал, что ты действительно начнёшь размышлять об этом!
Теперь, когда он произнёс это, всё стало ясно. Вопрос «как ты думаешь, как я это сделал», вероятно, был чем-то сродни шутке, но Сукуна, задетый за живое, ответил на него вполне серьёзно. Слегка смутившись от этого, он раздражённо отвернулся в сторону.
— Однако непохоже, чтобы способ Сукуны сделать это был неправильным. Я воспользовался способом, о котором только что сказал, но твой тоже возможен, — сказал Хикотаро, и его тон вдруг стал жёстким. — Выполнение миссий является самым важным, и средства не имеют значения. Вот почему, Сукуна, мы оба дали правильный ответ. Ну, если быть честным, ты не можешь сказать, был ли ответ правильным, пока не попробуешь и не достигнешь результата.
На экране приложения появился логотип «Джунглей». Отведя от него взгляд, Хикотаро посмотрел на Сукуну.
— Я должным образом объяснил тебе этот способ. Так ты будешь молчать об этом, правда?
— Ну, уговор есть уговор. — Сукуна кивнул, чувствуя себя не вполне удовлетворённым.
Видя это, Хикотаро расплылся в улыбке и приблизил своё лицо к лицу Сукуны.
— Хорошо. Теперь я могу пригласить тебя без колебаний!
— Э?
— Вступай в «Джунгли», Сукуна.
От этих неожиданных слов глаза Сукуны расширились.
— Я думал об этом с тех пор, как впервые заговорил с тобой. У тебя определённо есть талант. Парень, который смог сфотографировать меня и угрожать в такой ситуации, не является нормальным!
— Это… комплимент?
— Это огромный комплимент! Даже сейчас, разве ты на полном серьёзе не придумал «способ захвата аккаунта»? Если бы ты осуществил это, ты бы получил много очков. Ты бы смог подняться на высший уровень в «Джунглях». Вот почему, Сукуна. — Он повернул КПК в руке, поднося его к Сукуне.
Под словами «пригласить нового игрока» была пустая строка.
— Давай играть вместе. Это определённо будет весело!
В ответ на полный энтузиазма голос Хикотаро Сукуна сурово уставился на него.
Раньше он уже бывал членом приложений, но не задерживался надолго ни в одном из них. Он не видел никакой ценности в цели приложения, заключавшейся в том, чтобы «общаться с другими». Однако целью «Джунглей» было не общение. Единственной целью было преуспеть в подозрительных миссиях, заработать очки и подняться на вершину. Вероятно, это была игра, проходившая в реальной жизни, поэтому неудача могла бы привести к позору в реальном мире. Действия Хикотаро содержали в себе риск быть выгнанным из школы, если бы он сделал что-нибудь неосторожное. Несмотря на это, правила «Джунглей» требовали принимать на себя подобные риски.
Бесчисленные миссии обрушивались на реальный мир. Люди становились игроками и брали на себя эти миссии. И чтобы выполнить их, не было нужды придираться к методам. Люди не должны были обращать внимания на проверку лиц других, полученные инструкции или излишний здравый смысл и приличия. В этом заключалась свобода. «Свобода», которая не была дарована кем-то другим, но к которой можно было протянуть руку и ухватиться за неё.
Прямо сейчас это было то, чего Сукуна страстно желал.
Сукуна взял КПК Хикотаро и ввёл свой электронный адрес в строку регистрации. Затем отправил его. Вскоре пришло сообщение. Когда он открыл собственный КПК, новое письмо было доставлено. Тема была: «Добро пожаловать в Джунгли».
«Если вы собираетесь присоединиться к Джунглям, пожалуйста, перейдите по ссылке ниже. Тогда вы станете игроком Джунглей».
Он колебался только мгновение. Сукуна ткнул пальцем в свой КПК и открыл страницу «Джунглей». В эту секунду неуловимый электрический импульс хлынул от его пальцев по всему телу. Он дважды моргнул, и это чувство сразу же побежало вниз и исчезло.
Взглянув на Хикотаро, он обнаружил, что тот с усмешкой наблюдает за ним. Он решил спросить, что за чувство он тогда испытал, но в конце концов не стал этого делать. Что-то более важное появилось на КПК Сукуны. Это была эмблема «Джунглей», выполненная в форме дерева. Похоже, он только что присоединился и стал его участником.
Выражение лица Хикотаро было гораздо счастливее, чем у Сукуны. Закрыв один глаз, он резко поднял вверх большой палец, показывая это Сукуне.
— Ты должен выбрать имя!
На экране КПК Сукуны отобразились настройки имени пользователя и пароля.
Немного подумав, Сукуна спросил Хикотаро:
— Как насчёт твоего аккаунта? Какой у тебя логин?
— «Девятый». Потому что моя фамилия Куэ*.
— А, вот как? Тогда я буду… — Ловким движением руки Сукуна ввёл своё имя пользователя. — … «Пятым».
— Эй, это плагиат!
— Это не так. Я буду «Пятым», потому что я Годжо. Это моё по праву, понимаешь? — сказал он с усмешкой, и на губах Хикотаро появилась недоверчивая улыбка.
Он поднял руку и провозгласил изменившимся тоном:
— До сих пор я всегда был одиночным игроком, так что ты мой первый друг. Позаботься обо мне, «Пятый».
Сукуна расправил плечи, ударив руку Хикотаро своей. Сухой звук отразился по всей крыше, где не было никого, кроме них двоих.
________________
** В японском языке «девять» читается как «кю» или «ку» (九), а «пять» как «го» (五).

* * * * *

В «Джунглях» были ранги. Они разделялись по типам, соответствующим буквам слова «Jungle», то есть, J, U, N, G, L и E. Игроки самого высокого ранга назывались «игроками J-ранга», и большинство игроков выполняли миссии, нацеливаясь на этот ранг. Также говорили, что игроки J-ранга являлись либо руководителями «Джунглей», либо их менеджерами, и никто никогда их не видел.
«Это попахивает враньём. Они действительно существуют?»
«Кто знает? Я тоже никогда их не видел. В конце концов, я пока ещё игрок L-ранга».
Разговаривая с Хикотаро через чат «Джунглей», Сукуна вернулся к своим делам.
Как только он сделал попытку вступить, то обнаружил, что «Джунгли» в удивительной мере работают как обычное приложение. Пользовательский интерфейс был очень удобен, также можно было выкладывать дневниковые записи и фотографии. Сейчас он связался с Хикотаро, с которым они разошлись из школы разными дорогами, через функцию обмена сообщениями в «Джунглях».
Однако это было лишь внешним проявлением.
Выбрав вкладку «миссия» на личной странице «Джунглей», он смог получить представление об их истинном виде. «Набор новичков», «Очень срочно», «Ищем игроков с военными навыками», «Требуются хакеры», «Набор игроков G-ранга. Подробности в личку» и др. В строках каталога были перечислены темы, сопровождавшиеся всевозможными условиями. Тем не менее, многие из них при открытии оказывались не слишком серьёзными. Там содержались такие вещи, как «помогите мне с задачей» и «мы собираемся сразиться с другой командой, будьте нашей группой поддержки», и даже «пожалуйста, стань моей девушкой», заставлявшие его невольно фыркать.
«Но предупреждаю тебя: иногда среди них есть действительно плохие парни». — Таковы были слова Хикотаро.
«Как тот парень, который велел затопить учительскую?»
«Это была просто шутка. Это не являлось чем-то совершенно плохим. Есть миссии намного опаснее. Ты должен быть осторожен с теми из них, которые имеют большую награду и не так много подробностей. Есть одна история…»
На ранних стадиях «Джунглей» была выдана некая миссия. Её автор и цель были неизвестны. В ней говорилось «перевезти чемодан, хранящийся в раздевалке на станции, в указанное место» и строго запрещалось заглядывать в содержимое. Привлечённый большим количеством призовых очков, один из игроков, не раздумывая, принял миссию, но чемодан оказался необычайно тяжёлым, и от него постепенно стал исходить неприятный запах. Казалось, что сотрудник станции вот-вот поймает игрока, и тот, находясь на грани бегства, по ошибке уронил чемодан.
Из него выкатился труп женщины, которая, по-видимому, умерла за несколько дней до этого.
«История с привидениями?»
Поскольку он сразу спросил, то получил в ответ ненадёжное «кто знает».
«Я понятия не имею, правда это или нет, но факт заключается в том, что нами пользуются для совершения преступлений. Я часто слышу, что это приложение используется для сделок между якудза, иностранной мафией и тому подобное».
«Полиция скоро доберётся до такой дряни, верно?»
«Разве его не используют для преступлений именно потому, что мы умеем хранить это в тайне?»
Это вполне могло оказаться правдой. «Джунгли» являлись приложением, которое не требовало обязательных приглашений, так что любой мог присоединиться в любое время, когда пожелает, но взамен у него была строго конфиденциальная среда. Возможно, имелся некий вид транспортного обслуживания, не похожий на услышанную только что городскую легенду, но те люди работали, пока им начислялись очки. Некто мог мобилизовать бесчисленное количество неизвестных людей, скрывая свою собственную личность — в самом деле, идеальное условие для преступлений.
Однако, в конечном итоге, в настоящий момент это не имело никакого отношения к Сукуне. В конце концов, он находился на самом низком уровне — игрок E-ранга. Большинство миссий были адресованы «игрокам L-ранга и выше». Вероятно, это означало, что у них не было ни намерения, ни времени взаимодействовать с новичками. Это было обыкновенным явлением для сетевых игр. Все смотрели только на вершину, поэтому почти никто не обращал внимания на нижнюю часть.
«Впрочем, это ещё не всё».
«Что ты имеешь в виду?»
«Знаешь, когда игроки «Джунглей» поднимают свой ранг, им становятся доступны сверхъестественные способности».
Этот верх идиотизма лишил его дара речи.
«Но, как говорится, это за счёт рамок и избавления от ненужных вещей. Ну, я смогу на днях повысить свой ранг, так что я покажу тебе это».
«Я не буду питать никаких надежд».
Не сказав ничего, кроме этого, Сукуна закрыл их с Хикотаро чат.
«Сверхъестественные способности»? Как глупо.
Он не собирался мириться с такой нелепостью, однако начинал питать пристрастие к игре под названием «Джунгли».
Сукуна любил игры. Так называемый стиль «игрока» идеально соответствовал характеру Сукуны — получать удовольствие от самостоятельной работы. Он перепробовал много типов игр от смешных до скучных, но ни разу не бросил их на середине.
Потому что игры для Сукуны являлись единственной вещью, в которую его мать даже не совалась.
Только игры были тем, в чём его мать, которая старалась контролировать каждое его движение и всё в его жизни, позволяла иметь свободу, пусть даже и ограниченную. По этой причине, независимо от игры, Сукуна будет играть, не сдерживаясь. Пока не увидит, что свобода закончилась, или пока не исчезнут все возможности, он будет искренне рваться к ним.
Это, в некотором смысле, могло быть формой бунта против его матери, которая не давала ему возможностей для самовыражения.
— Ну, тогда для начала… — сказал Сукуна, будто обращаясь к «миссии».
Он сортировал миссии по их многочисленным условиям и выбирал ту, которой лучше всего соответствовал. Большинство из них не содержали ничего особенного, и их бонусные очки также были небольшими, но, возможно, так было в начале. В первую очередь цель Сукуны заключалась в том, чтобы стать игроком высшего класса.
Вдруг Сукуну поразила мысль, и он активировал одну программу.
На удивление, у «Джунглей» в собственном приложении имелась служба распространения. Каждая из рассредоточенных в нём программ была скорее эффективной, чем удобной. Программа с зелёными рамками, которую показал ему Хикотаро, «Стеклянный маршрут», была одной из них. Она давала людям возможность визуализировать окружающую обстановку локальной сети. И не только это; она также имела функцию, помогавшую прорваться через любой тип системы безопасности.
Сукуна открыл «Стеклянный маршрут» для пробы и попытался вторгнуться в сеть своего собственного дома — дома Годжо. Он был защищён системами безопасности как государственного, так и частного секторов. «Стеклянный маршрут» успешно и с крайней лёгкостью показал виды с камер.
Сукуна невольно прошептал:
— Серьёзно? С этим домом всё в порядке?
Отец Сукуны, по идее, был высокопоставленным государственным чиновником, но правда ли, что это весьма неплохо защищало его домашнюю сеть от того, чтобы быть выведенной из строя этим гражданским приложением? Однако, проведя небольшое расследование, Сукуна был доволен.
По-видимому, «Стеклянный маршрут» мог проникать до последнего слоя безопасности. Вероятно, для проверки общего обзора большинство мест, отображённых на снимках камеры, были не важны, поэтому ему казалось сложным придумать какой-то план, используя их. Однако возможность увидеть различные места в доме, находясь в своей комнате, была чем-то совершенно новым.
Сукуна управлял приложением, переключая видео одно за другим. Повара работали на кухне, слуги болтали в тени парадного зала, а… ребёнок в своей спальне пользовался КПК.
Его спина вдруг похолодела.
Это был он. Из наклонного положения, которое давало обзор комнаты, размытое изображение камеры показывало фигуру самого Сукуны, растянувшегося на кровати и возящегося с КПК.
Сукуна стиснул зубы до такой степени, что задние заболели. Ярость, которая, казалось, кипела в нём, поднялась из глубины его живота.
«Ты так сильно хочешь меня контролировать?»
Красные губы и похожая на растущую луну улыбка, в которую они сложились, отчётливо всплыли в его сознании. Также проступили руки с длинными и узкими ногтями, подкрашенными блеском, которые старались завладеть всем, что касалось её ребёнка, и управлять всем в его жизни.
Словно пытаясь отвлечься от мучительной боли в горле, Сукуна расстегнул воротник рубашки и мысленно пробормотал:
«Если так, то у меня тоже есть своё мнение».
Гнев, который, казалось, пылал в нём, вскоре превратился в холодную решимость. Управляя «Стеклянным маршрутом», Сукуна начал делать то, что он мог.

* * * * *

— Эй, Сукуна. Как далеко ты продвинулся? — Так окликнули Сукуну несколько дней спустя во время обеденного перерыва, когда он вышел из класса, достав свой КПК пятнистой расцветки.
Это был Хикотаро. Он стоял, прислонившись к стене коридора и растянув губы в дразнящей улыбке. Словно в ответ на эту улыбку Сукуна открыл свой профиль «Джунглей» и показал ему.
Усмешка Хикотаро превратилась в изумлённый возглас:
— Ха-а?! Семьсот очков «Джунглей»?!
Ученики, вышедшие в коридор, обернулись, похоже, задаваясь вопросом, что происходит, однако он пристально смотрел на КПК Сукуны, словно не замечая этого.
— Как ты это сделал?! Как ты получил столько очков в таком ранге, как твой?
Ранг Сукуны был самым низким — E. Он являлся наихудшим по уровню сложности миссий, и поэтому награды были также самыми маленькими. Прежде всего, было маловероятно, что очки могли бы достичь двухзначного числа, так что 700 очков являлись невероятной суммой для того, чтобы её можно было заработать всего за несколько дней. Конечно, хитростями и ловушками также можно было пользоваться.
Однако Сукуна не имел ни малейшего намерения раскрывать их просто так.
— Кто знает? Как ты думаешь, как я это сделал?
Лицо Хикотаро напряглось.
— Значит, это расплата за прошлый раз?
— Легко догадаться, верно? Поскольку ты занимаешься этим уже долгое время.
При этих словах в глазах Хикотаро появился оттенок вызова. Сосредоточенно глядя на профиль на экране, он принялся хрипло бормотать, обхватив рукой подбородок.
— Ты не мог… непрерывно выполнять миссии, не так ли? Семьсот — не то число, которое можно заработать просто благодаря этому. Ты должен был выполнить довольно опасный квест. Но миссии, которые могут взять игроки E-ранга, в лучшем случае, незначительные.
«Хе-е», — подумал Сукуна.
Он не мог себе представить, что последний всерьёз будет думать об этом без всяких намёков. В «Джунглях» было бесчисленное множество способов заработать очки, и соответственно, люди не могли знать, как другие их заработали.
Однако если подумать, Сукуна пытался сделать то же самое. Он отчаянно старался найти ответ, не имея никаких данных. Сдаваться было неприятно, и к тому же, было весело выдвигать гипотезы.
И сейчас глаза Хикотаро тоже сияли, будто говоря, что ему так весело, что он ничего не может с собой поделать.
— Сукуна, ты новичок в «Джунглях». Ты, преимущественно, не в курсе его технологий. У тебя была возможность изучить «способы получения очков»… когда я показал тебе, как всё сделал?
Сукуна не ответил. За исключением того, что не смог скрыть, как скривились его губы.
Хикотаро сказал Сукуне, что тот имел талант быть игроком «Джунглей».
— Я не слышал ни об одном подобном случае в этой школе. Но ты не особенно нуждаешься в том, чтобы что-то делать в школе. В конце концов, ты единственный сын семьи Годжо. В твоём собственном доме есть столько секретной информации, которую ты мог бы продать, если бы захотел.
Но в этом не было ничего особенного. Хикотаро тоже имел этот же вид таланта.
Хикотаро нахмурил брови и спросил утвердительным тоном:
— Ты… продал информацию о своей семье?
Сукуна ответил, пожав плечами:
— Не о своей. Об одном из «друзей» моего старика.
Отец Сукуны, работавший высокопоставленным государственным чиновником, имел много «друзей» из высшего класса. Сукуна осторожно пробрался в комнату отца — иногда используя «Стеклянный маршрут» — и украл эти данные.
Конечно, информации, которую он смог бы украсть таким способом, было немного. В лучшем случае, он мог получить адрес КПК вышеупомянутого «друга». Тем не менее, в рамках многочисленных миссий находились люди, которые могли купить личные сведения важных персон за большую цену.
Сукуна снова пожал плечами.
— Меня часто использовали в своих интересах, поэтому вот так. Похоже, когда становишься игроком L-ранга, получаешь гораздо лучшие миссии, так что я достигну этого таким способом.
— Н-но было бы ужасно, если бы тебя узнали! Тебя и твоего отца могут загнать в угол, и вы окажетесь в плохом положении…
— Я должным образом договариваюсь анонимно. Я не оставляю следов. Кроме того, мне плевать, если меня узнают, — пробормотал Сукуна с тяжёлым чувством в груди.
В его спальне была камера наблюдения. С того момента, как он узнал такую правду, что-то решительным образом изменилось. Несмотря на то, что он до сих пор никогда не намеревался противостоять вмешательству своих родителей, хотя считал его удушающим, он оказал явное сопротивление.
Если бы то, что сделал Сукуна, было обнаружено, он бы, вероятно, получил некое наказание. Однако больший ущерб понесли бы его родители. Тёмная радость поднималась в нём всякий раз, когда он представлял лица отца и матери, впадающих в панику и устраивающих переполох, бегая вокруг, чтобы защитить свой статус.
А также…
Хикотаро прошептал тоном, в котором угадывался вздох:
— Ты новичок, поэтому не делай таких ужасных вещей так внезапно.
На всезнающую манеру разговора Хикотаро Сукуна грубо возразил:
— Я говорю тебе, что в этом нет ничего опасного, не так ли? Моя личность полностью скрыта. Независимо от того, что замышляют другие участники, они никак не смогут добраться до м…
— А я говорю, что с твоей стороны это неосмотрительность. Есть множество способов добраться до тебя.
Выплёскивая свою неприязнь, Сукуна спросил:
— Что ты имеешь в виду? Объясни.
— Я донесу на тебя.
Широко распахнув глаза, Сукуна тяжёлым взглядом уставился на Хикотаро. Однако сам Хикотаро выглядел беззаботно.
Он небрежно пожал плечами:
— Нет, в действительности я не буду. Но если бы я это сделал, то всё, что сделал ты, всплыло бы на свет, верно? В любом случае, ты сам мне всё рассказал, поэтому ошибки быть не может. Пока существует эта возможность, нет такого понятия как «полностью скрытый».
Его манера говорить не была ни обвиняющей, ни поучительной. Он просто раскрыл перед его глазами правду.
— Я говорил тебе, что в «Джунглях» возможно всё, не так ли? Даже отменив это, это означает, что если ты не ставишь прочную защиту, то не можешь жаловаться, когда кто-то делает что-то с тобой. Даже если ты читеришь, чтобы получить очки «Джунглей», или если раскрывается твоя подноготная, администраторы ничего не сделают. Если пересекаешь небезопасный мост, ты должен быть настолько осторожен, насколько можешь.
Сукуна мрачно притих на мгновение и, наконец, прерывисто сказал:
— Я сотру остальную… мою личную информацию потом. А также отменю все сделки, которые веду в настоящее время.
Хикотаро ярко улыбнулся и кивнул:
— Лучше так и сделай.
Сукуна, моргая, уставился на эту улыбку.
«Интересно, почему», — странным образом подумал он.
Внутри него не было ни капли желания сопротивляться Хикотаро. Обычно он всякий раз отталкивал любого, кто пытался его предостеречь, но только сейчас он принял совет последнего. Скорее всего, потому что всё, о чём говорил Хикотаро, было разумным. И это не раздражало.
Сукуна считал глупцами людей, которые сердились, когда им говорили правильные вещи. Кроме того, у него не было ни малейшего ощущения, что Хикотаро «говорит сверху». Он верил, что последний говорит ему то, что считает правильным, и хочет, чтобы Сукуна понял это.
До сих пор он никогда в своей жизни не заводил друзей. Всякий раз, когда он разговаривал или играл с кем-то, то находил только скучных людей и отбросы, похожие на тех троих, что просто хотели подобраться ближе к семье Годжо. Именно поэтому Сукуне нравилось играть в одиночку. Однако, судя по всему, мальчик, стоявший перед ним являлся исключением.
Куэ Хикотаро был «другом, которым можно восхищаться», с которым Сукуна познакомился впервые.
— Ну, заработанные очки всё-таки очки. Используй их с толком. И самое главное, Сукуна, немного потусуйся со мной сегодня после занятий. Хи-хи-хи. — Рассмеявшись, Хикотаро поднял палец. Его смех звучал так, будто он собирался предложить что-то интересное.
При взгляде на это Сукуну охватило беспричинное возбуждение, которое привело к тому, что он приблизил своё лицо к лицу Хикотаро.
— Для чего? Миссия?
— Ошибаешься, ошибаешься. Я купил «предмет».
Услышав непривычный сленг, Сукуна почесал шею.
— Видишь ли, некоторое время назад ты выглядел так, словно не поверил, когда я рассказывал о сверхъестественных силах, верно? Вот почему я собрал большую сумму и купил это. Я покажу тебе суперспособности «Джунглей»! — Сказав это, Хикотаро усмехнулся.

