Любовь - это истина (c)
#AYAKA, перевод. Оригинал тут
Название: «AYAKA — SIDE STORIES 01» (Part 02/04)
BROTHERS 02: KURAMA HARUAKI & SAGAWA JINGI
Перевод: Lady Garet
Оригинал: авторы GoRA, перевод на английский Naru-kun
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Сагава Джинги, Курама Харуаки
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: Обложка официальная. BROTHERS 01, 03, 04
читать дальшеАрамитама кричала.
Вращаясь как торнадо, она размахивала своими восемью руками и разрушала всё, что встречалось на пути.
Это было похоже на ураган злобы, который уничтожал посевы, валил деревья и каменные стены. Непрекращающийся рёв ветра звучал, как крик агонии.
Бедняга.
Курама Харуаки испытывал беспомощную жалость к сверхъестественным существам, которые сеяли разрушения. Ветром от арамитамы сорвало каменную глыбу, она задела край его охотничьей одежды и ударилась об ограждения позади него. Стальные перила, разбившись, изогнулись, а камни разлетелись вдребезги. Оставив это за спиной, Курама шагнул вперёд.
«О, жалкая жизнь, ставшая грязной и затхлой. Я избавлю тебя от страданий».
И Курама скрестил руки.
«Между небом и землёй, пустотой и бесконечностью, двигайся и, наконец, выйди».
Арамитама повернулась к нему.
Красные глаза, прикованные к буре, расширились. Жизненная сила, витавшая в пространстве, двигалась к Кураме, как будто её тянуло к нему. Она стала воздушным течением, ветром и начала вращаться вокруг Курамы.
Арамитамы не имеют разума. Однако инстинктивно арамитама распознала жизненную силу Курамы как то, что мешает её существованию. Вытянув свои восемь рук, она бросилась к Кураме с силой урагана.
Золотой веер распахнулся.
Прикрыв веером губы, Курама развернул его лицевой стороной вперёд. Ключ в золотой оправе слабо блеснул на солнце. Курама взмахнул веером справа налево, как хороший танцор в коротком танце.
Атака арамитамы отклонилась далеко влево.
Схваченная рукой невидимого гиганта, арамитама начала вращаться вокруг Курамы так, будто её заставляли. Вытянув свои восемь рук, она изо всех сил пыталась дотянуться до Курамы, но так и не смогла выйти из его потока.
Курама продолжал танцевать. К тому же он кружился на месте, вытягивая ноги, простирая руки и непрерывно взмахивая веером.
Теперь Курама создавал огромный ураган. Когда он повернулся, обстановка изменилась, и ветер от арамитамы превратился в смерч, запутавшийся в торнадо. Восемь рук, угрожавшие Кураме, постепенно потеряли свою силу и начали раскачиваться, словно отвечая движениям веера Курамы и наслаждаясь танцем на ветру.
«Пустота зовётся началом неба и земли, жизнь зовётся матерью всего».
Когда Курама произнёс это заклинание, весь ураган засветился бледно-золотым. Текущая жизненная сила устранила застойную энергию арамитамы, и он уже был близок к тому, чтобы уничтожить её. Сама арамитама, словно довольная этим, протянула восемь рук, указывая ими в небо.
Арамитаму окутало золотое сияние.
Восемь рук простёрлись к небу, красные глаза в центре превратились в золотистые пузырьки и растаяли в воздухе. Подобно стихающему ветру, золотистые пузырьки были подняты смерчем и унесены в небеса.
Вскоре Курама перестал танцевать.
Ничего не осталось. Не чувствовалось даже лёгкого дуновения ветерка. Повсюду опустилась завеса спокойствия.
Курама поднял лицо.
К нему вернулось его обычное спокойное выражение. Он со щелчком захлопнул веер и убрал его в карман.
Словно по команде с перил набережной спрыгнул молодой человек.
— Привет, братец Хару. Ты закончил?
Джинги слегка помахал рукой со своим обычным небрежным выражением. Курама тихонько вздохнул и поднял глаза, словно упрекая его за подобный акт доброты.
— Ты опоздал, Джинги. Я всё закончил.
— Ладно, тогда это изначально была работа не для двоих.
— Правильно. Эту работу ты должен был делать один.
Когда он без тени сомнения сказал это, Джинги не нашёл, что ответить, и промолчал. Шаг за шагом, с улыбкой на лице, Курама медленно взобрался на скамейку.
— Во-первых, ты сам сказал, что хочешь успокоить митаму, потому что тебе нужны деньги, тогда почему я пришёл раньше?
— Нет, ну это… много всего произошло. Я помог старушке, которая попала в беду на дороге.
— Хм-м. Откуда она? Позже я должен поприветствовать её.
— …
Курама улыбался. Было ясно, что он не сердится. Он видел своего брата таким уже более десяти лет. Это были не те отношения, которые шокируют, заставляют разозлиться или отвернуться.
Но там, где надо было надавить, надавить было надо.
Добравшись до насыпи, Курама похлопал его по плечу.
— Но не волнуйся, Джинги. У тебя всё ещё есть работа, которую надо сделать.
— Что это?..
Курама повернулся. Там раскинулось пустынное поле. К счастью, это была земля под паром, поэтому урожай не пострадал.
— Должно быть, здешним людям трудно будет убраться. Пожалуйста, помоги мне с этим, Джинги.
— …
Джинги скорчил очень недовольную мину. Он понял это, потому что они давно знали друг друга. Больше всего этот младший брат ненавидел дело под названием «работа». В частности, он считал, что лучше умереть, чем выполнять простую, скучную, упорную работу, такую как последующая уборка.
Конечно же, Кураму не волновали подобные вещи. Если хочешь получить оплату, то ради неё ты должен поработать.
— Тогда, пожалуй, предоставлю это тебе, Джинги.
— Ох, иду!
Крикнув это, словно сказав «сдаюсь», Джинги спустился с насыпи. Курама удовлетворённо кивнул, глядя ему вслед.
— Это последний!
Он бросил большой камень, схваченный в поле, назад в русло реки, и тот упал на своё место.
