Любовь - это истина (c)
#K_Project, фанфик.
Название: Тень дирижабля (Цикл "Зелёная веточка", часть 2)
Автор: Lady Garet
Бета: Хокарэми
Канон: K-Project
Размер: миди, ~ 4319 слов
Пейринг/Персонажи: Кокуджоджи Дайкаку/Мива Ичиген, упоминаются Адольф К. Вайсман и Хисуи Нагаре
Категория: джен
Жанр: AU, драма, стихи
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Прошло несколько месяцев после поединка Золотого короля с Зелёным, но Кокуджоджи Дайкаку всё ещё серьёзно обеспокоен словами своего противника.
Примечания: Написано на ЗФБ-19 для команды "K-Project".
читать дальшеНе мне судить о том, чья преданность надёжней,
И чья любовь сильней сквозь боль прошедших лет.
Но твоего лица касаюсь осторожно —
И вижу, как из глаз струится ясный свет.
Лежит на сердце груз большого обещанья.
Надёжен, как скала, и ярок, как звезда.
Столь велика тоска и тяжесть расстоянья,
Что бесполезен здесь мой королевский дар.
Из года в год одно: плывёт корабль по небу,
Меж призраков и звёзд неся свои огни.
И теплится мечта, похожая на небыль,
И стынет в чашке чай... и улетают дни.
— Сегодня прекрасная ночь… Ты не находишь, Дайкаку-сан?
— Хм… Что? Прости, я задумался.
Мива Ичиген с тихим лукавым смешком взглянул на своего друга — Золотого короля Кокуджоджи Дайкаку — и, поднеся к губам чашку чая, заметил:
— Сожалениями невозможно ни исправить прошлое, ни изменить будущее. А тот, кто ценит красоту настоящего момента — владеет целым миром. Прошу тебя, давай хотя бы сейчас не будем говорить о делах!
Они сидели на веранде личных покоев Золотого короля, расположенных на крыше башни Михашира, их окружала тишина ночного сада и огромное небо, полное звёзд. Летняя духота к вечеру отступила, от маленького пруда веяло запахами воды и цветов. Два пожилых Короля пили чай и разговаривали.
— Сколько бы я ни приходил сюда, не устаю восхищаться.
Дайкаку повернул к другу удивлённое лицо — в его седой бороде играли отблески лунного света. Ичиген улыбнулся:
— Посреди большого города ты сумел создать оазис спокойствия и красоты. Здесь так же хорошо, как в нашей деревне… А ведь ты до сих пор не добрался погостить у меня! — закончил он с лёгким упрёком.
Дайкаку смутился: его щёки тронул лёгкий румянец, который, впрочем, быстро исчез. Сейчас Золотой король — этот мощный, твёрдый и уверенный человек с невероятной силой и несгибаемой волей — действительно казался не таким, как всегда. Со своим другом Ичигеном он позволял себе быть более мягким и открытым, как в юности, но об этом больше никто не знал. Это стало их маленькой тайной.
— Правда, не добрался, хотя ты не раз приглашал в гости. Но в последнее время мне действительно некогда.
Лёгкие нотки смущения во властном голосе Дайкаку были почти неразличимы, только Ичиген всё-таки заметил их и усмехнулся.
— Ну-ну, не оправдывайся! Я знаю, что ты много работаешь, почти без отдыха. Однако настоящая причина совсем не в этом. Я прав?
— Никак не могу привыкнуть, что ты видишь меня насквозь, — пробормотал Дайкаку, немного помолчав, а потом со вздохом потянулся за чашкой чая. — По правде говоря, мне слишком хорошо известно, что такое деревенский уклад. Усадьба отца, где я родился и вырос, тоже располагалась вдали от шумных городов, и для этого были серьёзные причины… Но теперь я тот, кто есть — Золотой король, человек, который держит в своих руках всю политику и экономику этой страны, — и мне было бы затруднительно появляться где бы то ни было как частное лицо. К тому же, сейчас ты живёшь не один.
— Да, со мной два мальчика. Только старший в последнее время почти не появляется дома, а младший ещё ничего не знает о Королях и кланах, потому что никак не может пробудить свою силу. И я чувствую себя обыкновенным неудачником!
Дайкаку пристально взглянул на друга. По тону голоса Ичигена никогда не угадаешь, шутит он или действительно обеспокоен настоящим положением вещей. Сейчас его прищуренные глаза лучились мягкой улыбкой, а выражение лица было светлым, вдохновенным и задумчивым. Золотой король хорошо помнил старшего ученика Ичигена — изящного паренька с раскосыми хищными глазами и повадками дикого зверя. Люди такого склада всегда доставляют много хлопот. Впрочем, о младшем ученике своего друга он тоже был наслышан и ни на секунду не сомневался, что этот мальчик сумеет разбудить в себе дремлющие силы Бесцветного короля, а когда вырастет, станет далеко не последней фигурой в общей игре.
— Ты делаешь благое дело: растишь тех, кто придёт нам на смену, — заметил Дайкаку, задумчиво обхватив рукой подбородок. — Я считаю, что тебе не о чем волноваться.
Бросив на него странный взгляд, в котором мерцали отблески звёздного света, Ичиген тряхнул головой и сказал, отвечая больше мыслям своего друга, чем его словам:
— Тебе тоже не о чем беспокоиться: сейчас никто не посмеет оспаривать твою силу и власть. А я сделаю всё возможное, чтобы этого не случилось как можно дольше.
В ответ Золотой король лишь легонько наклонил голову, но в этом скупом жесте скрывалось множество самых разных чувств. Они были союзниками. И не только. Дайкаку знал, что всегда и во всём может положиться на своего друга.
Кокуджоджи Дайкаку родился в семье экзорцистов, с самого детства был связан с магией и готовился наследовать богатые традиции и опыт, передававшийся в их роду из поколения в поколение. Владению мечом Дайкаку тоже обучался с самого детства, и однажды, ещё до войны, он ездил вместе с отцом в додзё Мива Мейдзин — весьма известную школу фехтования…
Сначала о появлении Бесцветного короля возвестил Дрезденский сланец, а через некоторое время Усаги доложили, что новый Дамоклов меч был замечен глубоко в горах над какой-то богом забытой деревушкой. Золотой король велел немедленно привести к нему этого человека. В его обязанности входило личное знакомство с каждым из Королей, идентификация их силы и определение подвластной им территории, поэтому он ожидал встречи с новым, только что родившимся Королём безо всяких эмоций. Только деловой интерес, беспристрастное любопытство.
И вот взрослый мужчина в традиционном кимоно и шляпе — по виду настоящий сельский житель — склонил перед ним голову в вежливом поклоне. Тёмные волосы, небрежно собранные в хвост, мягкие черты, и глаза — очень добрые и гордые, словно излучающие солнечное тёпло. Дайкаку невольно вздрогнул, вспомнив, как целую вечность назад, в Германии, в обращённом к нему взгляде молодого немецкого учёного сиял такой же тёплый свет.
— Мива Ичиген. Раньше работал аналитиком в одной из брокерских фирм в Нью-Йорке, а теперь живу в деревне и сочиняю стихи.
При этих словах Дайкаку ощутил ещё большее замешательство. Эта открытая улыбка и ясные глаза слишком напоминали ему Вайсмана, чтобы он мог общаться с новым Бесцветным королём, сохраняя жёсткий формальный тон. И он с удивлением отметил про себя, что хотя при знакомстве Мива не использовал официальное обращение «Ваше превосходительство», эта небрежность совсем не рассердила его.
— Здравствуйте, Мива-сан. Хм… скажите, вы имеете отношение к школе фехтования Мива Мейдзин?
— Да. Пожалуй, сейчас я её последний представитель.