Часть 2

— «Электричество», активировать! — Издав звонкий возглас, Хикотаро высоко поднял свой КПК.
«Не слишком ли много манги читает этот парень? Может, мне стоит перестать равняться на него?» — подумал Сукуна, засунув руки в карманы, но тут экран КПК перед его глазами засветился зелёным.
— Э?
Словно в насмешку над его глупой реакцией из терминала вырвалось зелёное сияние. Прочертив в воздухе зигзагообразную дорожку, зелёная молния пронзила пластиковую бутылку, стоявшую примерно в пяти метрах. От неё донёсся химический запах горелого пластика.
Сукуна подошёл к расплавленной бутылке и, показав тем самым, что действует, не подумав, дотронулся до неё.
— Горячо!
Он тут же отшвырнул её. Бутылка с громким звуком ударилась о землю. Белый дым рассеялся по ветру. На руке Сукуны появился волдырь.
— Что ты делаешь? — рассмеялся Хикотаро.
Отвернувшись от этого смеха, Сукуна разглядывал свою руку, перестав даже моргать.
Это было по-настоящему. Не волшебство, не трюк, а настоящая сверхъестественная сила.
Он даже представить себе не мог, что в этом мире существует что-то подобное. Игры были играми, а не реальностью. Именно потому, что Сукуна постоянно играл во многие из них, он прекрасно об этом знал — или, по крайней мере, рассчитывал на это.
Однако ему живо вспомнились слова, которые однажды сказал Хикотаро. Видео игра, в которую можно играть в реальном мире. Это, безусловно, являлось фактом, а не метафорой или чем-то в этом роде.
Сукуна услышал незнакомый шум. Равномерное биение пульса. Это не могло доноситься ниоткуда, кроме как из его собственной груди. Перед его глазами, несомненно, проплывал осколок мира, который всегда существовал только в пределах вымысла и фантазии, — и эта истина заставляла сердце Сукуны громко биться.
— Как тебе такое? Это было по-настоящему, не так ли? Теперь ты веришь тому, что я сказал?
Другое дело, что Сукуна злился на Хикотаро, который, в отличие от него, гордо усмехался и прижимал свой КПК к щеке Сукуны. Он подумывал о том, чтобы выбить устройство из его руки, но это было бы несправедливой нападкой, которая жалко выглядит. Немного поразмыслив, он решил атаковать с другого конца.
— Ты сказал, что купил эту штуку, верно? Сколько она стоила?
Услышав вопрос, Хикотаро быстро отвёл глаза и тихо сказал:
— Тысячу очков.
— Так дорого! Разве это не та же сумма баллов, что дают за продвижение?
1k — это сокращённое от 1000. Чтобы повысить ранг в «Джунглях», нужно было потратить очки, а количество очков, необходимых для повышения ранга от E до L, составляло ровно тысячу. Если решить заработать такое количество очков честным путём, то на это, скорее всего, уйдёт почти месяц.
— И ещё, разве ты не говорил, что это одноразовое или что-то в этом роде? Только не говори, что это всё.
— О, конечно нет! Я сказал, что это одноразовое, потому что есть ограничение по частоте использования! Мы сможем использовать его ещё!
— Сколько ещё раз?
— Четыре…
Это означало, что при пятикратном использовании вещь стоила 1000 очков. Несправедливо завышенная цена, это ещё мягко сказано. И помимо всего прочего, Хикотаро потратил ценную возможность разумно использовать эти 200 очков на пластиковую бутылку. Скорее всего, с единственной целью — показать Сукуне что-то приятное.
В тот момент, когда он подумал об этом, в нём что-то всколыхнулось.
— Хи-хи, — фыркнул он, словно собираясь взорваться, и за этим последовал взрыв хохота. — А-ха-ха-ха! Что за глупость? Пустая растрата! Ну, разве ты не идиот?!
— З-заткнись! Всё в порядке! В конце концов, это мои очки!
— Даже если и так, ты — для чего-то подобного…
— Потому что ты бы не поверил моим словам, если бы я не сделал чего-то подобного!
Взволнованный Хикотаро был настолько забавным, что Сукуна рассмеялся ещё громче. Если бы его сейчас увидели одноклассники, они бы в шоке вытаращили глаза. Сукуна сам сейчас впервые обнаружил, что способен так пронзительно смеяться.
— Чёрт возьми, над этим невозможно так много смеяться. Ты же всегда делаешь такое кислое лицо, — с натянутой улыбкой сказал Хикотаро. Очевидно, его заразил взрыв смеха Сукуны.
И некоторое время оба игрока смеялись вместе.
— Но как эта штука работает? — Отсмеявшись, Сукуна окинул взглядом терминал Хикотаро. — Не похоже, чтобы в твой КПК был встроен какой-то механизм. Это та же модель, что и у меня.
— Да. Видимо, всё делается через личный аккаунт в приложении «Джунгли». Все называют это «ESP-приложением»*.
Если приложение при входе в систему использовало психические способности, то действительно, не существовало более революционной социальной сети, чем эта. Одного этого хватило бы, чтобы стать невероятно популярной, но у неё были свои причины, чтобы оставаться нелегальной.
По словам Хикотаро, в ESP-приложении имелось две категории — «навык» и «предмет».
«Навык» относился к силам, которые можно было использовать постоянно. Если люди в «Джунглях» называли что-то психическими способностями, это обычно означало одно. Что, достигая ранга G и выше, они могли выбрать только одну силу и использовать её без ограничений. Из множества способностей они выбирали только ту, которая соответствовала им, и развивали её в желаемом направлении.
С другой стороны, «предмет» мог использовать любой игрок. Однако использование было одноразовым, как только что показал Хикотаро, и каждый раз приходилось тратить огромное количество очков. Взамен его можно было использовать вместе с «навыками» для разработки различных стратегий.
— Можно выполнять миссии высокого уровня, комбинируя эти две функции; похоже, игроки высоких рангов так и делают. Ну, я только слышал об этом, поскольку у меня ещё небольшой ранг.
— Хм. Видимо, ты можешь многое в зависимости от комбинации, — восхищённо кивнул Сукуна, осматривая магазин «Джунглей».
— Да. Сукуна, тебе уже стоит задуматься о том, что выберешь, когда достигнешь ранга G.
— Правда? Я тоже могу этим воспользоваться?
До настоящего времени Сукуна жил жизнью, в которой не существовало «того, что он не мог сделать». Именно поэтому он никогда не думал, что ему нужны сверхъестественные способности, такие как в манге или фильмах.
Когда Сукуна увидел ESP-приложение, у него в груди словно запорхали бабочки, потому что «Джунгли» разрушили его мир.
Это был совершенно другой мир, способный перевернуть всё то, что до сих пор навязывалось ему родителями и людьми в школе — скучный здравый смысл и реальность. Соприкоснуться с силой, которую никто из них не мог даже представить, и устремиться туда, куда им никогда не дотянуться — это было так захватывающе!
Осознав это, Сукуна крепко сжал свой КПК. Это не было ни бегством от удушья, ни бунтом против родителей. Сукуна только сейчас понял истинную привлекательность «Джунглей».
— Правильно! А-а, точно! Я тоже поднимусь в ранге! И тогда буду использовать ещё более удивительные силы и выполнять более важные миссии!
— Да! Вот это настрой! — смеясь, кивнул Хикотаро.
Сукуна был благодарен ему просто за то, что он есть. Именно Хикотаро рассказал ему о «Джунглях» и показал их истинное очарование — всё это благодаря ему.
Если бы в один прекрасный день он смог выполнять все виды миссий, используя разнообразные психические способности, вместе с Хикотаро, это, несомненно, было бы чрезвычайно, потрясающе весело.
Впервые с момента своего рождения Сукуна был так воодушевлён.
________________
* ESP (ЭСВ) — экстрасенсорное восприятие

* * * * *

— Что ж, увидимся завтра, — сказал Хикотаро в тот день, помахав рукой на перекрёстке трёх дорог по пути домой.
Сукуна невольно остановился, поскольку это была самая интересная часть разговора. Они посмотрели в «Джунглях» список магазинов, обсудили те или иные сочетания, и как только он нашёл лучшую комбинацию, то начал говорить об этом.
Дом Сукуны находился на правой стороне Y-образного перекрёстка с тремя путями. Хикотаро собирался свернуть налево. Не говоря ни слова, Сукуна направился в сторону Хикотаро.
— Сукуна?
Увидев удивлённый взгляд Хикотаро, Сукуна надул губы и отвернулся.
— Иногда неплохо пойти в обход, не так ли?
Хикотаро несколько раз моргнул. Этот взгляд раздражал. Настолько, что он почти забыл о скрытой комбинации, которую наконец придумал.
— Вот как? Тогда побудь со мной немного.
Хикотаро не пытался дразнить его за это. На его улыбку Сукуна с угрюмым видом ответил только:
— Меня это устраивает.
Итак, Хикотаро пошёл в обход. Он зашёл в аптеку напротив станции и купил кошачий корм.
Когда Хикотаро вышел, держа в обеих руках по килограммовому пакету с сухим кормом, Сукуна скептически спросил:
— У тебя есть кот?
Хикотаро отвёл глаза с довольно уклончивым выражением.
— Не то чтобы я его держал.
Благодаря одной этой реплике, Сукуна смог в какой-то мере понять ситуацию. Он последовал за Хикотаро, который шёл молча.
Наконец они добрались до пустыря на окраине города. В углу этого пустыря, где в изобилии росли сорняки, стояла картонная коробка. Из коробки доносились крики: «Мяу, мяу», — которые казались умоляющими.
— Сначала их было четверо, — присев на корточки и открыв пакет с едой, прошептал Хикотаро так, словно говорил сам с собой. — Одна мать, остальные котята. Но однажды мать пропала, и когда я через некоторое время пришёл навестить их, то ещё двое были мертвы.
Сукуна огляделся. Неподалёку от этого места он увидел два небольших камня, положенных в ряд у каменной стены.
— Этот парень тоже был на грани смерти, но я осмотрел его, и после того, как дал ему молока и принёс кое-что тёплое, ему каким-то образом удалось выздороветь.
— А не хочешь забрать его домой?
Всё ещё сидя на корточках, Хикотаро посмотрел на Сукуну. На его лице появилась слабая улыбка.
— Мы не можем держать у себя животных. Мой па… мой отец терпеть не может подобные вещи.
— Тогда — знаю; как насчёт того, чтобы использовать «Джунгли»? Отправь миссию найти ему приёмных родителей.
Хикотаро сухо рассмеялся:
— Думаю, тот, кто возьмётся за это, скорее всего, просто заберёт себе очки, а кошку отправит в медицинский центр.
Сукуна молча присел на корточки.
Котёнок был грязным. Его мех и кожа были испачканы, хвост погнут. Он был всецело занят едой, но когда поднял глаза, оказалось, что они покрыты затвердевшей слизью.
Хикотаро достал салфетку и бережно вытер его.
— Хочешь погладить?
— А можно?
В ответ на этот ошеломлённый вопрос Хикотаро звонко рассмеялся. Сукуна с кислой миной протянул руку и дотронулся до котёнка. Возможно, решив, что это еда, котёнок ткнулся носом в его ладонь и принялся её обнюхивать. Было щекотно. Сукуна, скривившись, терпел это ощущение. Наконец, прижавшись своим тельцем к руке Сукуны, котёнок начал сонно посапывать.
Словно не желая прерывать этот гортанный звук, Сукуна тихо пожаловался:
— Эй. Что мне с ним делать? Я не могу пошевелиться.
— Может, лучше не будешь двигаться?
— Ты! — Он позволил своему гневу выйти наружу, но от неосторожных движений мог проснуться котёнок. Сукуна взглянул на котёнка с таким видом, будто съел горького жука. — У него есть имя?
— Да. Он тоже «Девятый».
Это был псевдоним Хикотаро. Сукуна уставился на него с таким видом, словно говоря: «Не стоило давать ему такое сбивающее с толку имя», — но Хикотаро смотрел на «Девятого» и смеялся.
— Я рад, что сейчас лето. Зимой котёнок, оставшийся без родителей, не выжил бы. Даже так с ним может случиться много опасного, но если он немного подрастёт, то справится сам…
— Я… — Сукуна открыл рот прежде, чем успел что-либо подумать. — Я возьму его.
Широко распахнув глаза, Хикотаро взглянул на Сукуну.
— Мои родители, скорее всего, не разрешат, но я всё равно возьму его. У меня большой дом. Я знаю множество мест, куда не доберутся ни родители, ни слуги.
— Сукуна…
— Для этого парня там должно быть лучше, чем здесь. Я оставлю коробку, одеяло и тому подобное на нашем складе, которым не пользуются, думаю, и туалет тоже. Не знаю, что именно нужно, но я потом посмотрю. Ты тоже сможешь приходить, когда захочешь его увидеть.
Словно рассердившись, Сукуна скорчил недовольную гримасу. Хикотаро смотрел на это выражение округлившимися глазами. Не в силах выдержать его взгляда, Сукуна снова опустил глаза на маленького кота.
— Конечно, только если ты не против.
В ответ на бормотание Сукуны, прозвучавшее как оправдание, Хикотаро сказал с сияющей улыбкой:
— Идёт! Рассчитываю на тебя, Сукуна!
Сукуна смущённо рассмеялся. Из-под его руки доносилось прерывистое дыхание спящего котёнка. Ощущая ладонью тепло его тела, Сукуна высказал свои мысли, пробормотав несколько слов:
— Кстати, ты не мог бы изменить это имя — «Девятый»?
— Не-а.

* * * * *

Дом для котёнка по кличке «Девятый» вскоре нашёлся.
В углу усадьбы Годжо стоял деревянный сарай. Первоначально он использовался как склад садовника, но теперь был заброшен, так как садовые инструменты перенесли на склад в главном здании. Этот сарай, к которому родители Сукуны, очевидно, и близко не подходили, также как и слуги, идеально соответствовал его цели. В углу тесного и полутёмного помещения он устроил всё необходимое для котёнка.
Он не мог взять домой эту картонную коробку, поэтому накрыл одеялом плетёную корзину, превратив её в импровизированную кровать. Котёнок «Девятый» подал голос в знак протеста, что его забирают с прежнего места, но скоро затих, когда его завернули в одеяло.
Он оставил ему коробку с кормом, миску с водой и наполнитель для туалета. У него не было возможности вынести его наружу, поэтому приходилось некоторое время растить его там.
Оглядев маленький сарай, Сукуна кивнул сам себе. Котёнок наверняка будет здесь в безопасности. Никто ничего не узнает. Убедив себя в этом, Сукуна осторожно вышел из сарая и вернулся в главный дом.
Сегодня был день ужина с матерью.
— Как дела в школе, Сукуна? — произнесли её красные губы.
Нож, которым он аккуратно резал мясо, совершенно остановился.
Подняв глаза, Сукуна посмотрел на неё. Вид его матери, которая наслаждалась изысканным ужином на другом конце стола с белоснежной скатертью, серебряными подсвечниками и двумя слугами, стоявшими слева и справа от неё, был почти как у королевы нации.
— Нормально.
— «Дела идут…»
— Дела идут нормально.
Мать слегка наклонила голову. Повинуясь лёгкому движению её взгляда, один из слуг бесшумно подошёл и налил вина в её бокал.
— Ты хорошо ладишь со своими друзьями? В последнее время твоё лицо сияет. Тебе весело?
Сукуна молчал.
Если она спрашивала о том, весело ли ему играть с другом, ответ был положительным. Но не с теми друзьями, которых она для него выбрала — Ниномией и его бывшими последователями. А с умным и живым мальчиком по имени Куэ Хикотаро.
Что бы сделала его мать, если бы узнала о Хикотаро?
Она не одобряла ничего идущего вразрез с тем, что она для него выбирала. Излишне вспоминать о случае с Ниномией; если бы его мать узнала о Хикотаро, она, безусловно, постаралась бы его удалить. Он и представить не мог, что она признает такие вещи как «Джунгли».
Возможно, Хикотаро из-за него придётся сменить школу. Представив себе такой вариант, Сукуна пришёл в ужас.
Немного подумав, Сукуна ответил:
— Да, мне весело, Мама.
Так что тебе не о чем беспокоиться. Не вмешивайся ни во что и оставь всё как есть. Оставь меня в покое…
Мать с улыбкой отпила глоток вина.
— Вот как? Я рада. Твоё счастье — это моё счастье…
Но вдруг её улыбка исчезла.
Она вскочила со стула, практически оттолкнув его. Бокал со звоном разбился, вино пролилось и окрасило скатерть в красный цвет. Широкими шагами приблизившись к застывшему Сукуне, она крепко схватила его руку, в которой всё ещё был зажат нож, и с силой подняла её.
С её губ, прежде сжатых в тонкую линию, сорвался хриплый возглас:
— Что это?
Замерев, Сукуна посмотрел туда. На правой руке у него был ожог. Эту рану он получил сегодня сразу после школы, когда Хикотаро показывал ему ESP-приложение.
Это произошло из-за его собственной неосторожности, и к настоящему моменту Сукуна даже забыл про свой ожог. В конце концов, было не слишком больно, и он думал, что рана скоро заживёт.
Но его мать была другого мнения.
— Объяснись, Сукуна.
Мать считала Сукуну сокровищем. Он был её собственностью, как драгоценные камни и кольца. Конечно, его мать рассердилась бы, если бы её имущество было повреждено. Что бы ни думала сама собственность, это не имело значения.
Голосом, похожим на сдавленный вздох, Сукуна произнёс:
— Это… ничего, Мама. Это просто…
— «Просто» что?
— Я ел что-то горячее во время обеда… и коснулся пальцами еды…
Если бы он сказал это себе, это было бы жалкой отговоркой, но придумать ничего другого он не мог. Разговор о Хикотаро был исключён. Скажи он, что это случилось с ним в классе, можно было не сомневаться, что она обратится в школу за подтверждением. Если ложь раскроется, мать Сукуны тщательно исследует его окружение.
Если бы это произошло, о существовании Хикотаро обязательно стало бы известно. А если бы она узнала о Хикотаро, то в ближайшем будущем с ним пришлось бы попрощаться.
Мать Сукуны хранила гробовое молчание, пристально вглядываясь в его лицо. Затаив дыхание, Сукуна выдержал её взгляд.
— Это так? — Пробормотав эти слова, мать отпустила руку Сукуны.
Сукуна прижал руку к груди, словно хотел забрать её обратно. Его сердце билось сильными глухими ударами.
Когда улыбка, похожая на полумесяц, снова появилась на красных губах его матери, она протянула руку, чтобы погладить его по голове.
— У мамы срочное дело. Я сейчас уйду, но ты ведь можешь поужинать один, верно?
Сглотнув слюну, словно проглотив свинец, Сукуна ответил:
— Да.
— Правда? Ты хороший ребёнок, Сукуна.
Довольно грубо погладив Сукуну по голове, мать развернулась на каблуках. То, что вино, обрызгавшее сзади её юбку, выглядело так, будто брызнула кровь, навсегда запечатлелось в памяти Сукуны.

* * * * *

«Пятый»: Ты здесь?
«Девятый»: Да. У тебя ко мне какое-то дело?
«Пятый»: Ничего, что можно было бы назвать конкретно «делом».
«Девятый»: Тогда что? Не спится?
«Пятый»: Эй. С тобой ничего не случилось?
«Девятый»: Не понимаю, о чём ты.
«Пятый»: Я имею в виду, типа…
«Пятый»: Разве никто, например, твои родители или люди из школы ничего тебе не говорили?
«Девятый»: А-а, понял. Это про «Джунгли»?
«Девятый»: Я же говорил, не так ли? Что уровень анонимности в «Джунглях» очень высок. Можно в любой момент сменить иконку приложения, чтобы никто не мог узнать, кто ты, просто взглянув на неё, и, если захочешь, также можно скрыть, что вообще установил его. Боишься, что тебя разоблачат, потому что ты из хорошей семьи, верно?
«Пятый»: Нет! Дело не в этом!
«Девятый»: Тогда в чём?
«Пятый»: Как я сказал…
«Пятый»: Ничего.
«Девятый»: Да что с тобой?
«Пятый»: Я же сказал, ничего!
«Пятый»: Просто если что-нибудь случится в школе, обязательно скажи мне. Потому что, возможно, я смогу что-то с этим сделать.
«Девятый»: Не говори таких ужасных вещей ни с того ни с сего… Ты что, хочешь сказать, что со мной что-то случится?
«Пятый»: Не знаю. Ну а вдруг.
«Девятый»: Да, да, спасибо за доброту.
«Пятый»: Я серьёзно!
«Девятый»: Тогда отвечу серьёзно; даже если это случится, я не буду полагаться на тебя. Игроки «Джунглей» независимы по умолчанию. Неважно, есть ли у них друзья, они так не поступают. Разве ты не такой же?
«Девятый»: …
«Девятый»: Сукуна? Ты не спишь?
«Пятый»: Я тут.
«Пятый»: Я понял. Всё так, как ты сказал. Забудь об этом.
«Девятый»: А, вот как? Так ты закончил? Я ещё не сделал домашку на завтра.
«Пятый»: Ха-а? Ты должен сделать домашнее задание, как только получишь его.
«Девятый»: Ну, хватит! Спокойной ночи!
«Пятый»: Спокойной ночи.

* * * * *

На следующий день и через день Хикотаро не появился в школе.
Сукуна испытывал беспокойство, думая о самых разных вещах, но всё-таки ничего не мог поделать. Хикотаро сказал об этом в чате, и если мать Сукуны предприняла бы попытку удалить его, Сукуна на удивление мало что мог сделать.
Мать Сукуны любила его и старалась дать всё, что он хотел. Однако он совсем не мог изменить её мнение. Как бы он ни умолял, его мать поступала в соответствии со своей волей. Его голос не доходил до неё.
Но это не значило, что он должен был просто наблюдать, сложа руки.
Это был первый и единственный друг, которого Сукуна уважал, с тех пор как родился. От одной мысли о том, что этому другу придётся из-за него уехать куда-то далеко, у него по спине пробегал озноб.
До сих пор он никогда не испытывал такого сильного страха и беспокойства. Хотя раньше он чувствовал удушье и возмущение по поводу действий его матери, он никогда не боялся.
Сукуна неосознанно выскользнул из своей комнаты и направился к сараю. Осторожно открыл дверь. Полагаясь на свет своего КПК, нашёл корзину, которую оставил в углу. Котёнок «Девятый» крепко спал, завернувшись в одеяло.
Однако, возможно, заметив Сукуну, «Девятый» поднял на него свои круглые глаза. Издав ласковый крик: «Мяу, мяу», — он вскарабкался по корзине, выполз наружу и с глухим стуком скатился на пол.
— А, э-эй…
Он судорожно поднял «Девятого», но на этот раз тот полез вверх по его руке. Поскольку Сукуна позволял ему делать всё что угодно, не зная, как себя вести, «Девятый» добрался до его плеча, потёрся головой о его шею и свернулся там. Он был тёплым и щекотным.
Щёки Сукуны поникли. Поддерживая «Девятого» одной рукой, он убедился, что тот не упадёт. Присев в углу сарая, он прерывисто прошептал:
— Я должен защитить его, да.
Словно в ответ на его разговор с самим собой «Девятый» воскликнул: «Мяу, мяу».

