K Side: Black & White

[Леди Гарет]

#K_Project, перевод. Оригинал был тут (удалён) и тут (удалён)
рабочая ссылка

Название: K Side: Black & White
Пролог "В бегах". Глава 1 "Связанные вместе"
Перевод: Lady Garet
Оригинал: K Side: Black & White Перевод на английский happythexceed
Форма: вторичный перевод официальной новеллы
Пейринг/Персонажи: Исана Яширо, Ятогами Куро, Неко
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: PG-13
Примечание: Новелла "K Side: Black & White". Автор GoRA Red (Миядзава Тацуки), иллюстрации Судзуки Синго. Дата выхода 20.05.2013

Начало (Пролог. Глава 1)

Пролог. В бегах

Стены были оклеены розовыми обоями, а двуспальная кровать бесстыдным образом имела форму сердца. Хотя это выглядело достаточно неплохо, внутреннее убранство оставляло ощущение дешевизны.
— Ух! — Исана Яширо вяло плюхнулся на кровать и начал расстёгивать воротник. — Это место вроде ощущается оторванным от мира, из которого мы…
Он впервые оказался в таком месте. Используя довольно устаревшее выражение, они пришли в «место встреч влюблённых». Проще говоря, это был всего лишь любовный отель.
Было почти невозможно избежать чувства любопытства, которое вызывали зеркальный шар, свисающий с потолка, и холодильник, украшенный появляющимися цветными звёздами. Но Яширо был слишком измучен, чтобы в этот момент уступить своему обычному любопытству.
— Широ! Широ! — подала голос Неко, высунув голову из ванной; её было видно только по ключицы. — Ты уверен, что не хочешь принять ванну вместе?
Вероятно, она уже сняла всё, что на ней было надето, и теперь вернулась в состояние, в котором была, когда они встретились впервые. Другими словами — совершенно голая.
Яширо поднял только голову.
— Неко, что ты мне обещала?
— М-мр… — Неко поджала губы. — Я не буду вызывающе показывать людям моё обнажённое тело.
— Именно. А теперь исчезни, — приказал он с усталой улыбкой, снова опустив голову на матрас, чтобы отдохнуть.
Из ванной раздался громкий удар, и Неко вернулась, явно недовольная:
— Ты скучный! Я просто хотела булькать и плескаться в воде с Широ! — и убрала голову обратно внутрь.
Только мгновением раньше она начала нетерпеливо снимать с себя одежду прямо у них на глазах, и Яширо очень нервничал. Ему как-то удалось убедить её остановиться, невзирая на то, что она сильно упрямилась, и он направил её в ванну в одиночестве — подвиг, который почти полностью исчерпал все его силы. Однако теперь из надлежащей комнаты раздавался приятный напев вместе со звуком включенного душа.
У Неко была очень светлая кожа и приятные пропорции, а линии её тела изгибались в нужных местах. Ни один мужчина не смог бы сопротивляться её очарованию. Вероятно, прямо сейчас она делала всё, что заставило бы любого парня ревновать…
Яширо с горькой улыбкой закрыл глаза; в действительности ему хотелось просто уснуть, именно так, — но у него ещё осталось незавершённое дело. Он всё ещё…
— Её непристойному поведению нет конца! — вышел из себя Ятогами Куро, который всё это время сидел на диване, скрестив руки и ноги, и казался вполне безучастным. — И что за неприличное заведение, в которое ты нас привёл?!
В отчаянии он встал, сжав кулаки по бокам, и Исана Яширо смягчил горькую улыбку, которая при этом появилась на его губах.
— С какой стати мы скрываемся в этом… этом… этом… — Казалось, Куро не мог заставить себя даже произнести слова «любовный отель», его щёки вспыхнули, и он продолжил: — …этом доме отдыха для мужчин и женщин, находящихся в отношениях?!
Каждое слово, падавшее с губ Куро, заставляло его казаться старше своих лет, и с тяжёлым усилием Яширо поднялся вертикально, рывком откинувшись на изголовье кровати.
— Но оно превосходно как укрытие, ты не находишь? Всё анонимно, поэтому здесь отличное место для сохранения секретности. Или вернее — это единственное место в городе, где можно это сделать. В конце концов, не похоже, чтобы они спрашивали идентификационный номер у каждого человека, кто сюда приходит. Это идеально подходит для таких людей, как мы, кому нужно скрыться от людских глаз.
— Но я пытаюсь сказать, — с укором ответил дотошный Куро, — что это место морально отвратительно!
— Ну… Я полагаю, в этом ты прав. — Яширо представил здесь своего друга Мишину, и на его лице мелькнула пошлая улыбка. Будь он здесь, он бы, вероятно, пролил свет на эту ситуацию. — Но люди приходят сюда, чтобы сделать то, в чём они нуждаются, так сказать, поэтому трудно ожидать, что это будет вершиной морали.
— Это не так! — Куро настойчиво тряхнул головой, снова густо покраснев. — Я-я не порицаю тех, кто… решил участвовать в таких действиях. Сексуальные отношения по взаимному согласию между партнёрами далеки от того, что следовало бы осуждать. Меня не устраивает предпринимательский смысл этого отеля. Другими словами, то, как просто мы смогли войти внутрь!
Отель, который они занимали, использовал полностью автоматическую платёжную систему, позволяя клиентам пользоваться комнатами без единого контакта с другими людьми. На очевидное замешательство Яширо Куро с раздражением пояснил:
— Нас трое — явно больше, чем пара!
— О… Да, теперь ясно.
Вход в отель охраняли камеры безопасности, по всей вероятности, проверявшиеся на другом конце владельцами здания. Несмотря на то, что система была полностью автоматизированной, всё равно где-то поблизости должен быть, по крайней мере, управляющий здания, — и хотя они использовали изощрённую маскировку и возможности Неко скрывать их личности, опасаясь быть схваченными Скипетром-4, они не догадались рассмотреть их число.
— Ну, я полагаю, что такого рода вещи не так уж редко встречаются в такого рода месте — двое парней и одна девушка.
— Совершенно неприлично!
— Интересно, как они это делают?
На поддразнивающий смех Яширо Куро впился в него острым взглядом — и именно в этот момент из ванной раздался музыкальный голос:
— Э-эй, Широ! Здесь какая-то странная кнопка! Смотри, смотри!
Они оба повернули взгляды на её голос — и внезапно стены стали совершенно прозрачными, открывая свободный обзор ванной. Неко, покрытая пеной, широко улыбнулась им.
— Смотри, смотри! — Поскольку она нажала кнопку рядом с выключателем душа, им обоим представилась возможность увидеть то, чего они не хотели, — Неко, полностью обнажённую, как в день своего рождения. Кажется, она нашла довольно пикантную систему, позволявшую наблюдать за тем, что происходит в ванной.
— Йе-е! — Казалось, её удовольствие достигло своего апогея, она пританцовывала на цыпочках, её длинные волосы едва скрывали самые «опасные» места.
Куро и Яширо в один голос закричали:
— Стой, стой!
— Прекрати это немедленно!
— Ня? — Она перестала крутиться, двигая бёдрами, и стена вернулась в нормальное положение.

* * * * *

После преследования человека, известного как Серебряный король Адольф К. Вайсман, и оказавшись в эпицентре взрыва его дирижабля, трио чудом избежало верной гибели. Если бы не молниеносная реакция Куро и его сверхъестественные способности, они все трое, вероятно, лишились бы жизней прямо там.
Куро направил вертолёт, который он пилотировал, в пике, что позволило избежать непосредственно взрыва. Как он выразился:
— Вертолёты, как правило, оборудованы сцеплением, чтобы предотвратить их резкое падение, даже если двигатель остановится; поэтому, если пилот попадает в такую ситуацию, он обычно просто снижает скорость вращения главного винта, но PELL402 имеет такие же функции передачи, как операционные вертолёты и им подобные, так что я смог привести его к резкому снижению высоты быстрее, чем при свободном падении.
Яширо от удивления открыл рот.
— …Я в шоке уже от того, что ты вообще можешь летать на вертолёте, — где ты научился таким вещам?
На его вопрос Куро загадочно ответил:
— Это ожидалось от вассала Ичигена-сама, служившего у него.
Но Куро ещё не закончил — и крепко прижав к себе Яширо и Неко, он исказил пространство вокруг трио, используя свои силы, и сбежал с неуправляемого вертолёта.
«Если бы не он… — размышлял Яширо. — Мы все трое, вероятно, сгорели бы дотла…» Затем он добавил немного самокритично: «Но… возможно, по крайней мере, я бы это сделал. В конце концов, я сумел выжить, упав с того дирижабля…»

Звук шипящего ветра.
Открытый люк дирижабля.
Серебряный король Вайсман смотрит на него сверху вниз и беспечно смеётся —
«Пока»
— прежде чем он вытолкнул Яширо прочь, положив начало его свободному падению на землю.

Силы Неко что-то привели в действие внутри него, и хотя он ещё ничего не помнил, но, по крайней мере, крепко держался за это воспоминание, это ощущение беспомощности, похожее на то, словно душа покинула его тело.
Почему он оказался на борту корабля Серебряного короля?
Как он выжил, упав с неба с такой силой, что пробил крышу здания?
Кем он был?
Чтобы разгадать эту загадку, они взбудоражили Синего короля, Мунакату Рейши, и попытались добиться непосредственной аудиенции у Серебряного короля — но в итоге всё стало даже более запутанным, чем раньше.
«Тем не менее, что касается того взрыва… Я не могу заставить себя думать, что кто-то столь замечательный, как тот человек, умер бы так легко».
А что если Серебряный король… сам инициировал взрыв?
Тот, кто в своём ранге стоит рядом с Золотым королём — самый первый Король…
В каких отношениях находились Серебряный король и Яширо?.. Его взгляд на Яширо был наполнен радостью, граничащей с экстазом, заставлявшим кожу покрываться мурашками. Его сердце болезненно пульсировало в груди, а тело слегка дрожало.
— …Что случилось? — Куро, казалось, заметил едва уловимые изменения, произошедшие с Яширо.
— О-о, это… ничего. — Он улыбнулся в ответ. «Куро всегда такой добрый…» Он бросил взгляд на парня, который каким-то образом стал чем-то вроде партнёра и компаньона на этом пути. Опытный в обращении с мечом, а также с кухонным ножом, превосходный во всех областях домашнего хозяйства, он был благословлён честной, искренней личностью. «Хотя я должен признать, ему было бы легче ладить с людьми, если бы он просто позволил себе чуть-чуть больше непринуждённости…» — подумал он про себя.
Несмотря на попытки убить Яширо, когда они встретились впервые, сейчас они испытывали относительно небольшие трудности в обычном общении друг с другом. Он даже изменил обращение к нему с жёсткого «Исана Яширо» на просто «Широ», а также смягчил свою речь. Трудно было сказать, умел ли он искусно адаптироваться к ситуации или просто позволил себе быть захваченным потоком…
Куро нахмурил брови.
— Итак? Что мы теперь будем делать?
Где-то в пути Яширо оказался лидером их необычного трио — факт, который Куро, казалось, принял без проблем.
Яширо ответил с некоторой озабоченностью:
— Ну… Я думаю, мы могли бы отдохнуть здесь немного и подождать наступления темноты?
— … — Казалось, Куро хотел на это что-то сказать, но придержал свои слова.
— Это единственный выбор, который у нас есть, когда думаешь об этом. Прямо сейчас нам просто недостаточно информации для того, чтобы сделать следующий шаг: например, нам надо знать, что собирается предпринять Мунаката-сан или что случилось с Серебряным королём, когда взорвался его дирижабль. Если мы не оценим, как с этого момента обстоят дела, мы не сможем решить, что делать дальше.
— …
— Так я полагаю, ты мог бы сказать, что мы используем здешний телевизор и твой КПК для сбора информации?
На высказанное с усмешкой предложение Яширо Куро неохотно кивнул.
— Что ж, хорошо.
— И ещё… — добавил Яширо с несколько усталым выражением, — честно говоря, я уже довольно измотан. Если я немного не посплю, то не смогу двигаться.
С этими словами он перекатился на свою сторону матраса, прежде чем протянуть Куро хрупкую руку.
— Ты, должно быть, устал, Патраш*? Я тоже. Я почему-то действительно очень устал…
— Кого ты называешь Патрашем?! — После столь откровенного ответа выражение Куро, тем не менее, стало взволнованным. Он приблизил своё лицо к Яширо, как будто проверял свежесть овощей на рынке.
— …Признаю, сейчас ты выглядишь не слишком хорошо. Твои глаза налиты кровью. — Он понизил голос. — Ой, Широ. Ты уверен, что это только из-за того, что ты устал? Или это…
Яширо просто рассмеялся — он даже сам не был уверен. С тех пор, как силы Неко запустили разблокировку его памяти, он начал ощущать какое-то странное разъединение между телом и разумом, поднимавшееся внутри него. Было ли это просто истощение… или некое предзнаменование — Яширо не мог бы сказать. Поэтому он ответил так:
— М-м, думаю, что сейчас я просто попробую вздремнуть.
Если он не попытается поспать, он никогда не узнает ни того, ни другого.
— Тогда ладно, — ответил он с серьёзным выражением и сразу сел на край кровати спиной к Яширо, скрестив руки на груди.
— … — Яширо только смотрел на него, широко открыв глаза. — Хм, это..?
— Я буду наблюдать за тобой, чтобы ты мог спокойно поспать.
— …Хорошо. — Так вот что это было. Его глаза чуть прищурились. — Ты действительно добрый, ты знаешь.
Плечи Куро дрогнули, а его следующие слова несли в себе крайнюю степень раздражения:
— Мы не сможем сделать следующий шаг, пока ты не наберёшься сил! А теперь перестань болтать и спи! Если ты не… — Он обратил внимание на напевы Неко, доносившиеся из ванной: — Как только она выйдет оттуда, здесь сразу станет шумно.
Яширо издал сухой смешок. Казалось, Неко нашла соли для ванн и играла с пузырьками во время купания. Она являлась странной девушкой, и её прошлое оставалось тайной, но было ясно, что ей нравятся её ванны.
— Ты прав… Полагаю, тогда я приму твоё предложение. — Он натянул на плечи одеяло, свернувшись клубочком. Куро проворчал что-то про себя, и Яширо повернулся, чтобы спросить:
— Эй… каким человеком был Ичиген-сама?
Куро застыл на месте.
— Почему… ты спрашиваешь что-то подобное?
— Похоже, мне просто любопытно. — В его голосе начала проявляться усталость, и он продолжил, приглушённо зевнув: — Я имею в виду, что ты можешь делать множество разных вещей. Готовить и шить, а ещё летать на вертолётах и тому подобное. Так что я просто подумал, возможно, Ичиген-сама тоже был действительно замечательным человеком.
— …
Куро молчал, скрестив руки, не шевелясь ни на дюйм. Глядя на него, Яширо лениво подумал: «И он, по всей вероятности, всё ещё будет сидеть так же, когда я проснусь через несколько часов».
Он был немного раздражён, но в то же время внушал чувство стабильности, надёжный, как скала, и Яширо лениво усмехнулся сам себе, когда он кивнул:
— Ичиген-сама был…
Но начавшийся рассказ Куро… потерялся где-то между сном и реальностью.
___________________
* Патраш — верный пёс, персонаж романа Марии Луизы де ла Раме «Нелло и Патраш» (в английском варианте «A Dog of Flanders»). В Японии сюжет получил довольно широкую известность: книга рассматривается как детская классика, по ней снято несколько анимационных экранизаций.