Гость снова улыбнулся. Он держался так свободно, словно беседовал не с Золотым королём, облечённым всей полнотой власти и стоящим выше по рангу, а с кем-то из своих деревенских соседей. И в то же время во всём его облике читались внимательность и уважение — столь искренние, что нельзя было заподозрить этого человека в двойной игре. Он был очень располагающим. И Дайкаку тоже позволил себе слегка улыбнуться в ответ.
— Я бывал в вашем доме… давно, ещё до войны.
«Все эти годы я старался отгородиться от мира, но всё-таки нашёлся человек, рядом с которым моя сила и воля не стоят ровным счётом ничего...» — печально подумал он, но вслух сказал другое:
— Поскольку вы — Король, избранный Дрезденским сланцем, то имеете право на подвластную территорию, на которой будет располагаться база вашего будущего клана. У вас есть какие-то пожелания на этот счёт?
Мива Ичиген озадаченно почесал в затылке.
— Признаться, меня это очень смущает. Клан, территория и прочие формальности… Нельзя ли как-нибудь обойтись без них? Мне бы хотелось остаться в своём доме и продолжить вести уединённую жизнь провинциального поэта.
Дайкаку бросил на него пристальный, недоверчивый взгляд.
— Вы хотите сказать, что у вас нет никаких амбиций, связанных с обладанием силой Бесцветного короля?
— Именно так.
— Но позвольте спросить, что вы знаете о ваших новых способностях? И как планируете их применять? Как человек, ответственный за процветание нашей страны, я тоже обязан иметь представление об этом.
Беседа начинала походить на допрос, но Миву это, казалось, ничуть не раздражало. Напротив, его спокойный голос вдруг наполнился нотками мягкой заботы: он явно не желал, чтобы Золотой король беспокоился.
— Разумеется, Кокуджоджи-сан. У меня нет никаких оснований что-то скрывать от вас. Но я стал Королём слишком неожиданно и пока ещё не могу сказать, что представляют собой мои новые силы. Я лишь уверен, что это связано с предвидением будущего.
— Предвидение будущего?
— Да, вероятно, я получил такую возможность.
Дайкаку смотрел на него, даже не пытаясь скрыть любопытства во взгляде. Этот милый в общении, располагающий человек владеет уникальной способностью, которая в чём-то превосходит его собственную силу. Но главное, он говорит об этом слишком просто и прямо. Здесь есть какой-то подвох? Или Мива Ичиген действительно не имеет амбиций, которые можно было бы ожидать от человека его положения?
— И что вы намерены делать дальше?
Мива пожал плечами.
— У меня есть чудесный дом, наполненный книгами. Буду заниматься чтением и писать стихи. А в будущем, возможно, возьму ученика, чтобы передать кому-то свои фехтовальные навыки. Мне не хочется быть на виду, но если мой опыт сможет оказаться полезным, я в любое время к вашим услугам.
Поверить в то, что Бесцветный король говорит правду, было трудно, а такому человеку, каким являлся Дайкаку, и вовсе невозможно. После бегства Вайсмана он поклялся себе, что отныне у него не будет ни друзей, ни союзников. Он станет рассчитывать только на себя. Потому что доверие и открытость обошлись ему слишком дорого… Но теперь, видя перед собой лучистые глаза Мивы, он чувствовал, как сердце, казалось, навсегда застывшее под ледяной коркой, тянется навстречу. Он всё-таки был готов дать себе ещё один шанс… хотя и понимал, что это — непростительное безрассудство.
Поэтому не прошло и месяца, как он снова вызвал к себе Миву Ичигена под предлогом того, что хотел бы взять у него несколько уроков фехтования. Тот охотно откликнулся. Они несколько раз скрестили мечи в тренировочных поединках, потом всю ночь проговорили о разных вещах, и с тех пор стали видеться достаточно часто.
Действительно, Бесцветный король оказался очень мудрым и опытным человеком. Дайкаку советовался с ним по вопросам государственного управления, экономики и финансов, и с каждым разом всё больше убеждался в том, что знания и прозорливость Мивы сделали бы его опасным противником, если бы он решил использовать их против системы, установленной Золотым королём. Но Ичиген стал его союзником. Более того — другом. Он тоже был явно заинтересован в сближении, хотя причины этого по-прежнему оставались тайной.
Несмотря на огромную разницу в возрасте, Дайкаку в шутку порой называл Миву «сенсеем», особенно когда тот побеждал его в фехтовальных поединках. Ичиген на это только ласково усмехался:
— Это напоминает, как ко мне обращаются односельчане, когда я оказываю им помощь в оформлении бумаг по наследству: «Мива-сенсей». Признаться, мне всегда при этом бывает немного неловко!
Кто-нибудь другой сказал бы, что Мива Ичиген немного кокетничает, и отреагировал усмешкой или шуткой. Но Дайкаку был слишком прямодушным человеком, он всё воспринимал всерьёз. А потому, слыша подобные фразы, только искренне смущался. Однажды он не выдержал и прямо спросил:
— Поскольку наши отношения уже вышли за рамки формальных встреч двух Королей, как вы предпочитаете, чтобы я к вам обращался?
Эти слова были слишком неуклюжими, почти до грубости, особенно учитывая разницу в их официальном статусе. Они могли бы обидеть любого, но только не Миву, который лишь непринуждённо рассмеялся:
— О… да… Простите! Но вы настолько интересный человек, что я порой совсем некстати забываю о нашей разнице в возрасте и положении.
Сильный и могучий Золотой король покраснел, как мальчишка. Он вдруг снова почувствовал себя рядом с Мивой Ичигеном точно так же, как раньше — с Адольфом Вайсманом. Эти два человека, единственные во всём мире, определённо обладали какой-то таинственной властью над его сердцем. А Бесцветный король престал смеяться и серьёзно произнёс:
— Я бы хотел, чтобы вы называли меня по имени. Мне было бы приятно.
С тех пор они действительно перешли на «ты». А спустя ещё некоторое время Мива получил собственный ключ от потайной двери, ведущей в башню Михашира, и приглашение приходить тогда, когда сам сочтёт нужным, не дожидаясь от Золотого короля официального вызова через Усаги.
В дни встреч со своим другом Ичигеном Дайкаку отдыхал. Золотой король, не жалевший ни себя, ни других, и работавший ради блага страны почти 24 часа в сутки, не мог противиться этой мягкой улыбке и голосу, говорившему:
— Я пришёл, потому что тебе нужен выходной, Дайкаку-сан. Ты весьма силён, но всё-таки не вечен. Подумай, кто будет заботиться о Сланце, если ты преждевременно подорвёшь своё здоровье, работая, как вол? У кого ещё хватит сил сдерживать этот артефакт?
«Вайсман сумел бы с ним справиться…» — устало думал Дайкаку. Чашка чая стыла в его широких ладонях, а он задумчиво смотрел в тихое, тёмное небо.
«Но Адольф Кей Вайсман сейчас далеко, — также мысленно отвечал ему Ичиген. — И он ещё ничего для себя не решил. Знаешь, иногда мне кажется, что этот мальчик — Хисуи Нагаре — был прав… В самом деле, со стороны Серебряного короля было довольно жестоко оставить тебя наедине со Сланцем без своей поддержки. Впрочем, вряд ли я имею моральное право осуждать его…».
Разумеется, Дайкаку не слышал этого. Он всегда слишком слабо представлял себе, о чём думает его друг и каковы его мотивы. Но сам Ичиген никогда не стремился посвящать его в подробности: их отношения и без того были настолько тёплыми и доверительными, насколько это вообще возможно в их положении.
Дайкаку не раз с горечью говорил о том, что у Короля, избранного Сланцем и обречённого на вечное одиночество, не может быть друзей. Вероятно, это являлось правдой. Но только отчасти. В любом случае, верить в это Ичигену совсем не хотелось. Всю первую половину жизни он был очень одинок. Теперь же, напротив, в его окружении появились люди, общение с которыми доставляло ему большое удовольствие. Жизнь обрела яркие краски и наполнилась смыслом. Если делить одиночество с кем-то ещё, то оно, в конце концов, теряет горькую власть над твоим сердцем.