* * * * *

Несмотря на то, что он укрепился в своей решимости, буквально на следующий день Хикотаро появился перед Сукуной, когда тот уже собирался идти домой.
— Эй, Сукуна. Ты что, получил L-ранг, а? Йе-е-е-е-е!
Когда Хикотаро с той же яркой улыбкой, что и обычно, слегка помахал рукой, Сукуна с силой схватил его за запястье и вывел в коридор.
В знак протеста Хикотаро повысил голос:
— Ч-что ты делаешь?! Больно!
— Заткнись! Почему тебя не было?!
Пока Хикотаро не было в школе, Сукуна представлял себе всякие ужасы. Например, что он готовится к переводу или что его родители велели ему держаться подальше от Сукуны. Поэтому его так сильно раздражала беззаботная улыбка Хикотаро.
Однако Хикотаро, который понятия об этом не имел, со смехом сказал:
— Виноват, виноват. Просто в последнее время я был немного занят на миссиях.
Очевидно, Хикотаро отсутствовал в школе из-за фальшивой болезни. Когда он сказал, что бегал по городу, выполняя миссии «Джунглей» и притворяясь, что он в школе, Сукуна был поражён.
Чувствуя себя опустошённым, Сукуна прислонился к стене. Он пристально взглянул на Хикотаро. Беспокойство заставило его выглядеть идиотом.
В этот момент он кое-что осознал. Лоб Хикотаро над правым глазом слегка припух.
— Что это?
Когда Сукуна указал на это, Хикотаро воскликнул: «А-а», — и сказал:
— Я ударился, выполняя миссию. Волноваться не о чем.
— Никто и не волнуется.
— Я так и думал. Кстати, хочешь прямо сейчас отправиться на миссию?
Увидев сияющие глаза Хикотаро, Сукуна с любопытством спросил:
— Миссии можно выполнять вдвоём?
— Что, ты не знал? Только что выдали срочную миссию!
— Срочную миссию?
Несмотря на то, что незнакомый термин показался Сукуне странным, он нажал кнопку «Джунгли» и открыл вкладку «Миссия». Когда он это сделал, в верхнем ряду действительно замелькали слова «срочная миссия». В отличие от других миссий, для этой использовался крупный красный шрифт.
Заголовок был: «Срочная миссия: Осмотр города Увагами».
«Активация срочной миссии. Содержание миссии: обследование окрестностей города Увагами. Пожалуйста, снимите городской пейзаж и дороги города Увагами на фото и видео и загрузите их. Вознаграждение за фотографии составляет 5 JP за каждую, за видео — 50 JP за минуту. За видеоролики в районе Первой улицы Увагами выплатим двойное вознаграждение. Подробности следующие…»
Сукуна судорожно сглотнул.
— Это где-то здесь?
— Да! Так что это шанс! Она активирована только что, поэтому большинство игроков её не заметили!
Хикотаро был взволнован. Конечно же. Город Увагами — более того, Первая улица — как раз являлись окрестностями Начальной школы Увагами, где Сукуне и Хикотаро предстояло пройти. Это означало, что они заработают призовые очки, просто фотографируя эту местность. Было похоже на то, как если бы грязь превратилась в золото.
— Ладно! Пошли! — Сжав свой КПК, Сукуна решительно кивнул. Словно заразившись энтузиазмом Хикотаро, он почувствовал, как его грудь начала пульсировать.

* * * * *

Город Увагами был элитным жилым районом, расположенным в самом центре города. Примыкающий к нему город Шимогами являлся правительственным районом, где были сосредоточены правительственные учреждения, и много людей, работавших в правительственных ведомствах, проживало там. В частности, перед особняками, где жили важные персоны, стояли полицейские, следившие за подозрительными личностями.
Для начала Сукуна сфотографировал одного из упомянутых полицейских. Полицейский лишь покосился на него, ничего не сказав.
— Первые пять очков!
— Давай спокойно! Спокойно!
Разговаривая друг с другом вслух, они делали снимки один за другим. Главная улица с двумя полосами движения, протянувшаяся с востока на запад через город Увагами; огромное строящееся здание; обширная автостоянка; торговые здания, выстроившиеся в ряд, словно в попытке оттеснить друг друга; просторный парк и дети, играющие в нём в пятнашки.
При более внимательном рассмотрении оказалось, что множество других людей делали снимки, также как Сукуна и Хикотаро. Служащие, старшеклассницы, домохозяйки и даже пожилые люди, которым, как ни крути, было за семьдесят, устанавливали свои КПК, чтобы фотографировать и делать видео улиц. Среди них были и те, кого допрашивали сотрудники полиции из-за слишком откровенной фотосъёмки. Они действительно выглядели подозрительно.
Вероятность того, что Сукуну и Хикотаро будут допрашивать, была невелика, но им не хотелось, чтобы их считали такими же, как те люди, поэтому они решили перейти в менее популярные места.
— Идём, Сукуна!
— А, подожди!
Главная улица Увагами пролегала через прекрасно ухоженный город, но если свернуть на одну из задних улиц, перед тобой откроется старый городской пейзаж. В глухих переулках, таких узких, что, казалось, людям было бы трудно разминуться там, ветви и листья нависали, словно шатёр. Хикотаро и Сукуна бежали под лучами солнца, пробивающимися сквозь просветы между листьями, и фотографировали всё, что попадалось им на глаза.
На веранде деревянного дома дремала старушка с кошкой на коленях. Рядом с водосточным жёлобом стоял старый красный столб. Перед таинственным магазином выстроились в ряд три статуи тануки. Сукуна сфотографировал их всех с приятным удивлением.
— Может, я впервые попал в подобное место.
Услышав то, что Сукуна шептал во время съёмки, Хикотаро сделал недоверчивое лицо.
— Твой дом где-то здесь, не так ли? Никогда не ходил на разведку?
Сукуна покачал головой. Единственной частью города Увагами, которую он знал, была главная улица, ведущая к школе, и её окрестности. Он никогда не ходил на прогулки и не ел на улице — у него никогда не было возможности отправиться «на разведку».
Потому что его мать ни в коем случае не допустила бы такого «вульгарного» поведения.
Наклонив голову, Хикотаро беззаботно сказал:
— Хм-м… Ну, всё в порядке. Тогда я буду твоим проводником!
— Ты многое здесь знаешь?
— Это мои задворки! — в полной уверенности сказал Хикотаро, усмехнувшись.
Одним прыжком они перемахнули через ручей, укреплённый бетоном. Когда на них залаяла незнакомая собака, Сукуна посмеялся над Хикотаро за то, что тот уронил свой КПК. Они запрыгнули на каменные стены и помчались сквозь них, словно пытаясь заделать щели между домами.
Всё это было новым миром, о котором Сукуна не знал. Каждый раз, когда он делал снимки этого мира, его призовые очки росли. Он накапливал силу, чтобы открывать новые миры. Поглощённый этим, Сукуна нажимал на спуск снова и снова.
Наконец, к тому времени, когда этот незнакомый мир начал окрашиваться в цвета заката, из КПК внезапно раздался электронный звук.
«Срочная миссия завершена! Сейчас будут подсчитаны накопленные очки Джунглей. Обратите внимание, что за любую последующую съёмку очки не начисляются».
Когда было объявлено об окончании миссии, Сукуна и Хикотаро переглянулись.
— Сколько ты набрал?
— Думаю, около двух тысяч. Вероятно, с этим я поднимусь в ранге!
Когда Сукуна сказал это, Хикотаро усмехнулся:
— Тогда давай отпразднуем!
Хикотаро развернулся и направился в ту сторону, откуда они пришли. Сукуна последовал за ним.
Они дошли до магазина со статуями тануки, который видели по дороге. На вывеске, которую держали тануки, было написано: «Магазин закусок».
Сукуна в недоумении уставился на неё.
— Что такое закуска?
— Серьёзно?! Нет, ну точно. Ты богатый ребёнок.
Сукуну обидело недоверие, прозвучавшее в его словах. Однако Хикотаро беззаботно открыл стеклянную дверь и вошёл в магазин.
Помещение было маленьким и полутёмным. Сукуна не слишком хорошо разбирался в том, что за предметы плотно наполняли шкафы и корзины.
Когда он взял один и осмотрел его, то обнаружил, что это пакет с ярко окрашенными липкими штуками внутри. Это было похоже на какой-то новый вид отравы, но он не исключал возможности того, что это еда.
— Сукуна, ты берёшь это? Тогда и я тоже, — сказал Хикотаро, забирая пакет из рук Сукуны.
— Нет, хм…
— Бабуля, я оставлю деньги здесь.
— Ладно.
Не обращая внимания на голос Сукуны, Хикотаро положил деньги на передний край оставленного без присмотра входа, а затем достал из холодильника яблочный сок. Не давая времени на то, чтобы удивиться этой новаторской системе, при которой хозяйке магазина не нужно было даже показывать своё лицо, Хикотаро вывел Сукуну на улицу, и они присели рядом с тануки.
— Я угощаю. Празднуем повышение твоего статуса!
Когда Сукуне вручили яркий пакетик с жевательными конфетами, он пристально взглянул на него и нерешительно проговорил:
— Эй, это…
«Съедобно?» — вот что он хотел спросить, но Хикотаро поедал их, не обращая на него внимания. Очевидно, это действительно была еда.
Он открыл упаковку. Если бы его мать узнала, что Сукуна ест то, в чём содержатся посторонние вещества, она, вероятно, упала бы в обморок. Именно поэтому Сукуна закрыл глаза, приготовился и отправил это в рот.
— Ну, как? Вкусно?
На невинный вопрос Хикотаро Сукуна ответил с непередаваемым выражением:
— На вкус как химикаты.
— Это в них и хорошо. Чувствуешь, что однажды пристрастишься к ним?
— Не хочу.
Сукуна промыл горло яблочным соком. Тяжело вздохнув, он посмотрел на статуи тануки рядом с собой.
— Я вообще не знал, что такой магазин существует.
— Я же говорил, что это мои задворки, разве нет? Есть много других мест, похожих на это!
— Э-э. — Выразив подобным образом своё искреннее впечатление, он небрежно спросил: — Так твой дом где-то здесь?
Улыбка Хикотаро мгновенно померкла.
— Хм, ну, что-то вроде того.
Сложное выражение лица Хикотаро заставило Сукуну усомниться в дальнейших расспросах, поэтому он промолчал. Возможно, он не хотел говорить о своих домашних обстоятельствах. А совать нос в чужие дела Сукуна не желал.
Хикотаро был совершенно не похож на тех «школьных друзей», которых он знал до сих пор. Ему было известно, что Сукуна является членом семьи Годжо, но его это не волновало. Он видел Сукуну таким как есть.
Поэтому его домашние обстоятельства не имели значения.
— Ясно, — пробормотал Сукуна в ответ, глядя в небо.
Небо, окрашенное в цвета заката, пересекал большой белый дирижабль.
Когда Сукуна съел загадочную жевательную конфету и выпил яблочный сок, с его губ неожиданно сорвался вопрос:
— Кстати, что такого срочного было в этой срочной миссии?
— Э?
— Ну, разве не странно превращать осмотр города в чрезвычайную ситуацию? Так зачем исследовать город в такой спешке?
Скрестив на груди руки, Хикотаро задумался.
— Теперь, когда ты об этом сказал, это действительно подозрительно. В первую очередь, награда слишком высокая.
— Для начала, кто выдал эту миссию? До сих пор я никогда не слышал о срочных миссиях, понимаешь?
Сукуна открыл свой КПК, находившийся на подзарядке, и нажал на вкладку «Миссия». Даже если миссия уже закончилась, можно было посмотреть подробности в категории «История».
Проделав то же самое, Хикотаро объяснил:
— Как следует из названия, срочные миссии — это миссии с высоким уровнем срочности. Их легко заметить, потому что они находятся в начале списка, но они стоят дорого, поэтому не так много людей их выдаёт. Начать с того, что активировать их могут только игроки наивысшего ранга. Ну, эту выдал…
«Х.Н.»
Это было имя игрока, который запустил срочную миссию. Видимо, состоящее из одних инициалов, имя пользователя было безвкусным и скучным. Даже когда они попытались перейти на его страницу, большая часть информации оказалась конфиденциальной. Без сомнения, это был топовый игрок, но больше они ничего не узнали.
Изумлённо уставившись на страницу пользователя «Х.Н.», Сукуна сказал:
— Раз уж мы заговорили об этом, давай попробуем угадать. Я имею в виду цель этого парня.
— Давай.
Это означало, что, как и в случае с миссией Хикотаро и успехом Сукуны в получении призовых очков, они попытаются сделать вывод о том, что за цель преследовал этот «Х.Н.», которая оправдывала бы выдачу срочной миссии.
— Он велел нам фотографировать город. Он оператор или что-то в этом роде?
— Профессионал ни за что не стал бы использовать фотографии, сделанные любителями. Тогда ему лучше было бы всё сделать самому.
— То есть, в любом случае, ему просто нужно было их большое количество? Он использовал множество пользователей, потому что не смог бы справиться самостоятельно?
— Если бы он делал кучу снимков в одиночку, его могла бы задержать полиция. Но если это делают многие, то он получит фотографии, даже если поймают одного или двух человек. Кроме того… — Сукуна указал на реплику в описании миссии. — Здесь написано: «Закоулки, которых нет на карте, дадут вам бонусы». Значит, ему была нужна информация о задворках, тайных тропинках и тому подобном?
— Для чего?
— Единственное, что сразу приходит на ум, это предварительное изучение, я полагаю.
— Зачем?
— Давай посмотрим; некие данные…
— Что-то вроде пути к отступлению?
После этой случайной фразы улыбки у обоих исчезли.
Эти слова вызывали тревогу. Поскольку они не могли охватить всю картину целиком, их воображение было ужасно возбуждено. Приблизив свои лица друг к другу, они продолжили «размышления».
— Путь к отступлению для кого?
— Если нужно убегать, значит, он должен быть преступником.
— Например, грабителем?
— Здесь есть правительственные здания, поэтому не вероятнее ли, что он террорист?
Повисла тишина.
Крик ворон «Кар, кар» отозвался комичным эхом. Они оба одновременно расхохотались.
— Н-ни за что! Не может такого быть!
— Д-да! Нет, нет! В Японии не может быть террористов!
Они осознавали, что в их смехе слышится какой-то сухой привкус. Действительно, в первую очередь, такое было, наверное, невозможно. Однако это не означало, что подобного не существовало.
Самое главное, они ничего не могли сделать сейчас. Они уже отправили фотографии. Что бы ни замышлял «Х.Н.», они ничего не могли с этим поделать.
Но хотя Сукуна не мог избавиться от смутного страха, который испытывал, он всё же заглянул в свой КПК. В этот момент оттуда донёсся звук, похожий на фанфары. Появившееся голографическое изображение смешного маскота-попугая — Джампи — заплясало вокруг Сукуны и Хикотаро.
«Срочная миссия выполнена! Вам добавлено 2745 очков Джунглей! Ранг повышен! «Пятый» становится игроком L-ранга в Джунглях. Поздравляем».
С изменением данных отображение ранга на его личной странице с прерывистым звуком изменилось с E-ранга на L-ранг. Вместе с этим также были разблокированы функции, ограниченные до сих пор. Новый ранг давал право на заказ миссий, на активацию миссий, на использование функций дополненной реальности…
Сукуна почувствовал, что его мир снова расширился.
Когда он глянул в сторону, Хикотаро с весёлой улыбкой поднял бутылку яблочного сока.
— Поздравляю с повышением, Сукуна!
— Спасибо.
Сукуна криво усмехнулся, и они с Хикотаро подняли свои бутылки.
Да, именно так.
«Джунгли» являлись источником силы Сукуны. Это было окно, которое открывало новый мир такому как он, кого родители связали по рукам и ногам и заставили идти только по рельсам, которые были для него проложены.
Каким бы сомнительным это ни было, он не мог даже думать о том, чтобы это потерять. Это было так же страшно, как потерять Хикотаро.
— Эй? Сукуна?
Он пришёл в себя. Похоже, Хикотаро звал его.
— А-а. Что такое?
— Просто интересно, как дела у котёнка «Девятого»?
— А-а. Он настолько хорошо себя чувствует, что это становится проблемой. Недавно он забрался мне на плечо…
— Э-э… что такое? Со мной он так никогда не делал!
Посмеиваясь над угрюмым лицом Хикотаро, Сукуна сказал:
— Тогда в следующий раз приходи к нему. Он наверняка тоже будет счастлив!
— Да, верно. Как-нибудь на днях. — Хикотаро слабо рассмеялся, наполняя рот яблочным соком.

* * * * *

В тот день он проснулся рано.
— Шесть утра? — прошептал Сукуна, зевнув. Он выключил свой КПК, положил его в карман пижамы и встал с кровати.
С тех пор, как он принёс «Девятого», ему приходилось вставать раньше обычного. Это было ожидаемо, поскольку он был единственным, кто присматривал за ним. Ему пришлось установить время, чтобы позаботиться о «Девятом» перед уходом в школу и после возвращения.
Он тихо выскользнул из своей спальни и направился на первый этаж, выбравшись через окно неиспользуемой комнаты для гостей. Этот «путь к отступлению» он проложил, используя «Стеклянный маршрут». Он выбирал места, где не было слуг, и время, когда их не было поблизости, торопясь уложиться в установленный срок.
Поэтому он был спокоен. Он позаботился, чтобы никто ни в коем случае не узнал об этом.
Открыв дверь, Сукуна понял, что это было всего лишь предположение.
«Девятый» исчез из сарая.
Его сердце сильно забилось.
Он подумал, не спрятался ли он где-нибудь. Это был котёнок. Он мог забраться в такое место, которое ему бы и в голову не пришло.
Однако нигде в сарае он не нашёл такой щели. Голоса тоже не было слышно. Котёнок всегда прибегал с громким криком и цеплялся за Сукуну, когда тот появлялся.
Но там была только пустая корзина и остывшее одеяло.
Он заглянул в миску, которую до краёв наполнил водой. Её количество ничуть не уменьшилось. Где бы он ни был, разве не испытывал жажды или голода? Для начала, куда он вообще подевался? В миске с водой отразилось его собственное лицо, полное беспокойства.
Пока он в полном недоумении смотрел на себя, сзади его обвил сладкий голос:
— Сукуна.
Он сразу вздрогнул всем телом.
Когда он обернулся, широко распахнув глаза, у входа в сарай стояла его мать. Её красные губы сложились в улыбку. Обеими руками она держала корзину с белоснежным котёнком.
— Если ты чего-то хочешь, то можешь просто сказать своей матери.
С улыбкой глядя на застывшего в неподвижности Сукуну, мать поставила корзину с белым котёнком у его ног. Не делая ни малейшего движения, белый котёнок пристально смотрел вперёд, словно уже приученный к этому.
Наконец с его пересохших губ сорвались слова:
— Где «Девятый»?
Его мать склонила голову набок, но, догадавшись, что к чему, наконец, сказала:
— Если ты имеешь в виду этого отвратительного кота, от него уже избавились. — И добавила с улыбкой: — Ты ведь хотел котика, правда, Сукуна? Если так, то тебе следует приобрести настоящего.
Её рука гладила волосы Сукуны. Словно она любовалась сокровищем.
— Ты не должен трогать такого грязного бездомного кота, как тот. Что если бы он тебя поцарапал, и ты бы подхватил какую-нибудь болезнь? Мой дорогой Сукуна, я не могу позволить тебе этого сделать.
Сукуна опустил взгляд на белого котёнка. Он был хорошо воспитан и спокойно сидел в корзинке. На его шее виднелся роскошный аксессуар, украшенный золотой цепочкой и красной лентой.
Ошейник.
Глядя на котёнка, Сукуна чувствовал, как внутри у него закипают тёмные эмоции. Ощущения, которые до этого момента он испытал бесчисленное множество раз. Когда эти люди пытались предоставить ему друзей. Когда он узнал, что эти люди следят за его комнатой. Именно такие чувства зародились у него внутри.
До сих пор ему удавалось сдерживаться. Он был в состоянии контролировать это. Потому что где-то в глубине души понимал, что как только он это обнаружит, пути назад уже не будет.
Но он чувствовал, что если проглотит это сейчас, что-то внутри него определённо сломается.
Поэтому Сукуна протянул руку и взял миску с водой. Когда он пристально взглянул на свою мать, улыбка исчезла с её красных губ. Страх не охватил его, даже когда он увидел это. Более сильное тёмное чувство — ненависть — переполняло Сукуну изнутри.
— КТО… — Он поднял миску с водой. — …СКАЗАЛ, ЧТО Я ХОЧУ КОТА?!!
Сукуна швырнул её в котёнка.
Миска не попала в него напрямую. Она ударилась о ближайшую стену, отскочив с большим всплеском. Облитый водой котёнок с громким криком выскочил из корзины. Он отбежал в угол сарая и в страхе уставился на Сукуну.
Когда он увидел этот взгляд, тёмное чувство исчезло, как отхлынувший прилив.
Котёнок был ни в чём не виноват. Его, ни о чём не подозревающего, просто принесли сюда и превратили в замену для какого-то незнакомого человека. С его собственной стороны было постыдно и убого вымещать на нём свой гнев. Он почувствовал, что становится таким же человеком, как его мать. Сукуна вдруг ощутил, что его ненависть направлена на него самого.
С другой стороны…
С лица его матери исчезло всякое выражение. Оно стало бесстрастным, как маска театра Но. Сжав губы в тонкую линию, она пристально смотрела на Сукуну.
Сукуна не ответил на этот взгляд. Однако он и не пытался объясниться. Не потому что боялся этого. А потому, что ему было противно даже говорить с ней.
После минутного молчания, которое могло показаться вечностью, его мать пробормотала несколько слов:
— Правда? Ясно.
А затем развернулась на каблуках и вышла из полутёмного сарая.
Оставшись один, Сукуна ничего не сделал. Он скорчился на месте, спрятав лицо между коленями. Вспоминая голос «Девятого», когда он звал его, мягкость его шерсти, когда подкрадывался к нему, и щекотное дыхание, когда он обнюхивал его, Сукуна плакал, и его плечи тряслись.
Белый котёнок наблюдал за Сукуной.

* * * * *

На следующий день Сукуна нашёл ошейник, который был на белом котёнке, в мусорном баке своего дома.
Вот что случалось с вещами, которые, по словам Сукуны, были ему не нужны.