Глава 1. Связанные вместе

Одиннадцатилетний Ятогами Куро застыл на кухне.
— О нет… я испортил рецепт…
Сегодня на ужин должны были быть луковый омлет с сушёной макрелью, тофу и луковый мисо суп. По дороге из школы домой он тщательно продумал это меню прежде, чем решиться. Он даже выстроил в уме модели того, как будет использовать содержимое холодильника.
Каждое блюдо было особенным; он не мог просто пожарить или потушить ингредиенты — он должен был аккуратно приготовить яйца, старательно добавляя приправу. Поэтому возникала довольно заметная разница между теми блюдами, чей образ он заранее ясно представлял, и теми, о каких не думал. В воображении он видел картину готового продукта, разрабатывая детали, которых, как он знал, нужно будет достичь в конце. Он продумал всё — от того, сколько в маленькую миску помещается приправ, необходимых вначале, до приготовления в отдельной посуде овощей, что понадобятся позже.
Конечно, эти виды подготовки действительно составляли часть основного набора навыков всякого, кто называл себя поваром, но для Куро это стало довольно важным открытием. Он надеялся таким образом преодолеть свою врождённую неуклюжесть, но…
— Эх… как я мог?!..
Лук, который он положил на разделочную доску… теперь был абсолютно непригоден. Только вчера он проверил и решил, что лук ещё свежий, но сейчас было ясно видно, как концы его подгнивают, почти тая на доске и испуская неприятный запах. Это был один из худших периодов сезона дождей — хотя лук лежал в холодильнике, было очевидно, что дольше его хранить нельзя.
— Ах…
Что теперь делать? В воображении он видел превосходный жареный луковый омлет — тот самый, который его опекун Мива Ичиген приготовил всего две недели назад и научил его.
— Понимаешь, Куро? Сперва ты нарезаешь лук, затем обжариваешь его в кунжутном масле.
Движения и объяснения Ичигена были такими быстрыми, что Куро успел только взять это на заметку. Мужчина плавно передвигался по кухне, объясняя:
— Что касается меня, то в конце я люблю добавить немного сладкой бобовой пасты, но ключ в том, чтобы использовать не уксус, а понзу*. Таким образом, вкус становится мягче.
Куро кивнул в знак согласия, не отрывая глаз от рук Ичигена, чтобы не упустить движения, которые он делал. Нож, казалось, танцевал в его руках, когда он нарезал лук, и даже отбрасывая в сторону тот факт, что Куро был особенно неравнодушен к этим рукам, можно было сказать без предубеждений, что его движения заключали в себе красоту и очарование.
Его пальцы, длинные и тонкие для мужчины, были наделены элегантной гибкостью, что делало его похожим на пианиста. Это явно были руки художника, размышлял Куро, всё время восхищавшийся этими руками с точки зрения, не имеющей ничего общего с кулинарией.
И конечно, его еда всегда оказывалась фантастической.
Сегодня Куро вошёл на кухню, намереваясь воссоздать луковое блюдо, которому его научили в тот день, но делать это блюдо главным теперь было совершенно бесполезно. Беспокойство об этом удержало Куро от осознания кое-чего ещё: макрель, которую он жарил в это время, начала подгорать.
При таком раскладе вся еда грозила быть испорченной. Но как только Куро собрался дать волю отчаянию, сзади подошёл кто-то, облачённый в повседневную одежду, — с тёмными, немного взлохмаченными волосами и улыбкой, которая, казалось, никогда не покидала его черты.
Человек вышел вперёд, чтобы потушить огонь, на котором жарилась рыба, и немного наклонив голову, предложил:
— Не хочешь ли помочь, Куро? — Его голос был нежным.
— И-Ичиген-сама!
В самом деле, это был хозяин усадьбы, Мива Ичиген. Он бросил взгляд на увядающий лук.
— О, дорогой, кажется и правда этот лук в довольно печальном состоянии. — Он вздохнул. — Хотя мне нравится сезон дождей, учитывая, что он даёт время нагнать моё чтение, но он не позволяет ходить на прогулки, во время которых я сочиняю свои хайку, и ещё — заготовленные в это время продукты легче гниют…
Он повернулся к холодильнику, разглядывая овощной отсек.
— Хм-м, но, кажется, этот сезон дарит тебе лучшее настроение, чем обычно. А не сделать ли нам?..
Он вытащил помидор из ящика, и здесь они вступили в царство, в котором Мива Ичиген оставался неподражаемым. Со скоростью, слишком быстрой для того, чтобы удавалось уследить, он нарезал помидор, бросил его на сковороду с кунжутным маслом и обжарил на огне вместе с солью и перцем. Мгновение спустя он достал кусочки из сковороды и заменил их яйцами, смешанными с майонезом, снова добавив помидоры после того, как яйца начали становиться пышными.
— Э-это же… — Выражение Куро ярко передавало то, каким разбитым он себя чувствовал. — Вы следовали… тому же самому рецепту, что и для лукового омлета?
— Хм? — Он бросил лёгкую улыбку в сторону Куро. — Правильно. В конце концов, мы не могли использовать лук, поэтому вместо него я попытался взять помидоры. Вкус довольно сильно отличается, но думаю, это получилось великолепно.
В то же время он готовил блюдо из сладкой бобовой пасты в китайском стиле, сбрызгивая им томатно-яичную смесь. Это была еда, с одного взгляда вызывавшая аппетит. Затем Ичиген кончиками своих палочек деликатно разделил на ломтики немного подгоревшую макрель и окутал рыбу огурцом и соусом из масла, уксуса и водорослей, завершая блюдо в мгновение ока. Куро мог только отступить и удивляться.
«Какая неограниченная универсальность!..» Несмотря на свой одиннадцатилетний возраст, это были слова, которые он перенял, живя под одной крышей с поэтом хайку Мивой Ичигеном. Успокаивая себя, Куро спросил:
— Как?.. Как вы можете так свободно манипулировать такими ингредиентами?..
Ичиген помолчал мгновение, размышляя над ответом.
— Хм-м, полагаю, ты можешь сказать… что я умею слышать голоса ингредиентов? Я просто старательно слушаю и обращаю пристальное внимание на то, как помидоры, лук, яйца, макрель хотят быть обработанными.
Куро затих.
— Еда может говорить с тобой, но ты должен чистить её кончиками пальцев или вдыхать её запах. Еда знает, как она хочет быть приготовленной.
Он не шутил, не обманывал, не нёс пьяной ерунды. Нынешний Седьмой король был вполне серьёзным. Он добавил с усмешкой, вытирая руки о ткань:
— И они рады говорить с нами.
Обычный человек, вероятно, в этот момент ответил бы на такую причудливую риторику: «О чём, чёрт возьми, ты говоришь?» Но не Ятогами Куро.
— … — Его глаза сверкали, он низко поклонился, как делал всегда. — Как и ожидалось от вас, Ичиген-сама! Теперь я прекрасно понимаю!
Они действительно были вполне подходящей парой наставник-ученик.
___________________
* Ponzu — жидкий соус, основу которого составляют цитрусовые. Имеет терпкий кисловатый вкус и тёмно-коричневый цвет. Является хорошей альтернативой соевого соуса.

* * * * *

Когда они сели за обеденный стол, Куро снова выразил своё восхищение.
— Еда превосходная, Ичиген-сама!
— Ясно. Это приятно слышать. — Ичиген улыбнулся, ловко орудуя палочками. В комнате на десять циновок имелся только один низкий обеденный стол, и хотя там не было телевизора или кондиционера, зато были большие часы, висящие на стене, а также ламповое радио.
Окно, выходящее на веранду, было распахнуто, впуская прохладный вечерний ветерок. Шедший до этого дождь давно перестал накрапывать, и облака лениво плыли по красному мареву неба.
— Но… Я немного расстроен. — Куро слегка опустил плечи, орудуя палочками. — Мне нужно было самому суметь правильно приготовить эту вещь, но всё же я до сих пор полагаюсь на вашу помощь на кухне.
Он снова повернулся к Ичигену и опустил голову.
— Я глубоко извиняюсь. — Это был очень по-мальчишески чистый порыв.
— … — Выражение Ичигена стало сложным. — Знаешь, по поводу этого, Куро…
Голова Куро поднялась, глаза заблестели.
— Да?
— Конечно, я был взволнован тем, что ты решил приготовить еду, но как бы мне объяснить это… Ты же не думаешь, что это входит в категорию тяжёлой работы по дому?
Некоторое время Куро потрясённо моргал, а Ичиген изо всех сил старался правильно сформулировать мысль.
— Видишь ли, хотя моё здоровье оставляет желать лучшего, я, по крайней мере, могу заниматься домашней работой.
— Конечно! Нет ничего, чего вы не могли бы сделать! Если бы вы захотели, могли даже стать астронавтом или премьер министром, я уверен в этом!
— Спасибо. — Он улыбнулся словам своего простодушного ученика. — Это согревает моё сердце — слышать, как ты говоришь подобные вещи.
— Да, учитель!
— Подожди, это не то, чего я добивался. Я хочу сказать, что чувствую себя плохо, взваливая на тебя всю домашнюю работу. Ты даже заходишь настолько далеко, что используешь ко мне почётное обращение «сама», и должен признать, это немного смущает.
Куро в замешательстве склонил голову. Его черты лица — с глазами, большими, чем у любого из других детей в деревне, — были утончёнными, выделяя его из своего окружения и гарантируя, что с возрастом он станет довольно красивым. Прошло уже более четырёх лет с того времени, как этот мальчик стал жить с ним, но до сих пор он ещё сохранял чувство жёсткой формальности. И это, напротив, могло стать даже сильнее с отъездом из их дома старших учеников.
— Но, Ичиген-сама… — начал Куро. — Разве прежде вы не упоминали, что заботились о своём дедушке, как о ребёнке?
— О, это было… — Ичиген сделал паузу, обрывая себя. — М-м, хорошо, это был особый случай. Помнишь, что я сказал? В течение нескольких поколений моя семья владела школой традиционного фехтования Мива Мейдзин, и мой чрезвычайно строгий дед воспитал меня таким, каков я есть. Тем не менее, эти методы не сработают сейчас и в этом возрасте.
Но поскольку он рассказал это с тёплыми нотками, то понял, что его слова не имеют убедительной силы, и, конечно же, Куро объявил с широкой улыбкой:
— Тогда я бы хотел быть воспитанным тем же самым способом! В конце концов, я хочу стать таким, как вы, когда вырасту, Ичиген-сама!
— Ох…
Куро весело продолжил:
— Ичиген-сама, забота о вас приносит мне больше счастья, чем что-либо ещё.
Ичиген отправил в рот немного еды, не вполне уверенный, что пришёл в себя. В этот момент было трудно отказать мальчику, даже невзирая на то, что фактически он был воспитан в гораздо более жёстких домашних условиях.
Куро добавил:
— Ичиген-сама, пожалуйста, расскажите мне больше о том, что представляла собой ваша жизнь, когда вы были ребёнком?
— Когда я был ребёнком? Это вряд ли подходит для достойной истории.
— Я хочу знать о вас всё что угодно! — Глаза Куро сияли невинностью мальчика, который до глубины души был уверен, что смотрит на настоящего героя, и выражение Ичигена смягчилось.
— Тогда давай посмотрим… Как насчёт того, что я расскажу тебе про моего деда? В действительности, он был по-настоящему опытным фехтовальщиком. Я даже слышал, что он обучался владению мечом под опекой Окита Содзи из Синсенгуми. Хотя я не слишком верю в эту легенду.
Ичиген бодро заговорил, и Куро позволил себе целиком погрузиться в этот рассказ. Они не имели телефона, живя в крошечной деревушке глубоко в горах, где не было источников развлечений, но они, без сомнения, нашли время насладиться содержанием своих сердец.

* * * * *

Признаться, Ятогами Куро не так много знал о прошлом человека, известного как Мива Ичиген. Он знал, что Ичиген воспитывался в додзё школы Мива Мейдзин, что обучался владению мечом у своего строгого деда и тщательно усвоил всё: от классического боевого искусства до владения копьём, китайскую классическую литературу и древнее письмо, этикет и даже верховую езду, а также то, как выжить одному в горах. Как только он окончил старшую школу, то покинул дом своих родителей и поступил в Японии в высшее учебное заведение. Он изучал экономику и, получив стипендию, отправился в Америку, где получил степень в области менеджмента и поступил работать в одну из ведущих брокерских фирм на планете. Там он также замечательно показал себя, но из-за пошатнувшегося здоровья, в конце концов, вернулся в Японию. Сейчас он опирался на лавры успешной жизни, проводя мирный досуг.
Этим ограничивались знания Куро о прошлом своего наставника, но он ещё понимал намного больше об этом человеке за пределами его учёбы и карьеры. Как он был добр. Как силён. Как велик. Как не любил насекомых и натягивал противомоскитную сетку вокруг их дома намного раньше, чем кто-либо ещё, но редко мог заставить себя прихлопнуть насекомое, которое его укусило, не желая отнимать жизнь.
Однажды зимой, когда навалило столько снега, что даже машины не могли проехать по улицам, он отнёс старика-соседа, жаловавшегося на боль в желудке, на своей собственной спине сквозь снег в центральную больницу далеко за две горы. Их соседи часто приходили к нему за советом, любовно и с почтением обращаясь «Мива-сенсей».
Умиротворённое выражение, которое он принимал во время чтения; серьёзность, с которой сочинял хайку; его искренний, беззаботный смех и пугающая холодность, которая исходила от него в те редкие моменты, когда он по-настоящему сердился.
Куро видел все эти стороны Мивы Ичигена за их четыре года вместе, вероятно, больше, чем кто-либо другой.