Дед воспитывал его как будущего наследника, способного взять на себя руководство фамильной школой фехтования. Мива Мэйдзин — слишком громкое имя, слишком безупречная репутация и слишком… безрадостное будущее для подростка, мечтавшего повидать мир. Поэтому юный Ичиген не стал давать деду обещание возглавить семейное дело, а вместо этого поступил учиться на финансиста и уехал в Америку. Разлад с семьёй лёг на сердце тяжёлым грузом, так что, в конце концов, переживания и чувство вины сильно подорвали его здоровье. Но Ичиген продолжал работать, до последнего не желая замечать очевидного, пока врачи не поставили перед фактом: ему осталось недолго, всего лишь несколько месяцев.
И мир Ичигена в одночасье перевернулся. Несколько месяцев… Так мало?! Для полного жизни, стремлений и творческих планов человека, ещё не старого, хотя уже и не молодого, это было приговором. Он ведь совсем ничего не успел! Да, заработанных усердным трудом в брокерской конторе денег вполне хватило бы на безбедную старость, но что он имел, кроме этого? Ни семьи, ни детей, ни даже учеников, которым мог бы передать свой опыт искусного фехтовальщика. Он всю жизнь мечтал писать стихи, но на это тоже никогда не хватало времени. И вот теперь он умирает, так и не начав жить по-настоящему…
Чтобы не упустить ни одной из своих последних драгоценных минут, Мива Ичиген сразу же уволился с работы и вернулся в Японию. Восстанавливать отношения с родственниками уже не имело смысла, к тому же не хотелось их расстраивать сообщением о том, что ему осталось недолго. Он купил дом в глухой деревушке, вдали от больших городов, на границе префектуры Канто, и поселился в нём совсем один. Природа здесь была прекрасной, воздух — чистым, и отношения между людьми дышали незапятнанной свежестью. Ах, если бы он только мог заранее предвидеть, как сложится его путь! Сейчас, находясь на пороге неизбежности, Ичиген ясно ощутил, что отдал бы всё за такой бесценный дар. Действительно всё, включая собственную жизнь.
А потом он стал Королём. Странная сила наполнила его тело: отступили прочь горечь и сожаления, внутри разлилась невиданная прежде лёгкость. Не веря своему счастью, Ичиген прошёл полное медицинское обследование, и врачи подтвердили: да, хотя он далеко не в лучшей форме, но в ближайшие годы его жизни ничто не угрожает. Это являлось настоящим чудом исцеления, объяснить которое современная медицина не могла. И тогда Ичиген поклялся себе, что больше не будет убегать от своей судьбы, какой бы она ни оказалась.
Дар предвидения, чувство благодарности и здравый смысл подтолкнули его навстречу Золотому королю. Кокуджоджи Дайкаку оказался тем самым человеком, который перевёз в Японию таинственный артефакт и с его помощью восстановил разрушенную войной экономику страны. Одно это уже могло внушить уважение, особенно бывшему финансисту. Но Мива Ичиген был обязан силе Сланца жизнью, и потому он принял решение поддерживать существующую систему, по мере своих возможностей помогая Золотому королю.
Нельзя сказать, что Ичиген имел какие-то твёрдые политические убеждения, или ему однозначно нравилась эта система. Но он хорошо осознавал, что учитывая условия, в которых Кокуджоджи получил единоличный контроль над Сланцем, а также характер и политические взгляды самого Золотого короля, альтернатив ей не было. Изменение существующего порядка могло произойти только через глубокую реформацию всех сфер общества, а на данном этапе экономика страны была к этому не готова. Поэтому, тщательно всё обдумав, взвесив все «за» и «против», Ичиген выступил за поддержание порядка, введённого Золотым королём. Впрочем, если говорить прямо, то он скорее поддерживал не сам порядок, а Золотого короля лично.
Кокуджоджи Дайкаку был ему симпатичен. Его могучая сила, несгибаемая воля, твёрдая жизненная позиция и упорство в достижении целей вызывали уважение. Крепкий утёс, надёжная скала — он словно сам являлся воплощением своей идеи, оставив в стороне всё личное и человеческое. Но это не было показной стороной натуры, маской, притворством. Золотой король всегда оставался прямодушен и бесхитростен. Порой его наивная категоричность и подростковое упрямство вызывали у Ичигена улыбку, но всё-таки в личности Кокуджоджи было что-то неуловимо милое и трогательное. Хотя, возможно, увидеть его с другой стороны, отличной от образа, доступного окружающим, Ичигену помогал только пророческий дар.
Как бы то ни было, отношения двух Королей со временем становились всё теплее и доверительнее, поэтому Ичиген был совершенно не согласен со словами своего друга о том, что король должен быть одинок.
— …Ичиген-сан, ты меня слышишь?
— Ох, прости! Теперь я задумался… Ты что-то спрашивал?
Кокуджоджи сидел, тяжело опустив веки, и его неподвижная поза выдавала сильное внутреннее напряжение. Как бы ни старался Ичиген его отвлечь, Золотой король даже ночью не прекращал думать о работе.
— Я никак не могу выбросить из головы мысль: куда после нашего поединка исчез Зелёный король?
Бросив на него мимолётный острый взгляд, Ичиген пожал плечами.
— Прошло несколько месяцев, а тебя это всё ещё беспокоит?
Во взгляде Кокуджоджи, всегда таком невозмутимом и уверенном, мелькнула печаль. «Это была моя ошибка… Я не хотел его убивать, не должен был, тем более что ты предупреждал меня, но…» Эти мысли гулким эхом упали в сознание Ичигена. Он легонько вздрогнул и, спустя несколько мгновений задумчивого молчания, произнёс:
— Дайкаку-сан, помнишь, когда мы обсуждали ваш поединок, ты сказал, что сила Хисуи Нагаре показалась тебе похожей на силу Серебряного короля?
Кокуджоджи поднял на него удивлённый взгляд.
— Да, это правда. Хотя природа их способностей в действительности очень разная, всё же во время боя я ненадолго ощутил поразительное сходство потока. Но тогда я был немного… хм… не в себе, поэтому мог ошибиться.
— Не думаю, что ты ошибся. Я внимательно наблюдал за вами и тоже заметил некоторые совпадения.
— Да? И что бы это могло означать?
— Полагаю, Зелёный король так же бессмертен, как и Адольф Кей Вайсман.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и с каждой секундой взгляд Золотого короля становился всё темнее и напряжённее. Ичиген тоже был серьёзен, но его глаза, напротив, лучились мягким, спокойным сиянием.
— Мне кажется, ты переживаешь, что напрасно убил его, поддавшись эмоциям? Вижу, так и есть… Однако твой Дамоклов меч остался неповреждённым, и это говорит о том, что на тебя не легло бремя убийства Короля. Я полагаю, Хисуи Нагаре не может умереть, поскольку его сила напрямую связана со Сланцем. Вероятно, он уже давно лишился жизни в том смысле, как мы это понимаем. Именно поэтому его поток столь нестабилен. Мы оба заметили дыру в его груди, но я только недавно догадался связать это обстоятельство с тем, что его возможность отражать твои атаки исчезла слишком внезапно. Не знаю, где он находится сейчас, только мой дар предвидения говорит, что Зелёный король — жив.
— Он… жив? — тяжело проговорил Кокуджоджи со странной смесью облегчения и тревоги. Слова медленно падали с его губ, будто капли дождевой воды в каменную чашу фонтана. — Тогда мне нужно записать все подробности нашего поединка и ещё раз проанализировать факты, которыми мы располагаем. Я доверяю твоему дару. Даже если сейчас Зелёный король не станет соперничать со мной, будущее слишком туманно. Когда Вайсман вернётся, ему может пригодиться эта информация. Надеюсь на твою помощь, Ичиген-сан.
— Конечно, можешь на меня рассчитывать.