Всё тело Джинги было мокрым от пота; он, запыхавшись, вытирал пот со лба. Он уже снял куртку и остался только в футболке. Те участки, которые можно было, он охватил техникой импульсного восстановления, но вся остальная территория была обработана вручную. Всё его тело ныло, сообщая, что завтра мышцы определённо будут болеть.
— Братец Хару! Готово, чёрт побери!
Всё ещё сидя на корточках, Джинги повернул голову и глянул в сторону скамейки. Под небом, которое становилось всё краснее, Курама спокойно сидел на её краю.
— Да. Спасибо за упорную работу, Джинги.
Курама, улыбающийся и пьющий чай, походил на Дзидзо или что-то вроде того. Действительно, вокруг него были рис, овощи, сакэ и другие подношения, другими словами, дары от жителей острова. Курама, усмиривший множество митам как священник храма Касэн, был очень популярен среди жителей острова и получал подарки, просто идя по дороге.
Встав и ступив на насыпь, Курама поднял стоявший рядом с ним чайник.
— Хочешь чаю? Томи-сан собрала этот короб для меня. Я с тобой поделюсь.
— Нет, всё в порядке. Я выпью вот это.
Джинги взял четырёхгранную бутылку и, приложив её прямо ко рту, начал пить. Сладкий алкоголь скользнул по его горлу, согревая всё внутри. Он выдохнул и сел на место.
— Ах, я устал… а лучше, братец Хару, если ты просто наблюдаешь здесь за мной, мог бы и помочь.
Курама слегка улыбнулся.
— Я не мог этого сделать. Это благочестивая работа, поэтому я не могу браться за неё.
— Если так, то тебе не было смысла оставаться здесь. Подождал бы в более тёплом месте.
— Мой брат работает впервые за долгое время. Разве присматривать за тобой не обязанность твоего брата?
Джинги тихо вздохнул. Если бы это был кто-то другой, а не Курама, он бы просто упрекнул: «Ты должен был не наблюдать, а помогать». Но этот брат говорил от всего сердца. Глядя на Джинги с родственной любовью, а не с чувством долга и ответственности.
Именно потому, что Джинги знал это, он не поднял головы в сторону Курамы.
Курама поднёс к губам чашку чая, а затем заглянул внутрь. Казалось, у него закончился чай. Внезапно Курама обратил внимание на бутылку, которую держал Джинги, и протянул ему чайную чашку.
— Мне тоже одну.
Это было прекрасно, Курама говорил дело. Джинги лукаво улыбнулся и наклонил бутылку сакэ.
— Хорошо.
Буль-буль — издавая приятный звук, чашка была наполнена до краёв. Подождав, пока сакэ успокоится, Курама поднёс её к губам. Белое горло сделало два или три движения вверх-вниз, и Курама удовлетворённо вздохнул.
— Да. Мне это нравится, меня это бодрит.
— Вот как? Тебе холодно?
— О, конечно. В такое время горячее сакэ — это вкусно.
Взгляды братьев вдруг встретились. Им не нужны были слова. Они кивнули друг другу, одновременно поднялись на ноги и стали собираться.
Он вернул чайник и чашку в короб Томи-сан, и по некой причине было решено, что награда достанется Джинги. Для Джинги было редкостью выполнять такого рода простую работу, но когда он проявил чувство близости по отношению к Кураме, тот отплатил ему подобным образом.
— Пойдём.
Курама спускался по дорожке вместе с Джинги, сжимая в одной руке четырёхгранную бутылку. У него был слегка подвыпивший вид, и уже некоторое время он периодически икал. Если бы другие люди делали то же самое, они бы выглядели как неопрятные алкоголики, но когда его брат был пьян, возникала радостная атмосфера.
— Эй, братец Хару. Это опасно, подойди поближе.
— Хм? О, и правда. Хи-хи-хи, спасибо, Джинги.
Усмехнувшись, Курама приблизился к Джинги. Он должен был иметь определённую устойчивость к алкоголю, но, возможно, это случилось из-за того, что он выпил сакэ из чайной чашки за один раз. Когда Джинги забеспокоился, сможет ли он благополучно добраться до места назначения, Курама вдруг что-то достал из своего кармана.
Он не мог поверить своим глазам.
— Братец Хару, это…
— О, это? Хи-хи-хи, всё в порядке. Чатаро и Яко выбрали его. Ты завидуешь?
— Нет, это просто сотовый телефон, да? У каждого есть такой.
— В самом деле? О боже, с ним так легко работать!
— Это потому, что он для детей. Я впервые вижу парня за двадцать, носящего подобные вещи…
— Что ж, лучше лёгкое, чем трудное, верно? Ну, это… Что ты пытаешься сделать?
Курама остановился, повернул голову и задумался. Потом он вдруг развернул свой мобильный телефон к Джинги и указал на мессенджер.
— Эй, Джинги. Что за красная штука в углу справа?
— Что? Это означает, что у тебя есть непрочитанные сообщения. Что это?!
— Это невероятно?
— Братец Хару, ты не ответил! Посмотри, ты получил много сообщений с уведомлением от Чатаро!
— Чатаро, а, верно! Я собирался сказать Чатаро, что его работа выполнена! Ты отлично постарался!
С радостным выражением Курама погладил Джинги по голове. Несмотря на слабость, он был готов принять это.
Курама снова глянул на свой мобильный телефон. Несколько раз моргнув влажными от алкоголя глазами, он зачем-то присел на корточки, поставив бутылку сакэ у своих ног.
— Ладно, если хочешь, я тебе покажу. Нажми сюда… потом…
— …
— Нажми на белую область, теперь… F O R C H A T A R O U…
— …
— Хм-м? Эй, так? Как мне сделать буквы поменьше?
— Не волнуйся! Дай его мне!
Джинги схватил сотовый телефон Курамы и моментально отправил сообщение Чатаро. «Я закончил работу, так что пойду куда-нибудь выпить. Сейчас это то, что нужно».
Как ни крути, Курама вряд ли так скажет, и Чатаро, вероятно, будет сбит с толку, но Джинги об этом не догадывался.
— Да, всё готово! Достаточно, убирай телефон!