* * * * *

— Мне бы очень хотелось встретиться с ним однажды, — сказал Куро, когда Ичиген закончил рассказывать про своего деда. Ичиген слабо улыбнулся:
— Да, это могло бы быть хорошо, но, как я уже сказал, он скончался, когда я учился в старшей школе.
— … — Куро был гораздо более проницательным, чем большинство подростков одиннадцати лет. По всей вероятности, Ичиген воспитывался так, чтобы наследовать управление школой Мива Мейдзин, и всё же он был сейчас здесь — живущий обособленно от своей семьи, скрытый глубоко в горах. Казалось, он не имел никаких контактов с родственниками, и вероятно, в этом заключалась большая часть истории, которой он не поделился с Куро. Скорее всего, это было связано со смертью его деда.
Но Куро был терпеливым; если Ичиген не говорил об этих вещах, тогда он не стал бы спрашивать. Он усмехнулся:
— Мне очень нравится слушать о прошлом!
Ичиген в ответ горько улыбнулся.
— Полагаю, его истории могли бы тебе понравиться. Конечно, я их наслушался достаточно, чтобы устать от них.
— Ичиген-сама, вы… — Он отважился заглянуть Ичигену в лицо. — …действительно любили вашего дедушку, не правда ли?
Ичиген усмехнулся.
— М-м, да. — В его ответе не было никаких колебаний. — Он, конечно, был строгим, но я действительно был к нему глубоко привязан.
Эти слова почему-то взволновали Куро, но его плечи немного опустились, когда Ичиген продолжил:
— Но… я думаю, что даже если бы он не умер тогда, мы, в конечном счёте, расстались бы, как это часто бывает со временем.
— …
— Я уверен, ты тоже однажды покинешь этот дом.
Его выражение было мягким и умиротворённым, когда он произнёс эти слова с уверенностью и спокойным пониманием… и странным чувством надежды.
Куро, однако, был ещё недостаточно взрослым, чтобы суметь разобрать глубокий смысл этих слов, и он почти сердитым голосом ответил:
— Я никогда не покину это место!
Существовало несколько причин его резкого ответа, и глядя на потрясённого Куро, Ичиген ещё раз напомнил себе, что хотя этот мальчик иногда мог использовать довольно сложный язык, он всё ещё оставался ребёнком, даже не в средней школе; и горько рассмеялся:
— М-м, возможно, но… — Он попытался сменить тему, чтобы успокоить Куро. — …Ну, тебе самому нужно будет уйти, как только ты возьмёшь невесту, не так ли? Было бы немного затруднительно жить здесь в такой момент. Я уверен, что не понравился бы твоей жене в качестве свёкра.
Куро от этого вспыхнул, а Ичиген добавил с нежной улыбкой:
— Или тебе, может быть, не нужна невеста?
Куро на мгновение смущённо уставился в землю, прежде чем слегка тряхнуть головой.
— Нет. — Затем он вскинул голову и продолжил: — Подождите! Тогда я просто женюсь на ком-то, кто захочет жить с вами! Я уверен, это не составит труда! Уверен, они будут любить вас так же сильно, как я!
Он казался совершенно убеждённым в этом замысле: кулаки сжались по сторонам, и лицо сияло так, будто другого выбора не было.
Несколько мгновений Ичиген смотрел на него отсутствующим взглядом, прежде чем ответить с ласковой усмешкой:
— Да, я полагаю так. Уверен, что те, кто решат остаться рядом с тобой, будут добрыми и яркими, теми, кто шагает в такт своему собственному ритму.
— Ч-что вы под этим подразумеваете? Ичиген-сама?.. — Удручённо глядя на Ичигена, Куро не мог сказать, просто ли его дразнили или Ичиген правда открыл ему будущее.
Ичиген рассмеялся до слёз, потянувшись, чтобы потрепать Куро по голове.
— Спасибо, Куро, — ответил он, не объясняя этих слов.

* * * * *

Прежде чем пожелать друг другу доброй ночи и разойтись по своим комнатам, они убрали посуду и по очереди приняли ванну. Их не связывало кровное родство, а годы разделяли по возрасту, но всё же в течение этих четырёх лет им удалось заложить основу доверия между собой…
— Я приготовлю завтрак ровно в семь утра! На этот раз обещаю не испортить! — заверил Куро, выпрямившись и вытянувшись в струнку. Он низко поклонился: — А теперь, спокойной ночи, Ичиген-сама!
С этими словами он направился в свою комнату. Его твёрдость и почти военное поведение были совсем неуместны в это время и в этом возрасте.
Ичиген скользнул руками в рукава кимоно, бормоча себе под нос с ласковым сухим смешком:
— Тебе тоже спокойной ночи, Куро. Но постарайся не переусердствовать.
Возможно, это была черта его личности, с которой он родился. «Может быть, он был воином в прошлой жизни?..» — подумал он, по правде говоря, наполовину всерьёз, несмотря на своё утончённое воспитание и большую образованность.
Он пробормотал про себя:
— Так воин… Представший рождённым заново, как… Мой Куро-кун, ха…
Здесь была попытка хайку. Если бы Куро стал свидетелем этого, он бы, блестя глазами, разразился взрывом аплодисментов. Ичиген потёр шею.
— Хм-м, не совсем… Может быть, не «так воин», а «воин, имея…» — с этими словами он неторопливо направился в свою комнату.
Мива Ичиген и Ятогами Куро были наставником и учеником, но также их объединяло что-то более прочное. Что-то уникальное, осязаемое — узы, которые связывали их очень существенно. Для Куро эти отношения ощущались гораздо более драгоценными, чем просто наставник и ученик, похожими на родство душ. Но поскольку у него не было явных причин испытывать эти чувства, и учитывая, что Ичиген не описывал свою привязанность к нему в таких терминах, он никогда не говорил этого вслух, но это не уменьшало факта того, что он на самом деле это чувствовал.
«Учитель, мой Учитель». Мива Ичиген.
Бывший аналитик брокерской фирмы.
Последний оставшийся мастер искусства традиционного фехтования школы Мива Мейдзин.
Поэт-самоучка, авангард хайку.
Один из семи Королей, избранных Дрезденским сланцем. Седьмой король — Бесцветный король.
И Ятогами Куро был вассалом этого Короля, членом его клана.

* * * * *

Пути Ятогами Куро и Мивы Ичигена впервые пересеклись примерно четыре года назад. В то время у Куро не было семьи, которую он мог бы назвать своей.
Он не всегда был один; до пятилетнего возраста у него были мать и отец, а также старшие брат и сестра, и дед, и все они жили радостной, весёлой жизнью вместе под одной крышей; но всё это изменилось одним осенним днём, когда они отправились на семейную прогулку полюбоваться листопадом.
В тот день под осенним солнечным небом все они сели в свой семейный фургон и направились к горам соседней префектуры в регионе Канто, запланировав ночёвку, чтобы подольше полюбоваться пейзажем.
Но беда обрушилась по дороге в забронированный отель.
Куро вместе с братом и сестрой весело напевали мелодию из популярного аниме, а взрослые смеялись над их выходками — обычная картина счастливой семьи, такая же как всегда… до тех пор, пока в их машину не врезался грузовик, мчавшийся из встречного переулка, сразу стерев радость, в которую они были погружены, не оставив ничего. Их машина резко перевернулась, разбившись об ограждения, перед тем как упасть со скалы.
Оказалось, у водителя встречного грузовика случился сердечный приступ, и он был мёртв задолго до того, как произошёл несчастный случай. Единственным выжившим в аварии… был Куро, мальчик, ещё даже не в начальной школе.
Его мать, сидевшая рядом, крепко обхватила его, что сыграло роль подушки, защитившей его от главного удара, как он узнал намного позже.
Реальностью для Куро стала невыносимая боль, трубки, оплетающие тело, и провода, тянущиеся к нему, прежде чем, в конечном счёте, он вернулся на землю к живым. Однажды он фактически умер на столе и пробыл в реанимации больше двух недель, предсказать его дальнейшую судьбу было невозможно. Наконец его лечащий врач решил, что кризис миновал, и перевёл в основное крыло больницы, где его ждало долгое и болезненное восстановление.
Куро провёл в этой больнице шесть месяцев. Это было всё, что он мог сделать, чтобы справиться с переменами, произошедшими в окружавшем его мире, и в действительности он осознал, что потерял всю семью, только ко времени своей выписки из больницы. Он сдружился с мальчиком из своей палаты и наблюдал, как семья мальчика навещает его. От этой картины он испытывал большую нежность — до тех пор, пока не услышал, как они обсуждают, куда вместе пойдут после выписки, и это заставило Куро, наконец, понять: «О… Я никогда больше не увижу снова маму и папу, ах…»
Он чувствовал себя ошеломлённым от боли и печали, угрожавшим разорвать его на части, поэтому ускользнул в небольшой закуток на крыше, где молча рыдал наедине с самим собой. Он не хотел омрачать их счастье своими слезами — даже в детстве у него было много гордости.
Но после выписки Куро ждала жестокая и суровая жизнь — если бы он это знал, то пожелал бы остаться в стенах больницы. Это началось, когда дом родственников, к которым его отправили жить, сгорел, унеся жизни его тёти и дяди. Младший брат его отца с женой были чрезвычайно хорошо настроены, сжалившись над Куро в такой ситуации и позаботившись о том, чтобы после выписки стать его новыми опекунами. Живя с этой парой, он стал посещать начальную школу недалеко от их дома.
Хотя раны его сердца полностью ещё не зажили, Куро тем не менее оставался волевым ребёнком, и с благодарностью по отношению к тёте и дяде, а также ради своей потерянной семьи он поклялся себе, что сделает всё возможное для новой жизни.
Но не прошло и года, как это случилось.
Пожар начался от возгорания в соседнем доме. Так как это было в середине ночи, Куро, его тётя и дядя все крепко спали, совсем не замечая пламени. Дым тихо проник в дом, быстро заполнив все доступные пространства, и все трое отравились угарным газом. К счастью, комната Куро выходила на улицу, и пожарным удалось добраться до него как раз вовремя, но его тётю и дядю, чья комната была рядом с домом, где первоначально вспыхнул пожар, спасти не удалось. Позже полицейские попытались утешить его, уверяя, что пара мирно умерла во сне, без боли или страха.
Ни в столкновении с грузовиком, а теперь и в пожаре… не было ничего, в чём Куро мог бы быть признан виновным. Во всём этом он оказался всего лишь жертвой. Но теперь он стал участником двух инцидентов, в которых потерял всех известных ему родственников, а сам выжил. Это привело к тому, что даже тем, кто, как правило, не был суеверным, а также тем, кто обычно был довольно уравновешенным человеком, становилось всё труднее исключать некоторую причинную связь между Куро и смертями, которые, казалось, следовали за ним, как инфекция.
Не то чтобы кто-нибудь со злостью говорил об этом вслух; это была дискриминация из-за нелогичного вывода. Каждый всё понимал умом, но когда пришло время оставшимся родственникам обсудить, что теперь делать с Куро, ни один из них не вышел вперёд, чтобы предложить забрать его. Один говорил, смущённо объясняя:
— Я имею в виду, что на самом деле я не против, но, видите ли, жена… Ей просто некомфортно в такой ситуации.
Другой предложил такое объяснение:
— У меня сейчас трудные времена, мы и так достаточно стеснены в средствах… И лично я немного беспокоюсь, что если что-нибудь случится, у меня возникнет соблазн возложить вину за это на Куро-чана.
Всё это были люди с довольно высоким уровнем образования. Это являлось не столько вопросом экономики или семейных дел… сколько вероятной перспективой бессознательно обвинить Куро за любое несчастье, которое могло с ними случиться.
Ангел Смерти.
Никто не хотел принимать в свои дома то, что могло нарушить их спокойную жизнь, и, в конечном счёте, Куро оказался взят дальним родственником-мужчиной. Было очевидно, что он согласился на это только из-за наследства, которое осталось Куро после родителей, но они все решили притвориться ничего не знающими.
Одно время этот человек был женат, но жена уже ушла, оставив его одного в комнате на шесть циновок. Он был алкоголиком и игроком и имел уже достаточно большой долг.
С самого начала было ясно: вероятность того, что Куро сможет вести надлежащую жизнь под крышей этого человека, равна нулю. Даже ребёнок, такой маленький, как Куро, понимал это, но, тем не менее, он перешёл к этому человеку без единого слова недовольства.
Сначала этот человек просто зло дразнил его, но на третий день их нахождения вместе начал прибегать к насилию. Очевидно, у этого человека не было понимания, что он несёт ответственность за маленького мальчика, он оставлял Куро без еды, не желая платить за него, даже в школу редко давал денег. Куро делал всё возможное, чтобы выжить, и, сдерживая слёзы, принимал испытания от руки, которую ему протянули.
Этот человек растратил наследство Куро в мгновение ока. Он бил Куро, жалуясь, что проиграл в пачинко, или бил, заметив, что ему не нравится его выражение лица. По случаю он даже жестоко бросал:
— Чтоб ты сдох, Ангел Смерти.
Если бы Куро не родился с такой сильной волей, он бы давно последовал желанию этого человека. Но однажды такой образ жизни внезапно закончился, когда как-то вечером этот человек не пришёл домой. Куро не знал почему, возможно, с ним произошёл несчастный случай, или он стал участником какого-то инцидента, или что-то другое. Хотя наиболее вероятным объяснением было то, что он просто отказался от своих обязанностей и жизни с Куро. Недавно он начал отношения с проституткой и, по всей вероятности, переехал к ней.
Куро прождал три дня, потом четыре, а потом неделю, прежде чем, в конце концов, пришёл к выводу, что его бросили. К этому моменту он страдал от сильного недоедания и не мог остановить кашель. Он опасался, что это может быть бронхит или ещё хуже — воспаление лёгких, но ему не хватало денег даже на покупку тёплого питья в ближайшем магазине, не говоря уже о том, чтобы обратиться в больницу.
Собрав всю принадлежавшую ему одежду, он пешком отправился в сторону, удалённую от цивилизации. Единственной мыслью, занимавшей его разум, было: я больше не должен причинять неудобство другим. Это всё.
Начал падать снег, но он продолжал двигаться вперёд, в конце концов, достигнув подножия горы. Городские огни, которые, казалось, были вездесущими, здесь погасли.
Вокруг него простирался мир из серебра, и, окутанный слабым светом ртутного фонаря, Куро, шатаясь, шёл, пока не упал.
— Это красиво… — Из последних сил он заставил себя поднять голову к небу. — Очень… очень красиво…
А потом… мягкий голос позвал его:
— Итак… полагаю, ты тот «ребёнок будущего», что я предвидел.
К тому моменту Куро потерял способность различать реальность и галлюцинации. Человек приблизился к нему, держа ярко-красный зонт в японском стиле. Его выражение казалось чуть-чуть сердитым… но в то же время немного печальным.
— Бедняжка. — Он осторожно потянулся, чтобы поднять Куро, как будто знал всё, что Куро пережил. — Тебе больше не нужно беспокоиться. Теперь ты будешь жить со мной. Тебе никогда не придётся снова голодать или простужаться от холода.
Куро сквозь тусклый туман пытался сопротивляться, отчаянно объясняя:
— Со мной вы найдёте одни несчастья; я Ангел Смерти, поэтому, пожалуйста… не прикасайтесь ко мне.
Но человек только ответил:
— Всё в порядке. В конце концов, это не что иное, как ложь.
Куро был в недоумении от этих слов: ни один взрослый раньше не говорил ему подобных вещей.
— Напротив, — радостно улыбаясь, добавил человек с зонтом, — я намереваюсь отвести любое несчастье и неудачу, которая может с тобой случиться.
В конце концов, я Король.
Этот человек, Мива Ичиген, спокойно провозгласил себя таковым.