* * * * *

Что он должен сказать Хикотаро? Лёжа на кровати, Сукуна мог думать только об этом.
Ответа не было. И найти его было невозможно. Сукуна сам предложил взять к себе котёнка «Девятого», которого Хикотаро нашёл и о котором заботился. Он никак не мог сказать ему, что его родители узнали об этом и избавились от котёнка.
С тех пор как Сукуна потерял «Девятого», он заперся в своей комнате, отказываясь ходить в школу и даже есть, и всё время думал об этом. Родители стучали в его дверь, примешивая к своим словам уговоры, и каждый раз, когда он слышал их голоса, ему приходилось преодолевать отчаянное желание прогнать их при помощи ESP-приложения.
Что он должен сказать Хикотаро? Этот вопрос без ответа возникал у него всякий раз, когда он открывал «Джунгли» и видел, как накапливаются сообщения от Хикотаро.
Погружённый в свои зацикленные мысли, Сукуна не делал ничего, только возился со своим КПК. В конце концов, он имел возможность убежать от этой реальности, лишь просматривая ряды миссий в «Джунглях».
Но реальность быстро настигала.
То, что Сукуна активировал «Стеклянный маршрут» именно в тот момент, не было совпадением. Он опасался, что, возможно, родители попытаются силой вытащить его из комнаты, если он продолжит запираться в ней.
При помощи «Стеклянного маршрута» можно было просматривать записи камер видео наблюдения только с самого нижнего этажа, но это позволило бы обнаружить, если бы кто-то попытался взломать дверь его комнаты. Он ещё не решил, что делать, если это случится, но предполагал, что, скорее всего, придётся воспользоваться предметом из ESP-приложения.
Однако этого не произошло.
Тот, кого зафиксировала камера наблюдения, не был крепким охранником. Это был мужчина, одетый в мятый костюм, и мальчик, которого он привёл с собой.
— Хикотаро? Почему…?
С этими словами, прошёптанными в оцепенении, Сукуна мгновенно проснулся. Не было никакого «почему». Это было потому, что его родители узнали о существовании Хикотаро.
У Сукуны мурашки побежали по коже. Он вскочил с кровати и бросился к двери своей спальни, но не стал её открывать.
С другой стороны были наблюдатели. Его мать организовала бессонное дежурство, чтобы иметь возможность разобраться с Сукуной, когда бы он ни вышел. Если бы он вышел, его бы быстро поймали и перевели куда-нибудь ещё. И тогда он больше никогда не увидит Хикотаро.
«Дверь не годится. Мне нужен другой способ сбежать…»
Он посмотрел назад. За окном, примерно в трёх метрах от него, виднелся ствол садового дерева. Даже если кто-то прыгнул бы с подоконника, то не смог бы до него дотянуться.
Это было в случае с обычными людьми. Однако Сукуна являлся игроком «Джунглей».
Достав свой КПК, он, не раздумывая, открыл его. И активировал предмет «физическое усиление», который был доступен игрокам L-ранга.
Из КПК сразу же вырвался зелёный электрический разряд, пробежал по всему телу Сукуны и затем растворился в воздухе. Однако эта сила осталась внутри Сукуны. Каждый раз, когда его сердце делало удар, сила, которая ему не принадлежала, циркулировала по его кровеносным сосудам, и мышцы поглощали её.
На его КПК появился обратный отсчёт. Он не знал, что за этим стоит, но как только этот период закончится, его сила также исчезнет.
Короче говоря, он не мог терять времени даром.
Сукуна открыл окно и прыгнул. Невероятная сила прыжка с лихвой компенсировала три метра. Импульс был таким мощным, что он едва не пролетел мимо ствола дерева, но, протянув руку и уцепившись, обогнул его по спирали. Перед глазами всё закружилось от этого гимнастического манёвра; Сукуна перепрыгнул с ветки на ветку и приземлился, как будто скатившись вниз.
Сукуна босиком бросился бежать.
Сбежав, он всё равно не мог ничего сделать. Родители Сукуны не стали бы прислушиваться к его мнению. Наоборот, они могли бы посчитать Хикотаро даже более опасным, поскольку он являлся причиной его бунта против них.
Однако у него было такое чувство, что это возмущение останется на всю жизнь, если он будет просто молча наблюдать за происходящим.
По расположению камер видео наблюдения он вычислил место, где сейчас должен был находиться Хикотаро. Это была одна из обычно неиспользуемых приёмных комнат. Он пробежал вдоль внешних стен, сделав широкий поворот вокруг особняка. Держась за окно приёмной, он тихонько заглянул внутрь.
И тогда Сукуна испытал сожаление на всю жизнь.
— Хорошая работа над отчётом, — сказал его отец, усаживаясь в экстравагантное кресло.
Мужчина средних лет и Хикотаро стояли напротив него, по другую сторону письменного стола. Мужчина льстиво улыбался его отцу. Хикотаро, стоявший рядом с ним, просто смотрел себе под ноги с бесстрастным, как маска, лицом.
Сердце Сукуны забилось с огромной скоростью. Продолжая смотреть на эту сцену, он мог бы потерять что-то важное. Но, даже зная это, не мог отвести глаз.
— Может быть ты и беден, но поскольку у тебя достаточно мозгов, чтобы разговаривать с ним на равных, мы выбрали тебя в качестве его друга в виде исключения.
У Сукуны перехватило дыхание. Разговор, который он слышал через окно, был смутным, как ночной кошмар, в нём не было ощущения реальности.
— Выполняй свою работу скромно и почтительно. Я уже перевёл оплату за этот месяц.
— Большое спасибо! Эй, ты тоже благодари!
Беспрерывно кланяясь, мужчина средних лет положил руку на затылок Хикотаро и с силой сжал его. Не сопротивляясь, Хикотаро позволил себя схватить и склонил голову. Он слабо пробормотал бессвязные слова.
Он выражал свою благодарность. Отцу Сукуны. Могуществу семьи Годжо.
Отец откинулся на спинку кресла и посмотрел на них обоих сверху вниз.
— Однако, похоже, в последнее время ваше общение зашло слишком далеко. Моя жена беспокоится, что Сукуна становится дерзким из-за твоего дурного влияния.
Лицо мужчины средних лет сразу побледнело.
— Кто замолвил словечко, чтобы кто-то из падшей семьи Куэ смог каким-то образом посещать эту школу? Я бы хотел, чтобы вы были немного более осведомлены об этом.
— М-мои глубочайшие извинения! Эй, ты!
Мужчина средних лет яростно схватил Хикотаро за голову. Хикотаро позволил ему делать всё, что ему заблагорассудится. Он что-то бормотал — возможно, извинялся?
«Хватит уже. Я больше не хочу этого видеть».
Он не хотел видеть Хикотаро — своего друга — таким. И всё-таки, в конце концов, этот «друг» оказался всего лишь тем, что эти люди для него устроили.
Поглядев на то, как Хикотаро получает наказание, отец поднял руку.
— Делай это где-нибудь подальше от моих глаз.
— Да! Я… я всегда…
— Хватит об этом. Сейчас главное — Сукуна.
Услышав это имя, Хикотаро медленно поднял голову.
— В последнее время он сидит, запершись в своей спальне. Я позвал тебя сюда, чтобы убедить Сукуну. Уговори его и выведи из комнаты.
— К-конечно! Хико! Немедленно приготовься!
— Хм. — В этот момент голос Хикотаро впервые прозвучал отчётливо. — Сукуна всё это время не ходил в школу… Он заболел или что-то в этом роде?
Фыркнув, отец Сукуны прищурился, словно подшучивая над Хикотаро.
— Кажется, у него нет проблем со здоровьем. По всей видимости, он недавно подобрал бездомного кота. Судя по всему, он разозлился, потому что мы от него избавились. Честно говоря, дети такие…
Хикотаро напряжённо замер. Его маленькие руки сжались в кулаки.
— Если ему нужна замена, мы можем предоставить всё, что он пожелает. Так что поторопись и сделай что-нибудь с этим. Если текущая ситуация продолжится, это плохо скажется на нашей репутации.
Услышав слова своего отца, который думал только о себе, Сукуна ударил по подоконнику рукой, усиленной сверхспособностями «Джунглей». Единственным, кто заметил этот звук, был Хикотаро. Не двигаясь, он переместил только взгляд, охватив фигуру Сукуны. Их взгляды встретились всего на мгновение. И всё же Сукуна, вероятно, никогда не забудет эти широко распахнутые глаза.
Сукуна оторвался от окна. Он потерял всякий смысл оставаться в этом месте.
«Физическое усиление» всё ещё действовало. Используя эту силу в полной мере, он побежал. Слёзы текли по его щекам, когда он бежал через сад усадьбы.
Это был его первый друг с тех пор, как он родился. Впервые с тех пор, как появился на свет, Сукуна восхищался кем-то и считал его круче себя. Он открыл ему многие вещи. Например, огромную силу, которую он даже не представлял, и новый мир, которого никогда не замечал, хотя он простирался совсем рядом. Воспоминания о том, как он вдыхал воздух свободы и играл рядом с ним плечом к плечу, казались Сукуне ярко сверкающими драгоценностями.
Однако это оказались не драгоценности, а стеклянные шарики, приготовленные для него взрослыми.
У него ничего не было. Громкое биение его сердца, новый мир, который сиял так ярко — всё исчезло. Сейчас Сукуну окружали только взрослые, отвратительные до тошноты, а также подделки, которыми они его снабжали…
Нет.
— Это неправда, — тихо пробормотал Сукуна.
В этот момент из КПК, который он держал в руке, донёсся электронный голос: «Время действия предмета «Физическое усиление» истекло. Если вы хотите продлить время действия, пожалуйста, добавьте очки Джунглей».
— Продлить эффект.
«Аутентификация по отпечатку голоса подтверждена. Списание очков Джунглей для поддержания продолжительности эффекта».
Хикотаро был подделкой. Подделкой, которую приготовили для него родители. Всякий раз, когда он был с Сукуной или смеялся, в глубине души, вероятно, выставлял Сукуну дураком.
Тем не менее, не всё оказалось подделкой.
Только эта сила, «Джунгли», была реальной. Настоящая сила. Осязаемый мир. За этим окном простирался новый мир. Это была единственная правда.
И прямо сейчас, вытерев слёзы, Сукуна увидел ещё один мир.
В этом мире Сукуна был свободен. Сукуна был одинок. Потеряв своего единственного друга, Сукуна понял, что больше ничто не привязывает его к этому месту. Захватывающий мир вместе с Хикотаро, который однажды блеснул перед ним, был потерян навсегда, и теперь перед Сукуной простирался только опустошённый, погибающий мир.
И всё же у него больше не было выбора, кроме как броситься туда.
Укрепившись в этом решении, Сукуна, стиснув зубы, двинулся вперёд.

* * * * *

В тот день, когда Сукуна в полной мере использовал сверхчеловеческие способности «Джунглей», украв всё, что мог, и исчезнув из дома Годжо, на город Увагами напала большая группа воров.
Набегу подверглись и дома многих правительственных чиновников. После того, как охранявшие их полицейские сделали вид, будто ничего не произошло, воры похитили из всех домов информацию, относящуюся к государственным секретам, и скрылись в закоулках и на задворках города Увагами.
Столичное полицейское управление определило набег как крупномасштабное бета-дело из-за явных преступных приёмов и показаний сотрудников полиции, описывающих это как «физические способности, которые обычно были бы невозможны». Руководство расследованием было передано Скипетру-4.
Сукуна узнал об этом гораздо позже.

@темы: перевод, K-Project, Рассказы по K-Project

---

Real-Fake: интервью с Astra Ring ко 2-му сезону

#Real_Fake, перевод интервью ко 2-му сезону. Оригинал тут

«Real-Fake» 2-й сезон, эстафетное интервью! Ино Хироки и Сасамори Хироки: «Два человека заявили, что превзойдут Stellar CROWNS»

Специальное издание. Интервью
2021.06.15



«Real-Fake» привлёк много внимания благодаря участию таких популярных актёров театра и сейю как Арамаки Ёшихико, Уэда Кейске, Сато Рюджи, Мацумура Рюноске, Вада Масанари, Сомэя Тошиюки; главную роль исполнил Аой Шота. Продолжение «Real-Fake» 2-й сезон начнётся 15 июня (вторник). В этой работе к вышеупомянутым участникам присоединятся Ино Хироки и Сасамори Хироки; как и в предыдущий раз, это задумано как загадка, которая сбивает с толку: «настоящее» или «поддельное». Телеканал TVLIFEweb провёл эстафетное интервью с основными актёрами. Наконец, мы пообщались с участниками группы ASTRA RING, которая является конкурентом Stellar CROWNS, Ино Хироки в роли Уно Коки и Сасамори Хироки в роли Инамори Мицуки, попросили их поделиться впечатлениями и мыслями об участии в этой работе.

Вы стали участниками со второй части. Расскажите, пожалуйста, что вы чувствовали, когда было принято решение, и какие впечатления остались после фактического участия в съёмках.

Ино: Я совсем не ожидал такого предложения. Сначала подумал, что это может мне не подойти, но когда прочитал сценарий, понял, что роль будет отличная, и решил принять её. На самом деле, это оказалось довольно тяжело физически, поскольку съёмочный период был коротким, но было весело. Во время съёмок мне нужно было выучить танцевальные движения, я взял несколько уроков, а потом подумал: «Ладно, поехали!» Как только я это узнал, директор посмотрел урок и попросил сделать его ещё сложнее (смеётся).

Сасамори: Это было тяжело (смеётся).

Ино: У нас было мало времени, но с точки зрения работы это было действительно весело.

Сасамори: Я очень радовался, когда меня выбрали, и очень гордился тем, что моё имя вошло в список. Один человек уже был, и мне было интересно, кто он, но когда прозвучало имя Ино-сана, я, честно говоря, подумал: «Ого, со мной точно всё в порядке?» Однажды я уже играл вместе с ним на сцене, но Ино-сан для меня как высокое облако, поэтому я был очень счастлив и взволнован возможностью выступить в роли его компаньона. Что касается съёмок, то, как сказал Ино-сан, это был трудный период, но, думаю, мы смогли сделать всё, что хотели. Кроме того, танцы были действительно тяжёлыми, поэтому я надеюсь, что на это обратят внимание.



Расскажите, пожалуйста, какое у вас было впечатление, когда вы прочитали сценарий?

Ино: Поскольку серий только четыре, события развиваются всё быстрее, и я подумал, что надо проходить эпизод за эпизодом, как на сцене.

Сасамори: Поскольку персонажи дополнительные, меня интересовало, что они будут собой представлять, но я не ожидал, что это станет центральной темой истории, был удивлён той ролью, которую предстояло сыграть, и задавался вопросом, каким окажется Коки. Так что, когда я понял, что его будет играть Ино-сан, то очень обрадовался.

Ино: Спасибо!

Как прошли танцевальные сцены?

Сасамори: Как вспомню… (нервный смех)

Ино: Я осознавал, что нахожусь в сфере, которая не относится к танцам и пению, поэтому был удивлён, когда поступило такое предложение. Я волновался, потому что у меня это плохо получается, но, поразмыслив, принял предложение. Я старался изо всех сил, но это было тяжело (нервный смех).

Сасамори: Честно говоря, мне тоже было очень тяжело. Однако во время съёмок Ино-сан работал ещё в одном проекте, и когда я увидел его замотанные эластичным бинтом ноги, то подумал: «Мне не стоит говорить, что я крут», — и изо всех сил старался не жаловаться. В то время это была действительно тяжёлая работа.

Ино: Выглядит так, будто это спортивный клуб (смеётся).

Во время съёмок вы общались с участниками, которые были с начала 1-го сезона?

Ино: Я намеренно старался не общаться. Исполняя роль соперника членов группы Stellar CROWNS, я решил, что если мы с ними хорошо поладим, то сами станем немного слабее. Поэтому, общаясь с Сасамори, я с большим энтузиазмом предлагал: «Давай их сделаем». Конечно, в жизни мы с ними хорошие друзья, но во время работы над этой ролью я хотел в определённой мере сохранить дистанцию.

Сасамори: Глядя на позицию Ино-сана, это впечатление должно было получиться. Во время съёмок я следовал за Ино-саном, поскольку с самого начала он сказал: «Я хочу сделать это вот так». Когда я увидел готовый фильм, это было именно то, о чём говорил Ино-сан; конечно, над общей картиной работали все, но я имею в виду то приятное чувство, когда стало понятно, что смысл нашего появления в качестве соперников был чётко обозначен.



Это впечатление родилось потому, что у вас обоих был энтузиазм, не так ли?

Ино: Когда нас включали, был небольшой период ожидания, и мы вдвоём провозгласили: «Ну, мы вам зададим», «Устроим беспорядок».

Сасамори: Мы действительно руководствовались именно этим. На мой взгляд, это очень обнадёживало. Если бы Коки играл не Ино-сан, а кто-то другой, думаю, всё было бы по-другому. Мне кажется, я мог следовать за ним, потому что у него с самого начала была твёрдая вера.

В соответствии с названием фильма, что вы думаете о недавней лжи и секретах?

Сасамори: Их здесь очень много.

Ино: Нет… У меня есть теория. Когда ты лжёшь внутри себя, то не знаешь, что хорошо, а что плохо, поэтому я изо всех сил стараюсь не лгать. Но, должно быть, что-то было, только не могу вспомнить…

Сасамори: Я тоже больше не хочу лгать (смеётся).

Это заключительный эпизод эстафетного интервью. Пожалуйста, расскажите, какое впечатление произвели на вас Аой Шота и Сомэя Тошиюки, которые появились в первом эпизоде.

Ино: Шота-кун и Сомэ-сан (Сомэя) определённо ощущают себя партнёрами. Также у них обоих есть чувство «красоты» и «тайны». Плюс к этому у Сомэ-сана есть некая «ядовитость». Если Шота-кун — ангел, то Сомэ-сан подобен Люциферу. Некоторое время назад я говорил об этом с Сомэ-саном, и он сказал: «Я честен», — но я ему не верю (смеётся).

Сасамори: С моей точки зрения, эти двое просто наполнены чувством взрослой сексуальной привлекательности. Думаю, что именно отношения между этими двумя людьми создавали атмосферу безопасности при просмотре работы.



Анкета

Ино Хироки
Родился 11.09.1992 в префектуре Канагава. Группа крови A. Помимо участия в аниме-спектаклях «Волейбол!!», «Танец мечей», снимался в дораме «Мы не опасны» и других. В будущем запланированы главные роли в спектаклях «Западные ворота парка Икэбукуро», «Фронт кровавой блокады», продолжение «Персона-5».

Сасамори Хироки
Родился 21.06.1997 в Токио. Группа крови A. Помимо участия в мюзикле «Танец мечей», в будущем запланировано «Чудо☆Сцена «Парни Санрио» ~ KAWAII Evolution».



Информация о программе
Драматургия для каналов MBS/TBS, «Real-Fake», 2-й сезон
Начало трансляции 15.06.2021 (вторник)
MBS: каждый вторник в 0:59; TBS: каждый вторник в 1:28

Персонал и актёры
Режиссёр: Ямамото Тору
Сценарий: Хосака Ё
В ролях: Арамаки Ёшихико, Уэда Кейске, Сато Рюджи, Мацумура Рюноске, Вада Масанари, Ино Хироки, Сасамори Хироки, Сомэя Тошиюки/Аой Шота

© «REAL⇔FAKE» производственный комитет・MBS

Фото: Хошигава Осаму
Текст: Танака Хонока

Один человек получит в подарок необработанное фото с автографом



Как подать заявку
Среди тех, кто подписан на официальный Twitter TVLIFE и твит с объявлением о розыгрыше RT, будет случайным образом выбран один человек, которому достанется фото с автографом.
Победитель получит уведомление по электронной почте от официального аккаунта TVLIFE в Twitter.
Официальный Twitter TVLIFE (@tv_life): twitter.com/tv_life
Заявки принимаются до: 29.06.2021 (вторник), 23:5

@темы: перевод, материалы, Real-Fake

---

AYAKA 06: Escape

AYAKA, перевод. Оригинал тут

Название: «AYAKA — SIDE STORIES 06»: ESCAPE
Перевод: Lady Garet
Оригинал: авторы GoRA, перевод на английский Naru-kun
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Ибуки Ака, Курама Харуаки, Янаги Макото, Амамия Момоко
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: Обложка официальная.

1

Родители Ибуки Аки умерли, когда ему было восемь лет.

Это был несчастный случай.

Вечером, когда они возвращались домой, налетел тайфун, и машина, которую вёл его отец, упала с горной дороги. Возможно, из-за шока от аварии он не запомнил этот момент. Не успел он оглянуться, как уже лежал один на больничной койке.

По словам врачей, он чудом выжил.

От своей тёти он услышал, что на самом деле всё было по-другому.

— Это воля моей сестры. Пожалуйста, сделайте приоритетом продление его жизни.

Очевидно, такова была воля его матери. Его отец умер мгновенно. Ему сказали, что вскоре после разговора с тётей мать тоже умерла.

Его тётя последовала воле матери.

Вот почему Ибуки не умер.

После выписки из больницы его взяла к себе тётя, но ненадолго. Подождав месяц, пока Ибуки восстановится физически и душевно, тётя посадила его на корабль, и они отправились к острову на юге.

Остров назывался Аяка. В этом месте он был впервые.

Сразу по приезде тётя направилась в безлюдное кафе в старом городе.

Там они встретились с мужчиной, одетым в гавайскую рубашку с ужасным рисунком. Ему было чуть за двадцать, но, несмотря на молодость, он казался странно постаревшим и высохшим.

— Привет…

Мужчина пристально взглянул на его тётю, попыхивая трубкой во рту и взъерошивая руками свои странные, тонко заплетённые волосы.

— Он не собака и не кот. Не говори так легкомысленно.

— Я не могу сама воспитывать этого ребёнка. Его склонности не имеют значения. А ещё из-за окружающей его обстановки.

— Тогда почему я?

— Другого подходящего варианта нет.

— Я тоже не случайный прорицатель.

— Я слышала, ты уже о ком-то заботишься.

— Он родом с этого острова. Это не имеет значения.

— Какая разница, один или два человека.

— Ну, он же не собака и не кот.

Общение между взрослыми двигалось взад-вперёд, как разговор на другом конце провода.

Для начала, хотя она являлась его тётей, он едва знал её. Она была младшей сестрой матери и приходила к ним домой один или два раза в год. Вот и всё. Он никогда не играл с ней и никогда по-настоящему с ней не разговаривал. У них только однажды произошёл странный разговор. Тогда Ибуки почувствовал, что не только он сам, но также его отец и мать, её старшая сестра, были подавлены присутствием тёти.

Вероятно, это было связано с молчаливым и мрачным характером его тёти, а также с её непонятной работой.

Однако причина, по которой Ибуки остался жив, заключалась в «бизнесе» его тёти.

Поэтому… в действительности он хотел жить со своей тётей. Он сказал ей об этом, но она отклонила просьбу племянника.

И привела его сюда. Она подошла к мужчине со скверными манерами, который сидел за столом напротив.

— Я не настоящий лейлист. Если он последует за мной, это плохо кончится.

Произнося это, его тётя была такой же мрачной и бесстрастной, как всегда. Хотя она и не выглядела взволнованной, однако было что-то прекрасное в том, как она сидела на стуле. Это была та же самая твёрдость, с какой были отвергнуты желания Ибуки.

— Прежде всего, если будешь продолжать в том же духе, у тебя наверняка возникнут проблемы. Судя по тому, что я видел… — Мужчина сверкнул глазами в сторону его тёти и опустил их. — Ты добилась большого прогресса, верно? Разве это не хорошая возможность? Почему бы тебе не вытереть ноги?

— Дело не только во мне.

— В любом случае, я помогу тебе, идёт?

— Бесполезно. Если рискнуть, ситуация выйдет из-под контроля. В первую очередь, это путь, который выбрала я.

— Выбрала?

— Нет. У меня был выбор. Я приняла решение.

Мужчина глубоко вздохнул и, закрыв глаза, тихо застонал. Лицо его тёти всё так же напоминало маску, она больше ничего не сказала.

Окна магазина были открыты, и солнечный свет струился внутрь, падая на столы. Перед ним на столе с лёгким звуком таяли в стакане кубики льда. Он слышал, как булькает яблочный сок. Глядя на маленькие игривые пузырьки в стакане, Ибуки внимательно вслушивался в молчание взрослых.

Потом он вдруг поднял голову…

И заметил, что мужчина смотрит на него.

Их взгляды встретились. В глазах мужчины было сочувствие. С тех пор, как умерли его родители, другие взрослые… кроме его тёти… смотрели на него именно так.

Однако казалось, в глазах этого человека была глубина, которой он никогда раньше не чувствовал.

Суровая, но богатая глубина, как у океана, окружавшего этот остров.

— Хех. — Губы мужчины изогнулись в улыбке. Он рассмеялся. Одно это уже было для него необычайно привлекательным. — Я Янаги.

— А?

— Янаги Макото. А ты?

— Ибуки Ака.

— Ака? Ещё одно странное имя.

Его одноклассники говорили ему это много раз, но впервые он услышал это от взрослого, с которым только что познакомился. Более того, который самоуверенно улыбался. Наверное, он был в замешательстве, но почему-то не чувствовал никакого дискомфорта.

— Ты слышал, о чём мы говорили, верно? Твоя бессердечная тётя хочет оставить тебя со мной. Тебя это устраивает?

Тон был насмешливым, но Ибуки понял, что это специально для того, чтобы ослабить его напряжение. И тогда он честно кивнул.

Его тётя говорила, что это бесполезно, и Ибуки считал также. Единственный родственник, которого он знал, это тётя, и если она не хотела, чтобы он был рядом с ней, то других взрослых, кому он мог бы доверять, не было. Для Ибуки не имело значения, незнакомец ли это, какое-либо учреждение или неприглядный мужчина напротив.

Только одно.

Человек перед ним, называвший себя Янаги, имел для Ибуки особый «смысл».

— …Вы тоже лейлист, правда?

Тётя рассказала ему. Янаги был «соратником» его тёти.

Убедившись, что Янаги кивнул, он продолжил:

— Пожалуйста. Пожалуйста, научите меня.

В этот момент для Ибуки это было единственной целью.