Когда он вернул телефон Кураме, тот почему-то зааплодировал.
— О, это потрясающе! Извини, Джинги. Ведь ты надёжный младший брат.
— О, я совсем не рад, когда меня хвалят за подобные вещи…
— Но точно всё в порядке? Может, это слишком быстро, и оно не будет доставлено так, как надо?
— Э?
Курама скрестил на груди руки и задумался. Он всегда выглядел как милашка, но сейчас казался милашкой вдвойне, потому что был пьян.
— Если передвигаешься слишком быстро, можешь свернуть не туда или где-нибудь застрять. Я начинаю беспокоиться. Не потеряется ли это сообщение?
— Этого не произойдёт, о чём ты говоришь?
— Хм-м. На всякий случай давай отправим другим способом.
Казалось, Курама вообще не услышал слов Джинги. Он убрал свой сотовый телефон в карман и взамен достал оттуда что-то ещё. Это были листы японской бумаги и кисточка.
Он черкнул что-то на листочке и подбросил его в воздух. Сосредоточившись на порхающем листе, Курама подал сигнал о скорости, не привлекающей внимания.
— Род людской, земля и небо! Все мы, мастера и творения наших мужей, возвращаемся к своим корням!
Локальный вихрь, появившись, окутал записку и унёс её в небеса. Листок промчался над их головами, как птица в небе, с головокружительной скоростью.
Глядя на столь потрясающую самоотверженность, он удовлетворённо кивнул.
— С этим я сумею должным образом связаться с Чатаро. Идём, Джинги.
Глядя в спину Кураме, который быстро зашагал вперёд, Джинги вяло ответил:
— Нет, тебе не нужен сотовый телефон, ты…
Бар-изакая «Усаги» имеет много преимуществ, но самым большим является то, что можно приносить свою еду.
Конечно, за место берётся плата, но всё же дешевле принести с собой столько закусок и сакэ, сколько захочешь, и если заплатить за ингредиенты и приготовление, владелец, Азуки Митарай, сделает вам достойное блюдо. На Ниносиме, где много людей занимается сельским хозяйством и рыболовством, это было поистине заведение мечты.
Вот почему Курама и Джинги пошли в «Усаги».
— О, Курама-сенсей! Как неожиданно!
— Сенсей! Большое спасибо за прошлый раз! Благодаря вам с моей женой всё в порядке!
— Сенсей! Выпейте! Это моё угощение!
Как только Курама вошёл в магазин, посетители сразу же стали приветствовать его. Курама здоровался с улыбкой, отвечал на рукопожатия и с благодарностью принимал алкоголь и еду, которые ему предлагали. Учитывая то, что было принято не проявлять ненужной сдержанности или беспокойства, это являлось одним из достоинств Курамы.
Курама, к которому проявлялось повышенное внимание, наконец получил место за столиком в центре магазина. В свою очередь, Джинги отдал Митараю подношения, полученные от жителей.
— Азуки-чан, прошу тебя, приготовь это. Сделай всё в лучшем виде.
— Хорошо, но я возьму полную стоимость. В этот раз ты не отдашь свой долг.
— А? Ну да, ха-ха-ха…
— Не притворяйся, что это смешно.
В отличие от Митарая, который выглядел спокойным, взгляд Джинги дрогнул.
«У моего брата неприятности», — подумал Курама сквозь хмель, заполнивший голову. Теперь настала очередь брата.
— Ладно, ладно, раз я здесь, давайте веселиться!
Магазин взорвался криками.
— О, сенсей!
— Вы уверены, что хотите, чтобы я присоединился?.. Мы же ничего не сделали.
— Но так сказал Курама-сенсей. Я благодарен за это…
Курама повесил голову. Он действительно не понимал, почему все так расстроились. Ему пришло на ум, что его слова были истолкованы так, будто они относились ко всем.
Отметив то же самое, Джинги закатил глаза и сказал:
— Подождите, подождите, наглые ублюдки! Зачем братцу Хару покупать у вас?
— Конечно, прекрасно! Порция каждого — это ещё и мой подарок!
Джинги раскрыл всю суть, и пьяные гости зааплодировали.
— О-о-о-о, как и ожидалось от Курамы-сенсея! Высокие люди совсем другие!
— Сенсей! Принесите столько бутылок сакэ, сколько сможете! Сенсей, я закажу их для вас!
— Сенсей, я буду следовать за вами вечно!
— Сен-сей! Сен-сей!
— Сен-сей! Сен-сей!
Курама рассмеялся и помахал рукой в ответ на посыпавшиеся аплодисменты. Садясь напротив Курамы, Джинги горестно сказал:
— Эй, братец Хару! С тобой всё в порядке? Даже храм Касэн не может себе этого позволить!
— Что ж, хорошо. Это праздник в честь преданности труду.
— Нет, просто сегодня мне пришлось потрудиться, но это не значит, что я собираюсь искать работу.
— О-о-о?! Вы это слышали?! Похоже, Джинги собирается устроиться на работу!
— Что?! Потрясающая преданность!
— Преданность Джинги?!
— Бесценная преданность!
— Становитесь в очередь! Я буду бить вас одного за другим!
Он разозлился и пнул свой стул, но при этом опрокинулось столько же бутылок сакэ, сколько было гостей, которые сразу отпрянули, вернувшись обратно на свои места. Перед Курамой в ряд выстроились чашки с сакэ, их наполняли одну за другой, не заботясь о том, чтобы не пролить.
— Ну же, сенсей! Давайте сначала сюда!
— Да.
Пока что Курама держал чашку с сакэ высоко перед собой.
— Тогда удачи.
— За здоровье!
После этого он мало что помнил.
Он помнил только руки владельца заведения, который приносил еду; выражение его преданности, словно он проглотил кислого жука; как он произносил тосты всякий раз, когда приходил новый посетитель; и то, что многие люди спрашивали у него совета, а его отуманенное алкоголем сознание закрывалось. Но соображал он плохо, и когда повторял: «Ясно» и «Понимаю», — разговор каким-то образом проходил без проблем.
Вскоре эти часы завершились, и когда за столом рядом с Курамой остался только Джинги, он вдруг сказал:
— Как поживает Юкито-кун?