* * * * *

Куро узнал намного позже, что на тот момент Седьмой король Мива Ичиген уже считал Ятогами Куро членом своего клана. Силой Ичигена как Короля была способность предвидеть будущее, и он уже предсказал появление Куро. Но более того, чтобы спасти Куро — измученного и умирающего, у него не было выбора, кроме как использовать свои сверхъестественные способности Короля и сделать Куро членом своего клана. Его боль была такой, что сознание на самом деле оставалось довольно ясным, но он страдал от серьёзного недоедания и проявлял симптомы воспаления лёгких, так что пламя его жизни почти угасло.
Ичиген мягко сказал:
— Это всё время происходит в шоу о супергероях, верно? Чтобы спасти твою жизнь, я должен был соединиться с тобой.
Так он объяснил, но для Куро это не имело особого смысла. Значимо было лишь то, что Ичиген в конечном счёте оставался человеком, который спас Куро жизнь, и пока Куро цеплялся за это, ничто иное не имело значения, не затрагивало его тело и душу.
Даже теперь, четыре года спустя, он не совсем понимал, как Ичиген это совершил, но прежде чем осознать это, он был официально усыновлён Ичигеном и начал посещать школу.
— Хорошо, давайте просто скажем, что я призвал на помощь некоторое покровительство, — легко объяснил Ичиген. Куро мог только вообразить, что он использовал свои личные связи как Король.
По правде говоря, даже теперь «Королевская» сторона Ичигена оставалась тайной для Куро. Он имел довольно хорошее представление о склонностях Ичигена и о его жизни в этой деревне, но что касается другой маски, которую носил Ичиген — маски Короля со сверхъестественными способностями, — ему почти ничего об этом не говорили.
И для этого была одна причина…

* * * * *

На следующее утро Куро направился в сад, чтобы попрактиковаться во владении деревянным мечом. Натянув белую мягкую майку, которую собственноручно сшил для него Ичиген, он босиком выскочил на холодную землю. Ночь ещё не полностью уступила дорогу дню, и бледно-оранжевый рассветный свет рассеивался вокруг него.
— Хо! Хо!
По его подбородку заскользила капля пота, поскольку он взмахнул деревянным мечом вверх и вниз сотню раз или около того, будучи уверенным, что принял форму, которой научил его Ичиген.
— Хо! Хо!
Он всегда проводил эти тренировки по основам фехтования перед приготовлением завтрака — это был ежедневный распорядок Куро. Независимо от летней жары или зимнего холода он никогда не отклонялся от этого пути и продолжал упражнения до тех пор, пока не чувствовал, что окружающая атмосфера приходит в гармонию с его собственной личностью.
— Всё в порядке!
Сейчас он почувствовал себя удовлетворённым и, поправив осанку и дыхание, мягким движением отложил деревянный меч и, взяв полотенце для рук, перекинутое через бамбуковую ограду, вытер пот. Ичиген только недавно похвалил его за то, что он наконец начал набирать хорошую форму, и щёки Куро несколько раздулись от гордости, когда он вспомнил об этом, но он сразу же упрекнул себя: «Нет, я должен заниматься ещё усерднее!»
Можно сказать, что такой способ сосредоточения усилий был частью того, что делало Куро самим собой. В конце концов, он всё ещё оказывался основательно побеждённым из-за скорости, за которой даже не мог уследить всякий раз, когда сражался с Ичигеном в тренировочных поединках. Всё же, в то время как Куро в этих поединках всегда был вооружён своим деревянным тренировочным мечом, Ичиген время от времени сражался свёрнутой газетой, а в других случаях — кусочком пенополистирола, но даже когда использовались эти нетрадиционные материалы, Куро так или иначе ещё отбрасывало прочь на два или три метра. И всё это — без всякого приложения усилий. Казалось, это просто вопрос правильного выбора времени и темпа.
— … — Куро на мгновение задумался, прежде чем решиться снова попробовать это сегодня.
Он обвёл взглядом сад в поисках мишени: старые деревья хурмы и камелии, изгородь цветущих фиолетовых гортензий, каменный фонарь, пруд, служивший домом для жабы, о возрасте которой Куро не имел представления.
— Мяу.
В это время кот лениво прокрался от веранды в сторону Куро. Сперва он подумал, что тот надеется получить немного внимания и ласки, но кот проскользнул прямо у него под ногами, прежде чем вскочить на один из садовых камней и приняться спокойно вылизывать свою шерсть.
Отчуждение, с которым он наблюдал за попытками Куро, было похоже на ненависть, и Куро горько улыбнулся. Это был кот, который недавно поселился по соседству. Куро понятия не имел, откуда он пришёл, но он выглядел довольно длиннозубым, и по этой причине Ичиген решил назвать его «Тамагору».
«Сомневаюсь, что смогу попробовать это на кошке…» — сказал он себе. Интуитивно он понимал, что его вид силы не является опасным, с чем он мог бы спалить всё вокруг или разорвать противника в мелкие куски, и также получил похожие заверения от Ичигена, его Короля. Но он всё ещё не решался применять этот способ на живых существах.
Это просто означало, что сам Куро до сих пор пока слабо представлял, как должны проявиться его силы члена клана Седьмого короля.
Его пристальный взгляд упал на пластиковую лейку, которой он пользовался в саду. Возможно, на ней появилось бы несколько царапин, если бы Куро не справился…
Он распрямил плечи и глубоко вдохнул, прежде чем тесно сомкнуть ладони. Плотно прикрыл глаза, как во время медитации, и заставил своё сердце и разум успокоиться.
«Фокус…» — напомнил он себе. Он почувствовал, как волны наполняют его целиком до кончиков пальцев — ощущение, давно ставшее для него привычным. Четыре года назад у него получалось только слабо воспринимать это, но теперь он мог ясно это ощущать. Выражаясь образно, это было похоже на невидимый бассейн у основания его внутреннего центра, с небольшим количеством частиц света, пузырящихся вокруг. Это ощущалось немного щекотным… и очень тёплым.
Небезосновательно: потому что в этот момент он был подсоединён к самому корню Бесцветного короля — душе Мивы Ичигена. Он чувствовал вибрации сильной яркости, резонирующие внутри него, и это вселяло в Куро безграничную смелость, подбадривающую его.
У него была только одна задача: сосредоточить свои силы на этом ощущении на пределе возможностей, а затем —
«Выброс!» Его глаза открылись, фиксируя фокус на лейке, ставшей для него мишенью, он выпустил образ своей силы в большом взрыве —
Однако…
Пуф! — послышался сухой звук, и ветви на дереве камелии в совершенно противоположной стороне заколебались, сбросив на землю два-три листа. После звука, раздавшегося в это мгновение, кот повернулся и почти презрительно глянул на Куро, а затем продолжил умываться. Жаба, охранявшая пруд, казалось, отскочила прочь, похоже, в ответ на расширяющийся круг волн на своей территории.
— Ещё один провал…
Плечи Куро разочарованно упали, его выражение стало удручённым, поскольку он вздохнул про себя. Несмотря на медленный, но стабильный прогресс, которого он добивался со своим мечом под руководством Ичигена, он за их четыре года вместе ещё ни разу не смог успешно воспользоваться силами, предоставленными ему как члену клана Седьмого короля, и эта неудача бросала тёмную тень на сердце Куро.
«Я действительно совершенно бесполезен…» Он ненавидел свою неловкость. Это походило на то, будто он отвергал связь с его Ичигеном — самым дорогим для него человеком, и с каждой неудачей он становился всё более и более удручённым. Ичиген предупредил его об опасностях простого достижения знаний и пообещал объяснить всё о системе Королей, как только он должным образом научится основам использования своих возможностей, но мог ли он надеяться, что теперь это произойдёт?.. Что если… этого никогда не случится?
Однако он отмахнулся от этих опасений и поплёлся обратно внутрь.

* * * * *

Опекун Куро Мива Ичиген наблюдал за всей картиной из окна второго этажа.
«Ну, боюсь, по крайней мере, это всё зависит от тебя. В конце концов, это трудно выразить словами. — Он прищурил глаза и улыбнулся слегка заинтересованно. — Даже я не могу объяснить всё настолько хорошо».
Он бесшумно опустил шторы, прежде чем вернуться в свою комнату; он должен был притворяться спящим всё время до тех пор, пока Куро, в конце концов, не позовёт его завтракать.
— Я полагаю, у тебя нет выбора, кроме как следовать трудным путём — падая и собирая себя снова. Держись, Куро, — тихо прошептал он про себя.

* * * * *

Деревня, которую Куро и Ичиген называли домом, лежала в долине между двумя горами в префектуре и могла похвастаться населением около 200 человек. Расстояние до ближайшей станции занимало примерно 30 минут на автобусе, в котором приходилось толкаться туда и обратно. Хотя у них не было удобных магазинов, но был один универмаг, в котором продавалось практически всё, что можно было бы пожелать.
Начальная и средняя школы располагались в одном и том же помещении, и все деревенские дети учились там. Хотя «все» составляли всего десять человек. В то время как лето было терпимым, зимой наваливало много снега, и это осложняло жизнь школьникам, направляющимся на занятия по узким горным дорогам — слишком маленьким даже для того, чтобы могли протиснуться снегоочистители, — но Куро ежедневно делал 40-минутный переход с удовольствием.
Хотя по официальным бумагам шёл пятый год, вся начальная школа включала только четырёх учеников, и поэтому Куро обучался в большой классной комнате с тремя другими школьниками и двумя учителями на них четверых. Это была довольно уютная учебная среда.
Остальные трое учеников, кроме Куро, носили фамилию «Ямамото» и представляли старшего, среднего и младшего сыновей семьи гончаров, которая переехала сюда из города. Их звали Сейта, Коута и Хейта, и все они оказались младше Куро соответственно на четыре, три и один год. Хотя их имена, возможно, были очень похожими, сходство их лиц являлось даже большим, и они были довольно известным среди местных жителей трио братьев. Их лица были очаровательно пухлыми, этому соответствовали тела здоровяков, и хотя ни один из троих не мог быть описан как искусный в учёбе, они имели добродушный нрав и ластились ко всем вокруг — действительно располагающие дети.
Их прозвали «трио дайфуку*», и казалось, они приняли это довольно близко к сердцу, напрямую представляясь так другим. Первым членом трио дайфуку был Сейта, вторым — Коута, и третьим — Хейта. Учитывая его большую разницу в возрасте с братьями, Хейта имел более слабое телосложение, чем у двух старших, но Сейту и Коуту разделял только год, вдобавок они были почти одного роста, и это приводило к тому, что учителя часто путались и называли одного из них именем другого.
Однако для Куро эти трое были единственными одноклассниками и товарищами его возраста в этом районе.
В этот день, к сожалению, с утра начался дождь, не позволяя детям играть на улице, поэтому они провели свой дневной перерыв в помещении. Старший брат Сейта, возможно, похожий на своего отца гончара, имел очень ловкие пальцы и довольно хорошо рисовал, часто набрасывая эскизы манги. Сегодня также его можно было видеть рисующим на уголках своего учебника и вызывающим восхищение младших братьев, которые с нетерпением ожидали, когда будет готова движущаяся картинка.
— Ах! Оно движется, оно движется! Старик танцует!!!
— Братец, это поразительно! — Коута и Хейта рассмеялись, выражая свою радость и восхищение, и Хейта повернулся, обращаясь к Куро, который сидел у окна, тихо записывая что-то в своей школьной тетради.
— Эй, Куро-чан! Иди сюда посмотреть! Последняя работа братца действительно забавная — это «танцующий лысый старик»!
Мягко улыбнувшись, Куро поднял голову.
— Сначала закончу это писать.
Как внутри, так и снаружи школьных стен Куро считался для трио кем-то вроде старшего брата, и даже большинство взрослых доверяли ему, иногда полагаясь на него, чтобы он один присматривал за тремя остальными. Такое возникает вследствие близких связей, созданных между всеми, кто живёт в границах одного общества, — в конце концов, большинство живущих здесь были знакомы со всеми остальными, и Куро, конечно, находился в хороших отношениях с родителями трио дайфуку. Куро часто заботился о трио дайфуку не просто из какого-либо чувства обязанности, но потому, что ему нравилось ухаживать за ними.
Слушая звук дождя, рассеивающегося подобно пелене тумана и барабанящего по оконному стеклу, он попытался возобновить свои дневниковые наброски, но когда Хейта издал ещё один вздох глубокого восхищения, его рука снова прервала письмо.
— Ты действительно можешь всё, братец!
Его слова снова напомнили утренний эпизод.
«Я…»
Перед глазами мелькнуло, как его силы дают осечку, — он потерял счёт тому, сколько раз повторял то же самое. Казалось, его понимание находилось только на одном уровне, и никак иначе.
«Может быть, я действительно слишком неумелый…» Он бросил взгляд на трио дайфуку. Его пальцы не были такими ловкими, как у старшего, и он не был таким быстрым на ногу, как средний ребёнок. Он надеялся, что, по крайней мере, ещё превосходит младшего во всех областях, но совсем недавно они все поняли на уроках музыки, какой у него был потрясающий певческий голос.
Вернувшись к записям, он погрузился в размышления. «Я испортил свою готовку и до сих пор не научился основам использования своей силы члена клана… Такими темпами я точно собираюсь разочаровать Ичигена-сама…»
Так он сидел, погрузившись в тёмные мысли, не слыша голоса, обращённого со стороны.
— Ятогами-кун, могу я поговорить с тобой?
— А… да? Что случилось, Кавамура-сенсей?
Это была Кавамура Мицу-сенсей, одна из двух учителей во всей школе. Она была странной, недавно в свои почти двадцать по собственной воле переехав в эту бедную деревню, но очень увлечённой преподаванием, и действительно заботилась о своих учениках. Её лицо было таким молодым, что она походила на старшеклассницу; она носила довольно скучные очки в чёрной оправе и не делала макияж. Тон её кожи был бледным, и у неё были довольно приятные черты лица, но казалось, она никогда не пыталась наряжаться или модно выглядеть.
Учитывая, что он говорил с учителем, Куро сделал движение, чтобы вежливо подняться, но Акаги-сенсей остановила его со словами:
— О, нет-нет, не беспокойся, Ятогами-кун. Действительно, ничего важного. Ах, ну, это… — Она немного волновалась, подбирая слова. — Ты… совершенно уверен, что мне будет уместно прийти к вам домой сегодня вечером?
— Вечером? — Немного подумав, он вспомнил. — О, да! Сегодня наша очередь, ха! — Он широко улыбнулся ей. — Конечно! В конце концов, вы жительница этой области!
Акаги-сенсей замолчала, слова застряли у неё в горле, и она слегка покраснела по какой-то причине. В их деревне каждый вечер пятницы все взрослые собирались на «собрание», которое в действительности было не более чем вечеринка с выпивкой. Собрание проводилось у разных замечательных жителей деревни каждую неделю, все приносили с собой еду или напитки и ночью хорошо веселились, — и сегодня вечером это должно было состояться у деревенской знаменитости Мивы Ичигена. Как-то раз, когда Акаги-сенсей зашла к ним домой, Ичиген добродушно пригласил её присоединиться. «Если вы свободны, не могли бы вы присоединиться к нам в следующий раз?»
— Ах-ха, ох… — голос Акаги-сенсей принял странный тон. — Хорошо, гм… что…бы мне надеть, как ты думаешь?
— Надеть? — Куро поднял голову, пытаясь вспомнить, во что обычно были одеты люди, посещавшие собрания. — Посмотрим… Я думаю, все обычно просто носят повседневную одежду?
Правда, большинство из них появлялось в рабочей одежде или свитерах, а на стол подавалось местное сакэ, варёные овощи и сушёные продукты.
— Ясно. Мива-сан сформулировал это как «повседневный сбор друзей», так что всё не слишком формально, ха. — Она кивнула сама себе. — Также, кажется, есть правило принести какой-то подарок, но интересно, подойдут ли сладости ручной работы?
— Ах, да, я уверен! — немедленно ответил он. Его воображению предстали картины мандзю — приготовленных на пару булочек, наполненных сладкой бобовой пастой, и охаги — рисовых шариков, покрытых сладкой пастой из красной фасоли, — угощения, которые пожилые женщины приносили на эти собрания. — Есть те, кто не пьёт алкоголь, поэтому я уверен, они будут в восторге от того, что есть возможность наслаждаться сладостями.
Акаги-сенсей весело рассмеялась.
— Ясно! Тогда полагаю, что я вложу в это всё, на что способна!
Куро вернул ей улыбку, как требовали правила вежливости, но про себя подумал: «А..? Интересно, она воображает то, что как-то отличается от реальности?..» Он не мог правильно выразить это словами, но… совершенно точно существовала некоторая разница между «повседневным сбором друзей» в представлении молодой женщины, только недавно переехавшей сюда из города, и фактическим «собранием, которое в действительности было не более чем вечеринка с выпивкой», проводившимся в их деревне.
Однако прежде чем Куро смог исправить это заблуждение, прозвенел звонок, завершивший их перерыв. Акаги-сенсей бросила взгляд на настенные часы, добавив:
— Вот и хорошо, сегодня вечером я обязательно там буду! Передавай привет Миве-сану! — Из «местной молодой женщины» она вновь стала учительницей и улыбнулась ему.
— Да, госпожа учительница! — ответил он, сияя.
___________________
* Дайфуку (букв. «большая удача») — японская сладость, небольшой рисовый колобок с начинкой из бобовой пасты анко.