«Когда Вайсман вернётся» — в этом заключался основной смысл жизни Золотого короля. Все эти годы он ни на минуту не прекращал ждать возвращения того, кто сейчас беспечно парил в небе на белом дирижабле. Ичиген едва заметно вздохнул. «Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы твоё правление было спокойным, Дайкаку-сан. Но что будет дальше, трудно сказать. Я не желаю лишать Юкари возможности любить и совершать ошибки. Жизнь без цели и смысла превращается в страдание…»
Сверхъестественная сила, которой обладал Ичиген, имела одну странную особенность. Когда он это понял, то стал шутливо называть себя «Королём равновесия». В самом деле, основной задачей Седьмого и Бесцветного короля являлось приведение к равновесию сил остальных шести Королей. Не так важно, какие идеалы они защищали, к чему устремляли свои помыслы и чего хотели добиться, но Бесцветный король должен был всегда вставать на сторону того, кто в данный момент находился в меньшинстве. Самого Ичигена такое положение вещей вполне устраивало, поскольку давало возможность избежать перекосов в системе, созданной Золотым королём.
Он был мудрым человеком и понимал, что «добро» и «зло» по своей сути едины. Чрезмерное добро может обернуться злом, и наоборот — явно дурные намерения способны завершиться созданием некоего положительного начала. Вся его жизнь служила тому подтверждением. Теперь же, наблюдая за двумя своими учениками, Ичиген всё больше убеждался в том, что в будущем они станут носителями разнонаправленных сил. Куро и Юкари были слишком непохожими, но они оба обладали теми чертами, которые позволяли их учителю с нежностью называть каждого «мой мальчик». Ичиген любил их обоих и волновался об их дальнейшей судьбе. Именно поэтому он принял некоторое участие в спасении Хисуи Нагаре от слепой ярости Золотого короля, к которому сам был достаточно сильно привязан.
Впрочем, эта двойственность натуры ничуть не мешала Ичигену воспринимать мир целостно и относиться к людям с должным вниманием и уважением. Бесцветный король не являлся добрым или злым, но он был очень мудрым человеком, всегда находившимся в гармонии с самим собой. И потому сейчас открыл своему другу Кокуджоджи далеко не всю информацию, касающуюся его противника — Зелёного короля.
Дайкаку, всегда казавшийся суровым и неприступным, даже несколько чёрствым человеком, всё-таки был не чужд некоторой романтики. Сам он относил это не столько к своему разностороннему образованию и утончённому воспитанию, вполне естественному для отпрыска знатного рода и наследника семейной магической школы, сколько к влиянию своих друзей юности — немецких учёных брата и сестры Вайсман.
Адольф и Клаудия сыграли в его жизни большую роль, с ними были связаны самые светлые моменты, самые первые, трепетные надежды и мечты о будущем. И они же впоследствии вынудили Золотого короля замкнуться в гордом одиночестве. По правде говоря, он так и не смог пережить боль потери и горечь разочарования. Потому что Клаудия Вайсман погибла во время бомбардировки Дрездена, а Адольф… Получив от Сланца бессмертие и огромные силы Первого и Серебряного короля, он просто сбежал на небо, оставив Дайкаку наедине с этой древней реликвией, обладавшей огромной магической силой.
«Он сбежал! Сбежал! Струсил и сбежал!» — упрямо повторял себе Дайкаку, охваченный бессильной злостью и отчаянием. Но сколько бы он ни пытался убедить себя в этом, сердце всё равно противилось очевидному, находя для Вайсмана тысячи оправданий. В самом деле, Серебряный король являлся слишком непредсказуемым человеком. Поэтому то, что другие легко определили бы как трусость, у него вполне могло оказаться каким-то хитрым расчётом или стратегическим планом. Он был необычным, его слова и поступки всегда несли в себе особый смысл, и все эти годы Дайкаку не переставал думать о нём.
Он, конечно, отдавал себе отчёт в том, что, глядя на Миву Ичигена, каждый раз невольно сравнивает его с Вайсманом. Тонкие, благородные черты, мягкость и деликатность, немного рассеянная добрая улыбка, лучистый взгляд… Но в то же время эти двое были слишком непохожи. Рядом с Ичигеном буйная натура Золотого короля успокаивалась, он получал возможность немного ослабить железный самоконтроль и обрести душевное равновесие. И за это он был по-настоящему благодарен своему другу.
«Ты никогда не называл меня «Лейтенантом», как Вайсман, — вдруг подумал Дайкаку, переведя взгляд с тёмного неба, усеянного звёздами, на одухотворённое лицо Бесцветного короля. — Пожалуй, мне бы хотелось снова это услышать… Но только не от тебя, мой Ичиген!»
Словно в ответ на его мысли Мива Ичиген едва заметно улыбнулся. Поставив недопитую чашку чая на столик, он вдруг поднялся и, встав за спиной Дайкаку, положил ладони ему на плечи, слегка распахнув кимоно. Эти невесомые, но уверенные прикосновения были очень приятными. Дайкаку шумно вздохнул полной грудью и закрыл глаза.
— Люблю, когда ты делаешь мне массаж. После него я всегда чувствую себя на десять лет моложе.
— Благодарю. — Изящные руки с длинными музыкальными пальцами мягко скользили по его плечам и спине, аккуратными и в то же время сильными движениями разминая мышцы. Было заметно, что Ичигену это занятие тоже доставляет большое удовольствие. — Ты, как всегда, в отличной форме, Дайкаку-сан. И на твоём месте я не стал бы сейчас вспоминать о возрасте.
— Ох уж этот возраст, — немного смущённо усмехнулся Дайкаку. Рядом с Ичигеном не было смысла что-то скрывать: всё равно тот, кто обладает пророческим даром, сейчас ясно читает все его мысли, тревоги и желания, словно записи в личном дневнике.
А Ичиген опустился сзади на корточки и, почти касаясь грудью его широкой спины, обхватил его за плечи, словно желая защитить от любого беспокойства. Наклонившись к самому уху, он ласково прошептал:
— Послушай меня: забудь о том, что сказал тебе Хисуи Нагаре во время вашего поединка.
— Но… — встрепенулся Дайкаку.
— Забудь, — твёрдо повторил Ичиген. Его ладони были прохладными, а дыхание, слегка шевелившее волосы, обжигало. — Этот мальчик много страдал, и сказанные им слова несли в себе отпечаток сильной боли. Но хотя ты и взял на себя ответственность за Инцидент Кагуцу, всё-таки это не твоя боль! Я предчувствую, что Адольф Кей Вайсман вернётся. Не знаю, когда это случится, только ты не напрасно веришь в него. Серебряный король ещё покажет всем свою силу.
Дайкаку вдруг почувствовал, как у него перехватило дыхание. Резко повернувшись, он сжал друга в могучих объятиях. У него просто не находилось слов, чтобы выразить Ичигену свою благодарность за такое важное пророчество — столь необходимое ему именно сейчас. Да, они по-прежнему оставались союзниками… и при этом являлись друг для друга чем-то большим. Когда имеешь возможность разделить своё одиночество с близким и равным, таким же, как ты сам, безысходность постепенно теряет силу, и в сердце поселяется надежда. Они оба знали, что эта хрупкая надежда может в любой момент оборваться, словно тонкая спасительная нить, и оттого она казалась им ещё более ценной.
Однако, устыдившись своего порыва, Дайкаку так же резко отстранился и смущённо пробормотал:
— Кажется, ты всё-таки добился своего! Сейчас я не хочу больше думать о делах.
В ответ Ичиген улыбнулся тёплой, лукавой улыбкой. Его глаза сияли.
— Тогда идём внутрь?
— Пожалуй.
Едва они ушли с веранды и плотно прикрыли за собой двери в жилые покои, тёмная тень упала на освещённый звёздами сад. Над башней Михашира пролетел белый дирижабль Серебряного короля Адольфа К. Вайсмана.