— Э?
Джинги, который пил чухай, посмотрел на Кураму тёмными глазами. До этого момента он пил литрами.
— А… — Голос Джинги прозвучал точно так, как он его помнил. Джинги громко рассмеялся: — Вспомнил, я слышал, что ты встретил его на днях. Где-то в лесу. Не знаю, что за дела, но он просил поблагодарить тебя.
— Поблагодарить? Что?
— Ну как же? Он упомянул, что смог вернуться домой благодаря тебе. Он заблудился?
Курама поразмыслил хмельной головой. Это правда, что он встретил Юкито во время купания в лесу, но не думал, что тот заблудился. Курама знал только то, что они вместе пили чай и хорошо провели время за разговорами.
Потом Джинги всем телом прижался к его спине. Придерживая чашку за ручку только одним мизинцем и раскручивая её (Курама подумал, что это опасно, ему не стоило бы этого делать), он сказал, ни на кого не глядя:
— Слушай, это нормально, если я буду его учителем? Разве не лучше, если это будешь ты, братец Хару? У тебя есть два ученика того же возраста.
Было непохоже, чтобы он жаловался. Джинги не такой человек. Он просто высказал вопрос, который сейчас пришёл ему в голову.
Действительно, подумал Курама. Джинги безусловно воспринимается как мастер беспорядочных связей. Не слишком серьёзный и безответственный, живущий одним днём. Неважно, насколько сильно люди любили Джинги, он не мог отрицать, что ему давали именно такую оценку.
Но Курама улыбнулся и покачал головой.
— Неправда, Джинги. К счастью, ты прекрасно справляешься с ролью его учителя.
Джинги посмотрел на Кураму. У него был такой вид, словно он спрашивал: «Почему?»
Курама задумчиво прикрыл глаза и ответил:
— Из всех нас ты больше, чем кто-либо, похож на учителя. Ты перенял его скверные привычки, но также перенял его удивительные черты. Вот почему ты идеально подходишь для Юкито-куна — сына учителя.
— …
— У нас с Акой, пожалуй, не получится так хорошо, как у тебя. Мы не сможем открыть сердце Юкито-куна. Поэтому он ничего не имеет против тебя, Джинги.
У Джинги слегка перехватило дыхание. Должно быть, потому, что его голова была в полусне. Курама не вполне понимал, о ком он говорит.
Он просто легонько вздохнул и рассмеялся.
— Тогда ладно, если братец Хару так говорит, я безропотно останусь его учителем.
— Да. Прекрасно. Прекрасно.
Именно тогда он на мгновение потерял сознание.
Прежде чем успел опомниться, Курама почувствовал, что его кто-то трясёт. Когда он открыл глаза и посмотрел туда, ему почудилось лицо владельца. С выражением лёгкого беспокойства он тряс Кураму за плечо.
— Сенсей, Курама-сенсей, мы закрываем магазин. Чёрт бы побрал этих парней, они заставляли его пить, пока он не стал таким…
— О, да. Простите, Митарай-сан. Всё в порядке, я приготовлю…
— Хм-м? Ты собираешься прогуляться по берегу реки? — зачем-то с любопытством спросил Джинги, сидевший напротив и попивавший из банки чухай. Курама лукаво улыбнулся. Задремав на мгновение, его мысли немного проснулись. Разница между Курамой и Джинги заключалась в том, что он любил сакэ, но не настолько, чтобы напиваться.
— Нет, день закончился, Джинги. Сейчас, как положено, иди домой.
— …Да.
Увидев, что его младший брат кивнул более послушно, чем обычно, Курама усмехнулся и сунул руку за пазуху своего каригину.
Он искал и искал.
И снова искал.
Потом Курама взглянул на Джинги. Лицо Джинги вдруг омрачилось улыбкой беспокойства.
— Джинги.
— Что случилось?
— Похоже, я потерял кошелёк. Думаю, это было, когда я столкнулся с Арамитамой.
— Э?
Вопрос казался проблематичным. Если бы Джинги сказал то же самое, он, наверное, выругался бы: «Врёшь, мерзавец, хочешь сбежать!» Знаменитый Курама ни за что не смог бы так сделать. Вскоре он перевёл взгляд на подёргивающееся лицо Джинги, как до этого сделал и Курама.
В этот момент Курама с совершенно невинной улыбкой обратился к Джинги:
— Тогда, пожалуйста, позаботься обо мне, Джинги.
— Однако этот мерзавец действительно слушается сенсея. Подумать только, он и правда пойдёт искать его кошелёк.
Убираясь в заведении, Митарай пробормотал что-то в этом роде.
Надо отдать ему должное, Кураме разрешили подождать в магазине. Несмотря на весну, ночи были всё ещё холодными. Это было политическое соображение, которое он не смог бы бросить в знаменитость, всё ещё пившую сакэ, но Курама этого не заметил и взялся обеими руками за чашку чая.
— Да. Он надёжный младший брат, — искренне сказал он и выпил чай.
Название: «AYAKA — SIDE STORIES 01» (Part 02/04)
BROTHERS 02: KURAMA HARUAKI & SAGAWA JINGI
Перевод: Lady Garet
Оригинал: авторы GoRA, перевод на английский Naru-kun
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Сагава Джинги, Курама Харуаки
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: Обложка официальная. BROTHERS 01, 03, 04
читать дальшеАрамитама кричала.
Вращаясь как торнадо, она размахивала своими восемью руками и разрушала всё, что встречалось на пути.
Это было похоже на ураган злобы, который уничтожал посевы, валил деревья и каменные стены. Непрекращающийся рёв ветра звучал, как крик агонии.
Бедняга.
Курама Харуаки испытывал беспомощную жалость к сверхъестественным существам, которые сеяли разрушения. Ветром от арамитамы сорвало каменную глыбу, она задела край его охотничьей одежды и ударилась об ограждения позади него. Стальные перила, разбившись, изогнулись, а камни разлетелись вдребезги. Оставив это за спиной, Курама шагнул вперёд.
«О, жалкая жизнь, ставшая грязной и затхлой. Я избавлю тебя от страданий».