Янаги пристально посмотрел на него, а затем вздохнул.

— Эй, ты знаешь, что такое импульсная связь?

— Я не знаю подробностей, но я…

Он посмотрел на свою тётю, сидевшую рядом с ним. Было непонятно, заметила ли она пристальный взгляд Ибуки; его тётя всё ещё смотрела на Янаги с выражением, похожим на маску.

Жизнь Ибуки спасла его тётя.

Если бы он мог быть таким, как его тётя…

Если бы в то время он был лейлистом…

Возможно, его отец и мать не умерли бы.

Ибуки перевёл взгляд со своей тёти на Янаги и сказал с глубоким волнением:

— Я хочу стать лейлистом.

Взгляд Янаги, устремлённый на него, стал ещё глубже.

Вот тогда это и произошло.

— …О, прекрасно, — вдруг пробормотал Янаги.

А потом через стол, где трое сидели лицом друг к другу, мягко скользнула маленькая белая тень. Она влетела в магазин через открытое окно. Ибуки не мог отделаться от шока.

Насекомое… нет; судя по размеру, он сначала решил, что это маленькая птичка, но они были слишком разными. Оригами. Для бумажного самолётика необычной формы предмет был странно хрупким. Он больше походил на вырезанный лист бумаги, чем на оригами. Самое главное, он скользнул на стол и не упал. Он продолжал парить над столом.

Глаза Ибуки расширились, но Янаги и тётя, казалось, совсем не удивились.

— Ты нашёл это? Принеси мне.

Он обратился к парящему оригами. Ибуки, не понимая, посмотрел на Янаги, а затем на свою тётю с удивлением и сомнением, но ни один из них не дал никаких объяснений.

И тут он вдруг понял. Это Янаги. Он управлял этим листом бумаги при помощи силы лейлиста.

— …

Через некоторое время…

Раздался стук гэта.

Звякнул колокольчик, и дверь кафе открылась.

Когда в щель подул ветерок, внутрь проскользнул ещё один такой же листок бумаги.

Затем вслед за листком в магазин вошёл мальчик.

Вошедший был примерно того же возраста, что и Ибуки. Хотя он являлся таким же ребёнком, как он сам, он был одет в японскую одежду священника храма.

Листок бумаги, пролетев по воздуху, направился к столику Ибуки. Мальчик проследил за движением листа, и его взгляд остановился на Янаги. Затем он посмотрел на его тётю, которая сидела рядом, а потом на Ибуки.

Мальчик казался смышлёным и обладал изяществом «добродушного монаха». В безлюдном кафе он чувствовал, что разница между мальчиком, одетым в японскую одежду, и ребёнком вроде него самого подчёркивает что-то вроде «элегантности» мальчика. Он рефлекторно подумал, что это полная его противоположность.

Разлучённый с родителями, брошенный родственниками и окружённый тяжёлой атмосферой, он был мрачным ребёнком, который не знает, что ждёт его в будущем.

А это невинный и благоразумный мальчик, который носит идеально разглаженную одежду и смотрит на него без малейшего намёка на темноту в глазах.

Однако, как ни странно, никакого чувства неполноценности не возникло. Возможно потому, что всё ещё присутствовало удивление от листа бумаги, а возможно, что с самого начала он чувствовал себя не в своей тарелке. Прежде чем ощутить себя несчастным по сравнению со своим соперником, он подумал: «Что это?»

Странный длинноволосый паренёк, появившийся посреди серьёзного разговора.

Такое несоответствие ситуации, как если бы бог, почитаемый в маленьком святилище на острове, вдруг явил свой лик в мире людей.

— Харуаки. Сюда, — позвал Янаги, и мальчик приблизился.

Слегка поклонившись Ибуки и остальным, он спросил Янаги:

— Учитель? — как будто просил объяснений.

Первым делом Янаги обратился к Ибуки, а не к мальчику.

— Ака. Это Курама Харуаки. Как и ты, он мой ученик, и стремится стать лейлистом.

Он почувствовал облегчение. То, о чём его тётя упомянула ранее в разговоре, насчёт «заботиться о ком-то», вероятно, относилось к этому ребёнку. Этот мальчик, который казался полной его противоположностью, преследовал ту же цель, что и он.

И…

— Итак, Харуаки. Это Ибуки Ака. С сегодняшнего дня он будет моим младшим учеником.

Услышав эти простые слова, не только Ака, но и мальчик, стоявший перед ним, не смогли удержаться и взглянули друг на друга.

Лицо мальчика выражало некое удивление, смущение и беспокойство. И немного надежды на будущее. Дружеское любопытство по отношению к Ибуки, который был того же возраста.

А что же Ака? Его интересовало то, как он смотрел на него сейчас.

Когда они оба замерли от неожиданности, Янаги улыбнулся, показав белые зубы.

— Живите дружно, ладно?

Он услышал, как его тётя рядом тихонько вздохнула с облегчением.

В тот день Ибуки Ака встретил Кураму Харуаки и стал учеником Янаги Макото.

Это было начало новой жизни в новой семье.

А потом…

2

Семь лет спустя.

Перед глазами Ибуки была та же улыбка, что и тогда. В чёрной рамке. Ибуки мрачно смотрел на эту улыбку, которую он никогда не сможет вернуть.

Прошло пять дней с тех пор, как Янаги пожертвовал собой, чтобы усмирить Огненного Дракона после извержения Шиносимы.

После похорон Янаги прошло два дня.

«В конце концов, я…»

Семь лет прошло, как он прибыл на остров, и семь лет, как стал учеником Янаги. Ибуки усердно тренировался каждый день, и результаты этих тренировок уже стали его неотъемлемой частью. В этом году ему исполнялось пятнадцать лет. Ибуки сейчас находился на рубеже того, чтобы стать лейлистом.

Но действительно ли эти семь лет имели какое-то значение?

Ибуки рассчитывал овладеть навыками лейлиста, чтобы защитить «свою семью». Но итог таков. Он точно так же потерял свою «семью». Эта невыносимая потеря разрушила семь лет жизни Ибуки.

Его тело было тяжёлым. Словно плоть и кости превратились в грязь. Чёрная смола облепила всё тело, разъедая его и давя на сердце. Он даже не чувствовал злости от поражения.

В конце концов, он не смог защитить его.

Нет, несмотря на то, что он хотел защитить Янаги, у него не получилось даже умереть вместе с ним. Даже собрав все свои силы до конца.

— …

Ибуки сжал кулаки, словно пытаясь побороть чувство опустошённости. Стиснул зубы. Сила восстала против себя, и его всё ещё покрытое шрамами тело застонало от боли. Однако на самом деле этого было недостаточно. Он был уверен, что заслуживает более сильной боли. Боль была настолько велика, что уничтожила его.

Но никакой боли не хватило бы, чтобы заглушить эту сокрушительную потерю.

— …Ака-кун.

Услышав позади себя голос, Ибуки медленно обернулся.

Там стояла Амамия Момоко. У неё был ужасный цвет лица, но она продолжала улыбаться. Она всегда была такой. Даже когда наступали трудные или печальные времена, она проявляла упорство и преодолевала их со спокойной улыбкой на лице. Она пытается пройти и через это.

— Ты в порядке? Ты ведь тоже почти не спал прошлой ночью, да?

— Это ерунда… Я в порядке.

— А что насчёт еды? Ты с утра ничего не ел, верно? Приготовить тебе что-нибудь простое?

— Нет… у меня нет аппетита.

От бесцветного голоса Ибуки улыбка Момоко обернулась невесёлой усмешкой.

— Но… рана ещё не зажила. Тебе нужно немного подкрепиться.

— Раз так…

То, что сказала Момоко, было правильным. Она всегда тщательно следила за самыми обыденными вещами. Она не проявляла беспокойства, но и не медлила, поскольку это составляло основу её жизни. Только благодаря созданию мощной основы, люди могут двигаться вперёд. Она понимала это без всякой логики.

Сама Момоко, должно быть, переживала потерю также глубоко, как и он. Тем не менее она могла заботиться о других. Ибуки в полной мере чувствовал, что уступает её силе.

Только…

Какой смысл сейчас питаться?

Нет никакого «будущего», к которому он мог бы двигаться сейчас.

Ибуки промолчал, и Момоко больше не стала его принуждать. Она перевела взгляд с Ибуки на то, что находилось позади него. Ибуки тоже повернулся, чтобы снова взглянуть на умершего, надеясь, что это захватит его внимание.

Янаги Макото.

Впечатление было таким же, какое сложилось при их первой встрече: беспечный парень. В то же время он был и «великим отшельником», достойным восхищения жителей острова.

Сильный, щедрый и смелый. Однако он был загадочным человеком, у которого имелись также небольшие тонкости.

Наставник Ибуки. И возможно… второй отец.

Он представлялся ему неким чудовищем, которое не сдвинется с места, что бы ни делало. Естественное существование, словно неотъемлемая часть этого мира, такое как ветер, вода и солнце.

Он не мог поверить, что его больше нет.

— …Я уверена, на том свете он будет извиняться. Будет преувеличивать, говоря, что это горячо, но ни в малейшей степени не плохо… — шутливо сказала Момоко. В конце фразы послышалась лёгкая дрожь, но Ибуки сделал вид, что не заметил.

Янаги Макото мёртв. Он умер.

Может быть… в обычных условиях такого не должно было случиться.

«Чёрт! В конце концов, это моя вина».

Он знал, что сила Огненного Дракона возрастает. Янаги также принял меры предосторожности против этой проблемы. Да, момент получился ужасным, но если бы было чуть больше времени, с ситуацией можно было справиться.

Совсем немного времени.

Они не смогли подготовиться, чтобы выиграть даже такой короткий промежуток.

Он не смог помочь своему наставнику.

Какой позор.

«Я…»

Череда обрывочных мыслей хлынула из глубины его сердца. Головокружительный жар и озноб сотрясали всё тело.

«Я должен был остаться. Даже если бы и умер в итоге».

Когда он подумал об облегчении, которое испытал в тот момент, то не смог сдержать слёз. В тот момент он отдал бы всё, что имел, и прожил свою «жизнь» на полную катушку. Возможно, было бы некоторое сожаление, но должна была быть и некая гордость.

Но этого не случилось.

Он оставил своего наставника и ушёл.

И он будет продолжать жить, не ощущая себя «живым».

«Почему? Почему это происходит?»

И вот…

— …Ака.

В тот момент, когда он услышал этот голос, ему показалось, будто чёрная смола, разъедавшая его, внезапно вспыхнула и загорелась. Чувства, поднимавшиеся из глубины его души, превратились в гнев, подобный магме.

Он обернулся.

Там стоял его брат, глядя на него печальными глазами.

Его сердце неистово билось. Поток крови, казалось, давил на мочки ушей.

Однако рядом была Момоко, и возможно из-за этого он немедленно не выпустил свой гнев наружу.

— Харуаки-кун.

Голос Момоко прозвучал слегка неуверенно. Хотя он не рассказывал подробностей, она, должно быть, о чём-то догадалась по тому, как они оба себя вели, когда вернулись с острова. Они выросли как настоящие братья, но между ними возникла необычная трещина.

— …

Ибуки сделал шаг вперёд. Проходя мимо своего брата, он тихо сказал:

— Пошли, — и продолжил идти, не оглядываясь.

Спустя мгновение он понял, что его брат следует за ним. Ибуки шёл, изо всех сил стараясь сдерживать себя, хотя казалось, что вот-вот взорвётся.

— Эй, Ака-кун?

Момоко окликнула его сзади, но он проигнорировал это и ушёл. На отношение Ибуки его брат даже не сделал замечания. Возможно, он тоже решил, что будет лучше, если они останутся вдвоём. Ничего не говоря, Ибуки обулся и вышел за дверь. Его брат молча последовал за ним.

Недолго думая, они обогнули дом и вышли в сад. Ибуки шёл впереди, его брат следовал за ним.

На самом деле он хотел отойди в более отдалённое место. Но когда Момоко скрылась из вида, его терпение кончилось. Ибуки задрожал и замер. Следуя за его движениями, его брат тоже остановился. Ибуки развернулся всем телом вокруг своей оси, и они посмотрели друг на друга.

— …

Курама Харуаки, брат Ибуки.

Курама спокойно выдержал взгляд Ибуки, полный молчаливого укора.

Курама был бледным и мрачным. По сравнению с ним самим, он казался внезапно повзрослевшим. Ибуки подумал, неужели он стал так смотреть на него после смерти Янаги. Даже когда они нашли тело их наставника и на похоронах, они вдвоём едва обменялись взглядами.

А сейчас...

Ибуки казалось, что он вот-вот взорвётся от гнева, клокочущего внутри. Он чувствовал, как кипят негативные эмоции, сжигая его разум и тело.

— Э…

Опередив брата, который собирался что-то сказать ему, Ибуки выплюнул резкий вопрос:

— Почему ты сбежал?

Лицо Курамы окаменело.

* * * * *

Как и догадалась Момоко, в тот момент между этими двумя всё-таки была пропасть, из которой сочилась кровь. Острая и ледяная трещина, откуда вырывались боль, гнев и беспомощность.

Наверное, братья пытались помириться. Ибуки всё ещё думал, что ни за что не сможет сделать что-то подобное, но, возможно, именно это он и хотел сделать в тот момент.

Попытаться залечить раны, хотя бы немного. Смотреть вперёд, как Момоко.

Конечно же, он не смог этого сделать.

На самом деле разрыв увеличился.

Для Ибуки этот разговор только подтвердил, что восстановить их отношения невозможно. Было ясно, что они расстались.

Поэтому он покинул остров. Он ничего не сказал. И ничего не оставил позади.

Не то чтобы он знал, что делать. Но он не мог оставаться на острове.

Однако, как только он покинул остров, у него появилось представление о том, куда нужно отправиться. Или, возможно, он неосознанно вспомнил это. Фраза, которую однажды сказал его наставник. Он слышал обрывки разговора, который тот вёл со своей подругой «из той же отрасли», как если бы это было чьё-то чужое дело.

Сделать это — всё равно что поймать облако.

И всё-таки Ибуки без колебаний поставил всё на эту возможность.

3

Митама парила в воздухе, излучая слабый свет.

Для юного Ибуки «существо», которое он изредка видел в повседневной жизни, было как бабочка или паук. Только когда он стал достаточно взрослым, то, наконец, осознал, что «это» невидимо для всех, кроме него.

Когда Ибуки обнаружил это, мать посоветовала ему никому не рассказывать. Однако Ибуки не считал способность видеть «это» чем-то особенным. В возможности видеть «это» не было ничего хорошего, и у него в связи с этим никогда не было плохого опыта. Для юного Ибуки «это» было настолько очевидным, что ему не хотелось глубоко об этом задумываться.

Поэтому, конечно, он понятия не имел, какие опасности таила в себе подобная «специальность».

— Помогите!

За ближайшим святилищем раскинулась полузаброшенная роща.

То, что он увидел в тот день, несколько отличалось от обычного. Обычно оно испускало слабый свет, но в тот день почему-то казалось мутным. Увидев это, он почувствовал отвращение. Затем он бросил камень. Было лёгкое ощущение, словно он отгонял это. Он никогда не думал, что «это» будет «давать отпор».

Мутный свет сгустился и сделался твёрдым, открыв пару жутких глаз. Сотрясаясь от смеха, оно напало на Ибуки.

Он в отчаянии бросился прочь.

Но «это» погналось за ним.

В процессе преследования Ибуки «это» постепенно увеличивалось в размерах и, приближаясь сзади, становилось всё более зловещим и «отвратительным». Ибуки от страха почти перестал дышать.

И всё же он сопротивлялся изо всех сил.

— Иди отсюда! — Он повысил голос и замахал руками.

В этот момент «это» вдруг остановилось, но ситуация только ухудшилась. Благодаря оказанной поддержке, его глаза узнали Ибуки и обратились строго к нему.

«Это» подпрыгнуло и приблизилось.

И поразило бы его.

Ибуки инстинктивно зажмурился, но боли и шока, которых он ожидал, не последовало. Напротив, он заметил, что «неприятное ощущение», которое он испытывал, внезапно исчезло.

Когда он от удивления открыл глаза, то увидел спину взрослого человека, стоявшего там, будто бы защищавшего Ибуки от «этого».

Это была его тётя. В тот момент, когда Ибуки снова испытал шок от «этого», «оно» упало на землю по другую сторону тёти и растаяло, словно бы вскипев. Ибуки был ошеломлён сценой, развернувшейся перед ним.

Его тётя оглянулась через плечо.

И произнесла с тем же холодным видом, что и всегда:

— У тебя талант. Это нехорошо.

* * * * *

Шёл сильный дождь.

В углу кладбища стояла женщина, одетая в чёрный траур, с чёрным зонтом в руках. Цветы, которые она принесла, лежали мокрые от дождя на могиле перед ней.

Ибуки издали посмотрел на спину женщины, сравнив это со смутными воспоминаниями о ней, а затем отошёл в тень дерева. Зонта не было. Вместо этого он натянул на голову капюшон.

Женщина уже должна была его заметить, но с её стороны не последовало никакой видимой реакции. Ибуки подошёл к женщине перед могилой, сознательно хрустя гравием под ногами.

Он молча остановился позади неё.

Мелкий дождик мягко ударял по зонту женщины, мочил капюшон Ибуки. Запах растений, тающих под дождём, щекотал нос.

«Что я должен сказать?» — размышлял Ибуки, глядя на спину женщины.

— Давненько не виделись.

Женщина заговорила первой. После нескольких секунд молчания Ибуки коротко ответил: «Да».

— Сколько тебе сейчас лет?

— Пятнадцать.

— Да. С тех пор прошло семь лет, — сказала женщина, медленно обернувшись.

Она посмотрела на Ибуки:

— Ты вырос.

—…По сравнению с прежним.

В конце концов, он не видел её с тех пор, как стал учеником Янаги. Это была их первая встреча с детства. По крайней мере, было естественно, что его фигура стала больше.

С другой стороны, женщина, стоявшая перед ним, совсем не изменилась по сравнению с тем, какой он её помнил. Во всяком случае, он так считал.

Бледное лицо и безжизненные глаза. Неживая внешность и истощённое лицо. Всё как тогда, когда она пригласила Ибуки на острова Аяка. Словно время для неё остановилось.

Однако в отличие от того времени, когда он был ребёнком, Ибуки теперь мог видеть разные вещи.

Напряжённая, но прекрасно контролируемая жизненная сила. Она остра и тверда, но в то же время податлива. Женщина перед ним обладала «силой» хорошо натренированного японского меча. У неё также была тёмная «сила», заставлявшая лезвие пропитываться кровью.

Ибуки невольно ахнул от холодного прикосновения. Его тело естественным образом напряглось.

«Партнёр» Янаги.

Ещё один человек, которого Ибуки знает.

«Как нам следует разговаривать?»

Ибуки задумался ещё более взволнованно, чем раньше. Однако, словно для того, чтобы избавить его от напряжения, женщина повернула голову и снова посмотрела на могилу.

Могила, где похоронены родители Ибуки. Могила её сестры и зятя.

Сегодня была годовщина их смерти.

— Вы приезжаете сюда каждый год? — спросил он прежде, чем подумал об этом.

— Да, — безучастно ответила на вопрос тётя. — Потому что это узы.

— Вы имеете в виду близкое родство?

— Верно… но это немного другое. Для меня сестра была нитью, связывающей меня с миром, в котором она жила.

— Мир?

— Да. — Его тётя слегка кивнула. — Мир, отличный от того, где я нахожусь, реальный мир. Именно потому, что я связана с ним, я смогла избежать падения.

— Даже после её смерти?

— Жизнь или смерть, не имеет значения, — решительно сказала его тётя. В этих словах не было никакого напряжения, но Ибуки всё равно не смог унять дрожь.

— Я определённо связана с этим местом. Для таких людей, как я, этот факт важен. Я приезжаю сюда раз в год, чтобы подтвердить большую значимость этого места.

Он осознавал, что, возможно, не до конца понял смысл слов своей тёти, которые она произнесла так спокойно. Тем не менее, он чувствовал, что может уловить «вес», заключённый в её словах. Она отважилась рассказать ему эту историю, и это было её намерение.

На самом деле…

— Кажется, Янаги умер.

Он решил, это значит то, что вступление окончено. Она сразу перешла к делу.

Когда Ибуки вздрогнул и приготовился…

— Но да. Похоже, этот человек не пошёл по короткому пути. Оставить тебя там было правильным решением.

— Что вы имеете в виду?

— Теперь ты можешь стоять самостоятельно.

Это была удивительная оценка, и он был вынужден признать, что она противоречила его ожиданиям. Ибуки в очередной раз осознал, что хотел, чтобы на него смотрели свысока, как на незрелого цыплёнка, а не как на полноценного человека.

Потому что как только они узнают тебя, ты больше не сможешь им доверять.

Он плотно сжал губы. Ему в очередной раз дали почувствовать свою слабость и самоуверенность.

Её слова и действия, вероятно, основывались на понимании намерений Ибуки, когда он пришёл встретиться с ней. Однако вернуться туда он не мог. Ему приходилось держаться за это, даже притом, что было неприятно.

— Пожалуйста, — выдохнул Ибуки всем телом.

Словно желая броситься на землю, он упал на колени и простёрся ниц.

— Пожалуйста, сделайте меня своим учеником. Я хочу, чтобы вы начали с нуля!

Колени его были мокрыми от грязи, а спина — от дождя.

Неосторожно…

— Давным-давно вы сказали, что у меня есть талант. Тогда вы сможете раскрыть этот талант. Любой метод подойдёт. Это не обязательно должен быть правильный путь. Даже если я сойду с пути!

Последовало долгое тяжёлое молчание.

Только лил дождь, делая тело Ибуки холодным.

После…

— Почему? — коротко спросила его тётя.

Ибуки уткнулся лбом в землю.

— Я хочу отомстить врагу моего учителя! Я не хочу больше никого терять! Мне нужна «сила», чтобы сделать это! — воззвал он от всего сердца.

В этот момент показалось, будто жизненная сила, протекавшая под землёй, слегка дрогнула.

Снова воцарилась тишина.

Потом…

— Даже если ты сойдёшь с пути… — пробормотала его тётя.

Несмотря на то, что голос её остался прежним, это прозвучало так, словно её переполняли какие-то безумные эмоции.

— Похоже, ты узнал это от Янаги.

— …Подробности мне неизвестны.

— Всё-таки ты знаешь это, верно? Что я использую запрещённые методы.

— Да.

— И ты пришёл ко мне?

— Это всё, — чётко ответил Ибуки.

Его тётя глубоко вздохнула.

Её голос прозвучал немного хрипло, как будто она внезапно постарела:

— …Идиот.

«В этом нет сомнений. Я глуп. И всё же я не могу выбрать другой путь».

Он не мог выбрать.

В тот день Ака стал учеником своего второго в жизни наставника.

4

— Самое главное — это гармония.

Ибуки неуверенно кивнул в ответ на объяснения брата, не совсем понимая.

Прошло полмесяца с тех пор, как Ибуки приехал на остров, расстался со своей тётей и стал учеником Янаги. Они уже встретились с семьёй Амамия, где остановились, и Ино Санджи, друг Янаги, взял на себя все хлопоты. Ибуки уже являлся жителем островов Аяка. По крайней мере, юридически.

Однако он не чувствовал себя на своём месте на этом идиллическом острове, куда приехал впервые. И это фактически заставляло его осознавать, насколько он чужой.

— А. Смотри! На этом острове очень богатый жизненный поток, не так ли?