* * * * *

Когда Куро вернулся домой, Ичиген уже готовился к вечернему празднеству, одетый в фартук и поглощённый приготовлением чего-то на кухне. Куро предложил свою помощь, но Ичиген отказался со словами:
— Не-ет, нет-нет, я не позволю тебе помогать готовить закуску для выпивки.
И Куро не стал больше настаивать на этом вопросе, решив, что Ичиген получает большое удовольствие от готовки и приготовлений.
Он изящно подхватил сковороду, напевая весёлую мелодию, и Куро на это усмехнулся, прежде чем уйти с кухни. Будь он старше, то потребовал бы у Ичигена научить его готовить такие же закуски для вечеринки. Вместо этого он решил начать убираться, чтобы быть уверенным, что их гости могут насладиться общением с максимальным комфортом.
По-видимому, их дом когда-то принадлежал учителю. Он поднялся в ранге до руководителя школы, которую сейчас посещали Куро и другие дети, но умер более десяти лет назад. Казалось, он был очень приятным человеком, и даже по сей день, когда деревенские старики выпивали, они с теплом вспоминали истории о нём.
Также он являлся довольно известным местным историком, публиковавшим заметки в фольклорном журнале. Возможно потому, что их дом был построен таким разносторонним человеком, он имел намного больше площадей хранения и ровных шкафов с книжными полками, придававших ему неповторимое очарование, чем большинство зданий. Даже сейчас эти шкафы были всё ещё заполнены связанными стопками фольклорных записей и реквизита, собранного учителем за все эти годы, и рыться в них после наступления темноты было немного жутко.
Ичиген, однако, очень любил все маски, куклы и народное искусство, и после обсуждения вопроса с живыми родственниками учителя, видимо, получил разрешение хранить экспонаты там, где они были.
После уборки гэнкана* он заменил покрытие сиденья и коврик для унитаза, а потом энергично вытряс комнатные циновки. Когда он брёл по коридору второго этажа с ведром в руке, то на мгновение приостановился в раздумьях перед тем, как заглянуть в комнату в дальнем конце, решив проветрить её. Он почувствовал слабый запах духов.
Прошло некоторое время с тех пор, как человек, являвшийся для Куро старшим товарищем по обучению, покинул их дом, но эта комната была такой, как он её оставил. Ичиген, улыбаясь, предложил: «Я не ожидаю, что он вернётся, но на всякий случай давай оставим это как есть». Однако Куро были непонятны такие слова. Когда этот человек уходил из их дома, было похоже на прощание.
Куро всё ещё ясно помнил, как этот человек направил свой меч на Ичигена с явным намерением его убить, и как Куро прыгнул между Ичигеном и этим человеком, зная о том, что нет никакой надежды на победу, но всё-таки отчаянно защищая Ичигена. И как Ичиген спокойно положил на него руку, улыбнувшись: «Всё в порядке, Куро».
Ни до того момента, ни даже с тех пор, как заметил кровь на лбу Ичигена, Куро не видел, как этот человек с криком орудует своим клинком, уровень владения которым говорил об искусстве противника: достаточном, чтобы заставить мастера школы Мива Мейдзин полностью выкладываться в битве. Хотя, в конечном счёте, Ичиген победил, Куро, признаться, не мог судить о фактической разнице в силе между этой парой, настолько совершенным был уровень, на котором они сражались.
Но этот человек легко принял своё поражение, с усмешкой ответив: «Спасибо, что заботились обо мне всё это время», — прежде чем уйти. Он жил здесь с Ичигеном задолго до того, как пришёл Куро… но всё же ушёл без каких-либо очевидных сожалений.
Ичиген только ответил: «Конечно, заботился», — отпустив его с улыбкой. До сих пор Куро изо всех сил ещё пытался понять это. Он не мог себе представить, чтобы между этой парой были какие-либо существенные разногласия, и было загадкой, почему они внезапно начали сражаться.
Но…
В тот раз этот человек действительно пришёл к Ичигену с явным намерением его убить. Это была единственная вещь, в которой Куро не сомневался.
— Он, конечно, был странным… — пробормотал про себя Куро, оглядывая комнату.
У восточной стены стоял комод, вдоль западной — кровать, но, возможно, самой любопытной особенностью комнаты было высокое зеркало с туалетным столиком, стоящее у южной стены: на нём выстроились в ряд лосьоны и духи, кремы и косметические изоляционные пакеты. Часто этого человека можно было найти за столом, где он просиживал часами, никогда не уставая от режима ухода за своей кожей.
— …Да, определённо странным, — вспомнил он с новой уверенностью.
Куро всегда испытывал смешанные чувства по отношению к этому человеку; факта того, что он пытался навредить Ичигену, к которому Куро чувствовал большую привязанность, было более чем достаточно, чтобы вызвать враждебность, но сам Ичиген ни в малейшей степени не казался обеспокоенным, и главное — этот человек был не просто старшим товарищем, но сэмпаем Куро как члена клана Седьмого короля. Казалось, он изучил всё о системе Королей, о которой Куро ничего не знал, наслаждаясь другим видом доверия Ичигена, отличным от того, что получал Куро.
Оглядываясь назад, этот человек почти никогда не бывал дома, а в те дни, когда он возвращался, то рассказывал о своих путешествиях, выпивая с Ичигеном. Временами его поездки предпринимались по приказу Ичигена, но в других случаях он мог просто путешествовать по собственному желанию. Он имел свободную душу и открытый разум, но был довольно неуловимым товарищем. Куро не испытывал к нему никакой ненависти.
Определённо, были времена, когда он не совсем понимал, как подойти к этому человеку, но честно верил, что тот не был злым, и уважал его мастерство владения мечом и проницательность, которую он иногда показывал.
И именно потому, что он был человеком такого рода… Куро не мог принять способ, при помощи которого он сбежал, похожий на то, словно он предал Ичигена. Перед тем, как уйти, последнее, что он сказал Куро, было: «Надеюсь, когда-нибудь мы снова встретимся, Куро-чан». А потом, мимолётно улыбнувшись, исчез.
Куро задумался: если даже он увидит этого человека снова, как он сможет приблизиться к нему?
С уважением, как к сэмпаю той же школы?
Или…
На поле битвы, как к врагу?
___________________
* Гэнкан — зона у входной двери, традиционная для японских домов и квартир, представляет собой комбинацию крыльца и прихожей.

* * * * *

«Собрание» началось как обычно, примерно на закате. Несмотря на то, что точное время сбора не было установлено, гости начали собираться небольшими группами, и через короткое время можно было наблюдать, как стали раздавать стаканы с сакэ — в самом деле, спокойный, истинно «деревенский» порядок.
Также был обычай вешать бумажные фонари с фамильным гербом усадьбы, принимающей собрание. В этом случае даже без официального приглашения прохожие в деревне могли зайти на досуге. Светильники зажигали, когда празднество начиналось, и тушили их, когда всё заканчивалось, и на этот раз зажечь фонари на усадьбе Мивы входило в обязанность Куро. Хотя Ичиген уверял его, что ему особо ничего не нужно делать, Куро намеревался до своего отбоя помогать всячески, как только мог.
Но, несмотря на своё дружелюбие, он всё ещё оставался ребёнком, и потому приложил все усилия, чтобы держаться подальше от того места, где взрослые веселились под воздействием алкоголя, вместо этого ограничившись доставкой еды и напитков. На многих собраниях, таких как это, он научился подавать тёплое сакэ, и в течение вечера можно было видеть, как он ходил туда-сюда, наполняя стаканы из большого чайника с горячим сакэ.
Около восьми часов он направился в комнату, неся поднос с несколькими графинами, и обнаружил, что вечеринка в самом разгаре. Убрав комнатную перегородку, он соединил гостиную Ичигена со своей гостиной, которая обычно использовалась только в таких случаях, как этот, создав пространство размером в сорок циновок с двумя длинными рядами столов по сторонам, где хорошо вмещалось приблизительно пятьдесят гостей.
Куро начал убирать пустые стаканы и посуду, когда некоторые соседи, которых он узнал, похвалили его, сказав: «Ты такой хороший мальчик, Куро» и «Какой замечательный, трудолюбивый молодой человек!» Он смущённо вспыхнул и поблагодарил за эти слова. Бросив взгляд в центр собрания, он увидел Ичигена, окружённого большой группой людей и спокойно поддерживающего беседу. Казалось, всем нравилось разговаривать с ним — молодым или старикам, мужчинам или женщинам, — и на собраниях, подобных этому, Ичигена редко можно было увидеть без того, чтобы кто-нибудь не подсел к нему.
Куро почувствовал, как его сердце раздувается от гордости, взволнованный тем, что человек, которым он так сильно восхищался, тоже явно любим и другими. В некотором смысле, вместо того, чтобы наполнять его восторгом, это заставляло его чувствовать удовлетворение — физическое и духовное.
Действительно, популярность Ичигена в этой деревне была поистине удивительной. Мужчины в расцвете сил приходили к нему за советом по налогам и наследованию, в то время как молодые люди консультировались у него по вопросам любви. За чашкой чая он выслушивал пожилых женщин, жалующихся на то, что не могут поладить со своими невестками, и даже мэр спрашивал у него совета по вопросам внутреннего управления деревней.
Его открытая и честная личность, использовавшая глубокие знания, полученные вследствие обширного опыта общения со всеми, кто стремился к этому, без дискриминации, делала Ичигена самым важным человеком деревни. Если когда-либо кто-то чувствовал беспокойство, среди жителей деревни стало обычной привычкой говорить: «Я собираюсь кое о чём поговорить с Мивой-саном», — причём многие называли его «Мива-сенсей».
В настоящее время толпа вокруг Ичигена слушала его рассказы о путешествиях по Центральной и Южной Америке — истории, которые Куро уже слышал много раз. Сейчас он рассказывал забавную историю, как его захватили вооружённые грабители, и дело кончилось тем, что они стали его друзьями. Как ожидалось, в кульминации рассказа толпа разразилась хохотом, и Куро, стоя на некотором расстоянии и прислушиваясь, не смог удержаться от весёлой улыбки, непрошено появившейся на губах.
Ичиген мог легко рассказывать анекдоты и смешные истории, сохраняя серьёзное выражение лица, ещё с ироничной усмешкой добавляя в придачу:
— И с тех пор я больше никогда не мог есть тако*! — и это снова вызывало у всех приступы смеха.
В то время как большинство завершило бы на этом, Ичиген продолжил с широкой улыбкой:

— Мне интересно,
Танцевали ли вы «Бразилию»?
Или же — это Самба?

Он повторил эту фразу снова, кивнув себе.
Зрители застыли в некотором недоумении. «О… О…» или «Ах, да… ясно…» — неопределённо отвечали они со смущённым выражением на лицах — реакция, которая явно обозначала общее чувство: «Мы не знаем, о чём, чёрт возьми, вы говорите, но вы нам так нравитесь, что мы не собираемся говорить что-либо». Но Ичиген, казалось, был вполне доволен собой, и когда он бросил пристальный взгляд на Куро, мальчик, сохраняя выражение сдержанности и серьёзности, всё же послал ему едва заметный жест аплодисментов, который осветил черты лица Ичигена взволнованной, но застенчивой улыбкой, так что он почесал в затылке.
— …
— …
Здесь, сейчас, толпа вокруг него позволила себе заразиться его хорошим настроением до смеха, но ни мастер, ни ученик не поняли… что люди в деревне просто смотрят в сторону в моменты, подобные этому, кивая на Ичигена: «Он действительно удивительная личность, и, кроме того, за ним не замечено ничего плохого, но иногда, неожиданно, он возьмёт, да и скажет что-то странное!»
Как откровенно призналась одна пожилая женщина: «Если бы не это, он бы имел выбор жён, я уверена». Другие утверждали: «Возможно, это что-то, связанное с его предками? Может, ему стоит сходить к одной из горных женщин и изгнать из себя духов». В то время как ещё одни придерживались противоположного: «Нет, это не связано с его предками, ясно, это работа кицунэ**!» Хотя все были убеждены, что он каким-то образом одержим.
Напротив, те, кто выступал в его поддержку, говорили: «Но даже если вы оставляете ему один этот недостаток, это просто ставит его на тот же самый уровень, что и всех нас. Он действительно умный человек». Он просто исполнил «Историю и Песню Мивы Ичигена», и мэр явно поддерживал этот лагерь, произнеся со смущённой улыбкой, когда потребовался его комментарий:
— Боюсь, что ваша глубина выше моего понимания, Мива-сенсей, — стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно безобиднее.
Деревенские жители, по большей части, воспринимали это как «болезнь Мивы», относя к побочному эффекту его занятий поэзией или, возможно, принимая за какую-то авангардную шутку. Естественно, ни Ичиген, ни Куро не видели этого, как такового; Куро чувствовал, что готов заплакать всякий раз, когда слышал, как Ичиген декламирует свои стихи, настолько трогали его эти слова, — и это побуждало окружающих беспокоиться о его будущем.
Ичиген мог так легко и небрежно разбрасывать эти «драгоценные слова», что Куро серьёзно задумался о том, чтобы сделать это своей обязанностью — так или иначе записывать и собирать их. В настоящее время он ускользнул с вечеринки, планируя как-то раздобыть записывающее устройство.
___________________
* Тако — традиционное блюдо мексиканской кухни. Состоит из кукурузной или пшеничной лепёшки, сложенной пополам и заполненной начинкой с приправами.
** Кицунэ — демон-лисица в японском фольклоре. Среди прочего обладает способностью создавать иллюзии и сводить людей с ума.