И Курама скрестил руки.
«Между небом и землёй, пустотой и бесконечностью, двигайся и, наконец, выйди».
Арамитама повернулась к нему.
Красные глаза, прикованные к буре, расширились. Жизненная сила, витавшая в пространстве, двигалась к Кураме, как будто её тянуло к нему. Она стала воздушным течением, ветром и начала вращаться вокруг Курамы.
Арамитамы не имеют разума. Однако инстинктивно арамитама распознала жизненную силу Курамы как то, что мешает её существованию. Вытянув свои восемь рук, она бросилась к Кураме с силой урагана.
Золотой веер распахнулся.
Прикрыв веером губы, Курама развернул его лицевой стороной вперёд. Ключ в золотой оправе слабо блеснул на солнце. Курама взмахнул веером справа налево, как хороший танцор в коротком танце.
Атака арамитамы отклонилась далеко влево.
Схваченная рукой невидимого гиганта, арамитама начала вращаться вокруг Курамы так, будто её заставляли. Вытянув свои восемь рук, она изо всех сил пыталась дотянуться до Курамы, но так и не смогла выйти из его потока.
Курама продолжал танцевать. К тому же он кружился на месте, вытягивая ноги, простирая руки и непрерывно взмахивая веером.
Теперь Курама создавал огромный ураган. Когда он повернулся, обстановка изменилась, и ветер от арамитамы превратился в смерч, запутавшийся в торнадо. Восемь рук, угрожавшие Кураме, постепенно потеряли свою силу и начали раскачиваться, словно отвечая движениям веера Курамы и наслаждаясь танцем на ветру.
«Пустота зовётся началом неба и земли, жизнь зовётся матерью всего».
Когда Курама произнёс это заклинание, весь ураган засветился бледно-золотым. Текущая жизненная сила устранила застойную энергию арамитамы, и он уже был близок к тому, чтобы уничтожить её. Сама арамитама, словно довольная этим, протянула восемь рук, указывая ими в небо.
Арамитаму окутало золотое сияние.
Восемь рук простёрлись к небу, красные глаза в центре превратились в золотистые пузырьки и растаяли в воздухе. Подобно стихающему ветру, золотистые пузырьки были подняты смерчем и унесены в небеса.
Вскоре Курама перестал танцевать.
Ничего не осталось. Не чувствовалось даже лёгкого дуновения ветерка. Повсюду опустилась завеса спокойствия.
Курама поднял лицо.
К нему вернулось его обычное спокойное выражение. Он со щелчком захлопнул веер и убрал его в карман.
Словно по команде с перил набережной спрыгнул молодой человек.
— Привет, братец Хару. Ты закончил?
Джинги слегка помахал рукой со своим обычным небрежным выражением. Курама тихонько вздохнул и поднял глаза, словно упрекая его за подобный акт доброты.
— Ты опоздал, Джинги. Я всё закончил.
— Ладно, тогда это изначально была работа не для двоих.
— Правильно. Эту работу ты должен был делать один.
Когда он без тени сомнения сказал это, Джинги не нашёл, что ответить, и промолчал. Шаг за шагом, с улыбкой на лице, Курама медленно взобрался на скамейку.
— Во-первых, ты сам сказал, что хочешь успокоить митаму, потому что тебе нужны деньги, тогда почему я пришёл раньше?
— Нет, ну это… много всего произошло. Я помог старушке, которая попала в беду на дороге.
— Хм-м. Откуда она? Позже я должен поприветствовать её.
— …
Курама улыбался. Было ясно, что он не сердится. Он видел своего брата таким уже более десяти лет. Это были не те отношения, которые шокируют, заставляют разозлиться или отвернуться.
Но там, где надо было надавить, надавить было надо.
Добравшись до насыпи, Курама похлопал его по плечу.
— Но не волнуйся, Джинги. У тебя всё ещё есть работа, которую надо сделать.
— Что это?..
Курама повернулся. Там раскинулось пустынное поле. К счастью, это была земля под паром, поэтому урожай не пострадал.
— Должно быть, здешним людям трудно будет убраться. Пожалуйста, помоги мне с этим, Джинги.
— …
Джинги скорчил очень недовольную мину. Он понял это, потому что они давно знали друг друга. Больше всего этот младший брат ненавидел дело под названием «работа». В частности, он считал, что лучше умереть, чем выполнять простую, скучную, упорную работу, такую как последующая уборка.
Конечно же, Кураму не волновали подобные вещи. Если хочешь получить оплату, то ради неё ты должен поработать.
— Тогда, пожалуй, предоставлю это тебе, Джинги.
— Ох, иду!
Крикнув это, словно сказав «сдаюсь», Джинги спустился с насыпи. Курама удовлетворённо кивнул, глядя ему вслед.
* * * * *
— Это последний!
Он бросил большой камень, схваченный в поле, назад в русло реки, и тот упал на своё место.
Всё тело Джинги было мокрым от пота; он, запыхавшись, вытирал пот со лба. Он уже снял куртку и остался только в футболке. Те участки, которые можно было, он охватил техникой импульсного восстановления, но вся остальная территория была обработана вручную. Всё его тело ныло, сообщая, что завтра мышцы определённо будут болеть.
— Братец Хару! Готово, чёрт побери!
Всё ещё сидя на корточках, Джинги повернул голову и глянул в сторону скамейки. Под небом, которое становилось всё краснее, Курама спокойно сидел на её краю.
— Да. Спасибо за упорную работу, Джинги.
Курама, улыбающийся и пьющий чай, походил на Дзидзо или что-то вроде того. Действительно, вокруг него были рис, овощи, сакэ и другие подношения, другими словами, дары от жителей острова. Курама, усмиривший множество митам как священник храма Касэн, был очень популярен среди жителей острова и получал подарки, просто идя по дороге.
Встав и ступив на насыпь, Курама поднял стоявший рядом с ним чайник.
— Хочешь чаю? Томи-сан собрала этот короб для меня. Я с тобой поделюсь.
— Нет, всё в порядке. Я выпью вот это.