Название: Тень дирижабля (Цикл "Зелёная веточка", часть 2)
Автор: Lady Garet
Бета: Хокарэми
Канон: K-Project
Размер: миди, ~ 4319 слов
Пейринг/Персонажи: Кокуджоджи Дайкаку/Мива Ичиген, упоминаются Адольф К. Вайсман и Хисуи Нагаре
Категория: джен
Жанр: AU, драма, стихи
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Прошло несколько месяцев после поединка Золотого короля с Зелёным, но Кокуджоджи Дайкаку всё ещё серьёзно обеспокоен словами своего противника.
Примечания: Написано на ЗФБ-19 для команды "K-Project".
читать дальшеНе мне судить о том, чья преданность надёжней,
И чья любовь сильней сквозь боль прошедших лет.
Но твоего лица касаюсь осторожно —
И вижу, как из глаз струится ясный свет.
Лежит на сердце груз большого обещанья.
Надёжен, как скала, и ярок, как звезда.
Столь велика тоска и тяжесть расстоянья,
Что бесполезен здесь мой королевский дар.
Из года в год одно: плывёт корабль по небу,
Меж призраков и звёзд неся свои огни.
И теплится мечта, похожая на небыль,
И стынет в чашке чай... и улетают дни.
* * * * *
— Сегодня прекрасная ночь… Ты не находишь, Дайкаку-сан?
— Хм… Что? Прости, я задумался.
Мива Ичиген с тихим лукавым смешком взглянул на своего друга — Золотого короля Кокуджоджи Дайкаку — и, поднеся к губам чашку чая, заметил:
— Сожалениями невозможно ни исправить прошлое, ни изменить будущее. А тот, кто ценит красоту настоящего момента — владеет целым миром. Прошу тебя, давай хотя бы сейчас не будем говорить о делах!
Они сидели на веранде личных покоев Золотого короля, расположенных на крыше башни Михашира, их окружала тишина ночного сада и огромное небо, полное звёзд. Летняя духота к вечеру отступила, от маленького пруда веяло запахами воды и цветов. Два пожилых Короля пили чай и разговаривали.
— Сколько бы я ни приходил сюда, не устаю восхищаться.
Дайкаку повернул к другу удивлённое лицо — в его седой бороде играли отблески лунного света. Ичиген улыбнулся:
— Посреди большого города ты сумел создать оазис спокойствия и красоты. Здесь так же хорошо, как в нашей деревне… А ведь ты до сих пор не добрался погостить у меня! — закончил он с лёгким упрёком.
Дайкаку смутился: его щёки тронул лёгкий румянец, который, впрочем, быстро исчез. Сейчас Золотой король — этот мощный, твёрдый и уверенный человек с невероятной силой и несгибаемой волей — действительно казался не таким, как всегда. Со своим другом Ичигеном он позволял себе быть более мягким и открытым, как в юности, но об этом больше никто не знал. Это стало их маленькой тайной.
— Правда, не добрался, хотя ты не раз приглашал в гости. Но в последнее время мне действительно некогда.
Лёгкие нотки смущения во властном голосе Дайкаку были почти неразличимы, только Ичиген всё-таки заметил их и усмехнулся.
— Ну-ну, не оправдывайся! Я знаю, что ты много работаешь, почти без отдыха. Однако настоящая причина совсем не в этом. Я прав?
— Никак не могу привыкнуть, что ты видишь меня насквозь, — пробормотал Дайкаку, немного помолчав, а потом со вздохом потянулся за чашкой чая. — По правде говоря, мне слишком хорошо известно, что такое деревенский уклад. Усадьба отца, где я родился и вырос, тоже располагалась вдали от шумных городов, и для этого были серьёзные причины… Но теперь я тот, кто есть — Золотой король, человек, который держит в своих руках всю политику и экономику этой страны, — и мне было бы затруднительно появляться где бы то ни было как частное лицо. К тому же, сейчас ты живёшь не один.
— Да, со мной два мальчика. Только старший в последнее время почти не появляется дома, а младший ещё ничего не знает о Королях и кланах, потому что никак не может пробудить свою силу. И я чувствую себя обыкновенным неудачником!
Дайкаку пристально взглянул на друга. По тону голоса Ичигена никогда не угадаешь, шутит он или действительно обеспокоен настоящим положением вещей. Сейчас его прищуренные глаза лучились мягкой улыбкой, а выражение лица было светлым, вдохновенным и задумчивым. Золотой король хорошо помнил старшего ученика Ичигена — изящного паренька с раскосыми хищными глазами и повадками дикого зверя. Люди такого склада всегда доставляют много хлопот. Впрочем, о младшем ученике своего друга он тоже был наслышан и ни на секунду не сомневался, что этот мальчик сумеет разбудить в себе дремлющие силы Бесцветного короля, а когда вырастет, станет далеко не последней фигурой в общей игре.
— Ты делаешь благое дело: растишь тех, кто придёт нам на смену, — заметил Дайкаку, задумчиво обхватив рукой подбородок. — Я считаю, что тебе не о чем волноваться.
Бросив на него странный взгляд, в котором мерцали отблески звёздного света, Ичиген тряхнул головой и сказал, отвечая больше мыслям своего друга, чем его словам:
— Тебе тоже не о чем беспокоиться: сейчас никто не посмеет оспаривать твою силу и власть. А я сделаю всё возможное, чтобы этого не случилось как можно дольше.
В ответ Золотой король лишь легонько наклонил голову, но в этом скупом жесте скрывалось множество самых разных чувств. Они были союзниками. И не только. Дайкаку знал, что всегда и во всём может положиться на своего друга.
* * * * *
Кокуджоджи Дайкаку родился в семье экзорцистов, с самого детства был связан с магией и готовился наследовать богатые традиции и опыт, передававшийся в их роду из поколения в поколение. Владению мечом Дайкаку тоже обучался с самого детства, и однажды, ещё до войны, он ездил вместе с отцом в додзё Мива Мейдзин — весьма известную школу фехтования…
Сначала о появлении Бесцветного короля возвестил Дрезденский сланец, а через некоторое время Усаги доложили, что новый Дамоклов меч был замечен глубоко в горах над какой-то богом забытой деревушкой. Золотой король велел немедленно привести к нему этого человека. В его обязанности входило личное знакомство с каждым из Королей, идентификация их силы и определение подвластной им территории, поэтому он ожидал встречи с новым, только что родившимся Королём безо всяких эмоций. Только деловой интерес, беспристрастное любопытство.
И вот взрослый мужчина в традиционном кимоно и шляпе — по виду настоящий сельский житель — склонил перед ним голову в вежливом поклоне. Тёмные волосы, небрежно собранные в хвост, мягкие черты, и глаза — очень добрые и гордые, словно излучающие солнечное тёпло. Дайкаку невольно вздрогнул, вспомнив, как целую вечность назад, в Германии, в обращённом к нему взгляде молодого немецкого учёного сиял такой же тёплый свет.
— Мива Ичиген. Раньше работал аналитиком в одной из брокерских фирм в Нью-Йорке, а теперь живу в деревне и сочиняю стихи.
При этих словах Дайкаку ощутил ещё большее замешательство. Эта открытая улыбка и ясные глаза слишком напоминали ему Вайсмана, чтобы он мог общаться с новым Бесцветным королём, сохраняя жёсткий формальный тон. И он с удивлением отметил про себя, что хотя при знакомстве Мива не использовал официальное обращение «Ваше превосходительство», эта небрежность совсем не рассердила его.
— Здравствуйте, Мива-сан. Хм… скажите, вы имеете отношение к школе фехтования Мива Мейдзин?
— Да. Пожалуй, сейчас я её последний представитель.
Гость снова улыбнулся. Он держался так свободно, словно беседовал не с Золотым королём, облечённым всей полнотой власти и стоящим выше по рангу, а с кем-то из своих деревенских соседей. И в то же время во всём его облике читались внимательность и уважение — столь искренние, что нельзя было заподозрить этого человека в двойной игре. Он был очень располагающим. И Дайкаку тоже позволил себе слегка улыбнуться в ответ.