* * * * *

Когда Куро вернулся на кухню, он увидел трёх домохозяек-добровольцев, помогавших хозяину в приготовлении закусок, которые нужно было вместе с напитками отнести на стол. По сути, не было никакого сменного списка, и обычно работа шла в зависимости от того, какая из деревенских женщин оказывалась в тот вечер свободной. Без их тяжёлого труда у них вряд ли было бы то, что называеся «вечеринкой».
По-видимому, выдался свободный момент, все трое сидели на стульях и болтали, и когда они увидели Куро, одна заметила:
— Куро-чан сегодня вечером хорошо поработал.
В то время как другая обратилась к нему со словами:
— Тебе скоро пора идти спать.
Куро обернулся с улыбкой:
— Да, спасибо большое. Я уйду сразу же, как закончу с этими тарелками.
С точки зрения взрослых, Куро являлся слишком уж хорошим мальчиком, чтобы это было правдой; хотя Ичиген определённо пользовался большой любовью, Куро одновременно обожали все остальные жители деревни. Одна из женщин заговорила:
— Мне вспомнилось, Куро-чан, этот вопрос может показаться странным, но… Мива-сенсей никогда не был женат?
Куро закатал рукава и уставился на раковину, выглядевшую немного сомнительно.
— Э? А, нет, я не уверен, что слышал что-то подобное.
— Ясно.
— Хм-м. — Женщины переглянулись немного двусмысленно, и другая сказала: — И… он ни на кого не заглядывается, верно?
— … — Куро задумался на мгновение, прежде чем ответить без особой убеждённости: — На мой взгляд… нет?
Если бы такое было, Куро определённо знал бы об этом. В конце концов, он постоянно находился рядом с Ичигеном.
Но женщины тут же возбуждённо заговорили:
— Тогда у Акаги-сенсей, возможно, есть шанс!
— М-м-м, но Мива-сенсей ужасно недогадливый…
Куро не вполне понимал их разговор. «Почему внезапно появилось имя Акаги-сенсей?» Ах, верно, Акаги-сенсей ранее находилась в гостиной — празднично одетая, её волосы были красиво уложены (действительно, редкое зрелище), но ей не повезло: её загнал в угол самый болтливый старик в деревне — Танака, и она была вынуждена слушать его историю, имеющую отношение к специальной миссии, за которую ему доверили отвечать во время войны.
«И тогда я получил приказ от лейтенанта, и мы сели на эту подводную лодку, направляясь в порт в Германии, откуда, как предполагалось, должны были вернуться с чем-то, что изменило бы судьбу страны, и…» Она слушала его болтовню приблизительно в течение двух или трёх часов и выглядела несколько измученной.
— И она даже пошла и сделала такие прекрасные слойки с кремом, но вероятно, старый пердун Танака сожрал их все.
— Так что же, человек, которого она действительно хотела угостить, до них не добрался, ах… Бедняжка.
Женщины дружно вздохнули, и Куро стало любопытно:
— А кого она хотела угостить?
При этом женщины — все разного возраста — сразу повернулись и, пристально глядя на него, заговорили хором:
— Ох, Куро-чан… — и:
— Ты не должен вырасти ворчуном, ладно? Уверена, ты вырастешь приличным человеком, который может понять чувства женщины! — и:
— Или иначе ты станешь как Мива-сенсей и упустишь шанс жениться!
Куро в ответ только слабо выдохнул:
— Э-э…
Затем женщины, блестя глазами, добавили с лукавыми улыбками:
— Хотя, возможно, рановато обсуждать такие вещи с Куро-чаном.
И казалось, на этом всё завершилось.

* * * * *

Едва стрелки на часах достигли девяти, Куро направился в свою комнату на втором этаже. Собрание всё ещё продолжалось в гостиной, но учитывая, что Куро был только в начальной школе, вероятно, это было время, когда он ложился спать. Он уже принял ванну и почистил зубы, осталось только переодеться в пижаму и забраться в постель, но заметив, что ещё не слишком устал, он лёг и принялся смотреть в окно на ночной пейзаж.
Свет лился наружу из комнаты, где шла вечеринка, окрашивая сад в оранжевый цвет, и луна ярко светила во всё небо.
«Я действительно… хочу поторопиться и научиться использовать свои силы члена клана. И для этого…» Он перевёл взгляд на пространство вокруг пруда, пристально глядя на то, как кот, виденный им утром, почёсывает подбородок. Возможно, чувствуя, что за ним наблюдают, кот поднял голову и открыл рот, чтобы мяукнуть, но звук эхом отразился от вечеринки внизу, не достигнув его ушей.
Кот отвернулся и убежал на другую сторону ограды, и Куро прищурился, в его голове возникла идея.
— …Хорошо, — удовлетворённо кивнул он себе. — Начиная с завтрашнего дня, я буду тренироваться ещё усерднее. Сейчас это единственный способ.
Затем он лёг и свернулся калачиком под своим футоном, его долгий день, наконец, подошёл к концу.

* * * * *

На следующее утро Куро принялся тренироваться ещё более яростно. В то время как это обычно включало его учёбу и занятия с мечом, он также попытался сделать несколько приёмов, чтобы развить способности члена клана.
И он решил, что самый лучший способ достичь этого… заключается в более тщательном наблюдении за Мивой Ичигеном. Он обосновал это так: «Просто я ещё не совсем понимаю Ичигена-сама. Конечно, именно поэтому я всё ещё не могу обладать силой Седьмого короля — Бесцветного короля».
Хотя, по правде сказать, он ещё не был посвящён в подробности того, что именно представляет собой член клана. Он даже не изучил понятия «Король» и «члены клана», черпающие силу от самого Ичигена, — косвенно узнав эти понятия от человека, который некоторое время жил в одном доме с Куро и Ичигеном. Таким образом, у Куро не было выбора, кроме как попытаться выяснить подробности самостоятельно.
Член клана получал часть силы Ичигена, для чего требовалась как можно большая синхронизация с сознанием Ичигена. Следовательно, после вечернего «собрания» Куро пришёл к довольно упрощённому заключению, что лучший способ добиться этого — подражать движениям и поведению Ичигена.
Куро был таким, что как только в его голову приходила идея, он воплощал её предельно сосредоточенно. Во время еды он поднимал и опускал палочки с тем же самым временем и ритмом, как Ичиген, старался, чтобы движения его ног во время ходьбы совпадали с темпом шагов Ичигена, а когда Ичиген устраивался читать книгу, Куро также пытался заниматься чтением. Он повторял его усмешки и способ вскидывать голову, и посредством всего этого… действительно обнаружил, что такие упражнения доставляют ему некоторое удовольствие.
В какой-то момент он попытался носить ту же самую одежду, что Ичиген, но это выглядело слишком ужасающе, поэтому он остановился на том, чтобы просто подражать стилю Ичигена как только возможно. Ещё он пытался иногда бормотать хайку при ходьбе, подражая склонности Ичигена:
— Сезон дождей… порождает столько мучений… над стиркой, — а также:
— Созерцаю здесь этих улиток… сбежались, ошеломлённые… сквозь туманные дожди.
Но ни один из его стихов, казалось, совершенно не отличался от других. Ичиген действительно, должно быть, являлся гением, признал Куро снова.
Хотя, конечно, в это же время Ичиген не мог не заметить, как Куро всё это делает, и однажды он спросил с любопытством:
— Эй, Куро… Есть ли какая-то причина, почему ты в последнее время ведёшь себя, словно моё зеркало?
Куро откровенно объяснил свои усилия, как он тренировал способности члена клана, подражая Ичигену.
— Хм-м… — Ичиген скрестил на груди руки, его выражение колебалось между восхищением и замешательством, и Куро начал немного волноваться.
— Это… означает, что оно не сработает, так?.. — Если сам Ичиген определил его методы, как бесполезные, не было никакого смысла в дальнейших попытках.
Но Ичиген только ответил, ласково извиняясь:
— Прости. По правде говоря, я даже не знаю, поможет это или нет.
Куро удивлённо моргнул. Он никогда бы не подумал, что сам Король не сможет дать ему совет по этому вопросу.
Ичиген медленно продолжил:
— Видишь ли, это что-то вроде… попыток объяснить, как воспринимать мир, в котором мы живём. Мы смотрим на один и тот же красный цвет, но наше индивидуальное восприятие этого оттенка на самом деле может отличаться. Если я говорю тебе «используй красный», то красный, который ты видишь, и который вижу я, могут быть не одним и тем же. Поэтому, боюсь, что я сам не знаю, стоящая ли это попытка или нет. В конце концов, размер одежды и вкус еды у всех людей отличается.
— Ясно, — пробормотал Куро про себя, замолчав на мгновение. «Я чувствую, что понимаю и не совсем понимаю одновременно…» А потом продолжил:
— Тогда как вы используете свою силу как Король, Ичиген-сама?
На это Ичиген ответил:
— Хм-м… Полагаю, это что-то похожее… на ловлю звёзд, когда они падают с неба…
— … — Куро не нашёл слов для ответа.
— Кажется, ещё один Король однажды описал это, как «освобождение в крошечных количествах бушующего ада, который ревёт внутри».
— А…ада?
— Так и есть; например, БУМ! — Хотя, конечно, это только дальше запутывало Куро, Ичиген продолжил с нежной улыбкой: — Куро, это, в основном, просто вопрос того, что ты хочешь сделать. Та самая сила, которой я обладаю, уже спит внутри тебя.
Куро вспомнил, что ему уже говорили об этом раньше: «Договор между нами уже заключен; ты должен лишь самостоятельно вывести эту силу наружу».
— Твоя истинная сущность — как ты столкнёшься с этим миром, как будешь ему противостоять. Возможно, в этом… ключ ко всему?
Куро при этих словах повесил голову. Он всё ещё не совсем понимал свою истинную натуру. Тем не менее, Ичиген, словно ясно осознавая чувствительную природу сердца Куро, положил обе руки на его маленькие плечи.
— Но, возможно, лучше всего просто попытаться решить вопросы, связанные с тем, что ты не уверен, подходишь или нет, по крайней мере, пока не сможешь разобраться с этим самостоятельно, — закончил он с усмешкой. — И из-за этого сейчас ты следишь за мной двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю и делаешь то же самое, что и я, Куро!
Жесты вроде этого красноречивее всяких слов говорили, насколько терпимым был Ичиген.
— Э? Вы это имеете в виду?
— Конечно. Всё-таки ты только в начальной школе; временами я забываю об этом. На самом деле, было бы более тревожно, если бы ты мог отлично понимать себя в этом возрасте. — Он склонил голову набок. — Я бы рискнул предположить, что прямо сейчас ты, вероятно, самый младший среди членов всех кланов.
— Я-я?
Ичиген очень редко говорил с Куро о чём-то, связанном с Королями.
— Да, — усмехнулся он. — Поэтому больше уверенности в себе, Куро.
Куро выпрямил спину, щёки его вспыхнули.
— Да, Ичиген-сама!
Его истинная природа… Он всегда думал, что «почитания Ичигена-сама» было бы достаточно; и после этого они весело провели время, сочиняя хайку вместе.