Джинги взял четырёхгранную бутылку и, приложив её прямо ко рту, начал пить. Сладкий алкоголь скользнул по его горлу, согревая всё внутри. Он выдохнул и сел на место.
— Ах, я устал… а лучше, братец Хару, если ты просто наблюдаешь здесь за мной, мог бы и помочь.
Курама слегка улыбнулся.
— Я не мог этого сделать. Это благочестивая работа, поэтому я не могу браться за неё.
— Если так, то тебе не было смысла оставаться здесь. Подождал бы в более тёплом месте.
— Мой брат работает впервые за долгое время. Разве присматривать за тобой не обязанность твоего брата?
Джинги тихо вздохнул. Если бы это был кто-то другой, а не Курама, он бы просто упрекнул: «Ты должен был не наблюдать, а помогать». Но этот брат говорил от всего сердца. Глядя на Джинги с родственной любовью, а не с чувством долга и ответственности.
Именно потому, что Джинги знал это, он не поднял головы в сторону Курамы.
Курама поднёс к губам чашку чая, а затем заглянул внутрь. Казалось, у него закончился чай. Внезапно Курама обратил внимание на бутылку, которую держал Джинги, и протянул ему чайную чашку.
— Мне тоже одну.
Это было прекрасно, Курама говорил дело. Джинги лукаво улыбнулся и наклонил бутылку сакэ.
— Хорошо.
Буль-буль — издавая приятный звук, чашка была наполнена до краёв. Подождав, пока сакэ успокоится, Курама поднёс её к губам. Белое горло сделало два или три движения вверх-вниз, и Курама удовлетворённо вздохнул.
— Да. Мне это нравится, меня это бодрит.
— Вот как? Тебе холодно?
— О, конечно. В такое время горячее сакэ — это вкусно.
Взгляды братьев вдруг встретились. Им не нужны были слова. Они кивнули друг другу, одновременно поднялись на ноги и стали собираться.
Он вернул чайник и чашку в короб Томи-сан, и по некой причине было решено, что награда достанется Джинги. Для Джинги было редкостью выполнять такого рода простую работу, но когда он проявил чувство близости по отношению к Кураме, тот отплатил ему подобным образом.
— Пойдём.
Курама спускался по дорожке вместе с Джинги, сжимая в одной руке четырёхгранную бутылку. У него был слегка подвыпивший вид, и уже некоторое время он периодически икал. Если бы другие люди делали то же самое, они бы выглядели как неопрятные алкоголики, но когда его брат был пьян, возникала радостная атмосфера.
— Эй, братец Хару. Это опасно, подойди поближе.
— Хм? О, и правда. Хи-хи-хи, спасибо, Джинги.
Усмехнувшись, Курама приблизился к Джинги. Он должен был иметь определённую устойчивость к алкоголю, но, возможно, это случилось из-за того, что он выпил сакэ из чайной чашки за один раз. Когда Джинги забеспокоился, сможет ли он благополучно добраться до места назначения, Курама вдруг что-то достал из своего кармана.
Он не мог поверить своим глазам.
— Братец Хару, это…
— О, это? Хи-хи-хи, всё в порядке. Чатаро и Яко выбрали его. Ты завидуешь?
— Нет, это просто сотовый телефон, да? У каждого есть такой.
— В самом деле? О боже, с ним так легко работать!
— Это потому, что он для детей. Я впервые вижу парня за двадцать, носящего подобные вещи…
— Что ж, лучше лёгкое, чем трудное, верно? Ну, это… Что ты пытаешься сделать?
Курама остановился, повернул голову и задумался. Потом он вдруг развернул свой мобильный телефон к Джинги и указал на мессенджер.
— Эй, Джинги. Что за красная штука в углу справа?
— Что? Это означает, что у тебя есть непрочитанные сообщения. Что это?!
— Это невероятно?
— Братец Хару, ты не ответил! Посмотри, ты получил много сообщений с уведомлением от Чатаро!
— Чатаро, а, верно! Я собирался сказать Чатаро, что его работа выполнена! Ты отлично постарался!
С радостным выражением Курама погладил Джинги по голове. Несмотря на слабость, он был готов принять это.
Курама снова глянул на свой мобильный телефон. Несколько раз моргнув влажными от алкоголя глазами, он зачем-то присел на корточки, поставив бутылку сакэ у своих ног.
— Ладно, если хочешь, я тебе покажу. Нажми сюда… потом…
— …
— Нажми на белую область, теперь… F O R C H A T A R O U…
— …
— Хм-м? Эй, так? Как мне сделать буквы поменьше?
— Не волнуйся! Дай его мне!
Джинги схватил сотовый телефон Курамы и моментально отправил сообщение Чатаро. «Я закончил работу, так что пойду куда-нибудь выпить. Сейчас это то, что нужно».
Как ни крути, Курама вряд ли так скажет, и Чатаро, вероятно, будет сбит с толку, но Джинги об этом не догадывался.
— Да, всё готово! Достаточно, убирай телефон!
Когда он вернул телефон Кураме, тот почему-то зааплодировал.
— О, это потрясающе! Извини, Джинги. Ведь ты надёжный младший брат.
— О, я совсем не рад, когда меня хвалят за подобные вещи…
— Но точно всё в порядке? Может, это слишком быстро, и оно не будет доставлено так, как надо?
— Э?
Курама скрестил на груди руки и задумался. Он всегда выглядел как милашка, но сейчас казался милашкой вдвойне, потому что был пьян.
— Если передвигаешься слишком быстро, можешь свернуть не туда или где-нибудь застрять. Я начинаю беспокоиться. Не потеряется ли это сообщение?
— Этого не произойдёт, о чём ты говоришь?
— Хм-м. На всякий случай давай отправим другим способом.
Казалось, Курама вообще не услышал слов Джинги. Он убрал свой сотовый телефон в карман и взамен достал оттуда что-то ещё. Это были листы японской бумаги и кисточка.
Он черкнул что-то на листочке и подбросил его в воздух. Сосредоточившись на порхающем листе, Курама подал сигнал о скорости, не привлекающей внимания.
— Род людской, земля и небо! Все мы, мастера и творения наших мужей, возвращаемся к своим корням!