Как сказал его старший брат, «эта штука» была обычным явлением на острове. Вдобавок, все они были несколько крупнее, чем те, что встречались на материке. Этот факт, несомненно, являлся свидетельством богатства, о котором говорил его брат, но у Ибуки складывалось впечатление, что в поле кружило много насекомых, и они были огромными.

Судя по всему, «оно» на этом острове называлось «митама».

— …Ясно. Теперь, когда я понимаю такие вещи, как гармония и изобилие, пожалуйста, расскажи мне больше о техниках. Если я собираюсь стать лейлистом, это не сработает без умения использовать магию, — проворчал Ибуки, чувствуя себя неловко.

Выражаясь по-детски, для Ибуки лейлист являлся «колдуном». А волшебник потому и волшебник, что может использовать «магию». Колдун, не использующий магию, подобен рыбе, которая не умеет плавать. Нет, прежде всего, в буквальном смысле, человек, который не может использовать магию, не является «колдуном».

А брат, стоящий перед ним, который всего на год старше, определённо способен использовать магию.

Позже ему сказали, что таинственными листами бумаги, парящими в воздухе, которые он увидел, когда познакомился с ними, очевидно, управлял его брат. Этот мальчик уже овладел той же техникой, что Янаги и его тётя.

Однако когда его брат услышал торопливое бормотание Ибуки, то покачал головой, словно был не согласен.

— Нет, Ибуки-кун. Самое главное для лейлиста не уметь пользоваться техникой, а чувствовать движение жизненного ритма и жизненной энергии. Стать единым целым с природой или, точнее, наблюдать за жизненной формой. Я имею в виду, что искусство лейлиста — это всего лишь вторичный аспект этого стиля.

Брат прочитал ему пафосную лекцию с ясным и гордым выражением лица. Прошло полмесяца с тех пор, как они познакомились, но он уже хорошо представлял себе характер своего брата. Умный, элегантный, в некотором роде изящный «добрый монах» — именно такое впечатление сложилось у него при первой встрече. В то же время он был «странным парнем», совершенно не на своём месте.

Если бы они были одноклассниками, то, наверное, ради блага других его бы выбрали старостой беспокойного класса. Он был уверен, что тоже был бы рад это сделать.

Однако в роли «брата» он очень раздражал.

— …Харуаки.

Необходимости сдерживаться не было, и Янаги тоже это подтверждал. Ибуки выкрикнул имя своего брата Курамы с явным намёком на недовольство, хотя они всё ещё называли друг друга по фамилии.

— Я уже вполне усвоил вашу теорию импульсной связи. Но я пришёл сюда, чтобы изучить технику. И ты, и наставник можете её использовать, только я один не умею. Мне это не нравится. Не могу простить себя за то, что я единственный, кто кажется «другим».

— Это потому, что Ибуки-кун только что стал учеником.

— Ака.

— А?

— Давай, Ака, всё в порядке.

Он не хотел на него давить, но его голос прозвучал естественно. Курама выглядел смущённым. Он хотел с ним поладить, но не получилось. В этом заключалась его особенность.

Ибуки продолжил говорить, понимая, что причиной этого был не Курама, а он сам.

— От наставника я тоже слышал нечто похожее на то, о чём ты говоришь. Я понимаю, что такой образ мысли является основой связи, и что это важно. Думаю, это философия связи или образ мышления. Но, учитывая сказанное, я хочу постичь это как можно скорее.

Теперь, когда Ибуки потерял родителей и уехал оттуда, где жил, единственные люди, к которым он обращался, это чувствующие «связь». И ещё до того, как эта мысль смутно оформилась в его голове, Ибуки ощутил, что зря тратит время, даже не успев встать на ноги. Это чувство тоже привело его к разочарованию.

Он хотел испытать это «ощущение» как можно скорее. Почувствовать, что он не был неправ, ощутить, что это правильно, и быть способным принять сложившуюся ситуацию.

— …Пожалуйста, Харуаки.

Курама, похоже, тоже почувствовал разочарование Ибуки. Его старший брат убрал свою обычную улыбку и серьёзно взглянул на Ибуки. Затем, после некоторого колебания, он принял решение и кивнул.

Встав лицом к лицу с Ибуки, он медленно приблизился.

— Закрой глаза.

— Э?

— Хорошо.

Курама говорил серьёзно. Ибуки подавил сопротивление, которое вдруг овладело им, и закрыл глаза, как он ему и говорил.

— Дыши глубоко, расслабь тело и постарайся расслабиться.

Следуя словам Курамы, он только приоткрыл один глаз. Курама, стоявший прямо перед ним, закрыл оба глаза. Он также сделал глубокий вдох и расслабился, концентрируясь медленно и глубоко. Ибуки быстро закрыл глаза и сделал глубокий вдох, обостряя своё сознание.

Концентрация.

Мысли Ибуки исчезли.

— Чувствуешь, как жизненная сила течёт через тебя?

— Ну, так себе.

— Сосредоточься на потоке.

— Я делаю это…

— Больше. Как будто видишь это своими глазами, прикасаешься руками, ощущаешь это.

— …

Он подумал, что это абсурд.

Однако быстро отбросил насмешки и стал серьёзным.

Он всерьёз, от всего сердца, сосредоточился, чтобы ощутить жизненную силу. На таком уровне, который даже не замечал каждый день. Он гнался за ощущениями, которые каким-то образом всегда испытывал, словно глядя на них своими глазами или трогая руками.

Жизненная сила внутри него.

Жизненная сила Курамы была прямо рядом с ним.

Вдобавок…

— О, митамы пришли. Ты понимаешь?

— …!

Он понял это.

Его глаза оставались закрытыми. Митамы даже не касались его тела. Однако… они были вместе с ними.

Две… нет, их было ещё больше. Три, четыре и даже больше. Много разных, всего одиннадцать. Паря в воздухе, словно вынырнув из-под земли, все одиннадцать митам приблизились и мягко окружили их. Он мог ясно чувствовать их присутствие, даже не видя их глазами и не касаясь руками. Не только их существование, но и любопытство, которое митамы испытывали к ним.

Распознание.

Это взволновало его до мурашек.

—…Отлично. Итак, сохраняя текущее состояние, давай перенесём наши ощущения «вовне». Хорошо бы «вниз». Посмотри ещё ниже, под ноги. Узнаёшь это?

Распознать. Там что-то было.

Проходило глубоко под землёй.

Что-то обширное, похожее на океан, мерцало и струилось под землёй. Таинственная полоса света, одновременно ослепляющая и расплывчатая. Огромное, загадочное, торжественное и прекрасное. Бесчисленные… словно звёзды, стаи митам рождались, подобно пузырькам, и поглощались снова.

То, из чего состоит мир, нельзя увидеть невооружённым глазом, но оно определённо существует.

Лей-линия.

Просто глядя на это, он чувствовал, что его затягивает.

Ибуки был…

«Ай…» — Он вскрикнул и оступился, чувствуя, что тонет. Он отчаянно цеплялся за всё, чего вдруг касалась его рука.

Ибуки уже был готов упасть, когда что-то мягко накрыло его руку, которой он держался.

— Прикосновение, притяжение и соединение с этой вещью — вот что связывает нас с нашим пульсом.

Ибуки неосознанно открыл глаза, которым полагалось быть закрытыми. Его спина была разбита, и он схватился за брата, цепляясь обеими руками за одежду на его груди.

Курама невесомо положил ладонь на ту руку, которой он держался.

Курама молча смотрел на Ибуки со своей обычной улыбкой на лице. Ибуки с трудом перевёл дыхание, посмотрел на Кураму, пришёл в себя и отпустил его руку.

Чувство, которое у него было только что, исчезло.

Однако «истинное ощущение» осталось.

«Истинное ощущение», что он явно вступил в контакт с чем-то большим, чем рассчитывал, но намного его превосходящим.

— Я уверен, что ты сможешь добиться большего, если потренируешься… — застенчиво сказал Курама и взглянул на Ибуки. — Что думаешь, Ака?

Он не выглядел гордым и даже не пытался показать свою реакцию. Это был простой, естественный вопрос без каких-либо других намерений.

Ибуки глубоко вздохнул.

Его тело было наполнено, но разум был пуст. У него не было ни времени, чтобы приукрасить это, ни сил, чтобы защититься.

Лишь откровенно, но с серьёзным лицом:

— Я голоден.

Курама широко улыбнулся и кивнул:

— Я согласен.

* * * * *

Лунная ночь в горах, в богом забытом месте.

Ибуки пристально смотрел на «это» ледяным взглядом, а оно беззвучно смеялось. Выпученный глаз в центре «этого» весело смотрел на Ибуки.

Теперь Ибуки знал хорошо знакомое название «этого».

Арамитама.

— Так, «уничтожь» ядро, не повредив его.

Ибуки слегка кивнул, не оборачиваясь, когда стоявшая позади наставница приказала ему это.

Существует сила, которая течёт под землёй и является источником жизни.

Янаги обладал этой силой, которая известна по всему миру под разными названиями… и его тётя также называла её «лей-линией». Говорят, что вся жизнь зарождается там и возвращается туда после смерти. Он не знал, насколько это истинно, и ему не нужно было этого знать. Ему было важно лишь то, что речь шла о «силе».

Импульсное соединение — техника, использующая эту «силу», важнейшую энергию, текущую по венам жизни.

Ибуки скрестил руки и пальцы, образуя печать. Хотя движения были в стиле Янаги, тётя, ставшая его новым наставником, не пыталась изменить движения ученика под её собственный стиль. Потому что в этом не было его «истинной силы».

— Человек, земля и небо!

Ибуки произнёс заклинание и взял под контроль жизненную силу внутри себя. Естественно, сущность жизни также текла через Ибуки. Однако собственной энергии было недостаточно. Таким образом, лейлист использовал собственную жизненную силу в качестве основного источника, перекачивая жизненную силу из лей-линии, протекающей под землёй. Вот как он пользовался энергией своей жизненной силы.

Однако когда Ибуки применил эту технику за пределами острова, он снова осознал, насколько Аякские острова благословлены жизнью. На материке поток жизни глубокий и сконцентрированный. Поэтому необходим более строгий контроль над энергией.

Невзирая на обстоятельства, арамитама неуклонно приближалась к Ибуки. Его энергии было всё ещё недостаточно. Перекатившись, Ибуки уклонился от атаки арамитамы.

«Чёрт!»

Это было, словно он сразу же вернулся после того, как стал учеником Янаги. Однако новая наставница не давала никаких советов нерешительному ученику. Она просто наблюдала за ним.

Нет, или, может, она вообще просто наблюдала. Независимо от того, ранен Ибуки или нет, не было никакой гарантии, что его тётя ему поможет.

Но это было хорошо.

Доверчивое сердце становится изнеженным. Избалованность отнимает силы.

— Человек, земля и небо!

Ибуки снова повторил технику.

Жизненная сила, текущая под землёй, иногда выходит на поверхность и вырывается наружу. Когда жизненная сила, покинувшая лей-линию, достигает определённого количества и плотности, она принимает форму, называемую митама. Ибуки с детства видел таинственную морскую луну, парящую в воздухе. Те, кто имел талант, могли увидеть это невооружённым взглядом, но в сущности, митамы были бесполезными и безвредными, как насекомые.

Однако жизненная сила, из которой состоит митама, иногда становится «застойной» из-за влияния внешнего мира. Когда вся их энергия застаивается и затуманивается, митамы укрепляют своё собственное существование и начинают нападать на то, что является источником влияния из внешнего мира: на людей.

Как эта арамитама прямо перед ним.

«Дальше, решай!»

С ярким светом в глазах, Ибуки завершил свою технику. Жизнь запульсировала и изменила атмосферу. Возник вихрь, который в мгновение ока набрал силу. Кроме того, жизненная сила, создавшая вихрь, сгустилась и сконцентрировалась, превратившись в острое лезвие.

Бесчисленные мечи обрушились на арамитаму. Издав звук, который нельзя было назвать криком или смехом, арамитама развалилась на куски и рассыпалась.

Наконец в воздухе осталось только центральное глазное яблоко, ядро арамитамы. Однако в тот момент, когда Ибуки разжал губы, последний меч задел глазное яблоко.

— Ах…

Он не смог удержаться от восклицания. Но было уже слишком поздно. Рана, нанесённая лезвием, быстро расползлась, и глазное яблоко, как и всё остальное тело, распалось и исчезло.

«Чёрт».

Ибуки стиснул зубы. Тётя велела ему не повредить ядро. И арамитама, которая только что исчезла у него на глазах, была третьей за ночь.

Он проделывал это с арамитамой много раз. Даже если бы она была во много раз сильнее, чем эта, он был уверен, что сможет очистить её самостоятельно. Так это казалось.

Ни неблагоприятные условия пребывания за пределами острова, ни нестандартный стиль боя, при котором остаётся только ядро, не могли служить оправданием. Этот результат — ни что иное, как доказательство незрелости Ибуки. Чувство собственной никчёмности, которое он испытывал с тех пор, как потерял Янаги, в конце концов стало давить на него тяжёлым грузом.

Однако даже после третьей неудачи ученика выражение лица тёти не изменилось.

Тем же спокойным голосом, что и два предыдущих раза…

— Ещё раз, — коротко произнесла она.

Затем его тётя слегка подняла правую руку и осторожно вытянула указательный палец.

А потом пробормотала заклинание себе под нос.

В тёмном лесу глубоко в горах пальцы его тёти были такими белыми, что казалось, будто они слабо светятся в лунном свете.

Как бы привлечённая белизной, откуда-то из леса появилась новая митама.

Паря в воздухе, митама без колебаний приблизилась к его тёте.

Словно стрекоза, она опустилась на кончик её вытянутого пальца. Затем, встряхнувшись, начала застаиваться и становиться мутной. В то же время — увеличиваться в размерах и становиться более зловещей. Ибуки напрягся и побледнел, хотя уже начал привыкать к этому зрелищу.

Наконец внешний вид митамы совершенно изменился, её центр открылся, и изнутри появилось глазное яблоко. От митамы к арамитаме. Это техника его тёти. В технике Янаги намеренное загрязнение жизненной силы считалось недопустимым.

— Уничтожь это, не повредив ядро, — холодно прозвучал голос его тёти.

Тётя устремила указательный палец по направлению к Ибуки. Арамитама сорвалась с него и подпрыгнула в воздухе, выражая искажённую радость. Ибуки отбросил страх перед своей семьёй: не страх перед арамитамой, а страх перед табу, — и сосредоточился на четвёртой битве.

На этот раз у него получилось.

Тело арамитамы исчезло, и на землю упало только оставшееся ядро — глазное яблоко.

Оставив тяжело дышащего Ибуки, тётя молча подошла к ядру и осторожно подняла его, как будто срывала полевой цветок.

Она встала прямо перед Ибуки.

— Руку.

У него потекла слюна. Он не хотел этого признавать, но всё-таки смущённо протянул руку. Тётя отдала Ибуки поднятое ядро.

Взгляд Ибуки был прикован к его собственным рукам.

Он не смог бы сразу описать то чувство, которое поднималось от его ладони. Оно было сырым, но фальшивым, скользким, но острым. Однако он ощущал, словно бы оно слегка пульсирует. Грязное, страшное и вызывающее негативные эмоции. В то же время оно было жестоким, властным и разрушительным.

«Сила» арамитамы всё ещё была очень заметна.

— Она разбавлена до предела. На мой взгляд, с её составом проблем нет. Однако, это всё ещё нелегко.

От этого довольно скромного предупреждения у Ибуки по спине пробежали мурашки.

Если будет больно, он это выдержит. Однако трудно преодолеть физиологическое отвращение сделать нечто ещё более непростительное, чем табу — то, что показала его тётя.

Если то, что он собирался сделать, было законной связью, например, с Янаги это было бы непростительным поступком. Сам Ибуки возненавидел бы его всего несколько недель назад.

Но теперь…

Перед глазами Ибуки, в ладонях его рук, в устрашающей форме пряталась некая «сила».

В поисках этой «силы» Ибуки покинул остров и людей, которые там жили.

Он сошёл с пути.

Даже если он сойдёт с правильного пути…

— Пожалуйста, приготовься к следующему шагу.

— Следующему?

— Напоминает большую столовую.

Ибуки выдавил из себя улыбку и поднял ядро арамитамы над головой. Он сжал его пальцами обеих рук и со всей силы раздавил. Ядро лопнуло, и густое содержимое вылилось на лицо Ибуки. Ибуки широко раскрыл рот, чтобы принять его и проглотить.

Это было похоже на припадок самоубийцы.

В детстве Ибуки пошёл по стопам Янаги.

5

Наступил сезон, когда на острове становится холодно.

Подметая территорию храма, Курама на мгновение остановился, чтобы посмотреть на деревья. И вдруг подумал о течении времени.

Менялся запах воздуха. И внешний вид деревьев. Пульсировала жизненная сила.

Скоро будет…

— Это зима.

Течение времени никогда не останавливается. Этого можно не заметить сразу, но изменения происходят день ото дня.

Неважно, что случается.

Например, даже если исчезнет молодой мастер или ученик.

Курама переосмыслил эту очевидную истину.

— Он сказал, что собирается на материк. Может быть, он не хочет оставаться на острове без Янаги-сенсея.

Так сказала Момоко. Ещё она сказала:

— Если дело в этом, то всё в порядке.

Однако Курама думал иначе. Он не сказал бы, что Момоко не чувствовала того же, но не мог поверить, что его младший брат покидает остров только по этой причине.

Он никогда не убегал. Даже сейчас Курама чувствовал, что он уехал с острова, чтобы двигаться вперёд.

Младший ученик покинул остров, ничего не сказав. После этого Момоко получила письмо, в котором он просил её не беспокоиться, но она не могла с ним связаться.

— Пока я позволю ему делать всё, что он хочет.

Так сказал Ино. Даже говоря это, он, похоже, втайне работал, чтобы, по крайней мере, попытаться выяснить его местонахождение. Теперь, когда умер Янаги, он вызвался стать законным опекуном для Курамы, Ибуки и остальных. Даже Курама не мог противостоять дотошному отношению Ино, который присматривал за ним.

Просто тогда…

— Интересно, всё ли в порядке.

Он этого не знал. И не осталось никого, кто мог бы подсказать ему ответ.

Курама смотрел на деревья, готовящиеся к зиме.

После этого он вернулся к уборке территории храма.

* * * * *

— Смотри. Она испеклась.

— Ты опять… только что развёл огонь без разрешения, наставник же отчитал тебя.

— Что? Тебе это не нужно?

— Я этого не говорил.

— Тогда посмотри.

— Боже…

Курама перестал подметать двор и с сердитым лицом повернулся к Ибуки. Однако его суровость быстро сменилась лукавой улыбкой, и к тому времени, когда он подошёл к Ибуки, сидевшему на корточках перед остатками костра, к нему вернулось его обычное доброе выражение.

— Да, — сказал Ибуки, наклоняясь и протягивая ему печёную картошку.

Курама, получивший это, воскликнул:

— Горячо!

— Идиот. Она только что из костра. Не бери голыми руками.

— Потому что ты… Ах, она плывёт по ветру, да? Ты очень умелый.

— Так она быстрее остынет.

— Ты используешь технику для глупых вещей…

— При помощи техники я тушу огонь, и для устранения последствий тоже использую технику. Я практикую это каждый день.

Услышав слова младшего ученика, Курама снова улыбнулся и сказал: «Да, да». Затем, сложив руки печатью, он произнёс короткое заклинание, разбудил маленького Кама-итати и очистил кожуру с печёной картошки, как будто ножом.

Ибуки, который гордился изощрёнными приёмами своего брата, принял серьёзное выражение. Увидев лёгкую печаль на его лице, Курама улыбнулся и спросил:

— Что думаешь?

— Как всегда, ты хорош в технике.

— Потому что у меня есть основы. В отличие от тех, кто хочет заниматься только практикой.

— То, что ты собираешься съесть, является продуктом этой практики.

— Понимаю. Спасибо, Ака.

Курама послушно поблагодарил Ибуки и сел рядом с ним. Ибуки, улучив нужный момент, схватил печёную картофелину и разломил её пополам.

Когда они оба одновременно откусили, на их лицах появились довольные улыбки.

— Как тебе жаркое?

— Подними руки, Ака. Теперь ты полноценный лейлист.

— О, я получил одобрение брата. Однако моя цель не стать «полноценным» человеком, а быть в одной лиге с «сильнейшими».

— Чтобы открыть магазин по продаже жареной картошки, тебе не нужна сила.

— Это не магазин жареной картошки. Я имею в виду, зачем мне магазин жареной картошки?

Ибуки бросил взгляд на своего брата, который всё ещё казался немного неуместным.

Между тем Курама улыбался и набивал рот печёной картошкой.

— Если подумать, Ака. Это ведь то, что разделят Момоко-сан и Джинги?

— Они этого не упустят.

— А как насчёт наставника?

— …

Ибуки потерял дар речи. Изначально, поскольку ранее его отругали за разведение костра, он подсознательно рассчитывал сохранить это в тайне от Янаги.

Однако, исключая Момоко, он не верил, что юный Джинги способен сохранить тайну.

Казалось, Кураме почему-то было весело.

— Предыдущее одобрение откладывается. Если наставник узнает, что у меня не хватает, он обязательно меня накажет.

— …Другими словами, нам не придётся это выяснять. Планы поменялись. Давай съедим всё сами.

— Разве это не значит быть стойким?

— Так постарайся не раскрывать этого. Говорю тебе, раз ты это съел, значит, ты сообщник, Харуаки.

— Давай сделаем так. Отдадим две оставшиеся печёные картофелины Момоко-сан и попросим её подать их на ужин.

— Ты что, собираешься поделиться этими двумя кусочками со всеми?

— Я собираюсь использовать их в качестве ингредиента для приготовления пищи. Момоко-сан будет рада, верно?

— О, ясно…

— Может, немного печёного картофеля не помешает. Или растопить масло и посыпать солью…

— Ты просто гений, Харуаки! Поэтому ты лучший ученик наставника.

— Хе-хе. Гармония важна во всём.

— В таком случае, давай проверим картошку, чтобы убедиться, что она правильно приготовлена.

— Верно. Будет затруднительно, если она не допеклась.

Они оба рассмеялись, заканчивая печь картошку.

Потом, когда Янаги увидел картофель, выложенный на ужин, он посмотрел на двух своих учеников, сидевших перед Момоко, которая расхваливала человека, что принёс ингредиенты.

И, не сказав ни слова, сел за стол, лукаво улыбаясь двум незнакомцам.

@темы: перевод, Ayaka

---

AYAKA ключевые слова

#AYAKA, перевод

Перевод ключевых слов и выражений, встречающихся в аниме AYAKA, с официального сайта проекта. Оригинал тут

あやかい (アヤカイ)
«Аякай» («В духе Аяки» или «Это по-аякски»)
Своего рода традиционный диалект острова Аяка. Используется для выражения различных эмоций, таких как «радость», «веселье», «восхищение», «удивление», «страх»; жители острова говорят это каждый раз, когда что-то происходит.

海列車 (ウミレッシャ)
«Морской поезд»
Поезд, соединяющий острова Аяка. Морские поезда между островами Ичиносима и Ниносима совершают в день несколько рейсов туда и обратно; количество рейсов между островами Ниносима и Санносима гораздо меньше; рейсы между островами Санносима и Ённосима выполняются только по необходимости.

綾ヵ島 (アヤカシマ)
«Аякасима» или «Острова Аяка»
Семь островов, соединённых в форме Большой медведицы, вместе называются «Острова Аяка» или «Архипелаг Аяка». Каждый остров имеет свои уникальные особенности; путешествовать между ними можно на морском поезде.