* * * * *

Получив официальное разрешение от Ичигена, Куро ещё более рьяно погрузился в свои попытки подражания. Однако, хотя Ичиген допускал это, говоря: «Действительно, копирование учителя является довольно распространённым способом обучения в области боевых искусств, и также ты кажешься довольно к нему приспособленным», — фактические результаты были… не слишком удачными. Как ни старался, Куро просто не мог использовать свои сверхъестественные силы, и он погружался в глубокие раздумья об этом даже в школе.
— Что случилось, Куро-чан? — спросил младший из трио дайфуку, Хейта.
— О… на самом деле, ничего. Извини. — Куро заставил себя улыбнуться.
Пользуясь перерывом, он проверял работу Хейты и только что отвлёкся. Два старших брата Хейты, Сейта и Коута, разложив сделанную вручную доску для сёги*, играли, двигая свои фишки.
— Теперь ты берёшь один из десяти, и затем в этом месте… — Он объяснил Хейте вычитание, и мальчик кивнул, блестя глазами.
— Удивительно! Я полностью понял это, Куро-чан! — Куро довольно кивнул, а Хейта продолжил немного дерзко: — Этот способ отличается от того, как делают братья!
— Ну, в общем, простите нас!
— В конце концов, не похоже, чтобы у нас была какая-то надежда стать такими же умными, как Куро-чан! — Куро вскинул голову, опровергая протест, и трио дайфуку лукаво рассмеялось: — Что ты ещё говоришь? Ты самый умный; хорошо, во всей школе нас только четверо, но всё-таки ты самый умный здесь!
— Мы все думаем, что ты потрясающий! — продолжили оба старших брата.
— …Ясно… — В действительности, сам он никогда не задумывался об этом, но казалось, что трио дайфуку в самом деле это чувствовали. — …Спасибо.
— Эй, эй, Куро-чан! Как ты стал таким умным? — спросил Хейта.
Куро склонил голову в раздумьях, а потом ответил:
— Хм-м… возможно, потому что иногда Ичиген-сама проверяет мою работу? — Тут его лицо прояснилось. — Эй! Почему бы вам троим не прийти позаниматься немного у Ичигена-сама на свободных выходных?
О, это была прекрасная идея! Но, услышав это предложение, трио переглянулись, и их лица приняли слегка неопределённое выражение.
— …Что случилось? — нерешительно спросил Куро.
— О, нет, просто…
— Мы — пас.
— Хорошо?
Выражение Куро стало несколько раздражённым, на что старший, Сейта, сразу вскочил, размахивая руками в знак протеста:
— Нет-нет, не пойми нас неправильно. Это не говорит о том, что у нас есть проблемы с Мивой-сенсеем! Мы все любим его, понимаешь?
— Тогда — почему?
— Ну, это, просто… — Сейта высказался за всех, объясняя: — Ты… знаешь, что Мива-сенсей… действительно очень плохо учит других, да?
Куро вытаращил глаза:
— А?
— М-м-м, ну, похоже… — вмешался Коута, поддерживая. — Похоже, он слишком умён. Он может всё, поэтому, возможно, у него действительно не получается легко объяснить какие-то вещи тем из нас, кто не умеет делать их? Мой папа сказал, что гении в самом деле плохо учат других. У знаменитых баскетболистов тоже есть похожее; когда они обучают кого-то так же плохо, все они будут говорить: «Просто делаешь своё запястье здесь таким, а потом СИЛЬНО БЬЁШЬ по мячу», — и никто вокруг не может понять, что они имели в виду.
— Это не…
«…правда», — собирался возразить Куро, но слова застряли у него в горле.
«Я полагаю, это что-то похожее… на ловлю звёзд, когда они падают с неба…»
С этим Ичиген ассоциировал ощущения, которые он испытывал, когда использовал свои силы. «Ну, возможно… просто очень, очень немного… выражения Ичигена-сама могут быть несколько трудными для понимания простыми людьми…»
— Но, — он сердито бросился защищать Ичигена, — это просто потому, что ему доверена великая сила.
Двое старших из трио дайфуку попытались успокоить его:
— О, нет-нет-нет, мы полностью это поняли!
— Это то, о чём мы говорим! Мива-сенсей — гений!
— Поддерживаю, — добавил Сейта с улыбкой. — Ты тоже не слишком отличаешься от него.
— Что ты имеешь в виду?
Коута ответил, посмеиваясь:
— Точно, временами ты довольно гениален. По крайней мере, с мечом.
Куро застыл.
— Конечно, ты, должно быть, шутишь, — рискнул сказать он без всякой уверенности. Куро — гений? Невозможно, подумал он. Его навыки владения мечом были развиты в результате многочисленных изнуряющих тренировок. Это достигалось посредством тяжёлой работы, так что, в конечном счёте, он смог преодолеть врождённую неуклюжесть и неспособность схватывать понятия. У него не было никаких талантов — он не был любого рода «гением».
Сейта бросил на него ласковый взгляд.
— Я понял… Ты просто не видишь этого сам. Помнишь, как однажды мы все ходили смотреть, как ты тренируешься с мечом?
Куро кивнул:
— Да, я вспоминаю.
— Тогда Мива-сенсей отбросил тебя, помнишь? Мы вообще не могли бы сказать, что он сделал — это было какое-то странное движение.
— Похоже, он крутнулся в воздухе вокруг тебя, а потом отбросил тебя в сторону.
— А, — Куро теперь вспомнил. — Вы имеете в виду kasumisansou**.
— Ну, как бы оно ни называлось, ты узнал, как сделать это движение от Мивы-сенсея, верно?
— Да, — подтвердил Куро, и Коута сдержанно захихикал.
— Это был момент, когда все мы осознали глубоко внутри, что ты и Мива-сенсей находитесь на совершенно другом уровне по сравнению с нами.
Куро поднял голову, смутившись по-настоящему.
— А? Как так? Я не понимаю…
Сейта ответил:
— Ну, просто это то, что мы имеем в виду, когда говорим, что ты гений. Ваш разговор перед этим был просто удивительным!
— О чём ты говоришь? Объяснись точнее!
— Нет, понимаешь, когда ты спросил его, как он сделал это движение, Мива-сенсей принял абсолютно искренний вид и сказал: «Хм-м, да… Ну, сперва ты подпрыгиваешь прямо над своим противником примерно на два метра, потом переворачиваешься в воздухе», помнишь?
— Да…
При этом выражение Куро становилось всё более и более застенчивым, и Коута и Сейта заговорили вместе:
— Обычные люди просто не могут подпрыгнуть на целых два метра прямо в воздух!
Потрясённый Куро ответил:
— …Они не могут?
— ОНИ НЕ МОГУТ.
— Определённо невозможно.
— Да, невозможно, — добавил Хейта с улыбкой.
— … — здесь Куро замолчал, и Сейта продолжил.
— И вот где действительно начинаются странности: Куро-чан, ты слушал его так серьёзно, а потом просто сказал: «Я понял», и начал тренировать это — и тогда, возможно, через час или позже, ты подпрыгивал что-то вроде на целый метр в воздух! И ещё выглядел разочарованным! Повторяя: «Только на полпути…»
— Ох… да…
— Обычные ученики начальной школы не могут подпрыгивать даже на один метр! — теперь здесь вступили все трое из трио дайфуку, и Куро схватился за голову:
— Тем не менее, я был… абсолютно уверен, что любой взрослый мог бы легко прыгнуть на два метра…
Сейта и Коута переглянулись.
— …Как мы и думали.
— Ты кажешься действительно способным и собранным, Куро-чан, но ты определённо «оторван от мира» во многих отношениях.
— Да… — Куро глубоко задумался, Сейта добавил:
— И как я упоминал прежде, причина, по которой мы все думаем, что ты потрясающий… заключается в том, что ты смог понять его объяснения. Большинство обычных людей не понимают, что он говорит! Никто не понимает, что говорит этот человек!
— Значит, это, должно быть, потому, что ты тоже гений в некотором роде. Серьёзно.
— … — Куро погрузился в глубокое раздумье. Возможно, эти трое… просто дали ему важный ключ.
«Я… даже не понимал этого сам?» Отбросив в сторону то, является ли он на данный момент гением или нет, дело было в том, что, по-видимому, существовала некая определённая разница между Ятогами Куро таким, как он сам себя воспринимал, и тем, что видели окружающие. «Может быть, это ключ… Может, это и есть моя настоящая природа». Он взял себя в руки:
— Спасибо. Ваши слова помогли мне понять многое.
Сейта и Коута переглянулись.
— А? М-мы?
— Я не думаю, что мы сказали что-то действительно важное…
Двое почесали в затылке немного застенчиво, а младший, Хейта, заметил:
— Всё в порядке, Куро-чан! Мы все здесь друзья, верно? — Он протянул руку и с улыбкой сжал руку Куро.
Куро сказал:
— Спасибо, — с ответной улыбкой сжимая его руку и чувствуя, что находится на пороге прорыва.
___________________
* Сёги — японская настольная логическая игра, аналог шахмат.
** kasumisansou — вероятно, название упражнения. Моих возможностей не хватает, чтобы это перевести)) Kasumi — лёгкий туман, sansou — горный отдых.

* * * * *

После школы братья пригласили Куро вместе с ними ловить рыбу на реке, но Куро отказался, направившись домой. Он строго предупредил их, чтобы до возвращения они были осторожны; только оказалось, что Ичиген ушёл, оставив ему записку на маленьком столике в гостиной.
«Меня не будет около двух дней. Прости, но, пожалуйста, сам позаботься о своём питании в это время. Уверен, что мне не нужно напоминать о твоём возрасте, однако присматривай за пламенем, когда будешь пользоваться плитой».
Иногда Ичиген таким же образом исчезал без предупреждения и раньше. В большинстве случаев он не объяснял причины, и Куро думал, что он уходил по каким-то делам, связанным с тем, что являлся Королём. Куро никогда слишком глубоко не доискивался, но это всегда заставляло его желать быстрее вырасти, чтобы иметь возможность помогать Ичигену в этих поручениях.
— Ясно… — немного расстроился он. Он чувствовал, что теперь, получив помощь трио дайфуку, мог бы выразить свои вопросы более изящно. Он был уверен, что является лучшим в том, чтобы не отставать от гения Мивы Ичигена, — те слова внушили ему большую уверенность.
— Полагаю, в конце концов, мне не нужно было торопиться домой…
Он обдумывал, как пойдёт и присоединится к братьям в их рыбацком походе — вполне ребяческая дилемма, — когда услышал голос из сада:
— Куро-чан, ты тут?
Он быстро встал и поспешил к стеклянной двери, распахнув её как раз вовремя, чтобы впустить пожилую женщину с мягкими чертами, входящую через кухонную дверь.
— А, Ватанабе-сан. Пожалуйста, проходите внутрь, — кивнул он; это была их ближайшая соседка.
Двумя годами раньше она потеряла мужа, и сейчас проводила спокойные дни со своим вторым сыном и его женой. Она была очень мудрой и доброй женщиной, и с того момента, как Куро был взят Ичигеном, блестяще помогала заботиться о нём. «От одинокого мужчины невозможно ожидать надлежащей заботы о ребёнке, верно? Плюс ко всему, мои старшие дети теперь живут отдельно, мне на самом деле доставляет удовольствие заботиться о Куро-чане». Она часто угощала Куро и даже связала ему тёплый шарф. Для Куро она была несравненным спасителем.
Учитывая личность Куро, он часто ударялся в тон чрезмерно преувеличенной вежливости со старшими, считая их более чем достойными уважения, и здесь он также почтительно заговорил с пожилой женщиной, как с каким-то персонажем исторической пьесы:
— Мои глубокие извинения за то, что вы до сих пор посещаете наше скромное жилище, но боюсь, Мива сейчас недоступен.
— О да, я знаю. Он перемолвился со мной словечком перед тем, как ушёл, просил присмотреть за тобой. Итак, я принесла небольшой обед, хочешь что-нибудь?
— Боже мой! Я не сообразил! — Он открыто улыбнулся ей. — Огромное спасибо, Ватанабе-сан! Я ваш вечный должник! — Такие слова и выражения было довольно неожиданно слышать из уст ученика начальной школы.
— Ты всегда такой правильный молодой человек, Куро-чан. — В её словах был крошечный намёк на поддразнивание, но он пролетел мимо Куро, который просто покраснел от комплимента — возможно, последнее оставшееся свидетельство того, что он всё ещё был ребёнком.
Он взял у пожилой женщины пластмассовый контейнер и издал восхищённый возглас.
— Ах! Вы сделали омлет дасимаки*! — Его голос был полон искреннего восторга. — Большое спасибо! Я люблю ваши омлеты, Ватанабе-сан!
— Ты вправду любишь? — Её глаза с улыбкой прищурились. — Я рада это слышать.
— Да! У него очень сильный аромат, но вместе с тем очень простой и освежающий! Надеюсь, я когда-нибудь смогу делать омлеты дасимаки так же, как вы!
Ватанабе-сан на мгновение застыла в раздумьях.
— Куро-чан…
— Да?
— Хочешь, чтобы я научила тебя готовить такой омлет?
От этого предложения Куро замер, только через минуту придя в себя.
— Э?
— Что случилось? — спросила она озадаченно.
— Ох, да, просто… — мгновение он боролся с собой. — …Прошу прощения. — Он извинился, опустив голову в искреннем раскаянии. — Для меня это большая честь, в самом деле, но… Это просто, понимаете…
Ватанабе-сан прервала его в некотором недоумении.
— Нет-нет, я не пытаюсь принудить тебя к чему-то, но… почему нет?
— Ах, да, видите ли… — объяснил он сбивчиво. Ему была ненавистна мысль, чтобы какой-то грубый варвар отверг её доброе предложение без всякой причины. — Ну, прямо сейчас я изучаю многие вещи у Ичигена-сама, вы знаете?
— Действительно, — усмехнулась она. — Тяжело работать каждый день.
Куро покраснел.
— Большое спасибо. Но я чрезвычайно несобранный, и просто… я должен осваивать вещи очень медленно, и думаю, что… будет лучше, если я не стану пытаться научиться многому у разных людей.
Ватанабе-сан медленно склонила голову набок.
— …И почему так?
— Ну, если я буду так делать, то почувствую, что таким образом мои усилия станут нерешительными и неполными. Поэтому я думаю, что в первую очередь должен обучиться у Ичигена-сама — будь то готовка или что-то ещё, — а потом, после освоения деятельности под его руководством, продолжить обучение у других.
Глаза женщины немного расширились, и она удивлённо ответила:
— …Ты действительно серьёзный молодой человек, не правда ли?
— Простите…
— Вовсе нет. Не нужно об этом беспокоиться. Я достаточно хорошо поняла твой образ мысли. — Затем она усмехнулась: — Но ради всего святого, наставник и его ученик находятся на разных уровнях. Мива-сан с радостью и без протеста принял моё предложение взять у меня уроки.
— … — Куро позволил себе с минуту подумать, а потом спросил: — Вы имеете в виду уроки по приготовлению омлета дасимаки?..
— О нет, — ответила она с лёгкостью. — Я имею в виду уроки кулинарии в целом.
— А? — Куро застыл. — Общие уроки кулинарии?
Казалось, женщина была удивлена тем, что он шокирован.
— Ой? Он никогда тебе не говорил? Мива-сан ничего не умел делать, когда переехал сюда! Он мало чем мог помочь себе сам, поэтому я научила его всему.
— !!! — Несмотря на некоторое преувеличение, для Куро это было как гром среди ясного неба. «Ичиген-сама? Этот гений… стал таким способным, какой он теперь, совсем недавно?»
— Хотя, конечно, такому человеку, как он, не потребовалось много времени, чтобы превзойти меня. — Её глаза прищурились в ностальгической радости. — Но вначале он пытался утопить овощи в масле, стараясь размешать жаркое, или выбросить бульон даси, думая, что это часть горючего мусора, — ты не поверил бы, сколько времени мне пришлось заниматься с ним.
Куро простонал:
— Это просто..! — но, немного поразмыслив, пришёл к выводу, что, возможно, это действительно было не так странно. В конце концов, Ичиген изначально являлся наследником школы фехтования и опытным бизнесменом. Легко могло оказаться, что в первой половине своей жизни у него просто не было времени научиться кулинарному искусству. «Но думать, что он выучился только после прибытия сюда…»
Казалось, он всегда испытывал огромное удовольствие от готовки, но всего лишь несколько лет назад даже не мог правильно обжарить в масле овощи…
Так значит… существовали вещи, которых Ичиген не мог сделать, ха… Это было странное ощущение — что-то вроде шока, но в то же время открытие, которое наполнило его свежей страстью.
— Ясно… Так Ичиген-сама научился своему мастерству у кого-то ещё…
Пожилая женщина лукаво рассмеялась.
— Естественно, Мива-сан не родился таким, каким ты видишь его сейчас, знаешь ли. Он был резвым маленьким мальчиком, когда вышел из чрева матери, и в какой-то момент он был таким же ребёнком, как и ты.
— Как бы то ни было…
— И он получил все свои знания из рук учителей и вырос под порицанием и похвалой взрослых вокруг него. Это вполне естественно, правда?
«Значит, он точно такой же, как я…» — подумал Куро про себя.
— Плюс, я уверена, он говорил тебе, что выучился мастерству владения мечом у своего деда. Я не ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь, — серьёзно кивнул он. Он знал об этом уже давно. Но всё-таки… никогда полностью не принимал во внимание.
Взгляд Ватанабе-сан смягчился.
— Куро-чан, так люди и становятся связанными друг с другом. Дед Мивы-сана обучил его фехтованию, а сейчас он учит тебя.
— …
— И теперь это не просто Мива-сан, который живёт внутри тебя, но мысли и чувства его деда также сейчас достигли тебя через естественный поток вещей.
— …Внутри меня?
— Именно. Итак, даже если ты предпочитаешь обучаться готовке только у Мивы-сана, мои уроки через него также автоматически достигнут тебя. — Затем она добавила, слегка поддразнивая: — Которые точно так же могли бы сделать тебя моим учеником.
— Ясно… — Он глубоко вздохнул. — Я был бы вашим…
— И просто чтобы ты знал, это сделало бы меня очень счастливой. Когда-нибудь меня не станет, но через свои кулинарные навыки я всё ещё буду соединена с такими же юными как ты. И тогда, возможно, однажды ты передашь свои умения кому-то ещё моложе — будь то уроки или фехтование, независимо от того, что ты выберешь. Этот способ соединения мыслей и чувств каждого поколения со следующим, снова и снова, в бесконечной эстафете… — сделав паузу, она медленно добавила: — Возможно, это то, что мы подразумеваем под словом «узы».
— … — Глаза Куро сияли, и он поднял голову, открыв рот, чтобы заговорить: — Ватанабе-сан, я…
— Мива-сенсей здесь?
Выражение Куро изменилось, поскольку в сад примчался человек — это был сын Ватанабе-сан, с которым она жила.
— Что случилось? Мивы-сана сейчас нет. — Её брови раздражённо нахмурились от его безумного состояния, но казалось, мужчина не обратил внимания на реакцию матери.
— Чёрт побери, в такое время? О боже, это плохо…
Он закрыл лицо, подняв голову к небу, и его мать закружилась над ним, уже полностью расстроенная.
— Что случилось?
При этом мужчина бросил на Куро обеспокоенный взгляд, а потом быстро рассказал о положении дел:
— Это дайфуку — я имею в виду младшего из семьи Ямамото. Он пропал!
Лица Куро и Ватанабе побледнели.
___________________
* Дасимаки тамаго — разновидность японского омлета: без соли и сахара, но с бульоном даси — из водорослей ламинарии и стружки сушёного тунца.