Локальный вихрь, появившись, окутал записку и унёс её в небеса. Листок промчался над их головами, как птица в небе, с головокружительной скоростью.
Глядя на столь потрясающую самоотверженность, он удовлетворённо кивнул.
— С этим я сумею должным образом связаться с Чатаро. Идём, Джинги.
Глядя в спину Кураме, который быстро зашагал вперёд, Джинги вяло ответил:
— Нет, тебе не нужен сотовый телефон, ты…
* * * * *
Бар-изакая «Усаги» имеет много преимуществ, но самым большим является то, что можно приносить свою еду.
Конечно, за место берётся плата, но всё же дешевле принести с собой столько закусок и сакэ, сколько захочешь, и если заплатить за ингредиенты и приготовление, владелец, Азуки Митарай, сделает вам достойное блюдо. На Ниносиме, где много людей занимается сельским хозяйством и рыболовством, это было поистине заведение мечты.
Вот почему Курама и Джинги пошли в «Усаги».
— О, Курама-сенсей! Как неожиданно!
— Сенсей! Большое спасибо за прошлый раз! Благодаря вам с моей женой всё в порядке!
— Сенсей! Выпейте! Это моё угощение!
Как только Курама вошёл в магазин, посетители сразу же стали приветствовать его. Курама здоровался с улыбкой, отвечал на рукопожатия и с благодарностью принимал алкоголь и еду, которые ему предлагали. Учитывая то, что было принято не проявлять ненужной сдержанности или беспокойства, это являлось одним из достоинств Курамы.
Курама, к которому проявлялось повышенное внимание, наконец получил место за столиком в центре магазина. В свою очередь, Джинги отдал Митараю подношения, полученные от жителей.
— Азуки-чан, прошу тебя, приготовь это. Сделай всё в лучшем виде.
— Хорошо, но я возьму полную стоимость. В этот раз ты не отдашь свой долг.
— А? Ну да, ха-ха-ха…
— Не притворяйся, что это смешно.
В отличие от Митарая, который выглядел спокойным, взгляд Джинги дрогнул.
«У моего брата неприятности», — подумал Курама сквозь хмель, заполнивший голову. Теперь настала очередь брата.
— Ладно, ладно, раз я здесь, давайте веселиться!
Магазин взорвался криками.
— О, сенсей!
— Вы уверены, что хотите, чтобы я присоединился?.. Мы же ничего не сделали.
— Но так сказал Курама-сенсей. Я благодарен за это…
Курама повесил голову. Он действительно не понимал, почему все так расстроились. Ему пришло на ум, что его слова были истолкованы так, будто они относились ко всем.
Отметив то же самое, Джинги закатил глаза и сказал:
— Подождите, подождите, наглые ублюдки! Зачем братцу Хару покупать у вас?
— Конечно, прекрасно! Порция каждого — это ещё и мой подарок!
Джинги раскрыл всю суть, и пьяные гости зааплодировали.
— О-о-о-о, как и ожидалось от Курамы-сенсея! Высокие люди совсем другие!
— Сенсей! Принесите столько бутылок сакэ, сколько сможете! Сенсей, я закажу их для вас!
— Сенсей, я буду следовать за вами вечно!
— Сен-сей! Сен-сей!
— Сен-сей! Сен-сей!
Курама рассмеялся и помахал рукой в ответ на посыпавшиеся аплодисменты. Садясь напротив Курамы, Джинги горестно сказал:
— Эй, братец Хару! С тобой всё в порядке? Даже храм Касэн не может себе этого позволить!
— Что ж, хорошо. Это праздник в честь преданности труду.
— Нет, просто сегодня мне пришлось потрудиться, но это не значит, что я собираюсь искать работу.
— О-о-о?! Вы это слышали?! Похоже, Джинги собирается устроиться на работу!
— Что?! Потрясающая преданность!
— Преданность Джинги?!
— Бесценная преданность!
— Становитесь в очередь! Я буду бить вас одного за другим!
Он разозлился и пнул свой стул, но при этом опрокинулось столько же бутылок сакэ, сколько было гостей, которые сразу отпрянули, вернувшись обратно на свои места. Перед Курамой в ряд выстроились чашки с сакэ, их наполняли одну за другой, не заботясь о том, чтобы не пролить.
— Ну же, сенсей! Давайте сначала сюда!
— Да.
Пока что Курама держал чашку с сакэ высоко перед собой.
— Тогда удачи.
— За здоровье!
После этого он мало что помнил.
Он помнил только руки владельца заведения, который приносил еду; выражение его преданности, словно он проглотил кислого жука; как он произносил тосты всякий раз, когда приходил новый посетитель; и то, что многие люди спрашивали у него совета, а его отуманенное алкоголем сознание закрывалось. Но соображал он плохо, и когда повторял: «Ясно» и «Понимаю», — разговор каким-то образом проходил без проблем.
Вскоре эти часы завершились, и когда за столом рядом с Курамой остался только Джинги, он вдруг сказал:
— Как поживает Юкито-кун?
— Э?
Джинги, который пил чухай, посмотрел на Кураму тёмными глазами. До этого момента он пил литрами.
— А… — Голос Джинги прозвучал точно так, как он его помнил. Джинги громко рассмеялся: — Вспомнил, я слышал, что ты встретил его на днях. Где-то в лесу. Не знаю, что за дела, но он просил поблагодарить тебя.
— Поблагодарить? Что?
— Ну как же? Он упомянул, что смог вернуться домой благодаря тебе. Он заблудился?
Курама поразмыслил хмельной головой. Это правда, что он встретил Юкито во время купания в лесу, но не думал, что тот заблудился. Курама знал только то, что они вместе пили чай и хорошо провели время за разговорами.
Потом Джинги всем телом прижался к его спине. Придерживая чашку за ручку только одним мизинцем и раскручивая её (Курама подумал, что это опасно, ему не стоило бы этого делать), он сказал, ни на кого не глядя:
— Слушай, это нормально, если я буду его учителем? Разве не лучше, если это будешь ты, братец Хару? У тебя есть два ученика того же возраста.