一ノ島 (イチノシマ)
«Ичиносима» или «Первый остров»
Город изысканной кухни и музыки. Это туристический центр с уличными музыкантами и множеством баров и закусочных с вкусной едой, а также сюда приезжает много посетителей из-за пределов острова. Ино, мэр островов Аяка, каждый день усердно работает над поддержанием имиджа этого места как приятного туристического направления.

二ノ島 (ニノシマ)
«Ниносима» или «Второй остров»
Город каналов и цветов. Сельскую местность в ретро-стиле населяет много исконных жителей острова, а по каналам курсируют маленькие лодки, перевозя грузы. Из морепродуктов, выловленных на острове, готовят фирменные блюда, такие как карри из рыбьей головы.

三ノ島 (サンノシマ)
«Санносима» или «Третий остров»
Храмовый остров. Там находится только храм Касэн, где Курама служит священником, всё остальное — природа. За святилищем есть персиковая роща. Четыре раза в год проводятся сезонные фестивали, где собираются вместе люди и нелюди.

四ノ島 (ヨンノシマ)
«Ённосима» или «Четвёртый остров»
Вулканический остров. Там есть вулкан и озеро, и говорят, что там обитают Драконы Огня и Воды. Кратер окружает озеро, в настоящее время высохшее. На берегу озера находится небольшое святилище, у которого проводятся ритуалы запечатывания.

火の龍と水の龍 (ヒノリュウトミズノリュウ)
«Дракон Огня» и «Дракон Воды»
В прошлом острова Аяка были непригодны для проживания из-за интенсивной вулканической активности. Потом туда пришёл один Великий отшельник и при помощи секретной техники пожертвовал свою жизнь ослабленному Дракону Воды, что помогло тому вернуть силу. Восстановивший силу Дракон Воды достиг гармонии с Драконом Огня, и острова стали местом, полным спокойной природы, где Инь и Ян находятся в равновесии. На островах это передавалось как старая легенда; но когда Дракон Огня снова становился слишком сильным, нарушая баланс Инь и Ян, а Дракон Воды ослабевал, Янаги Макото проводил ритуал по возрождению Дракона Воды, как это делал в прошлом Великий отшельник…

アヤカセキュリティ
«Охрана Аяки»
Организация, которая занимается арамитамами, появляющимися на Ичиносиме; официально числится как охранное предприятие. Главой компании является Ибуки, и в ней много сотрудников, включая Ибару и Макиту. В отличие от Янаги и Курамы, они используют специальное оружие, способное уничтожить митаму.

GOZ (ゴズ)
«GOZ» (牛頭 — в японской мифологии «Демон с бычьей головой», один из двух привратников ада)
Закусочная, в которой часто обедают сотрудники «Охраны Аяки». Один из них, Макита, является её владельцем. В качестве вывески магазина служит бычий череп, что и дало название заведению.

火泉神社 (カセンジンジャ)
«Храм Касэн»
Храм на острове Санносима. На протяжении поколений священниками там были члены семьи Курама. Храм посвящён Драконам Огня и Воды, а объектом поклонения является остров Ённосима.

命脈 (メイミャク)
«Лей-линия» («Линия жизни», «Источник жизненной силы»)
Под семью островами протекает источник жизненной силы; сверху по нему ходит морской поезд, соединяющий острова. Лей-линии — это место, где зарождается всё живое, и искусство «усмирения митам» также основано на силе лей-линий.

脈接ぎ (ミャクツギ)
«Лейлист» («Тот, кто имеет контакт с источником жизненной силы», «Импульсное соединение»)
Так называют тех, кто усмиряет арамитам. При помощи техники, которая называется «усмирение митамы», митама возвращается в свою первоначальную форму. Благодаря их усилиям, обычные люди могут спокойно жить на островах.

ミタマとアラミタマ (ミタマトアラミタマ)
«Митама» и «Арамитама»
Текущие по лей-линиям сгустки энергии, которые выходят на поверхность и, словно пушистая пыль от хлопка, разлетаются по островам. Могут цепляться к вещам и животным; в основном, они безвредны, но, оказавшись рядом с дурными чувствами и злыми мыслями и впитав их, становятся похожими на монстров и впадают в неистовство. В этом случае очистить их может только специалист. В нормальном состоянии они называются «митама», а когда выходят из-под контроля — «арамитама».

@темы: перевод, материалы, Ayaka

---

Rings

#Real_Fake, перевод песни

Перевод песни: Rings. "Real-Fake" ("Настоящая подделка"), 2-й сезон
Видео с ивента "Huddle Up" (2.02.2022)
В роли Уно Коки - Ино Хироки, в роли Инамори Мицуки - Сасамори Хироки



Так было решено с самого начала
Это такое захватывающее путешествие
Взаимное влечение симпатий, симфония резонанса
Мне нужна твоя любовь, но это не для всех
Два сердца тянутся навстречу друг другу
К тебе, танцуя, спускается звёздная пыль

Я обещаю, детка…
Кольца клятвы друг другу, кольца
Поцелуй вечности, надетой на палец, превратившейся в миф
Если мы снимем завесу ночного тумана и обменяемся
Кольцами, более драгоценными, чем кольца с бриллиантом,
Сильная любовь объединится в бесконечность,
Да, превзойдя свет

Навстречу свету древней звезды
Чудо за пределами тысячи ночей
Особая мистическая теплота — больше, чем слова
Прикосновения наших пальцев — любовная страсть
Загорается свет двух сердец
Если мы обнимем друг друга, мечты обязательно вновь засияют звёздами…

Я люблю тебя, детка…
Кольца, сложенные вместе, кольца
Связь непрерывно звучащих сердец, позволяющая выйти навстречу вращающейся вечности
Отбросив броню слов
Давай возродимся
К более глубокой любви, чем вчера
Приглашаю тебя сегодня ночью

Я люблю тебя, детка…
Кольца начала, кольца
Не из прошлого, а постоянно новые глаза
Всматриваются друг в друга на расстоянии

Я обещаю, детка…
Кольца клятвы друг другу, кольца
Поцелуй вечности, надетой на палец, превратившейся в миф
Если мы снимем завесу ночного тумана и обменяемся
Кольцами, более драгоценными, чем кольца с бриллиантом,
Сильная любовь объединится в бесконечность,
Да, превзойдя свет

Я пришёл, чтобы встретиться с тобой
Я пришёл через тысячи ночей


初めから決められてるなんて
あまりにもスリルのない旅さ
惹かれあう Sympathy 響きあう Symphony
誰のためでもない I Need Your Love
ココロとココロの Gravitation 求めてる
君に逢うそのために舞い降りた Stardust

I Promise Baby…
Rings 誓い合う Rings
永遠をこの指に纏わせた神話に Kiss
夜霧のベールを脱いで交わせば そう
Rings ダイヤより Rings
強い愛つながるInfinity
Yes 光を超えて

古(いにしえ)の星(ひかり)に出逢うように
幾千の夜を超えた奇跡
温もりは Mystical 言葉よりEspecial
触れ合う指つたう Love Passion
ココロとココロの Illumination 灯すから
抱き合えば夢がまた煌めくよ Starry…

I Love U, Baby…
Rings重ねれば Rings
永遠を紡ぐように通わせた心音(あんど) を Link
言葉の鎧は捨てて
生まれ変わろう
昨日よりも 深い愛のなかへ
Invitation You 誘うよTonight

I Love U, Baby…
Rings 始まりは Rings
過去じゃない 何度でもアップデートされた Eyes
互いにみつめる彼方

I Promise Baby…
Rings 誓い合う Rings
永遠をこの指に纏わせた神話に Kiss
夜霧のベールを脱いで交わせば そう
Rings ダイヤより Rings
強い愛つながるInfinity
Yes 光を超えて

君に逢うそのために来たんだ
幾千の夜を超えて来たんだ

@темы: перевод, материалы, Real-Fake

---

Снежный пёс

#Uta_no_Prince_sama, фанфик

Название: Снежный пёс
Автор: Lady Garet
Канон: Uta no Prince-sama
Размер: драббл, 944 слова
Пейринг/Персонажи: Камю, Шёлковая королева, Александр
Категория: джен
Жанр: ангст, флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: Накануне Нового года Камю приходит в собор помолиться о своей Королеве.
Примечания: Арт by @A123_tankb



Пушистые хлопья снега беззвучно падали с небес. За узкими, устремлёнными вверх окнами собора мир потерял все свои краски, растворившись в белом безмолвии. Но внутри было ярко и красиво. Дневной свет, проходя сквозь витражные стёкла, ложился на мозаичный пол разноцветными бликами и наполнял пространство ощущением праздника. «Действительно, скоро Новый год», — подумал Камю и отвернулся от окон, устремив взгляд на алтарь, в глубине которого, с головы до ног увитая алыми розами, стояла статуя Девы.

Он слишком рано повзрослел. В то время как другие дети накануне праздника радостно ожидали чудес, Камю испытывал только смутное беспокойство. В весёлой суете таилось столько угроз. Интриги и предательства готовились заранее и тщательно сберегались до назначенного часа в укромных уголках дворцов и отдалённых поместий. Горькая ирония: их Королева в последние годы всё чаще получала именно такие подарки. У неё всегда было много завистников, а число сторонников день ото дня таяло, словно тонкий лёд под лучами солнца. Отец Камю верно служил короне, фамильная честь и гордость были для него намного важнее личного благополучия. Камю унаследовал эти представления, с самого раннего детства став для отца не столько желанным наследником, сколько другом и верным помощником в делах.

Бриллиантовые глаза Девы сверкали в бликах витражей, словно заглядывая в самую душу. Камю прижал к груди молитвенно сложенные ладони и почтительно склонил голову.

— Небесная Дева, прошу, защити мою Королеву! Ей очень нужна твоя помощь.

Дева смотрела прямо на него, и казалось, будто её мраморные губы лукаво улыбаются: «А для себя ты ничего не попросишь?»

Тряхнув головой, Камю решительно отогнал нечаянное наваждение. Что-то просить для себя — это недостойно дворянина, даже в двенадцать лет. Пусть его сверстники перед праздником уже выпрашивают у родителей сладости и подарки, но Камю не такой. Отец всегда учил его, что в этой жизни надо всего добиваться самостоятельно. А если он продолжит преданно служить Королеве, то никогда не будет ни в чём нуждаться: владычица щедра, она носит в себе древнюю магию музыки, и её благодарность верным порой превосходит самые смелые их мечты. Так зачем просить что-то специально, если служба при дворе — уже счастье и награда.

Но тишина собора проливалась исцеляющим бальзамом, разбивая сковавший сердце лёд. «Наверное, я бы хотел… собаку», — вдруг подумал Камю и сам испугался собственной смелости. Видение большого белоснежного пса, мелькнувшее перед мысленным взором, сейчас показалось самой сладкой и желанной мечтой. У него никогда не было друзей, мать отвергла его ещё в младенчестве, а отношения с братом не ладились. Камю, сам того не желая, слишком рано и хорошо узнал людей и их мотивы, чтобы безоглядно кому-то доверять. Постоянно погружённый в учёбу, работу и тренировки, он сторонился сверстников, считая их забавы бесполезной тратой времени. А они, в свою очередь, принимали его вечную занятость и недоверчивость за надменность. Но Камю не чувствовал себя одиноким, ведь рядом находился отец, и Королева всегда бывала с ним ласкова.

И всё же… Большой пёс, белый, как эти хлопья снега, с которым было бы весело играть на лесных тропинках, который с радостным лаем мчался бы навстречу, тычась влажным носом в его ладони. Друг, который принимал бы его таким, как есть — занятым, озабоченным и вечно неудовлетворённым собой; холодным, недоверчивым и молчаливым. Близкое существо, которое можно было бы просто обнять, не думая о том, уместно ли это, и не нарушит ли его искренний порыв правил приличия и этикета.

Нет. Конечно же, он никогда ни о чём не попросит отца, хотя бы просто потому, что гордость не позволит обнаружить перед ним свою слабость. А впустую мечтать о несбыточных вещах — это слишком большое расточительство душевных сил, которые могут пригодиться ему на службе. Тут даже думать не о чем. И Камю, поклонившись на прощание статуе Девы, твёрдыми шагами вышел из собора.

Вечером он был занят в Шёлковом дворце — вместе с другими гвардейцами охранял покои Королевы. Несмотря на то, что все эти парни были рослыми, крепкими и намного старше возрастом, они всегда относились к Камю как к товарищу, ведь он отлично владел шпагой, а там, где уступал в силе, навёрстывал ловкостью. Поэтому во многих делах на него полагались так же, как на взрослого, доверяя ответственные и опасные поручения.

Но в этот вечер во дворце было тихо, словно снег укрыл все настроения недовольства, примирил с судьбой всех завистников и недоброжелателей. Улыбка Королевы сияла беспечной радостью, и казалось, что от её вечно юного и прекрасного облика исходит особенная магическая сила. Лёгкой походкой она вышла из своих покоев в коридор, где стояла охрана, и направилась прямо к Камю, бережно сжимая что-то в руках. «Наверное, это нужно будет куда-то отнести», — мимолётно подумал он, склоняясь перед ней в почтительном поклоне.

Но Королева вдруг рассмеялась. Чисто и звонко рассыпались ноты её мелодичного голоса, словно разноцветные блики витражей в соборе.

— Мой милый граф, сегодня чудесный день, не правда ли? Спойте для меня, я так давно не слышала музыки вашего сердца.

Камю удивлённо поднял голову и замер на месте. Королева протягивала ему настоящую собаку — с белой шерстью и большими умными глазами. Щенок пока ещё был таким маленьким, что легко умещался в её ладонях, но в нём уже чувствовалась горячая кровь породистого пса.

— Ваше величество…

Камю осторожно, не веря своему счастью, взял из рук своей госпожи шелковистый комочек. Щенок при этом издал радостный писк и лизнул его ладонь. Королева ласково улыбнулась.

— Это русская борзая. Скоро он вырастет большим и будет служить вам так же верно, как вы служите мне, милый граф. А теперь идёмте: я прикажу принести чай и сладости (вы ведь любите сладкое, правда?), а вы споёте для меня. Сегодня я хочу просто радоваться жизни и не думать о серьёзных вещах.

И Камю вдруг почувствовал, что ему до слёз хочется того же самого: просто радоваться жизни. От всего сердца петь для своей Королевы, вместе с ней пить чай с пирожными и, не скрывая глупой детской улыбки, прижимать к груди маленькую собаку — слишком дорогой подарок для того, чтобы он сам мог когда-то кого-нибудь о нём попросить.

@темы: фанфик, Uta no Prince-sama

---

Brothers 04. Ibuki Aka & Yanagi Yukito

AYAKA, перевод. Оригинал тут

Название: «AYAKA — SIDE STORIES 01» (Part 04/04)
BROTHERS 04: IBUKI AKA & YANAGI YUKITO
Перевод: Lady Garet
Оригинал: авторы GoRA, перевод на английский Naru-kun
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Янаги Юкито, Ибуки Ака, Ино Санджи, Макита Тайхэй
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: Обложка официальная. BROTHERS 01, 02, 03



— Морской поезд не ходит?

Янаги Юкито неподвижно стоял в здании вокзала Ичиносима с выражением растерянности на лице.

— Конечно, сегодня ветрено.

В отличие от озадаченного Юкито, Ино Санджи спокойно кивнул.

— Эм, когда вы выезжаете?

— Ну, сегодня это невозможно, не так ли? — грубовато отказал водитель.

Забеспокоившись ещё сильнее, Юкито посмотрел в направлении своего нынешнего дома на Ниносиме. Тень острова находилась недалеко, но поскольку их разделяло море, Юкито не мог добраться туда самостоятельно.

Он слышал, что морской поезд было легко остановить, но не думал, что даже в солнечный день его мог остановить сильный ветер.

— Что нам делать? Корабль…

— Если спросить, наверняка где-нибудь найдутся места, но ты не должен заставлять себя пересекать море в ветреный день. Останься сегодня на Ичиносиме.

Ино сказал это с лёгкостью. Для 15-летнего Юкито невозможность прийти сегодня домой являлась большим событием, но, увидев спокойную улыбку Ино, он расслабился, поскольку отпадала необходимость искать способ вернуться.

Сегодня Юкито приехал на Ичиносиму по просьбе Момоко. Задача была простая: доставить Ино ботамоти, сделанные Момоко, и купить особой ветчины в магазине на Ичиносиме. С тех пор, как он прибыл на Аякские острова, он всегда ездил с Джинги, но сегодня утром тот ушёл веселиться, и Юкито остался один. Он чувствовал небольшое беспокойство, но вспомнил, что раньше его уже водили туда, так что смог добраться до здания мэрии без проблем. Ино приветствовал Юкито, когда тот пришёл, угостил чаем и сопроводил в известную мясную лавку, где продавалась особая ветчина.

Он выполнил свои поручения без помех, и ему оставалось только вернуться домой.

Юкито вышел из здания морского вокзала вслед за Ино.

— Что ж, тогда тебе следует пойти ко мне домой. Однако, прости, что не смогу поужинать с тобой сегодня, потому что у меня на ужин есть планы…

— Нет! Мне нужно только место, где можно поспать.

— Но…

Похоже, Ино не мог позволить Юкито есть одному. Задумчиво отведя взгляд, он остановил его на углу оживлённой улицы Ичиносимы и воскликнул: «А!»

— Ака-кун!

В ужасе проследив за взглядом Ино, он увидел на другой стороне улицы высокого худощавого молодого человека в костюме.

Ибуки Ака. Второй ученик Янаги Макото, отца Юкито. В настоящее время он возглавлял «Охрану Аяки», специальное охранное агентство, которое занималось арамитамами на Ичиносиме, а также сам сражался в первых рядах.

Он имел острый взгляд и был окружён пугающей атмосферой, которая порождала ощущение неустойчивости. На самом деле Юкито знал, что у него в кармане спрятано оружие (это специальное оружие против арамитам, и хотя, похоже, он получил разрешение от города, это всё равно представляло опасность).

Юкито испытывал сильное отвращение к способу Ибуки уничтожать арамитам. К тому же, им владело чувство близкое к страху, оттого что он стал свидетелем такого происшествия.

Юкито вздрогнул, но Ино улыбнулся и подошёл ближе к Ибуки. Юкито неохотно сделал то же самое.

— Ака-кун, ты на работе?

— Да. Я собираюсь вернуться в офис после завершения патрулирования.

— После этого ты свободен?

— Пока арамитама не появится, на сегодня всё.

У Юкито было плохое предчувствие по поводу того, как говорил Ино.

— Эм-м, Ино…

— Если не возражаешь, не мог бы ты сегодня поужинать с Юкито и позволить ему остаться на ночь? У него неприятности из-за того, что он не может вернуться на Ниносиму, поскольку морской поезд остановлен.

Юкито обхватил руками голову.

Ино, который был достаточно любезен, чтобы сказать это, почесал в затылке и добавил:

— У меня дома всё в порядке, но я не могу оставить его одного поздно вечером.

Взгляд Ибуки обратился к Юкито.

«Скажи нет», — в глубине души умолял Юкито. Он не испытывал ненависти к Ибуки, но тот был несколько пугающим и неудобным. Даже сейчас он помнил, как почувствовал удушье. Ибуки был слишком большим препятствием для Юкито, который плохо разбирался в межличностных отношениях.

— Вы, ребята, как братья, но с тех пор, как Юкито-кун вернулся, у вас не было возможности пообщаться, верно? Потому что Юкито-кун всегда монополизирован Джинги-куном.

Хотя Джинги был проблемным и в высшей степени бесполезным парнем, теперь он глубоко прочувствовал, насколько с ним было спокойно. Ибуки несколько секунд смотрел на Юкито с отсутствующим выражением, так что тот не понимал, о чём он думает. Потом сказал: «Пошли», — и сразу развернулся на каблуках.

Озабоченный Ино Санджи посмотрел на него с улыбкой, как бы говоря, что счастлив, и помахал рукой со словами:

— Увидимся позже.

Юкито нехотя последовал за Ибуки.

— Рассчитываю на тебя, Ака-кун, — произнёс позади него успокоенный голос.

— Ох, извините.

— Я не против.

Юкито беспокоился, что Ибуки разозлится на его манеру разговора, но тот искоса взглянул на него и бросил ещё несколько слов:

— Что ты хочешь съесть?

— А?

— На ужин.

Похоже, он действительно хотел, чтобы они поужинали вместе.

— Я, что угодно…

—…Ладно. Тогда я хорошенько обыщу магазин.

Ибуки кивнул сам себе.

— Я вернусь в свой офис. Юкито, пожалуйста, подожди в ресторане.

— Да.

Однажды он заходил в GOZ, ресторан, по всей видимости, принадлежавший Ибуки. Офис «Охраны Аяки», похоже, находился в том же здании, что и GOZ, поэтому, расставшись с Ибуки в лифте, Юкито отправился в ресторан один.

Для Юкито GOZ был заведением высокого класса, и, прежде чем открыть дверь, он поколебался несколько секунд, набираясь смелости.

— О, ты действительно здесь.

Мускулистый мужчина с тёмной кожей (он полагал, что его звали Макита), показавшийся с другой стороны двери, радостно улыбнулся Юкито.

— Мне только что позвонил босс. Ака-кун скоро придёт, так что выпей сока и подожди его.

— Спасибо.

Когда он вошёл в магазин, взгляды четырёх человек — мужчин и женщины, сидевших в первых рядах, одетых в одежду, похожую на одежду Ибуки, и с красными повязками «Охрана Аяки» на рукавах, обратились к нему.

— О! Этот мальчик — сын Янаги-сенсея? Это опасно.

Длинноволосый мужчина в потёртом костюме поднялся со своего места и подошёл к Юкито.

Кроме того, красивая женщина подалась вперёд и попыталась заглянуть в лицо Юкито.

— Привет! Он милый! Он примерно того же возраста, что и Ибара-чан? В духе Аяки!

— Эй, ребята, не делайте ничего неожиданного для него.

Серьёзный на вид молодой человек в очках отчитал их обоих.

—…Извини. Приятно познакомиться.

Молодой человек с чёлкой, достаточно длинной, чтобы скрыть глаза, молча поздоровался с ним.

Пока Юкито пребывал в растерянности, не зная, что ответить, Макита лучезарно улыбнулся.

— Извини, Юкито-кун. Это сотрудники «Охраны Аяки».

Мужчиной с длинными волосами был Фурин, красивой женщиной — Канезаки, Мизутани был человеком в очках, а Онден — с длинной чёлкой.

Все четверо (особенно Фурин и Канезаки, которые казались яркими личностями), похоже, хотели ещё поговорить с Юкито, но застенчивый Юкито заколебался и подошёл к стойке, где стоял Макита. Макита рассмеялся и открыл для Юкито бутылку сидра. Он налил сидр в стакан, наполненный льдом, и послышался освежающий звук лопающихся пузырьков.

Юкито сел за стойку и поблагодарил его за стакан сидра.

— Поскольку ты младший брат босса, всем очень интересен Юкито-кун.

— Брат...

— Ах, я знаю. Они не родственники по крови. Но все три ученика Янаги-сенсея были его детьми, поэтому казалось, что они братья. Вообще-то, Юкито-кун, наверное, единственный ребёнок, но я не могу отделаться от ощущения, что он самый младший.

Никто из них не прищёлкнул языком. Ибуки и остальные были как старшие братья, а Юкито считался младшим, и только он один был сыном человека по имени Янаги Макото.

— Мы с Джинги были одноклассниками. Так что, когда я училась в начальной школе, часто слышала, как Джинги рассказывал о Янаги-сенсее, о своём старшем брате и младшем брате Юкито. Это походило на семейную гордость.

Канезаки улыбнулась. Не в силах этого представить, Юкито неуловимо наклонил голову.