* * * * *

Как объяснили Сейта и Коута, в то время, пока трио ловило рыбу, перед ними появился белоснежный олень, и они, не раздумывая, погнались за ним. Хотя они выросли вполне привычными к деревенской жизни, ничто не отменяло факта, что изначально они жили в большом городе, и поэтому, учитывая редкость существа, которое только что заметили, они оставили без внимания предупреждения не ходить в горы одним и отправились туда.
И Сейта, и Коута отлично знали, что нарушили правила, которые вбивали им в голову старшие, поэтому, потеряв оленя из виду, они вернулись на прежнее место. По их словам, они, вероятно, отошли от границы леса не более чем на сто метров. Но, лишь вернувшись обратно на пляж, они поняли, что самый младший, Хейта, когда-то исчез.
Слушая эту историю, Куро ощущал, как всё внутри у него сжимается от боли. Двое братьев, потеряв из виду младшего братишку… должно быть, не почувствовали ни малейшего страха. По всей видимости, они боролись с собственными сомнениями: немедленно вернуться в горы и попытаться найти Хейту или бежать за помощью?
Их окончательное решение было таким, что с объективной точки зрения им следовало бы аплодировать: хотя они очень хорошо знали, что будут наказаны, они помчались в ближайший дом, который смогли найти. Это было действие, принятое после тщательного рассмотрения, чтобы также избежать затруднительного положения для любого из оставшихся братьев, — и это оказалось подходящим решением, поскольку в мгновение ока новости о том, что случилось, разлетелись по всей деревне.
К тому времени, когда Куро добрался до дома мальчиков, Сейта и Коута, рыдая, льнули к своей матери. Она крепко обнимала их, в то время как их отец с суровым лицом давал инструкции по поводу поисково-спасательных работ собравшимся молодым людям из деревни.
Солнце уже садилось.
Вооружённые фонарями и сосновыми факелами, они выбрали лидером человека, лучше всех знакомого с горами, и разбились на группы по четверо. Все группы имели приёмопередатчики GPS, чтобы постоянно оставаться на связи, а дом Ямамото назначили основной базой.
Некоторые взяли с собой для поисков собак-ищеек, и группы вразбивку распределились вокруг горы. Время от времени можно было услышать, как кто-нибудь громко выкрикивает имя Хейты.
Женщины принялись бродить по деревне на случай, если Хейта вернётся. Принимая во внимание его возраст, всегда оставался шанс, что он просто прячется где-нибудь поблизости. Акаги-сенсей также можно было увидеть ходящей туда-сюда, с тревогой на лице ищущей своего ученика. Ещё одни готовили тёплую еду для мужчин, блуждающих в горах в темноте, а другие пытались успокоить мать мальчиков.
Ватанабе-сан заверила её:
— С ним всё будет в порядке. Детям порой просто нравится, чтобы их искали! Такие вещи, как эта, случаются каждые несколько лет — вот, только в прошлую зиму, — так что я уверена, с ним всё будет в порядке.
К этому моменту… Куро уже сделал свой выбор: он пойдёт спасать Хейту сам.
Он был ребёнком, готовым отправиться после захода солнца в опасные горы в одиночку — действие, которое при любых других обстоятельствах было бы абсолютно непростительным. Тем не менее, Куро… имел странную уверенность, обнадёживающую его. Он знал… что сможет спасти Хейту.
«Если я пойду, то я уверен…»
Он знал, что если бы это стало известно другим участникам поисковых команд, его бы сильно отругали, и он был прекрасно осведомлён о риске, который предпринимал. Поэтому он посоветовался со своим внутренним моральным кодексом. «Что бы сделал Ичиген-сама?..»
Если бы Мива Ичиген был здесь, Куро вообще не нужно было уходить. Вероятно, он бы терпеливо ждал дома вместе с остальными детьми.
Но прямо сейчас его уважаемого наставника нигде не было видно.
«Тогда… — Он отправился в горы. — Я ухожу. Я должен. Я спасу Хейту!»
Хейта, который крепко пожал ему руку со словами: «Куро-чан!»
Хейта, который с уважением, идущим из самой глубины сердца, смотрел на Куро.
Хейта, которого обожали все жители деревни.
Он уверял Куро, что они друзья.
«Тогда…»
Мива Ичиген в его сознании лукаво улыбнулся и кивнул — Тогда ступай, Куро!
Это не являлось ошибкой — рискованно, без сомнения, но не ошибочно. Хейта был в беде — прямо сейчас, и давящее ощущение предчувствия накрыло Куро, испугав до самой глубины души.
«Быстрее! Быстрее! БЫСТРЕЕ!»
Ятогами Куро был похож на одинокого волка, несущегося сквозь ночь. Полагаясь только на слабый лунный свет, он мчался через чащу, прыгая по валунам, чтобы увеличить скорость.
«Только держись там, Хейта!»

* * * * *

Много позже Куро поинтересовался, почему он был в такой панике и на чём основывалось его знание того, что нужно было делать, — и Ичиген объяснил это так: «По всей вероятности, твои силы начали пробуждаться внутри, позволив тебе на некоторое время использовать мои собственные силы — дар предвидения».
Другими словами, в тот момент Куро был единым целым со своим Королём.
Он спотыкался о корни деревьев и мчался через горный хребет, пока, в конце концов, не поймал слабый голос. Он насторожился, крикнув:
— Хейта! Ты там?!
Скоро снова послышался полный тревоги голос:
— Ку-Куро-чан?
В мгновение ока он бросился вперёд, соскользнул на животе к краю скалы, выглянув за уступ, — и едва не упал в обморок, увидев попавшего в беду измученного Хейту, отчаянно цеплявшегося за тонкую ветку дерева, растущего на склоне скалы и наполовину склонившегося вниз. Само растение выглядело довольно слабым — слишком слабым, чтобы выдержать даже лёгкий вес Хейты, — и было ясно, что эти корни медленно начинают уступать, осыпая почву, готовясь упасть на дно.
— Ку-Куро-чан! — позвал его Хейта. Голос выдавал, что он был на грани слёз; он вытянулся, протягивая руку, но Куро резко упрекнул его:
— Не двигайся, Хейта! Просто держись!
С жалобным стоном Хейта сжался в комок, усилив хватку. Куро быстро оценил ситуацию: от того места, где он находился, до Хейты было добрых три метра… и двадцать метров отделяли Хейту от основания скалы.
Если Хейта упадёт, он, без сомнения, умрёт мгновенно.
«Успокойся! — напомнил он себе. — Ты должен сохранять спокойствие, Ятогами Куро!»
Что бы сделал Ичиген-сама в этой ситуации? Что человек, на которого он равнялся, сделал бы в ситуации, подобной этой? Его голос прозвучал сам по себе:
— Всё в порядке, Хейта. — В этих словах была лёгкая дрожь, но он продолжил: — Не волнуйся, я спасу тебя, Хейта. Поэтому продержись там ещё чуть-чуть, ладно?
Хейта кивнул, слёзы текли по его лицу.
«Я должен вернуться за какой-нибудь верёвкой… Подожди, нет — сейчас слишком поздно. Я не могу терять ни секунды».
И тут раздался зловещий треск ветки под весом Хейты — вид, способный заставить любого побледнеть от испуга. Но Хейта начал бормотать объяснения того, что здесь случилось, возможно, заметив, что ветка наклоняется, а может быть, и нет.
— Куро-чан, я потерял своих братьев и прежде, чем понял это, все исчезли, поэтому я некоторое время блуждал совсем один, а потом упал на эту скалу…
Куро вытянулся так далеко, как только мог, но не достал до Хейты. «Это нехорошо… — Капелька пота скатилась по его щеке. — С такой скоростью Хейта будет…» Изо всех сил он растянул мышцы почти до предела, высунув руку вниз.
И тут —
Звук чего-то разрывающегося — и трещина расколола ветку дерева. В этот момент Хейта взглянул на Куро со слезами на глазах и улыбнулся:
— Куро-чан.
Я не хочу умирать.
Без тени колебания Куро прыгнул в воздух, успев обхватить Хейту сразу перед тем, как рухнуть в свободное падение. Хейта крепко схватился за Куро, зажмурив глаза, и Куро в ответ столь же отчаянно обнял маленькое тело.
Гравитация тянула юную пару вниз с беспощадной силой — и тут, расширяясь, вперёд вырвался свет, яркий, словно взрыв. Сверкающая полоса вытянулась вверх от протянутых пальцев Куро, соединившись с человеком, который внезапно появился на краю скалы, прежде чем двое достигли дна ущелья.
— Мы сделали это!
Мива Ичиген, мокрый от пота, со своей позиции на вершине скалы объявил в ответ:
— Молодец, Куро! — и сцепил свою руку с невидимой рукой Куро.

* * * * *

Спустя всего лишь несколько мгновений Куро и Хейта оказались в объятиях Ичигена, а потом сразу упали на край скалы. Хейта плакал без остановки, но учитывая, что он только чудом избежал челюстей смерти, его сложно было бы обвинить.
Ичиген гладил мальчиков по головам, снова и снова, часто и тяжело дыша.
— Вы сделали так хорошо… слишком хорошо — вы оба. Я горжусь вами, правда!
Куро по-детски смутился от того, что его пошатывало, и, изменив положение, сел ровно и спросил:
— М-м-м, Ичиген-сама… — Он ничего не мог с этим поделать, ему было любопытно. — Почему… вы здесь? Разве вы не уехали по делам?
— Хм? О да, я собирался посетить Дайкаку-сана в Нанакамадо, но потом мне внезапно было видение вашего затруднительного положения, и я не смог остаться в стороне.
В это мгновение со дна ущелья вырвался порыв ветра, и прямо перед их глазами в ночное небо поднялся транспортный вертолёт, осветив группу яркими огнями прожекторов. Ичиген наконец улыбнулся, помахал воздушному судну и объяснил, озорно подмигнув:
— Ну, я полетел.
Куро мог только удивлённо наблюдать; Ичиген действительно был потрясающим, и в тот день он приобрёл новое уважение к своему наставнику.

* * * * *

Когда они вернулись, Хейту сильно и тщательно отругали, но объятия сквозь слёзы от своих родителей он получил даже более яростные, и все деревенские жители также были рады до глубины души, что Хейта вернулся невредимым.
Все предположили и признали, что Хейту спас Мива Ичиген, и это было правильно, поскольку объясняло то, как ученик начальной школы Куро рискнул отправиться ночью в горы совсем один, — создавая больше вопросов, чем того стоила проблема, с которой они имели дело.
Вот почему Куро позволил узнать обо всём только двум старшим братьям из трио дайфуку, и Хейта также держал рот на замке о том, что произошло. Но с того момента Хейта ещё больше, чем прежде, полюбил Куро, глядя на него с выражением обожания, которое не слишком отличалось от того, как сам Куро смотрел на Ичигена.
Но только один человек из всех, казалось, подозревал, насколько глубоко Куро был вовлечён в общее дело — Ватанабе-сан.
— Куро-чан?.. — Очевидно, она заметила, что Куро исчезал на некоторое время. — Я поняла, что ты не хочешь говорить об этом… но, возможно, ты сыграл какую-то важную роль в спасении Хейты-чана?..
Куро тревожно улыбнулся, не подтвердив и не опровергнув её подозрений, и женщина не стала больше настаивать, вместо этого предложив:
— Ясно… Тогда я просто предположу, что ты сделал что-то совершенно удивительное. Могу ли я чем-нибудь отблагодарить тебя?..
На этот вопрос Куро склонил голову набок.
— Тогда можно мне… пожалуйста, научите меня готовить? — «Сначала самое главное», и он добавил с улыбкой: — Мне бы действительно хотелось узнать, как делать вкусный омлет дасимаки.

Продолжение (Главы 2-4)

Окончание (Глава 5. Эпилог)

@темы: перевод, K-Project, Рассказы по K-Project

Comments

[Леди Гарет]

(Отзыв с Фикбука к главе "Связанные вместе")
Ray_Jun (Незарегистрированный пользователь) 21 марта 2018 г. в 22:27
Теперь понятно откуда у Куро такая страсть к кулинарии. Я всегда умилялась, когда он готовил в розовом фартуке)
Спасибо большое за перевод!
Lady Garet 21 марта 2018 г. в 23:09
Да, он чертовски милый ^_^

(Отзыв с Фикбука к главе "Связанные вместе")
Taira Aomori 30 марта 2018 г. в 08:43
Спасибо, что взялись за перевод этой новеллы, наконец-то наш фэндом сможет почитать про прошлое Серебряных.
Lady Garet 30 марта 2018 г. в 13:02
Вам спасибо за отзыв! Мне вдвойне приятно, потому что я фанат ваших переводов
Taira Aomori 30 марта 2018 г. в 16:07
Благодарю за добрые слова, я рада, что у них есть фанаты Я, честно сказать, несколько лет с тоской смотрела на B&W, понимая, что до нее никогда не дойдут руки, так что увидеть, что кому-то новелла интересна настолько, чтобы переводить, было очень неожиданно и приятно)
Lady Garet 31 марта 2018 г. в 01:47
Серебряный клан прекрасен вообще и полностью, и Дрезденское трио - просто вах! Мне это безумно интересно, хватило бы терпения))
А вы не знаете, переведена ли на английский SIDE GREEN? Я в сети встречала только пролог, и интервью с Оранжевым, где он о ней немного рассказывает.