— Я бывал в вашем доме… давно, ещё до войны.
«Все эти годы я старался отгородиться от мира, но всё-таки нашёлся человек, рядом с которым моя сила и воля не стоят ровным счётом ничего...» — печально подумал он, но вслух сказал другое:
— Поскольку вы — Король, избранный Дрезденским сланцем, то имеете право на подвластную территорию, на которой будет располагаться база вашего будущего клана. У вас есть какие-то пожелания на этот счёт?
Мива Ичиген озадаченно почесал в затылке.
— Признаться, меня это очень смущает. Клан, территория и прочие формальности… Нельзя ли как-нибудь обойтись без них? Мне бы хотелось остаться в своём доме и продолжить вести уединённую жизнь провинциального поэта.
Дайкаку бросил на него пристальный, недоверчивый взгляд.
— Вы хотите сказать, что у вас нет никаких амбиций, связанных с обладанием силой Бесцветного короля?
— Именно так.
— Но позвольте спросить, что вы знаете о ваших новых способностях? И как планируете их применять? Как человек, ответственный за процветание нашей страны, я тоже обязан иметь представление об этом.
Беседа начинала походить на допрос, но Миву это, казалось, ничуть не раздражало. Напротив, его спокойный голос вдруг наполнился нотками мягкой заботы: он явно не желал, чтобы Золотой король беспокоился.
— Разумеется, Кокуджоджи-сан. У меня нет никаких оснований что-то скрывать от вас. Но я стал Королём слишком неожиданно и пока ещё не могу сказать, что представляют собой мои новые силы. Я лишь уверен, что это связано с предвидением будущего.
— Предвидение будущего?
— Да, вероятно, я получил такую возможность.
Дайкаку смотрел на него, даже не пытаясь скрыть любопытства во взгляде. Этот милый в общении, располагающий человек владеет уникальной способностью, которая в чём-то превосходит его собственную силу. Но главное, он говорит об этом слишком просто и прямо. Здесь есть какой-то подвох? Или Мива Ичиген действительно не имеет амбиций, которые можно было бы ожидать от человека его положения?
— И что вы намерены делать дальше?
Мива пожал плечами.
— У меня есть чудесный дом, наполненный книгами. Буду заниматься чтением и писать стихи. А в будущем, возможно, возьму ученика, чтобы передать кому-то свои фехтовальные навыки. Мне не хочется быть на виду, но если мой опыт сможет оказаться полезным, я в любое время к вашим услугам.
Поверить в то, что Бесцветный король говорит правду, было трудно, а такому человеку, каким являлся Дайкаку, и вовсе невозможно. После бегства Вайсмана он поклялся себе, что отныне у него не будет ни друзей, ни союзников. Он станет рассчитывать только на себя. Потому что доверие и открытость обошлись ему слишком дорого… Но теперь, видя перед собой лучистые глаза Мивы, он чувствовал, как сердце, казалось, навсегда застывшее под ледяной коркой, тянется навстречу. Он всё-таки был готов дать себе ещё один шанс… хотя и понимал, что это — непростительное безрассудство.
Поэтому не прошло и месяца, как он снова вызвал к себе Миву Ичигена под предлогом того, что хотел бы взять у него несколько уроков фехтования. Тот охотно откликнулся. Они несколько раз скрестили мечи в тренировочных поединках, потом всю ночь проговорили о разных вещах, и с тех пор стали видеться достаточно часто.
Действительно, Бесцветный король оказался очень мудрым и опытным человеком. Дайкаку советовался с ним по вопросам государственного управления, экономики и финансов, и с каждым разом всё больше убеждался в том, что знания и прозорливость Мивы сделали бы его опасным противником, если бы он решил использовать их против системы, установленной Золотым королём. Но Ичиген стал его союзником. Более того — другом. Он тоже был явно заинтересован в сближении, хотя причины этого по-прежнему оставались тайной.
Несмотря на огромную разницу в возрасте, Дайкаку в шутку порой называл Миву «сенсеем», особенно когда тот побеждал его в фехтовальных поединках. Ичиген на это только ласково усмехался:
— Это напоминает, как ко мне обращаются односельчане, когда я оказываю им помощь в оформлении бумаг по наследству: «Мива-сенсей». Признаться, мне всегда при этом бывает немного неловко!
Кто-нибудь другой сказал бы, что Мива Ичиген немного кокетничает, и отреагировал усмешкой или шуткой. Но Дайкаку был слишком прямодушным человеком, он всё воспринимал всерьёз. А потому, слыша подобные фразы, только искренне смущался. Однажды он не выдержал и прямо спросил:
— Поскольку наши отношения уже вышли за рамки формальных встреч двух Королей, как вы предпочитаете, чтобы я к вам обращался?
Эти слова были слишком неуклюжими, почти до грубости, особенно учитывая разницу в их официальном статусе. Они могли бы обидеть любого, но только не Миву, который лишь непринуждённо рассмеялся:
— О… да… Простите! Но вы настолько интересный человек, что я порой совсем некстати забываю о нашей разнице в возрасте и положении.
Сильный и могучий Золотой король покраснел, как мальчишка. Он вдруг снова почувствовал себя рядом с Мивой Ичигеном точно так же, как раньше — с Адольфом Вайсманом. Эти два человека, единственные во всём мире, определённо обладали какой-то таинственной властью над его сердцем. А Бесцветный король престал смеяться и серьёзно произнёс:
— Я бы хотел, чтобы вы называли меня по имени. Мне было бы приятно.
С тех пор они действительно перешли на «ты». А спустя ещё некоторое время Мива получил собственный ключ от потайной двери, ведущей в башню Михашира, и приглашение приходить тогда, когда сам сочтёт нужным, не дожидаясь от Золотого короля официального вызова через Усаги.
* * * * *
В дни встреч со своим другом Ичигеном Дайкаку отдыхал. Золотой король, не жалевший ни себя, ни других, и работавший ради блага страны почти 24 часа в сутки, не мог противиться этой мягкой улыбке и голосу, говорившему:
— Я пришёл, потому что тебе нужен выходной, Дайкаку-сан. Ты весьма силён, но всё-таки не вечен. Подумай, кто будет заботиться о Сланце, если ты преждевременно подорвёшь своё здоровье, работая, как вол? У кого ещё хватит сил сдерживать этот артефакт?
«Вайсман сумел бы с ним справиться…» — устало думал Дайкаку. Чашка чая стыла в его широких ладонях, а он задумчиво смотрел в тихое, тёмное небо.
«Но Адольф Кей Вайсман сейчас далеко, — также мысленно отвечал ему Ичиген. — И он ещё ничего для себя не решил. Знаешь, иногда мне кажется, что этот мальчик — Хисуи Нагаре — был прав… В самом деле, со стороны Серебряного короля было довольно жестоко оставить тебя наедине со Сланцем без своей поддержки. Впрочем, вряд ли я имею моральное право осуждать его…».
Разумеется, Дайкаку не слышал этого. Он всегда слишком слабо представлял себе, о чём думает его друг и каковы его мотивы. Но сам Ичиген никогда не стремился посвящать его в подробности: их отношения и без того были настолько тёплыми и доверительными, насколько это вообще возможно в их положении.
Дайкаку не раз с горечью говорил о том, что у Короля, избранного Сланцем и обречённого на вечное одиночество, не может быть друзей. Вероятно, это являлось правдой. Но только отчасти. В любом случае, верить в это Ичигену совсем не хотелось. Всю первую половину жизни он был очень одинок. Теперь же, напротив, в его окружении появились люди, общение с которыми доставляло ему большое удовольствие. Жизнь обрела яркие краски и наполнилась смыслом. Если делить одиночество с кем-то ещё, то оно, в конце концов, теряет горькую власть над твоим сердцем.