— Он ученик Янаги-сенсея, и мне хочется с ним подружиться, потому что он будущий лейлист, верно?

Фурин рассмеялся. Легко было представить, как он мог бы увлечься, и на этот раз Юкито неуловимо кивнул.

— Но он в самом деле любил свою семью, клан Янаги. Должно быть, он очень рад, что Юкито-кун вернулся на остров. Похоже, когда он был ребёнком, то любил их так сильно, что был готов защищать их счастье.

— А-а… Вот как?

В ответ на слова Мизутани Юкито снова кивнул. Он не мог отделаться от ощущения, что получил «любовь» в плохом смысле, хотя имелась в виду «любовь».

— Да.

Это был Макита, который звучным голосом подвёл итог:

— Джинги такой парень, но я очень рад, что Юкито-кун вернулся. И мой босс тоже.

— Ибуки-сан?

— Да. В это сложно поверить, но босс тоже рад возвращению Юкито-куна. У него такой характер, и ну… много всего произошло, поэтому ему трудно пойти самому повидаться с Юкито-куном. Так что сегодня позволь ему побаловать тебя дорогими блюдами.

— Нет, не то чтобы…

— Ха-ха-ха, это сыновняя почтительность — сделать приятное старшему брату.

Юкито почувствовал смущение, но тут открылась дверь ресторана.

— А, босс! Хорошая работа!

Фурин выпрямился и произнёс это, глядя на вошедшего. Остальные трое тоже воскликнули: «Спасибо за вашу тяжёлую работу!»

Ибуки без всякого выражения слегка поднял руку в ответ и посмотрел на остальных. Он не казался сердитым, но его бесстрастное лицо пугало.

Сотрудники «Охраны Аяки», должно быть, уже привыкли к Ибуки, поскольку Канезаки буднично спросила:

— Босс, что вы с Юкито-куном будете есть?

—…Я думал о некоторых кандидатах, вроде «Таинственного Сиэля».

Среди сотрудников поднялся переполох.

— «Таинственный Сиэль»?! Ресторан на верхнем этаже самого роскошного отеля на Ичиносиме?!

— Если вы хотите туда отправиться, то идите! Правда же?! Стейк — это очень вкусно!

Увидев, что Канезаки и Фурин повысили голоса, Юкито покрылся холодным потом и подошёл к Ибуки.

— Ах, это слишком высокий класс!..

Услышав возражение Юкито, Ибуки приподнял брови:

— Понятно.

— А как насчёт «Большого пира»?

— «Большой пир»?! Это настоящее место для вечеринок, не так ли? Гигантская жареная индейка там такая вкусная, что, говорят, на Рождество нужно заказывать столик за два года вперёд!

— Может быть, можно попасть туда в это время года, но не сложно ли будет пройти двоим? Давайте пойдём вместе?!

— Ребята, не мешайте братьям идти туда, куда они захотят, — спокойно возразил Мизутани в сторону Канезаки и Фурина, которые снова оказались в замешательстве.

Холодный пот Юкито усилился; он покачал головой.

— Эм… нельзя ли просто спросить в магазине, неважно что!

Макита рассмеялся и протянул руку помощи:

— Босс, ты слишком увлёкся. Ему всего пятнадцать лет, поэтому мы должны выбрать место, где ученикам средней и старшей школы было бы удобно поесть.

Услышав слова Макиты, Ибуки сделал серьёзное лицо.

— Вот как?

* * * * *

Угольный мангал перед Юкито слегка скрипнул.

Ибуки схватил щипцами сырое мясо со стоявшей рядом тарелки и положил его на решётку. Послышался приятный шипящий звук, и в воздухе разнёсся ароматный запах подгоревшего соуса.

В итоге это получилось якинику.

Похоже, все в «Охране Аяки» часто ходили есть этот «Гьюэн». Сотрудники службы безопасности с облегчением узнали, что они отправились в относительно надёжный ресторан, но ресторан якинику был им незнаком. Или даже больше…

— Я впервые в ресторане якинику.

Ибуки слегка приподнял бровь, сохраняя бесстрастное выражение лица.

—…О, правда?

Юкито вырос в приюте. У него было не так много возможностей поесть вне дома. Пока он с любопытством смотрел на жарившееся перед ним мясо, истекавшее соком, Ибуки воскликнул:

— Самое время.

— О, да.

Когда он попытался подцепить разноцветное мясо палочками и положить его на тарелку с соусом, тот сказал:

— Подожди! Это слишком солёное. Вместо соуса лучше макать его в лимон.

— Да.

Он спрашивал себя, что было рядом с тарелкой соуса, но это оказалась тарелка с лимонным соком. Когда Ибуки посоветовал обмакнуть мясо в лимон и положить в рот, он почувствовал освежающий вкус. Это было необычное и восхитительное сочетание.

Он сказал: «Эй, эй», — почувствовав жар только что обжаренного мяса, и Ибуки ответил: «Понятно».

Выражение лица Ибуки по-прежнему оставалось бесстрастным, с обычной резкостью, но он почувствовал, что его взгляд немного смягчился. Пока он смотрел на лицо Ибуки сквозь дым, поднимающийся от угольного мангала, тот сказал ему:

— Следующее тоже готово. Это рёбрышки. Обмакни их в соус и съешь.

— Да!

— Жаркое тоже готово. Это тоже соус.

— Спасибо.

— Стейк в юбке, готово.

— Да, спасибо.

— Рис тоже здесь. Ешь его с мясом. Добавка бесплатно.

— Да.

— Растущим детям также надо есть овощи. Эта трава — салат. Заверни в него мясо и ешь с большим количеством соуса.

— Гм…

— Это гормон. Тоже готово.

— …

У него не хватило времени ответить.

Не выпуская щипцов из рук, Ибуки поджаривал мясо одно за другим. Когда Юкито перестал есть настолько быстро, что его палочки больше не достигали верха сетки, Ибуки использовал свои палочки, чтобы накладывать на тарелку Юкито всё больше и больше готового мяса.

Кальби, вырезка, фланк стейк и гормоны были восхитительны, но ему казалось, будто он ускользает.

— А, хм, позвольте мне в следующий раз поджарить мясо на гриле. Ибуки-сан постоянно обо мне заботится, так что…

Вместо проявления внимания это было предложение взять под контроль хотя бы темп приготовления, но Ибуки твёрдо покачал головой.

— Нет необходимости. Юкито, сосредоточься на еде.

Ибуки всё ещё держал щипцы, но, заботясь о мясе, которое постоянно было разбросано по сетке, он нисколько не пренебрегал собственной едой. Он поглощал мясо, рис и напитки в два раза быстрее, чем Юкито. Кроме того, он позвал продавца и сделал дополнительный заказ.

— Особый кальби, свинина с тунцом, толстые ломтики говяжьего языка, кальби с косточкой, маринованная грудинка в горшочке, жаркое из коротких рёбрышек, кострец, говяжий суп Юккеджан — всего по две тарелки и одну для сырого.

— Боже… — невольно раздался испуганный голос. — О, это слишком…

— Не останавливайся.

— Дело не в этом…

— И ещё рис на двоих.

— Ох…

Он в отчаянии ел предложенное мясо одно за другим, и посреди всего этого забыл о напряжении, которое испытывал, оставаясь с Ибуки наедине.

Юкито вышел из магазина с животом, который, казалось, вот-вот лопнет.

— Спасибо за еду…

— Да.

Ибуки, должно быть, съел намного больше, чем Юкито, но, похоже, его не тошнило. Юкито посмотрел на подтянутый живот Ибуки, задаваясь вопросом, что происходит с телом этого человека.

— Итак, пойдём?

Он планировал сегодня остаться дома у Ибуки. Однако Ибуки направился к зданию, где располагались GOZ и «Охрана Аяки». Когда он открыл дверь в здание, Юкито склонил голову.

— Вы возвращаетесь в GOZ?

— Нет, моя комната рядом с этим магазином.

— Э?

Когда Юкито невольно издал удивлённый возглас, Ибуки посмотрел на него и слегка улыбнулся.

— Не волнуйся. У меня есть только самый минимум, но поспать можно без проблем. Если проголодаешься, сходи в GOZ и съешь что-нибудь.

— Нет, на сегодня я больше не голоден…

Это был болезненный уровень насыщения. Он чувствовал, что с ним всё будет в порядке, даже если он ничего не съест за целый завтрашний день.

Юкито подал голос, поскольку Ибуки жил по соседству с GOZ, другими словами, прямо под офисом «Охраны Аяки», и казалось, что на самом деле он видит в доме лишь «место для сна». Таким образом, было похоже, что Ибуки жил только ради уничтожения арамитам. Они поднялись на старинном лифте многоквартирного здания и вышли на пятом этаже. С другой стороны двери в GOZ слышался бодрый голос, и он почувствовал, что сотрудники «Охраны Аяки» или другие клиенты поднимают шум, но Ибуки повернулся к ним спиной и открыл дверь в задней части комнаты.

Комната Ибуки была такой унылой, как он говорил и как представлял Юкито.

Всю обстановку составляли кровать, диван и простой журнальный столик. На маленькой кухне не было ни единой кухонной утвари. У него мелькнула мысль, что этот человек управляет рестораном, так что для приготовления своих ежедневных блюд может попросить Макиту.

— Юкито, ложись на кровать.

— Э-э, нет, я здесь в гостях, поэтому буду на диване…

— Можно ли ребёнку спать на диване? Спи в подходящем месте и расти.

Возможно, для этого человека Юкито всё ещё мог быть примерно пятилетним ребёнком.

Внезапно подумав об этом, он вспомнил: ну, до пяти лет они жили в одном доме с этим человеком, как семья.

Приняв душ и почистив зубы купленной зубной щёткой, ему больше нечем было заняться в пустой комнате (с характером Ибуки и навыками Юкито наслаждаться общением было невозможно), и он рано лёг спать.

Лёжа на боку, словно защищая раздувшийся от мяса живот, Юкито смотрел на диван. Ибуки лежал на спине, укрывшись одеялом. Его длинные ноги свисали с края дивана.

— Юкито, — позвал Ибуки с закрытыми глазами. Юкито слегка вздрогнул, задаваясь вопросом, не был ли он пойман на подглядывании.

— Да.

— Есть ли недостатки у жизни на Аякских островах?

— Нет. Момоко-сан добрая, Ино-сан заботится обо мне, а Джинги-сан беспечный и беспокойный человек, который всегда пьёт алкоголь, но… как мой наставник он обучает меня разным вещам. Мне кажется, я живу гораздо более приятной жизнью, чем ожидал.

Имя Курамы сознательно не упоминалось. Юкито, который пробыл на острове совсем недолго, на самом деле не понимал вражды между Ибуки и Курамой, но знал, что между ними существует необычайная неприязнь. В прошлом они с Курамой тоже жили как братья, но отношения Юкито и Ибуки были недостаточно близкими, чтобы спрашивать о подобных вещах.

— Тогда всё в порядке. Если у Юкито всё хорошо, я уверен, что мой наставник будет счастлив.

Ибуки сказал это тихо, лёжа с закрытыми глазами.

Похоже, что чувство слабости и страха, которое Юкито испытывал по отношению к Ибуки с того дня, когда они впервые встретились, исчезло.

* * * * *

Гостеприимство для Ибуки Аки означало накормить его.

Ибуки никогда не льстил другим. И потому он не знал, как доставить другим удовольствие.

Однако рис являлся источником энергии человека и источником здоровья организма.

Дать его было для Ибуки лучшим выражением доброжелательности и свидетельством уважения.

— Ешь.

Он решил позавтракать в GOZ. Это было не круто, но приготовлением занимался Макита, поэтому завтрак доставлял удовольствие своей гибкостью.

Он положил перед Юкито гамбургер. Ибуки заказал три толстых бургера с сыром и помидорами, зажатыми внутри.

Ибуки взял свой кусок бургера и надавил на булочку, сминая её вверх-вниз. Посмотрев в сторону Юкито, он заметил, что тот не смог справиться с высоким бургером и чуть не упал в обморок, пока ел его изо всех сил. Возможно, у него было мало опыта не только в поедании якинику, но и бургеров тоже.

— Макита. Две полные тарелки жареной курицы.

Когда он сделал дополнительный заказ, Макита почему-то с беспокойством улыбнулся ему.

— Хм. Это для босса?

— Поскольку тарелок две, одна из них для Юкито.

Юкито, вытаращив глаза, посмотрел на Ибуки.

— Ах, Ибуки-сан, я всё ещё сыт после вчерашнего жареного мяса…

— О чём ты говоришь. Это неправда.

Решив, что он странным образом сдерживается, Ибуки подал знак Маките:

— Дай ему только что зажаренное.

Макита слегка пожал плечами и направился к стойке.

Юкито почему-то тихо произнёс: «Эх…»

Он знал, что Юкито испытывал чувство отверженности из-за того, что его образ действий отличался от правил общения.

У него самого не было желания быть понятым.

Но это было неприменимо к Юкито, которому нужно учиться и расти рядом с Курамой. Юкито являлся законным преемником своего отца, его наставника.

Самое большое, что Ибуки мог сделать для Юкито, это накормить его, когда он вот так навещал его.

После завтрака он вместе с Макитой отвёз Юкито на станцию Ичиносима.

— Возвращайся, когда захочешь.

— Да.

Юкито, который почему-то шатался, прикрывая руками живот, посадили на морской поезд и отправили.

Когда он смотрел вдаль на хвост поезда и думал о том, что мог бы хорошо с ним общаться, Макита пробормотал себе под нос:

— Может быть, мне следовало дать ему лекарство от желудка…

@темы: перевод, Ayaka

---

Six Idols (extra)

#K_Project, перевод. Оригинал тут

Название: Тайное искусство Зелёных
Автор: GoRA Orange (Судзуки Судзу)
Перевод: Lady Garet
Оригинал: SIX IDOLS (EXTRA), GREEN HIDDEN ART (By Suzuki Suzu), перевод на английский Naru-kun
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Размер: драббл, 293 слова
Пейринг/Персонажи: Хисуи Нагаре, Мишакуджи Юкари, Годжо Сукуна, Ивафуне Тенкей
Категория: джен
Жанр: повседневность, юмор
Рейтинг: G
Примечание: Бонусный рассказ из сборника "The Idol K: Six Idols" (год издания 2020). Арт официальный.



— Конкурс оккультного искусства? — переглянулись Сукуна и Мишакуджи, когда узнали о проекте, предложенном Хисуи Нагаре.

— Положительно. Я отправил вам предложение, так что, пожалуйста, прочтите его.

Услышав это, Сукуна проверил свой КПК. Конечно, Нагаре прислал PDF-файл со словами «Посмотрите на это», пожаловался он и поджал губы.

— Оккультное искусство в Новом году. Эй, это своего рода футуристично.

— Тем не менее, тебе это совсем не нравится, потому что здесь нет тайного искусства?

— А? Нет, у меня есть пара тайных трюков! Смотри!

Сукуна опустил металлический посох, который держал в руке, на землю и точно таким же образом поднял своё тело. Это выглядело так, будто он размахивал в воздухе ногами, чтобы найти баланс, словно акробат.

— Эй. Это сложно сделать.

— Я танцую, вот и всё. А что насчёт Юкари?

В ответ на вопрос Сукуны Юкари кивнул и сказал:

— Да. Как насчёт этого?

С этими словами он подбросил вверх лежавшее на столике яблоко.

Оно на мгновение замерло на острие меча и свободно упало вниз.

Потом вокруг яблока закружился белый свет.

— А?

В тот момент, когда яблоко упало на столик, с него отвалилась кожица. Спирально очищенная кожура была единой, словно лента. Вложив меч в ножны, Юкари пробормотал:

— Лезвие Аямачи слегка затупилось? Разберусь с этим позже.

— Замечательно, Сукуна, Юкари. Давайте потом сделаем видео о современном оккультном искусстве. Я его обработаю и отредактирую.

— Хорошо, но где ты будешь показывать это видео?

Глаза Нагаре ярко засверкали.

— Я собираюсь взломать Новогодний турнир по оккультному искусству, который будет транслироваться по национальной сети, и взамен показать это видео. Это секретный трюк Jungle PRO.

— О, правильно.

— Это значит, сделать так, чтобы цветы из Аябэ перекрыли всё остальное цветение. Хе-хе, интересно.

— Спасибо, что согласились. Давайте готовиться.

— Давайте!

В этот момент позади трёх разгорячённых людей открылась дверь со звуком: «Спам!» и оттуда в отчаянии появился Ивафуне.

— Прекратите! Это же обычное преступление!


Название: Тайное искусство Серебряных
Автор: GoRA Orange (Судзуки Судзу)
Перевод: Lady Garet
Оригинал: SIX IDOLS (EXTRA), SILVER HIDDEN ART (By Suzuki Suzu), перевод на английский Naru-kun
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Размер: драббл, 316 слов
Пейринг/Персонажи: Исана Яширо, Ятогами Куро, Неко
Категория: джен
Жанр: повседневность, юмор
Рейтинг: PG-13
Примечание: Бонусный рассказ из сборника "The Idol K: Six Idols" (год издания 2020). Арт официальный.



— Конкурс оккультного искусства? — переглянулись Куро и Неко, услышав о работе, которую предложил Широ.

— Да! Посмотрите, это заявка!

Ежегодный новогодний конкурс оккультного искусства. Очень известный проект, который транслируется по национальному телевидению без перерывов. У Куро невольно исказилось лицо, когда он прочитал заявку, где были перечислены имена знаменитых артистов.

— Получить такую достойную работу… Я проверю это, Широ! Иногда ты можешь что-то сделать как продюсер!

— Это способ сказать, что ты согласен, но мне всё равно.

— Что это? — вдруг спросила Неко. Существовало много вещей, о которых она не знала, потому что жила естественной жизнью.

— Хм, правда, например… вот так…

С этими словами Широ развёл руки и выставил их перед собой. Показав ладонь, он показал тыльную сторону ладони и снова ладонь.

Когда он показал её и быстро встряхнул, между его пальцами появилось несколько шариков.

— Вау! Вау! Широ, что ты сейчас сделал?

— А, не скажу. Ну, я бы хотел, чтобы каждый мог так удивиться. А вы двое?

— О, тогда есть особая техника, которой я научился у мастера Ичигена.

Куро взял меч, прислонённый к комоду. Как только он вынул его и встал в позу, всё его тело наполнилось необычайным воодушевлением.

— Эй!

Когда он подумал, что это похоже на вспышку молнии, клинок уже был в ножнах. В то же время яблоко на столе распалось надвое.

— Острота Котовари, что дал мне Ичиген-сама, ещё не уменьшилась.

— О! Как и ожидалось, Куро великолепен!

Увидев, как Широ хлопает в ладоши, в нём пробудился дух соревнования.

Неко тоже подняла руку, сказав: «Да! Да!» — и начала собственное шоу.

— Если так, то Вагахай-чан сможет это сделать! Смотрите!

Неко встала и развела руки.

— Вот и я! Привет!

Когда он подумал, что она уменьшается в размерах, свитер и юбка, что были на ней, упали, и Неко превратилась в белую фигуру.

— Это плохо, дурочка! Одевайся быстрее, нахалка!

— Поскольку это национальная сеть, ты определённо не сможешь сделать так во время передачи, верно?

— Почему? Я отлично справилась! — с возмущением кричала Неко, пока они вдвоём одевали её.

@темы: перевод, K-Project, Рассказы по K-Project

---

Стихи по AYAKA

#AYAKA, фанфик

Название: "Догорает красный как кровь закат..."
Автор: Lady Garet
Канон: AYAKA
Размер: драббл, 113 слов
Пейринг/Персонажи: Ибуки Ака/Курама Харуаки
Категория: неро
Жанр: драма, love/hate, броманс, стихи
Рейтинг: G
Примечания: Арт by @kenko_pescovege



Догорает красный как кровь закат.
В переулках мрак, а на сердце тьма.
Вспоминаешь ли ты обо мне, мой брат?
Я на грани бреда, схожу с ума.

Лёгок сон всегда под твоей рукой,
Тихий шелест — пёрышки в волосах.
Как молитва дарит в ночи покой,
Твой весёлый смех разгоняет страх.

В водопад вплетали свои мечты,
Предсказанья ветер нам приносил,
И казались вечностью я и ты...
Мой огонь жесток, не хватает сил

Разорвать гордыни порочный круг,
Подойти к тебе, посмотреть в глаза.
Стал врагом навек самый лучший друг...
Что бы наш наставник теперь сказал?!

Но сквозь боль и мрак, сквозь тоску и тлен
Буду я по-прежнему защищать
Очарованных снов твоих сладкий плен,
Нежность сердца, умеющего прощать.


Название: "Быть единственным — это больно..."
Автор: Lady Garet
Канон: AYAKA
Размер: драббл, 98 слов
Пейринг/Персонажи: Курама Харуаки/Ибуки Ака
Категория: неро
Жанр: драма, love/hate, броманс, стихи
Рейтинг: G



Быть единственным — это больно.
Ты с улыбкой глотаешь слёзы.
Добрый, ласковый, всем довольный —
Не бывает защитник грозным.

В сотню мест, и без опозданий:
Ты же должен, а значит, можешь.
Жить с невидимыми цепями,
Чтоб в груди не кончался воздух —

Ведь считать себя виноватым
Должен тот, кто за всех в ответе...
И желать — до озноба! — к брату
Полететь, словно лёгкий ветер.

Отыскать, рассказать, как сильно
Ты скучал и хотел быть рядом...
Только прошлое жалит в спину,
Затекает под кожу ядом.

Жизнь — лишь горькое обещанье:
Больше некому, ты же старший.
И на сердце печать молчанья,
Словно стены в высокой башне.

@темы: стихи, фанфик, Ayaka

---

Стихи по Hakkenden

#Hakkenden, фанфик

Название: Не смотри мне в спину...
Автор: Lady Garet
Канон: Hakkenden: Touhou Hakken Ibun (Хаккенден: Легенда о восьми Псах Востока)
Размер: драббл, 60 слов
Пейринг/Персонажи: Сатоми Рио
Жанр: мистика, драма, стихи
Рейтинг: G



Не смотри мне в спину и не зови.
Догорели свечи до основанья.
За часы безумной слепой любви
Годы осознанья и покаянья.

Больше вслед руки я не протяну:
Эта дверь отныне навек закрыта.
Волки потеряли свою луну.
Всадники — как ночь, не стучат копыта.

"Оборотням крови не подавать" —
Надпись на забитых доской воротах.
Церковь призывает своих солдат.
Будет доброволец в святой охоте.


Название: Моя любовь...
Автор: Lady Garet
Канон: Hakkenden: Touhou Hakken Ibun (Хаккенден: Легенда о восьми Псах Востока)
Размер: драббл, 100 слов
Пейринг/Персонажи: Инудзака Кэно
Категория: гет
Жанр: мистика, драма, стихи
Рейтинг: G



Моя любовь чиста и красива,
Подобно светлой богине-ками.
Глаза сияют — две спелых сливы,
Увиты руки её цветами.

Улыбкой душу твою погубит,
А танцем страсти пленит навеки.
Но лишь она никого не любит,
И не для нежности этот вечер.

Моя любовь играет на флейте,
Моя любовь раскрывает веер —
Она начинает танец смерти,
И ей повинуются мрак и ветер.

Моя любовь живёт только местью,
И оттого её взгляд так ярок.
В груди горячей на сердца месте
Принцессы демонов злой подарок.

И будет буйство огня и боли,
Прекрасный танец на пепелище.
Здесь флейта плачет и ветер стонет...
Моя любовь не тебя ли ищет?

@темы: стихи, фанфик, Hakkenden