Было непохоже, чтобы он жаловался. Джинги не такой человек. Он просто высказал вопрос, который сейчас пришёл ему в голову.
Действительно, подумал Курама. Джинги безусловно воспринимается как мастер беспорядочных связей. Не слишком серьёзный и безответственный, живущий одним днём. Неважно, насколько сильно люди любили Джинги, он не мог отрицать, что ему давали именно такую оценку.
Но Курама улыбнулся и покачал головой.
— Неправда, Джинги. К счастью, ты прекрасно справляешься с ролью его учителя.
Джинги посмотрел на Кураму. У него был такой вид, словно он спрашивал: «Почему?»
Курама задумчиво прикрыл глаза и ответил:
— Из всех нас ты больше, чем кто-либо, похож на учителя. Ты перенял его скверные привычки, но также перенял его удивительные черты. Вот почему ты идеально подходишь для Юкито-куна — сына учителя.
— …
— У нас с Акой, пожалуй, не получится так хорошо, как у тебя. Мы не сможем открыть сердце Юкито-куна. Поэтому он ничего не имеет против тебя, Джинги.
У Джинги слегка перехватило дыхание. Должно быть, потому, что его голова была в полусне. Курама не вполне понимал, о ком он говорит.
Он просто легонько вздохнул и рассмеялся.
— Тогда ладно, если братец Хару так говорит, я безропотно останусь его учителем.
— Да. Прекрасно. Прекрасно.
Именно тогда он на мгновение потерял сознание.
Прежде чем успел опомниться, Курама почувствовал, что его кто-то трясёт. Когда он открыл глаза и посмотрел туда, ему почудилось лицо владельца. С выражением лёгкого беспокойства он тряс Кураму за плечо.
— Сенсей, Курама-сенсей, мы закрываем магазин. Чёрт бы побрал этих парней, они заставляли его пить, пока он не стал таким…
— О, да. Простите, Митарай-сан. Всё в порядке, я приготовлю…
— Хм-м? Ты собираешься прогуляться по берегу реки? — зачем-то с любопытством спросил Джинги, сидевший напротив и попивавший из банки чухай. Курама лукаво улыбнулся. Задремав на мгновение, его мысли немного проснулись. Разница между Курамой и Джинги заключалась в том, что он любил сакэ, но не настолько, чтобы напиваться.
— Нет, день закончился, Джинги. Сейчас, как положено, иди домой.
— …Да.
Увидев, что его младший брат кивнул более послушно, чем обычно, Курама усмехнулся и сунул руку за пазуху своего каригину.
Он искал и искал.
И снова искал.
Потом Курама взглянул на Джинги. Лицо Джинги вдруг омрачилось улыбкой беспокойства.
— Джинги.
— Что случилось?
— Похоже, я потерял кошелёк. Думаю, это было, когда я столкнулся с Арамитамой.
— Э?
Вопрос казался проблематичным. Если бы Джинги сказал то же самое, он, наверное, выругался бы: «Врёшь, мерзавец, хочешь сбежать!» Знаменитый Курама ни за что не смог бы так сделать. Вскоре он перевёл взгляд на подёргивающееся лицо Джинги, как до этого сделал и Курама.
В этот момент Курама с совершенно невинной улыбкой обратился к Джинги:
— Тогда, пожалуйста, позаботься обо мне, Джинги.
— Однако этот мерзавец действительно слушается сенсея. Подумать только, он и правда пойдёт искать его кошелёк.
Убираясь в заведении, Митарай пробормотал что-то в этом роде.
Надо отдать ему должное, Кураме разрешили подождать в магазине. Несмотря на весну, ночи были всё ещё холодными. Это было политическое соображение, которое он не смог бы бросить в знаменитость, всё ещё пившую сакэ, но Курама этого не заметил и взялся обеими руками за чашку чая.
— Да. Он надёжный младший брат, — искренне сказал он и выпил чай.
-
-
11.08.2024 в 18:15Однаждывсказкеаниме 21 октября 2023 г. в 21:50
Хм? Разве Хару не двадцать с лишним? В аниме говорилось что Джинги за двадцать, а так как во флешбеках Джинги было меньше чем Хару, то можно предположить что ему где-то 26-27.
Ну да ладно! Мне нравится что хоть кто-то делает что-то про Аяку! Так как она запала мне в душу(в особенности Джинги, хехе)! Так что буду рада увидеть от вас ещё главы! Удачки!
Lady Garet 21 октября 2023 г. в 22:58
Спасибо! Эта история тоже в душу запала, так что переводы обязательно ещё будут)) Я сама фанат старшей парочки, но младших вниманием точно не обижу, они классные!
Вот да, мне тоже кажется, что Хару где-то ближе к 30. И Ака если только чуть помладше, а возможно, они и ровесники. Но нигде, к сожалению, профайлов персонажей не нашла. На оф.сайте только общее описание, в твиттере могла что-то пропустить, я в японском ещё очень начинающий (мягко говоря), и фандом-вики пока молчит. Но, думаю, эта инфа обязательно появится где-нибудь отдельно. Знаю только, что День рождения у Харуаки 29 сентября - нашла по поздравительному тегу в твиттере.
Ну вот. Фраза в английском переводе звучала так: It's the first time I've seen a twenty-year-old wearing something like this. Мне показалось, что там имелось в виду просто 20 полных лет, типа по-русски как "парень за 20". Но поскольку профайлов не нашла, то придумывать особо не стала.
Однаждывсказкеаниме 21 октября 2023 г. в 23:27
Класс! Я рада!
Младшие конечно тоже интересные кадры, но всё таки старшие меня больше интересуют(хотя я буду не против и про младший почитать)!
Теперь я знаю когда у Хару день рождение, ура. Правда я бы хотела понять когда у Джинги день рождение, ну да ладно.
Я ещё когда смотрела аниме думала что Ака и Хару ровесники, так как они всё время вместе. К тому же у них у обоих морщины под глазами
Lady Garet 21 октября 2023 г. в 23:41
Если встретится инфа, обязательно выложу
Однаждывсказкеаниме 22 октября 2023 г. в 06:51
Вааа! Большое спасибо