Дед воспитывал его как будущего наследника, способного взять на себя руководство фамильной школой фехтования. Мива Мэйдзин — слишком громкое имя, слишком безупречная репутация и слишком… безрадостное будущее для подростка, мечтавшего повидать мир. Поэтому юный Ичиген не стал давать деду обещание возглавить семейное дело, а вместо этого поступил учиться на финансиста и уехал в Америку. Разлад с семьёй лёг на сердце тяжёлым грузом, так что, в конце концов, переживания и чувство вины сильно подорвали его здоровье. Но Ичиген продолжал работать, до последнего не желая замечать очевидного, пока врачи не поставили перед фактом: ему осталось недолго, всего лишь несколько месяцев.
И мир Ичигена в одночасье перевернулся. Несколько месяцев… Так мало?! Для полного жизни, стремлений и творческих планов человека, ещё не старого, хотя уже и не молодого, это было приговором. Он ведь совсем ничего не успел! Да, заработанных усердным трудом в брокерской конторе денег вполне хватило бы на безбедную старость, но что он имел, кроме этого? Ни семьи, ни детей, ни даже учеников, которым мог бы передать свой опыт искусного фехтовальщика. Он всю жизнь мечтал писать стихи, но на это тоже никогда не хватало времени. И вот теперь он умирает, так и не начав жить по-настоящему…
Чтобы не упустить ни одной из своих последних драгоценных минут, Мива Ичиген сразу же уволился с работы и вернулся в Японию. Восстанавливать отношения с родственниками уже не имело смысла, к тому же не хотелось их расстраивать сообщением о том, что ему осталось недолго. Он купил дом в глухой деревушке, вдали от больших городов, на границе префектуры Канто, и поселился в нём совсем один. Природа здесь была прекрасной, воздух — чистым, и отношения между людьми дышали незапятнанной свежестью. Ах, если бы он только мог заранее предвидеть, как сложится его путь! Сейчас, находясь на пороге неизбежности, Ичиген ясно ощутил, что отдал бы всё за такой бесценный дар. Действительно всё, включая собственную жизнь.
А потом он стал Королём. Странная сила наполнила его тело: отступили прочь горечь и сожаления, внутри разлилась невиданная прежде лёгкость. Не веря своему счастью, Ичиген прошёл полное медицинское обследование, и врачи подтвердили: да, хотя он далеко не в лучшей форме, но в ближайшие годы его жизни ничто не угрожает. Это являлось настоящим чудом исцеления, объяснить которое современная медицина не могла. И тогда Ичиген поклялся себе, что больше не будет убегать от своей судьбы, какой бы она ни оказалась.
Дар предвидения, чувство благодарности и здравый смысл подтолкнули его навстречу Золотому королю. Кокуджоджи Дайкаку оказался тем самым человеком, который перевёз в Японию таинственный артефакт и с его помощью восстановил разрушенную войной экономику страны. Одно это уже могло внушить уважение, особенно бывшему финансисту. Но Мива Ичиген был обязан силе Сланца жизнью, и потому он принял решение поддерживать существующую систему, по мере своих возможностей помогая Золотому королю.
Нельзя сказать, что Ичиген имел какие-то твёрдые политические убеждения, или ему однозначно нравилась эта система. Но он хорошо осознавал, что учитывая условия, в которых Кокуджоджи получил единоличный контроль над Сланцем, а также характер и политические взгляды самого Золотого короля, альтернатив ей не было. Изменение существующего порядка могло произойти только через глубокую реформацию всех сфер общества, а на данном этапе экономика страны была к этому не готова. Поэтому, тщательно всё обдумав, взвесив все «за» и «против», Ичиген выступил за поддержание порядка, введённого Золотым королём. Впрочем, если говорить прямо, то он скорее поддерживал не сам порядок, а Золотого короля лично.
Кокуджоджи Дайкаку был ему симпатичен. Его могучая сила, несгибаемая воля, твёрдая жизненная позиция и упорство в достижении целей вызывали уважение. Крепкий утёс, надёжная скала — он словно сам являлся воплощением своей идеи, оставив в стороне всё личное и человеческое. Но это не было показной стороной натуры, маской, притворством. Золотой король всегда оставался прямодушен и бесхитростен. Порой его наивная категоричность и подростковое упрямство вызывали у Ичигена улыбку, но всё-таки в личности Кокуджоджи было что-то неуловимо милое и трогательное. Хотя, возможно, увидеть его с другой стороны, отличной от образа, доступного окружающим, Ичигену помогал только пророческий дар.
Как бы то ни было, отношения двух Королей со временем становились всё теплее и доверительнее, поэтому Ичиген был совершенно не согласен со словами своего друга о том, что король должен быть одинок.
— …Ичиген-сан, ты меня слышишь?
— Ох, прости! Теперь я задумался… Ты что-то спрашивал?
Кокуджоджи сидел, тяжело опустив веки, и его неподвижная поза выдавала сильное внутреннее напряжение. Как бы ни старался Ичиген его отвлечь, Золотой король даже ночью не прекращал думать о работе.
— Я никак не могу выбросить из головы мысль: куда после нашего поединка исчез Зелёный король?
Бросив на него мимолётный острый взгляд, Ичиген пожал плечами.
— Прошло несколько месяцев, а тебя это всё ещё беспокоит?
Во взгляде Кокуджоджи, всегда таком невозмутимом и уверенном, мелькнула печаль. «Это была моя ошибка… Я не хотел его убивать, не должен был, тем более что ты предупреждал меня, но…» Эти мысли гулким эхом упали в сознание Ичигена. Он легонько вздрогнул и, спустя несколько мгновений задумчивого молчания, произнёс:
— Дайкаку-сан, помнишь, когда мы обсуждали ваш поединок, ты сказал, что сила Хисуи Нагаре показалась тебе похожей на силу Серебряного короля?
Кокуджоджи поднял на него удивлённый взгляд.
— Да, это правда. Хотя природа их способностей в действительности очень разная, всё же во время боя я ненадолго ощутил поразительное сходство потока. Но тогда я был немного… хм… не в себе, поэтому мог ошибиться.
— Не думаю, что ты ошибся. Я внимательно наблюдал за вами и тоже заметил некоторые совпадения.
— Да? И что бы это могло означать?
— Полагаю, Зелёный король так же бессмертен, как и Адольф Кей Вайсман.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и с каждой секундой взгляд Золотого короля становился всё темнее и напряжённее. Ичиген тоже был серьёзен, но его глаза, напротив, лучились мягким, спокойным сиянием.
— Мне кажется, ты переживаешь, что напрасно убил его, поддавшись эмоциям? Вижу, так и есть… Однако твой Дамоклов меч остался неповреждённым, и это говорит о том, что на тебя не легло бремя убийства Короля. Я полагаю, Хисуи Нагаре не может умереть, поскольку его сила напрямую связана со Сланцем. Вероятно, он уже давно лишился жизни в том смысле, как мы это понимаем. Именно поэтому его поток столь нестабилен. Мы оба заметили дыру в его груди, но я только недавно догадался связать это обстоятельство с тем, что его возможность отражать твои атаки исчезла слишком внезапно. Не знаю, где он находится сейчас, только мой дар предвидения говорит, что Зелёный король — жив.
— Он… жив? — тяжело проговорил Кокуджоджи со странной смесью облегчения и тревоги. Слова медленно падали с его губ, будто капли дождевой воды в каменную чашу фонтана. — Тогда мне нужно записать все подробности нашего поединка и ещё раз проанализировать факты, которыми мы располагаем. Я доверяю твоему дару. Даже если сейчас Зелёный король не станет соперничать со мной, будущее слишком туманно. Когда Вайсман вернётся, ему может пригодиться эта информация. Надеюсь на твою помощь, Ичиген-сан.
— Конечно, можешь на меня рассчитывать.
«Когда Вайсман вернётся» — в этом заключался основной смысл жизни Золотого короля. Все эти годы он ни на минуту не прекращал ждать возвращения того, кто сейчас беспечно парил в небе на белом дирижабле. Ичиген едва заметно вздохнул. «Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы твоё правление было спокойным, Дайкаку-сан. Но что будет дальше, трудно сказать. Я не желаю лишать Юкари возможности любить и совершать ошибки. Жизнь без цели и смысла превращается в страдание…»
Сверхъестественная сила, которой обладал Ичиген, имела одну странную особенность. Когда он это понял, то стал шутливо называть себя «Королём равновесия». В самом деле, основной задачей Седьмого и Бесцветного короля являлось приведение к равновесию сил остальных шести Королей. Не так важно, какие идеалы они защищали, к чему устремляли свои помыслы и чего хотели добиться, но Бесцветный король должен был всегда вставать на сторону того, кто в данный момент находился в меньшинстве. Самого Ичигена такое положение вещей вполне устраивало, поскольку давало возможность избежать перекосов в системе, созданной Золотым королём.
Он был мудрым человеком и понимал, что «добро» и «зло» по своей сути едины. Чрезмерное добро может обернуться злом, и наоборот — явно дурные намерения способны завершиться созданием некоего положительного начала. Вся его жизнь служила тому подтверждением. Теперь же, наблюдая за двумя своими учениками, Ичиген всё больше убеждался в том, что в будущем они станут носителями разнонаправленных сил. Куро и Юкари были слишком непохожими, но они оба обладали теми чертами, которые позволяли их учителю с нежностью называть каждого «мой мальчик». Ичиген любил их обоих и волновался об их дальнейшей судьбе. Именно поэтому он принял некоторое участие в спасении Хисуи Нагаре от слепой ярости Золотого короля, к которому сам был достаточно сильно привязан.
Впрочем, эта двойственность натуры ничуть не мешала Ичигену воспринимать мир целостно и относиться к людям с должным вниманием и уважением. Бесцветный король не являлся добрым или злым, но он был очень мудрым человеком, всегда находившимся в гармонии с самим собой. И потому сейчас открыл своему другу Кокуджоджи далеко не всю информацию, касающуюся его противника — Зелёного короля.
* * * * *
Дайкаку, всегда казавшийся суровым и неприступным, даже несколько чёрствым человеком, всё-таки был не чужд некоторой романтики. Сам он относил это не столько к своему разностороннему образованию и утончённому воспитанию, вполне естественному для отпрыска знатного рода и наследника семейной магической школы, сколько к влиянию своих друзей юности — немецких учёных брата и сестры Вайсман.
Адольф и Клаудия сыграли в его жизни большую роль, с ними были связаны самые светлые моменты, самые первые, трепетные надежды и мечты о будущем. И они же впоследствии вынудили Золотого короля замкнуться в гордом одиночестве. По правде говоря, он так и не смог пережить боль потери и горечь разочарования. Потому что Клаудия Вайсман погибла во время бомбардировки Дрездена, а Адольф… Получив от Сланца бессмертие и огромные силы Первого и Серебряного короля, он просто сбежал на небо, оставив Дайкаку наедине с этой древней реликвией, обладавшей огромной магической силой.
«Он сбежал! Сбежал! Струсил и сбежал!» — упрямо повторял себе Дайкаку, охваченный бессильной злостью и отчаянием. Но сколько бы он ни пытался убедить себя в этом, сердце всё равно противилось очевидному, находя для Вайсмана тысячи оправданий. В самом деле, Серебряный король являлся слишком непредсказуемым человеком. Поэтому то, что другие легко определили бы как трусость, у него вполне могло оказаться каким-то хитрым расчётом или стратегическим планом. Он был необычным, его слова и поступки всегда несли в себе особый смысл, и все эти годы Дайкаку не переставал думать о нём.
Он, конечно, отдавал себе отчёт в том, что, глядя на Миву Ичигена, каждый раз невольно сравнивает его с Вайсманом. Тонкие, благородные черты, мягкость и деликатность, немного рассеянная добрая улыбка, лучистый взгляд… Но в то же время эти двое были слишком непохожи. Рядом с Ичигеном буйная натура Золотого короля успокаивалась, он получал возможность немного ослабить железный самоконтроль и обрести душевное равновесие. И за это он был по-настоящему благодарен своему другу.
«Ты никогда не называл меня «Лейтенантом», как Вайсман, — вдруг подумал Дайкаку, переведя взгляд с тёмного неба, усеянного звёздами, на одухотворённое лицо Бесцветного короля. — Пожалуй, мне бы хотелось снова это услышать… Но только не от тебя, мой Ичиген!»
Словно в ответ на его мысли Мива Ичиген едва заметно улыбнулся. Поставив недопитую чашку чая на столик, он вдруг поднялся и, встав за спиной Дайкаку, положил ладони ему на плечи, слегка распахнув кимоно. Эти невесомые, но уверенные прикосновения были очень приятными. Дайкаку шумно вздохнул полной грудью и закрыл глаза.
— Люблю, когда ты делаешь мне массаж. После него я всегда чувствую себя на десять лет моложе.
— Благодарю. — Изящные руки с длинными музыкальными пальцами мягко скользили по его плечам и спине, аккуратными и в то же время сильными движениями разминая мышцы. Было заметно, что Ичигену это занятие тоже доставляет большое удовольствие. — Ты, как всегда, в отличной форме, Дайкаку-сан. И на твоём месте я не стал бы сейчас вспоминать о возрасте.
— Ох уж этот возраст, — немного смущённо усмехнулся Дайкаку. Рядом с Ичигеном не было смысла что-то скрывать: всё равно тот, кто обладает пророческим даром, сейчас ясно читает все его мысли, тревоги и желания, словно записи в личном дневнике.
А Ичиген опустился сзади на корточки и, почти касаясь грудью его широкой спины, обхватил его за плечи, словно желая защитить от любого беспокойства. Наклонившись к самому уху, он ласково прошептал:
— Послушай меня: забудь о том, что сказал тебе Хисуи Нагаре во время вашего поединка.
— Но… — встрепенулся Дайкаку.
— Забудь, — твёрдо повторил Ичиген. Его ладони были прохладными, а дыхание, слегка шевелившее волосы, обжигало. — Этот мальчик много страдал, и сказанные им слова несли в себе отпечаток сильной боли. Но хотя ты и взял на себя ответственность за Инцидент Кагуцу, всё-таки это не твоя боль! Я предчувствую, что Адольф Кей Вайсман вернётся. Не знаю, когда это случится, только ты не напрасно веришь в него. Серебряный король ещё покажет всем свою силу.
Дайкаку вдруг почувствовал, как у него перехватило дыхание. Резко повернувшись, он сжал друга в могучих объятиях. У него просто не находилось слов, чтобы выразить Ичигену свою благодарность за такое важное пророчество — столь необходимое ему именно сейчас. Да, они по-прежнему оставались союзниками… и при этом являлись друг для друга чем-то большим. Когда имеешь возможность разделить своё одиночество с близким и равным, таким же, как ты сам, безысходность постепенно теряет силу, и в сердце поселяется надежда. Они оба знали, что эта хрупкая надежда может в любой момент оборваться, словно тонкая спасительная нить, и оттого она казалась им ещё более ценной.
Однако, устыдившись своего порыва, Дайкаку так же резко отстранился и смущённо пробормотал:
— Кажется, ты всё-таки добился своего! Сейчас я не хочу больше думать о делах.
В ответ Ичиген улыбнулся тёплой, лукавой улыбкой. Его глаза сияли.
— Тогда идём внутрь?
— Пожалуй.
Едва они ушли с веранды и плотно прикрыли за собой двери в жилые покои, тёмная тень упала на освещённый звёздами сад. Над башней Михашира пролетел белый дирижабль Серебряного короля Адольфа К. Вайсмана.